Из Тени (Dragon Age)

Глава 20. Безумцы не пойдут в обход

Безумец расположился на ящике, оставленном на верхней палубе. Холодный ночной морской ветер, обдувающий лицо, наверное, впервые в жизни был ему в радость. Хотя в радость сейчас будет всё, до чего дотянется взор, после стольких-то дней заточения в тесном тёмном трюме и постоянной качки. И ночь загадочнее, и небосвод звёзднее, и луна ярче. Любые неудобства незначительны на фоне удачного захвата пленниками-смертниками целого корабля. Наверное, иной сопорати насмешливо фыркнет, мол, магам просто повезло оказаться в таком составе, стать такой командой, участники которой действительно дополняли друг друга, поэтому, конечно же, у их противников не было и шанса. Но пока что мог улыбнуться только Безумец от гревших его тевинтерскую гордость фактах, которые заключались не только в успехе их побега, а и в том, что ради «просто повезло» каждому магу пришлось приложить немало усилий, поэтому никакой невежа не смеет сказать, что победа им легко досталась. Не в последнюю очередь это касается самого мужчины: он ослаб настолько, что только опасность, которая будет его окружать, как минимум пока он не окажется на берегу, удерживала его желающий отдыха разум в сознании и не давала отправиться в столь манящее беспамятство.

Нет, магистр не сожалел из-за своего поступка, который и ввёл его в такое состояние. Во-первых, он усердно старается себя убедить, что сожаление ему не доступно, поскольку сожаление, нередко переходящее в чувство вины, — одно из самых лакомых и простых путей для демонов. «Зачем сожалеть по тому, что ты сделал? Не нравится, что сделал? Тогда в следующий раз лучше соображай прежде, чем делать», — так ему когда-то говорил престарелый наставник, а ныне Безумец сам бы советовал каждому магу постоянно держать это изречение в своей голове. Звучит цинично, конечно. Но уж лучше иногда побыть циником, чем одержимым праведником. А во-вторых, зачем вообще сожалеть в том деле, когда буквально все средства хороши? А то, что это «средство» обеспечило магам бескровную (с их стороны, разумеется) победу, сполна окупает те силы, которые магистр на него затратил.

В результате действий двух магов, когда один вызвал массовую уязвимость к молнии, а вторая создала заклинание массового паралича, пронзившее противников молниевыми жгутами, все на корабле оказались недееспособны: кто-то бился в конвульсивных припадках, кто-то просто падал онемевшим телом на пол, самые стойкие оставались, правда, на ногах, но эти самые ноги (как и руки) их не слушались. Так что последний этап плана магов был даже не прорывом до верхней палубы, а просто прогулкой. Большинство Хоук обезвреживал одним тычком кортика, и реальной угрозой для него оставались стойкие к магии противники, которые старались атаковать из засады. Но дуэт двух магов показывал свою эффективность: в узком коридоре до девчонки-венатори, чей магический щит оберегал Хоука от точного, подлого или подготовленного удара врага, добраться не могли, зато Гаррету ничего не мешало засадить самим засадникам.

Эта тактика как в начале побега, так и конце позволила довольно-таки скоро пройтись по головам врагов и без потерь выбраться на верхнюю палубу.

Именно здесь Безумца как самого ныне бесполезного в их группе и оставили наблюдать за обстановкой, а сами вновь спустились в трюм, поскольку подняться наверх для них ещё не значит сбежать. Пользуясь своим превосходством, маги решили действовать до конца, полностью зачистить корабль. Никто не хотел рисковать и получить стрелу в спину во время заплыва от какого-нибудь милосердно пощажённого. Да и магистр, видя сильную взбудораженность сокамерников, на это настаивал. Маги слишком долго были отрезаны от Тени, поэтому наступившая долгожданная свобода не могла пройти без опасной эйфории. Если Безумца ложное чувство всемогущества не коснулось, потому что обход блокаторов позволил ему держать знакомую магическую связь, то остальных, судя по их горящим глазам и ненормальным улыбкам, захватило с головой. Вот сновидец и советовал им на врага извести побольше собственной магии, чтобы остаться хоть и уставшими, зато с ясным умом.

