Граница

Глава 34

Когда вернулся Герхард – тихо, без помпы, - словно мрачная туча заползла в дом. Первым делом он отправил Уивера в погреб, когда англичанин заикнулся о счастье видеть его вновь целым и невредимым, а затем, переодевшись с помощью Камилы, послал за Роксаной.

Из-за стены Йохан слышал, как Цепной Пес распекал Роксану. Он не бранился, но жестко и хлестко допрашивал ее, как служанку, отчетливо намекая на поведение, достойное лишь шлюхи, если не женщины, торгующей своими товарками. Откуда-то он успел узнать про Софию и постельные утехи и особо упирал на женскую глупость, отвлекавшую Роксану от дела. Баронесса мягко увещевала его, предлагая Герхарду вино и отдых; ее голос звучал нежно и обволакивающе, но чем больше она говорила, тем сильнее гневался ее опекун. Он напоминал старого пса, готового разорвать беззащитную кошечку, и тем удивительней, что Роксана даже не пыталась оправдать себя или солгать ему.

- Итак, - саркастически поприветствовал Йохана Цепной Пес, когда наконец соблаговолил отпустить расстроенную баронессу и вызвать к себе Лисицу, - лис добрался до курятника и пировал здесь две недели. После такого отдыха ты явно набрался сил, чтобы выполнить обещанное.

Он глядел на Йохана еще враждебней, чем раньше, крепко сжав тонкие губы. В руке у него был зажат простенький костяной нож для вскрытия конвертов, но держал он его так ловко, что эта безобидная вещь с легкостью могла оказаться смертельной.

- От своих слов я не отказываюсь.

- Еще бы.

Герхард замолчал и резким движением вскрыл запечатанное письмо – сургуч звонко сломался, точно треснула тонкая кость. Из плотного конверта появилась светлая бумага, и Цепной Пес пробежался взглядом по строкам. Лисица воспользовался молчанием и сел в кресло, устраиваясь поудобней.

- Я не давал тебе разрешения садиться, - холодно сказал Герхард, не отрываясь от письма. - Ты должен выполнять все мои приказы, пока я даю вам, убийцам, протекцию.

- Мой грех, - охотно согласился Йохан, но встать не встал.

Цепной Пес опустил письмо и нарочито медленно сложил бумагу дважды.

- Ты распоясался от сытой жизни, - без осуждения заметил он. – Но теперь ты поживешь не в постели Роксаны, а в подвале. Я не желаю, чтобы кто-нибудь заметил вас – из-за незакрытых окон или при визите любого из поставщиков провизии. Теперь о деле. Мне нужны бумаги, бывшие у Пройссена. Он хранил их, как зеницу ока, но они пропали.

- Так это ты украл его записи из военной канцелярии?

- Украл? – на губах у Герхарда появилась тень усмешки. – Не твое дело, щенок.

- Ладно. Я понял, это значит – да, - покладисто кивнул Йохан. - Что это за бумаги?

- Это письма герцогини Рекке. Адресованы они, как несложно догадаться, вовсе не этому мошеннику. Он должен был передать их ее сыну, который томился в тюрьме, но вместо того воспользовался ими сам – чтобы получить деньги и скрыться из Вены. Но тебе об этом должно быть известно лучше, чем кому-нибудь. Ведь это ты охранял его шкуру и получал за это чужие деньги.

- Откуда ты об этом узнал? – веселость Лисицы пошла на спад.

- Я умею разговаривать с людьми, - повисла долгая пауза, а затем Герхард изволил снисходительно пояснить, видимо, сочтя, что ничего страшного от этих слов не случится, - Поддельный князь много о тебе рассказывал, пока бесновался, оказавшись взаперти.

Йохан промолчал в ответ. Откуда об этом знал Вяземский? Свободный мошенник, он приехал после исчезновения Пройссена, а, кроме последнего, никто не мог достоверно рассказать о прошлом Лисицы. Значит, кто-то еще был посвящен в эту тайну. Или Пройссен все еще был жив.

- Теперь меня это не волнует, - добавил Цепной Пес. – Ты сам вырыл себе яму. Мне это гораздо выгодней, чем убивать тебя.

- Где теперь эти бумаги?

- Скорее всего, в доме секретаря.

- Иеронима Шварца?

Герхард коротко кивнул.

- Ты должен будешь любым способом пробраться туда.

- Оружие? Деньги?

- У меня нет для тебя оружия и денег. Ты сам назвался лисом, полагайся на свою хитрость. Я могу лишь последить за домой и выяснить, как его охраняют и кто туда ходит. Но долго кормить тебя и твоего болтливого дружка я не намерен.