Сам же Безумец, оставшись наверху, помимо отдыха наблюдал за действиями доблестных блюстителей тевинтерской безопасности. Темнота ночного моря и большое расстояние до стоящего на якоре брига позволяли лишь видеть вдали силуэты двух кораблей да «светлячков» от фонарей на них, однако для сновидца это не было проблемой: он и в Тени мог «увидеть» достаточно. Например, когда резкие рваные неаккуратные волнения, которые могли быть только следом от боевых заклинаний стихийной школы, исчезли, с уверенностью можно было сказать, что абордаж подошёл к концу, и по бригу тевинтерцы уже шагали победителями. А когда начали проявляться блеклые эманации от обманом призванных и убитых духов, можно было наверняка сказать, что осмотр корабля подошёл к концу и солдаты приступили к допросу с применением заклинаний энтропии, не найдя обещанных пленных магов (точнее, по крайней мере, одного — девчонку) и кунари.

Теперь у Безумца появился неотложный повод досрочно завершить отдых, любование морем, встряхнуться от нахлынувшей дрёмы и придумать способ поторопить заговорщиков. Неизвестно, как скоро тевинтерские вояки сообразят, что искать на самом деле надо было на шхуне и, вернувшись на корабль, направятся сюда.

Вернувшись мысленно на этот корабль, мужчина обнаружил, что пропал след от заклинаний девчонки. Значит, либо маги сами уже закончили работу и возвращаются, либо Кальперния больше не может колдовать. Насторожившись и вслушавшись в царившую здесь мёртвую тишину, Безумец почувствовал беспокойство. Он не беспечен, понимал, что, как бы хорош ни был дуэт магов, они всё равно уязвимы, и враги могли ударить по их слабостям, в особенности, кунари с их стремлением биться до последнего издыхания: такой норов ни один щит не сдержит.

К счастью, беспокойство было преждевременным. Скоро до мужчины донеслись приближающиеся голоса вновь спорящих друг с другом магов. На белом лице древнего магистра даже отразилась лёгкая улыбка. Как бы эти пререкания не нравились мужчине, всё-таки людям его статуса не положено так прямолинейно выражаться, однако он поймал себя на мысли, что, когда всё закончится, по их ругани будет даже скучать.

— Задница Андрасте! Чтоб хоть ещё раз я позволил какой-то тевинтерской морде прикрывать себе спину — да не в жизни!

— Хватит скулить, южанин! Я тебя предупреждала, что мой щит атаку мага не сдержит — сам полез.

— Не слышал! Предупреждать надо было громче, а не мурлыкать себе под нос!

— Kaffas! Слушать надо было, а не перед рогатыми выделываться!

Так за спором оба мага поднимались на палубу. Потратившие большое количество магических и физических сил, оттого и уставшие, они всё равно оказались довольны своей победой и слишком заняты руганью, чтобы вспоминать о своём самочувствии. А когда вышли из трюма, осмотрелись и убедились, что оставленный ими маг никуда не делся и тут всё так же спокойно, то разошлись в разные стороны, друг на друга не смотря. Хотя Гаррет как пострадавший продолжил бурчать. Результатом его неудачного ухода от атаки саирабаза стали подпалённые волосы на голове и ожог уха и частично шеи.

Безумец глянул на Хоука, безмолвно спрашивая, можно ли считать последний шаг их плана успешно завершённым, то есть получилось ли избавиться от самых главных и опасных свидетелей — кунари. В ответ Защитник кивнул, чем порадовал магистра, а потом кровожадно оскалился, видимо, вспомнив, что убийство рогатых было не только частью плана, но и местью за заточение Виддасале, местью за шрам саирабазу и делом принципа — арвараду. Видя довольное лицо своего, уже бывшего, сокамерника хромой маг даже сам вкусил немного этой кровожадности. Пусть он не видел смерти тюремщиков, зато из сегодняшнего противостояния с Кун вышел победителем, доказав, что магия всегда найдёт лазейки.

Последним из глубин корабля выбрался молодой заговорщик. В отличие от носителя метки, для него побег не закончился при первом выходе на палубу. Оставив мага, которого сопровождал, матрос был вынужден отправиться с бойким дуэтом на зачистку в качестве знатока внутреннего устройства трюма. Беглецы не собирались оставлять ни одного свидетеля, желая найти тех, кто во время общей тревоги вдруг решил спрятаться в каюте, а не воевать. И общего настроения парень не поддерживал от слова совсем. Вышел на свежий воздух он безжизненной тенью, лицо его было зеленее самого топкого болота. А по пятнам на старой рубахе можно сказать, что привыкший к волнениям моря желудок всё-таки не выдержал волнений душевных от вида тех, кому не посчастливилось попасться магам на пути (то есть всем на этом корабле). И когда парень в очередной раз увидел беглецов, то даже невольно отшатнулся от них, будто стараясь сказать (в первую очередь себе), что с этими кровожадными людьми у него нет ничего общего.

Никто этих переживаний юнца не заметил: все были заняты разглядыванием округи и своими размышлениями. Побег же ещё не закончился, надо как-то до берега добраться. Вот и парень увлёкся этой проблемой. Стоило подумать о побеге, о такой близкой свободе и своих планах на эту свободу, например, как он отправляется наконец домой и встречается с родителями, так тут же все потуги совести оказались заглушены.

Суета на бриге юноше не понравилась, заставила тут же искать спасение, пока эта суета не коснулась и их. А найдя это спасение в виде берега, матрос распознал замысел магов. Правда, откуда пленники в четырёх стенах узнали, что шхуна стоит недалеко от спасительного берега — это уже другой вопрос, ответ на который он, разумеется, не получит.

— Сможете доплыть? — спросил парень у остальных, на глаз примерно посчитав какое расстояние им придётся преодолеть. В том, что ему хватит и сил, и выносливости доплыть, он не сомневался.

Очередной вопрос юнца остался без ответа. Озвучивать вслух возмущение из-за того, что его нагло игнорируют, парень побоялся и, только буркнув что-то про самовлюблённых магов, решил выбираться своими силами. Однако нависшая на корабле тишина вдруг стала слишком враждебной. Почувствовав что-то страшное, смертельное и опасное, но, разумеется, не понимая, что это за «что-то», матрос невольно начал озираться по сторонам в поисках врага. Но собственное предчувствие его не спасло.

Вмиг Хоук оказался за спиной последнего матроса корабля. Одного захвата и одного точного рывка рукой, с зажатым в нём стилетом, хватило, чтобы парень, не желающий расставаться со своей жизнью, а потому согласившийся на авантюру пленников, плашмя упал на палубу, эту самую жизнь потеряв.

— Что… что ты наделал! — понадобилось несколько секунд на осознание произошедшего, после чего раздался визг магички. — Зачем ты его убил?! — теперь Кальперния стояла на месте происшествия и с ужасом осознавала, что парнишка уже мёртв и спасать некого.

Гаррет не спешил с ответом, поскольку причины убийства ему казались очевидными, и он попросту не понимал истерики девчонки. А пока он с поразительным равнодушием приводил в порядок оружие устроенной резни, которое выполнило на сегодня свою работу.

— Соображай, тупая тевинтерка! Свидетели опасны, в первую очередь, для тебя! — рыкнул на неё Гаррет, но не помогло. Девушка пока была не готова сама искать оправдание этому, по её мнению, бесчестному поступку. — Этот сопляк ни к чему не приспособлен. Отпусти мы его, и он бы до города не дошёл: выдал бы себя ещё у ворот. И к утру Тевинтер знал бы про нас всё.

— Но всё равно так нельзя… Он же нам помог… Мы ведь ему обещали… — от попытки доказать ошибку Хоука остался лишь этот тихий лепет, поскольку с объяснениями мужчины Кальперния была согласна полностью.

Несомненно, этот парень был слишком труслив, чтобы держать в секрете всё, что он здесь увидел. Любой желающий, легонько надавив на него, узнает все подробности. А если и не найдётся этот «желающий», а сопляку всё-таки бы удалось проникнуть в город, то что бы сделал он, пережив такое потрясение? Сто к одному, что решил бы забыться в алкогольном бреду в ближайшей таверне. И тогда к утру не только официальные власти и «желающие», а весь Вентус будет знать во всех подробностях, что же за морское сражение произошло на этих кораблях. А такой исход, как правильно отметил Хоук, опасен для них и, конечно же, для неё.

Однако понимание правильности для самих магов случившегося совсем не уменьшало его мерзости. И в один момент, просто не найдя слов, Кальперния обернулась к третьему заговорщику, желая услышать его мнение. Однако тогда-то девушка и поняла, что приказ на устранение последнего свидетеля был дан самим магистром, поскольку Безумец даже не обернулся, будто бы ничего и не произошло, да и Защитник бы не пошёл на такой серьёзный шаг без соглашения с тем, кого негласно признавал лидером побега.

Так что девушке оставалось лишь взять себя в руки. Она продолжала считать произошедшее самой настоящей мерзостью, а безжизненное тело мальчика так и душило чувством вины из-за того, что она не спасла его. Да только эти терзания недопустимы для магистра. А, значит, и ей недопустимо сейчас думать о чём-то постороннем, кроме собственного спасения. В итоге девушка, прячась за маской, к которой её приучал Старший, отошла на другой край корабля, чтобы остальные не видели, как тяжело ей давалась игра в «настоящего магистра».