Йохан уставился на кончик ножа. Еще оставалось оружие, с которым они пришли, но, бог весть, вламываться с саблей и ружьем в чужой дом – глупо. Герхард точно прочел его мысли и негромко произнес:

- От того, с чем вы явились, Камила избавилась. Ни обмундирования, ни оружия в моем доме нет.

- Предусмотрительная служанка, - процедил сквозь зубы Йохан. – А ты не боишься, что мы пойдем не в дом Шварца, а к капитану, чтобы рассказать о твоих делишках?

- Кому поверит капитан? – вопросом на вопрос ответил Герхард. - Одному убийце и одному самозванцу или порядочному слуге достопочтенной баронессы, у которой водятся деньги?

Правоту его слов невозможно было опровергнуть. После побега не стоило надеяться, что их вежливо выслушают и не заломают, чтобы бросить в темницу. Йохан хмуро глядел на верхнюю пуговицу камзола Герхарда, мерцавшую при сумеречном свете бледного денька.

- Не питай глупых надежд, - посоветовал ему Цепной Пес.

- А после? Что будет после?

Герхард неожиданно усмехнулся.

- То ведомо лишь Богу и Провидению, - нарочито кротко сказал он. Он лгал, знал, что лжет, и видел, что Йохану это тоже ясно, но его это нисколько не смущало. Минуту они мерялись взглядами, и Лисица отвел глаза. – У тебя есть дня три-четыре на раздумья о плане. Теперь можешь идти. О Роксане отныне забудь, - добавил он задумчиво. – Она развлекла тебя достаточно – куда как больше, чем ты заслужил.

«Не тебе приказывать, что мне делать», - Лисица крепко сжал кулак. Герхард все еще усмехался, и на его лбу явственно читалось: «Пока мне нужен лис, который залезет в курятник за курицей, несущей золотые яйца. И в твоих интересах не сложить голову».

- По рукам, - наконец ответил он. Герхард брезгливо выпятил губу, услышав столь простонародное выражение, но ничего не сказал и лишь сделал нетерпеливый жест убираться вон.

Камила встретила его в коридоре со свечей. За эти дни служанка словно истаяла еще больше и стала еще молчаливей. Лисица покорно пошел за ней, глядя на ленты чепца, что спускались по тонкой шее девицы, и в голове не было ни единой мысли о деле Цепного Пса.

Внизу Честер встретил его с ликованием, как давно потерянного брата. Он уже успел навести в подвале уют, сложив из бочонков нечто вроде стола и кресел. Из старой ветоши он сделал постель, хвастливо заявив, что она под стать самому королю, а посередине из камней сложил подобие арены, поклявшись, что собственными глазами видел мышей, прыгавших и извивавшихся не хуже бродячих акробатов. Уивер заикнулся про тараканьи бега, которыми можно было бы развлечь себя, но Лисица устало покачал головой и развалился на королевской постели, влажной и холодной от сырости, кисло пахнущей разложением. Он коротко пересказал разговор с Герхардом, и англичанин в задумчивости почесал нос.

- Ясно как день, - наконец изрек он. – Ты сильно ему наперчил.

Йохан вздохнул, но поправлять не стал.

- Я думаю, что твой Унылый Пес не опекун баронессе. Он так над ней трясется и так тебя отваживает, что очевидно – он ревнует. Наверняка ты залез в его теплую постель.

- Глупости, - тускло отозвался Лисица. Даже в страшном сне он не мог представить Роксану и Цепного Пса любовниками.

- Я бы на твоем месте увез ее с собой, - задумчиво сказал Уивер. – Представь, как он взбесится! Один раз я так проучил одного рогоносца – у него был поганый характер и красавица жена. Мы провели с ней прекрасный месяц…

- А потом?

- Ну, потом мы, разумеется, расстались. Нельзя привязываться к одной и той же женщине. Она, конечно, плакала, цеплялась за меня и боялась мужа, но, думаю, что они и сейчас живут-поживают вместе.

- Не мне тебя судить, но звучит погано.

- Фризендорф, не строй из себя праведника! Ты сам рассказывал, как портил невинных девиц и куролесил с красивыми чужими женушками в Европе. Я лишь растянул удовольствие одной ночи на месяц! – Уивер сидел на пустом бочонке, отбивая каблуками сапог назойливый ритм.

Йохан поморщился. Еще несколько месяцев назад он охотно бы поддержал англичанина в его забавах, но призрак Анны-Марии, позабытый рядом с Роксаной, заставлял его каяться и печалиться.

- Себя я тоже не оправдываю, - хмуро ответил он.

- Да брось! У любой дочери Евы хитрость и коварство в натуре. Пусть лучше они опустошают мужние кошельки, а не мой, и наставляют мужьям рога со мной, чем мне. Одна вертихвостка пыталась окрутить меня, и ей почти удалось, но я вовремя заметил те бездны лжи, которые скрывались в ее душе.