В итоге из-за своих терзаний магесса выпала из реальности на некоторое время.

— Эй, девка, ты спешить-то собираешься?! Тевинтерцы ждать не будут! — из собственных важных душевных размышлений девушку вытянул всё тот же бестактный грубый голос Защитника.

Вынырнув будто из сна, Кальперния даже растерянно посмотрела по сторонам и только потом заметила хозяина голоса, который был занят необъяснимым ей делом. За время её раздумий Хоук успел скинуть с себя доспехи, оставаясь в лёгких рубахе и брюках одного из покойников, которые не покривился надеть, а теперь думал, как бы прицепить на рубаху ремни, на которых крепился посох.

— Что ты делаешь? Хочешь доспехи оставить здесь? — воскликнула магесса, уже даже не собираясь предполагать, что в очередной раз надумал этот ненормальный.

— Если выбирать между остаться в одних портках или пойти на дно кормить рыб со всеми своими пожитками, то я, знаешь ли, выберу первое, — хмыкнул Хоук, но в угоду увеличения своих шансов благополучно доплыть до берега посохом он всё-таки не посмел пожертвовать. — Торопись давай! Нам уже надо выдвигаться! — рыкнул мужчина, когда выполнил задуманные манипуляции с ремнями и увидел, что собеседница бездействует, а заодно кинул ей под ноги тот же лёгкий набор рубаха-штаны, снятый с другого несчастного.

Кальперния обязательно возмутилась бы наглостью мага, который предлагает ей переодеться в вещи убитого матроса (на рубахе даже пятна крови были), однако тут она наконец осознала, зачем нужно было избавить себя от всего тяжёлого, и уже по-настоящему напугалась.

— До берега мы будем добираться вплавь?

На вопрос девчонки про то, что казалось очевидным для него, мужчина не стал даже отвечать, одним лишь своим взглядом говоря: «Ты прекрасно знаешь, что я сейчас хочу сказать о твоих умственных способностях». Но и этого хватило магессе понять, что ответ на её вопрос будет утвердительным.

— Нет-нет-нет. Это же безумие! До берега далеко, мы не доплывём!

— Говори за себя.

— Хоук, хватит! Это уже не смешно!

— Именно. Смешно будет, если мы возьмём ялик, который не заметит только слепой! — шикнул Гаррет, не имея никакого желания узнавать, что же заставило магичку так паниковать, потому что считал своё решение единственно верным. И когда он увидел, что девушка не приняла его «единственную верность», то только разозлился. — Не устраивает мой план — бери шлюпку и греби. Посмотрим, насколько тебя, тупая тевинтерка, хватит, — презрительно фыркнул мужчина и показательно отвернулся, завершая этот бессмысленный спор.

Отвернулась и Кальперния, не имея желания смотреть на хама и нахала, да только это не помогло, поскольку теперь перед её глазами простиралась бездна ночного моря. Едва различимый из-за облаков лунный свет отражался в водной глади, делая залив хоть сколько-то видимым. Но там, где не было этой спасительной дорожки света, начиналась самая настоящая тьма, неизвестная бездна.

Почувствовав себя уязвимой на фоне этой чёрной стихии, девушка крепко сжала пальцы в кулак, но это не спасло её от дрожи. Она искала спасение от своих мыслей вдали, где виднелись очертания берега. Там было долгожданное спасение, но только от спасения её отделяла холодная и сырая бездна, неизмеримая глубина.

Ну почему они не могут воспользоваться шлюпкой? Зачем мокнуть, рисковать, спорить с неспокойным морем, которое утягивало в свои пучины даже самых искусных моряков, что уж говорить о сухопутных магах?

— В чём дело?

Тихий спокойный голос и лёгкое прикосновение холодной руки к плечу вытянули магессу из бездны страха, заставили обернуться. Ожидаемо рядом стоял Безумец и внимательно на неё посматривал. Он заметил её далёкий от нормы настрой, выразил желание выслушать, а серьёзный взгляд говорил о его готовности помочь. Не раздумывая о причинах, сам факт заботы со стороны чужого человека заставил бывшую рабыню счастливо улыбнуться. Ведь вот её шанс. Если бы она поделилась своими переживаниями, если бы магистр её послушал, то всё было бы так, как ей хотелось изначально. Безумцу бы вредный Хоук подчинился, он признаёт лидерство сновидца.

Но не было улыбки, как и попыток заставить Защитника передумать. В самый последний момент невовремя в девчонке проснулась магистерская выучка. Магистр не имеет права на слабость, в особенности, в обществе себе подобных. Этому учил её Старший. А Безумец был как раз равным ей по статусу и превосходящим во всём остальном. Пусть она не считала его магистерским шакалом, который пользуется слабостью оппонента для его физического уничтожения, однако продолжала считать его слишком чужим. Он уже оценил её наивность, когда в замке Редклиф она приняла его за южанина, убедился в её слабости, когда на берегу озера Каленхад одолел её одним единственным заклинанием, видел её совсем непристойное, для леди, поведение, когда во время заточения она, не сдерживаясь в выражениях, ругалась с Хоуком, поэтому нынешнюю перспективу выдать магистру ещё и собственные страхи Кальперния посчитала ударом по собственной гордости, а, главное, позором для своего истинного наставника.

Итог всех этих размышлений заключался в скупом «ничего», которое стало её ответом на заботу носителя метки. А после магесса поспешила отойти, спасаясь от сомнений.

Магистры не отступают. Ещё одно наставление её идола. Правда, её никто не считает магистром: ни шакалы Магистериума, ни собственные великородные подчинённые, ни даже эта лохматая бандитская морда, которая зовёт себя Защитником. Кальперния знала об этом и научилась стойко выдерживать чужие нападки, но они не могли пройти бесследно и все до единого скапливались в её душе обидой, которая в один ненужный момент даст о себе знать. Сегодня был такой момент. Ведь неожиданные упрямство и гордыня были ничем иным, как капризным желанием девчонки доказать обратное, что они все ошибаются, что она магистр. Самый настоящий.

Холодные воды залива вблизи древнего портового города Вентус сегодня были особенно спокойны. Не безмолвный штиль, конечно, но волнения водной глади всё равно были незначительны. Не было тех страшных волн, которые, разевая пенные пасти, стремились утянуть на дно всё инородное, будь то корабль, рыбацкий ялик или какой-то несчастный пловец, вынужденный бороться со стихией за свою жизнь. А луна, словно подкупленный звонкой монетой стражник, отвернула свой взор от прибрежных вод, скрылась за тучами. Это было точно благословение нынешним пловцам, решившим противостоять морской пучине. Природа сделала всё, чтобы их противостояние прошло без свидетелей. Силуэты магов слились с тёмной бездной воды, став незримыми даже для самых внимательных наблюдателей.

Наверное, тевинтерские солдаты уже добрались до дрейфующего корабля, высадились на него и теперь с удивлением носятся по трюму и хватаются за головы от непонимания, что же за мистическая сила выполнила за них работу. Возможно, они уже добрались до бумаг рогатых, до идеально замаскированной тюремной каюты, начали составлять картину произошедшего, а их офицеры, похватав подзорные трубы, стараются всмотреться в черноту окружения, чувствуя, что они что-то упускают или кого-то.

Впрочем, магам было всё равно, что происходит за их спинами. Они не оборачивались, не тратили на любопытство лишние силы. Всё равно единственное, что они могли сделать, чтобы не дать себя обнаружить, это поскорее добраться до берега. И лучше силы потратить как раз на это, на заплыв.

Кальперния помнила, как она, ещё будучи на корабле, упрямо решила последовать плану Хоука, заглушая порывы совести, переоделась, как и он, в лёгкую одежду матроса и нацепила поверх ремни с крепящимся на них посохом — он был самым ценным и бросать его не хотел ни один из магов. Но вот стоило, спрыгнув с борта и едва сдерживая визг, оказаться в воде, так магесса забыла всё напрочь. В один миг весь мир будто исчез, и остались лишь она, тёмная бездонная пропасть внизу и очертания песчаного спасительного берега вдали. Страх перед глубинной неизвестностью захватил её разум, заставил чуть ли не сдаться от отчаяния, ведь спасения не было: назад, на корабль, ей уже не подняться, а берег непреодолимо далеко. Но магистр всё-таки смогла сдержаться. Со страхом она, конечно, не справилась, но постаралась ещё больше уйти от реальности. Так и остались лишь она одна и её цель. Не было морской неизмеримой пучины, а была лишь вода, в которой просто надо плыть, как умеешь, и ни о чём не думать.

Вот девушка и плыла. Плыла, кажется, несколько минут, десятки или, может, уже безвременно долго, вечность. Казалось, не так давно корабль был ещё рядом, ещё есть возможность повернуть обратно, и плевать, что там уже хозяйничают тевинтерцы. Или всё-таки казалось, что берег уже близко, осталось до спасения совсем чуть-чуть? Она так и не смогла определиться.