- Это уже их дело, что там у них в душе, - сказал Лисица. – Я не собираюсь похищать Роксану против ее воли или лгать ей. Давай закончим этот разговор. Сейчас у нас есть дела поважней женщин.

Он лег на тряпье и замолчал, но Честера это не смутило. Англичанин продолжил самозабвенно болтать, пока чинил себе чулки, и тусклый свет фонаря превращал его лицо в гротескную маску – из тех, что носили на сцене бродячие актеры. Его голос убаюкивал, и Йохан словно провалился между двумя мирами: мысли бродили, как окуренные дымом пчелы, путаясь и сталкиваясь друг с другом, но вместе он подмечал малейшее движение, будто его сознание раздвоилось. Роксана точно была где-то рядом, и ему хотелось положить голову на ее колени, почувствовать тепло ее ног, пока она читала бы книгу, лениво запуская пальцы в его волосы…

Уивер воткнул иглу в подкладку камзола, чтобы ненароком не потерять ее. Его жест был таким резким, что Лисица встрепенулся, и они с полминуты молча глядели друг на друга.

- Может быть, поиграем в карты? – предложил Честер. – Я успел захватить колоду, пока твой старый гриб бушевал наверху.

Лисица хмыкнул, но сравнение заставило его улыбнуться.

- Ты еще должен мне несколько желаний, Уивер, - напомнил он и сел по-османски.

- Я помню о своих долгах! Но мы несколько стеснены в возможностях, мистер-Рачьи-Глаза.

- Рачьи?

- Такие глаза, как у бабы, - услужливо пояснил Честер. – Если сейчас надеть на тебя платье, ты будешь похож на женщину, как две капли воды.

Йохан уставился на него, не мигая, и Уивер поспешно его перекрестил.

- Отомри, друг! – он окунул пальцы в миску с водой для умывания и отряхнул их на Лисицу. – Я, что, сказал страшное заклинание на варварском языке? Коль так, мы можем спокойно выходить и наводить свои порядки в этом городе.

Холодные капли отрезвили Йохана, и он задумчиво утерся ладонью.

- Глаза у меня вовсе не телячьи, - рассеянно сказал Лисица. – Но ты подал мне мысль. Другое дело, что нам понадобится помощь Роксаны.

Честер насмешливо покачал головой, и в его глазах ясно отразилось все, что он думает об их внезапной связи.

- Чем нам может помочь женщина? Бред! Как бы она тебя ни любила, но в чужой дом за письмами не полезет. И вряд ли будет держать слуг на мушке, пока мы перебираем бумаги.

- Этого я вовсе не желаю. Она может помочь с одеждой. Женской.

Их взгляды опять пересеклись, и рот Уивера презрительно искривился. Честер брезгливо вытер руку о солдатские подштанники, которых так и не снял – он так исхудал, что белье Герхарда падало с него.

- Только трусы носят женскую одежду! – заявил он. – Один подлый шотландский пес бежал от казни, переодевшись в служанку, и я не хочу ему уподобляться.

- Но он же спасся, верно?

- Какая разница? Я не надену женское платье!

- Неужели ты не хочешь задурить голову врагам и всласть над ними поиздеваться? Но ты прав, - Лисица потер подбородок. - Женщина из тебя выйдет неубедительная.

Уивер нахмурился еще больше.

- После твоих слов, мой друг, я почему-то чувствую себя ущербным. Но нет, нет и еще раз нет! Ты смазлив, тебе бабой и быть.

- Да я тебя понял, не трудись отказываться лишний раз, - отмахнулся от него Лисица. – Тем лучше. Тогда мы тебя накрасим так, что позавидует любой макарони. Давно я не рисовал синяков на лице…

- А как-нибудь по-человечески мы не можем достать эти дьяволовы письма? Скажем, ты украдешь у кабака коня и отвлечешь Шварца с его прихвостнями, а я тем временем зайду с черного хода и найду то, что надо. Как тебе такой план, дружище?

- Нет уж, получить пулю между лопаток я желанием не горю. Мы войдем в дом иначе и законно, чтобы не привлекать внимания людей на улице.

- Как? – с жадностью спросил Уивер.

- Главное, чтобы у него была любопытная служанка. И не менее любопытный слуга…

- Да пошел ты, Фризендорф! Я сгораю от нетерпения узнать, что ты задумал.

- Сначала нужно переговорить с Роксаной. И я еще толком не решил, как оно будет.

Честер подскочил на месте и случайно укололся ладонью об иглу, когда хлопнул по камзолу на столе. С проклятьем он засунул палец в рот, и, пока англичанин вынужденно молчал, Лисица споро разложил скомканное тряпье, лег назад и прикрыл глаза. В груди ныло: придет ли Роксана, не забыла ли она о нем, не посчитала ли мимолетным развлечением? Кто же поймет женщин и их сердце?