Где остальные, где Хоук? Кальперния не знала. Да и нужно ли сейчас ей это знать? Вполне возможно сильный маг уже доплыл до берега и больше может не рисковать своей жизнью, Безумец же, наверное, давно там: перелёт в теле птицы стоил ему гораздо меньше усилий. Поэтому девушке и не надо было задумываться об остальных, давать ложную надежду, что хоть кто-то сейчас мог быть рядом. Теперь они вновь каждый сам за себя. Она одна. Никто не придёт на помощь.

Вместо борьбы со страхом, запирать свой разум в псевдореальности, где этого страха нет, разумеется, не лучшее решение, но сейчас оно имело все шансы на успех. Просто надо было поспешить, пока разум не понял, что его обманывают и причина для паники на самом деле была повсюду. Однако впервые за эту ночь магичке не повезло.

В какой-то момент усталость и недостаток сил начали ощущаться настолько остро, что они стали не просто последствием сегодняшней насыщенной событиями ночи, но и препятствием для дальнейшего передвижения. С каждой секундой одышка становилась всё сильнее, а плыть — всё труднее. Слишком много сил было потрачено на побег с корабля, и на переправу их попросту не хватало. Спасение было — перевернуться на спину и постараться перевести дыхание, а заодно дать утомлённому телу отдохнуть, но Кальперния не смогла. Когда в её отстранённый от реальности разум проник сигнал о новых проблемах, пренебрежение которыми приведёт к гибели, ясность происходящего, словно волна, окатила её с головой. Вернулась тёмная, неизвестная глубина, и она находится над ней, совсем одна, теперь имея все шансы утонуть.

Точка невозврата наступила: началась паника. Ушедшие силы не давали ей, как раньше, безопасно держаться на поверхности воды, из-за чего очередная волна, которая не была особой проблемой, теперь окунала в воду почти с головой. Наступил порочный (или лучше сказать — смертельный) круг: признаки потери контроля над ситуацией и собственным телом обостряли панику, которая в свою очередь вынуждала делать движения всё более рванными, неправильными, задыхаться, глотать воду, тратить последние силы на ненужное барахтанье, а из-за этого контроль терялся всё больше. Разумеется, о простой, но важной мысли просто перевернуться на спину и расслабиться и речи быть не может. Перевернуться на спину, значит, оказаться спиной к глубине — к источнику страха, на подобное ни один паникующий разум не решится.

Когда при очередной попытке вздохнуть вместо спасительного воздуха в рот попала вода, борьба за свою жизнь на поверхности воды закончилась. Напоследок, будто дразня несбыточной надеждой, луна на краткий миг выглянула из-за туч и лизнула светом песчаный брег. Он был уже близко, большая часть нескончаемого пути преодолена, осталось чуть-чуть, последний рывок. Но проблема в том, что на этот последний рывок сил уже не было. И первая же особо неспокойная волна утянула магичку под воду.

Один раз позволь водному массиву захватить тебя с головой, и его невидимые лапы уже не отпустят обратно. Девушка продолжила бороться за свою жизнь, барахтаться и даже кричать, будто бы её кто-то услышит. Да только вместо зова о помощи были пузырьки воздуха, с поразительной лёгкостью устремившиеся на поверхность, а сама девушка погружалась только глубже, тех бестолковых попыток всплыть явно уже было недостаточно. Вскоре грудь нестерпимо больно сжало, а в глазах и без того тёмные воды становились самой настоящей бездной. Сердце сжалось от обиды: всё происходит так, как она и боялась. Она действительно на глубине и действительно тонет. Да только кто в этом виноват? Сама же решила кому-то что-то доказать, сама же решила, что хватит сил справиться со страхом…

К счастью, все эти возвышенные раздумья, когда понимаешь необратимость судьбы, были прерваны сильными руками, которые схватили уже даже не сопротивляющуюся девчонку и утянули обратно на поверхность.

Неимоверных усилий теперь стоило Хоуку держаться на поверхности воды. Кальперния, которую он вытащил, не пришла в себя, не постаралась воспользоваться данным вторым шансом, чтобы вернуться к преодолению оставшегося пути до берега. Она вцепилась в своего спасителя, больше даже инстинктивно почувствовав в нём причину своего нахождения над водой, но сама уже ничего не предпринимала, её почти сомкнувшиеся веки говорили о смертельной усталости, из-за которой, как не старайся, до берега самостоятельно уже не доплывёшь.

— Да очнись же ты, девчонка! Очнись! Тонуть я с тобой не собираюсь! — мужчина рычал, пыхтел, стараясь хоть каким-то способом привести повисшую балластом на нём магичку в чувства.

Очевидно, доплыть до берега, таща на себе её, маг был не способен. Сам-то он стойко держится только из природной вредности, которая не позволяла так скоро сдаться морю. Но и отпускать магессу он не хотел, хотя бы потому что побег не завершён и они всё ещё команда, а обязательство взаимовыручки было им же и потребовано от остальных. Так что нарушать то, на чём он сам и настаивал, он не собирался из принципов. Однако «погибать, но своих выручать» Гаррет тоже не собирался, вот и пытался заставить девушку вновь плыть самостоятельно, пока ещё у него были силы её держать. И когда у него ничего и не получилось, силы на отборную ругань у него нашлись.

Вскоре пришлось удивиться уже Хоуку. Когда мужчина услышал поблизости непривычный всплеск, он обернулся, подумав, что их обнаружили и начали чем-то кидаться, однако тогда-то маг и столкнулся почти лицом к лицу с настоящей огромной волчьей мордой. На мгновение Защитнику показалось, что он сам наглотался воды, потому что увидеть щупальца огромного кальмара из баек моряков было бы не так неожиданно, как волка. Но даже, когда мужчина догадался, кто перед ним, удивления меньше не стало. Всё-таки с чего бы тому, кто давно должен был перебраться на берег и уже скрыться в глубине леса и кто сразу сказал, что обещания, запрошенное Хоуком, он давать не будет, возвращаться да ещё и рисковать самому, Гаррет не понимал. Но выяснять Защитник, разумеется, не собирался и даже с большой радостью сбагрил бесящий и висящий на нём балласт.

Перехватив руки магички, он заставил её схватиться за другого спасителя. Волк этого как раз и ждал. Правда, с первого раза не получилось. Кальперния, не особо разбираясь, ухватилась за уши зверя и, очевидно, сделала ему больно, раз раздался псовый скулёж. Пришлось Хоуку ещё потратиться на попытку найти самое оптимальное положение, чтобы и девушке было удобно держаться, и волку плыть.

Худо-бедно справились и с этим. В итоге доплыть могли все. Убедившись, что вроде бы сухопутный зверь плывёт ничуть не хуже человека, Хоук задержался на изучении такого необычного способа по спасению утопающего, а потом уже вернулся к спасению собственной шкуры.

Сидя на песке, Кальперния обнимала себя руками, чтобы хоть как-то сдержать дрожь, одолевшую изнеможённое тело, а её взгляд тем временем устремился вдаль моря, противостояние с которым благодаря чужой помощи закончилось в её пользу. Но на радость, на воодушевлённые мысли об их успешном безумном плане побега просто не было сил.

— Тупая тевинтерка! Даже плавать не научилась! Лучше бы потонула.

Когда маги оказались на берегу, они, ни о чём не думая, просто лежали на песке. Подниматься, осматривать обстановку или хотя бы говорить не было никакого желания. Им нужно было отдохнуть, и пусть весь мир подождёт. Поэтому-то, когда Кальперния первой приподнялась из-за неспокойно бившегося, после такой-то встряски, сердца и села, она ещё какое-то время просидела в тишине. Главный нарушитель покоя сейчас не спешил этот самый покой нарушать. Однако спустя несколько минут рядом она услышала шевеление, ожидаемое, когда пытаешься заставить утомлённое тело подняться, кряхтенье, а потом знакомое бурчание. Видимо, Хоук был в настроении наговориться за всё то время, пока он был вынужден молчать.

— Отстань, Гаррет. Хотя бы сейчас, — только у девушки этого настроения не было.

Кальперния сжалась сильнее, будто желая уйти от пережитого ужаса, а её равнодушный взгляд до сих пор был устремлён в какую-то известную ей даль. Сейчас магичка была настолько безучастной, что окружи её шакалы Магистериума, считая, что в обязанностях каждого поставить рабыню-выскочку на место, она бы не обратила внимания ни на одно их слово. А уж тем более ей не было дело до ворчаний Хоука. Хотя зачем слушать его ругательства, если в критической ситуации, без слов, он бросился на помощь собрату по магическому таланту? Хотел бы, чтобы она утонула, то в тот момент мог просто бездействовать. Но он помог, а значит, всё сказанное сейчас было лишь привычным для него способом справиться с впечатлениями от заплыва.

Ввязываться в очередной спор имеет смысл, когда оба непримиримых оппонента готовы стоять на своём до последнего. Ворчать в пустоту нет никакого интереса. Вот и Хоук послушно смолк, правильно решив, что восстановить собственные силы для него всё-таки было важнее.

На берегу на какое-то время вновь наступила тишина, напротив, того хаоса, который был устроен на борту покинутого магами корабля. Бегали офицеры не только, потому что не могли сообразить, куда делись те, кто устранил всю команду, но и из-за выяснения, что Инквизиция была во всём права, и оба корабля находились под управлением кунари, которые с такой лёгкостью незамеченными ходили по водам Тевинтера. А этот вопрос государственной безопасности следует зафиксировать в отчёте и как можно скорее передать в высшие инстанции.

Не видя всей этой суеты, но догадываясь о ней, маги же просто переводили дух. И, кажется, продолжили бы бездействовать ещё какое-то время, пока сырая одежда окончательно не заставит их замёрзнуть и призовёт к движению. Однако в один момент вместе с передохнувшим разумом к ним пришла мысль о том, что их же должно быть трое.

Почти одновременно встрепенувшись, маги тут же начали осматриваться по сторонам в поисках третьего соучастника. Худшее предположение не случилось, магистр удачно добрался до берега вместе с остальными. Однако, в отличие от них, сновидец как упал на песчаный берег, теряя животный облик вместе с сознанием, так больше и не очнулся.

Кальперния замерла от ужаса. На глазах, кажется, даже пропустили слёзы. Нет, сейчас она не думала, что может быть погибла её цель, задание Старшего. Она думала лишь о возможной гибели своего спасителя, отдавшего все свои оставшиеся силы, чтобы только она смогла добраться до берега живой.

Он спас её…

— Безумец!

Воскликнула девчонка и, забывая про свою слабость и отдых, подбежала к мужчине. Правда, Хоук, не желающий подпускать к своей цели венатори, хотел ей помешать, схватил, но магесса вырвалась из его хватки. Всё-таки руки бывшей рабыни ещё хранили последствия от тяжёлой, изматывающей работы и были гораздо сильнее, чем у изнеженных господ.

Да только близость всё равно ничем не помогла. Приводить в чувства хромого мага сейчас было бессмысленно и попросту невозможно.

— Жив? — хоть Хоук был намного сдержаннее в выражении эмоций и собственного искреннего беспокойства, однако со своего насиженного места он с не меньшей внимательностью изучал главный фактор их сегодняшней победы. Даже призвал заклинание, чтобы увидеть, течёт ли ещё по телу магистра магические силы вместе с жизненной энергией. Когда он всё-таки эту жизнь увидел, а потом и девчонка, проверив всеми известными ей способами наличие биения сердца и дыхания, кивнула, Гаррет вздохнул, даже усмехнулся, вовремя вспомнив бурчание Быка про излишнюю живучесть «мумии», а после наконец-то поднялся сам.

— Надо уйти с берега, чтобы разжечь костёр. Иначе он замёрзнет. Помоги! — новые трудности взбодрили Кальпернию, и она командовала, будто ничего и не случилось минут десять назад.

— И как долго мы можем сидеть здесь дикарями? Он наверняка и до завтрашнего утра не проспится, — осудил Хоук план девчонки, отряхиваясь от песка.

Его предположение было даже преуменьшением. Не зря Безумец так тщательно оберегал свои последние силы, понимая, что их хватит ровно на одно перевоплощение. Но обстоятельства его вынудили к ещё одной перемене животного тела, а такого катастрофического истощения организм уже не выдержал. И стоило магу на последнем издыхании доползти до берега, так он невольно отправился в глубокий сон, схожий с комой.

— И что ты предлагаешь? — большими глазами от испуга уставилась девчонка на Гаррета.

Защитник даже непроизвольно усмехнулся. Понимает девка, благодаря кому спаслась. Вон как за него теперь переживает.

— Нужен лекарь. Значит, нужно попасть в город. К нашему счастью, в Вентусе у меня есть один знакомый, — пожав плечами, рассуждал мужчина.

— Без меня ты, инквизиторский пёс, никуда не пойдёшь, даже не мечтай! — угрожающе насупилась Кальперния, не собираясь давать Инквизиции протянуть свои лицемерные лапы к магистру, пока тот недееспособен.

Хоук от такого условия только хмыкнул, имея похожее требование — он не собирался выпускать девчонку из-под своего присмотра, чтобы она не добралась до своих, до Венатори, и не организовала перехват нужного для их террористических планов носителя Якоря.

— Конечно же, ты никуда не пойдёшь — я в одиночку его не потащу. Отрабатывай своё спасение. Заодно дорогу до города покажешь, и только не говори, что ты её не знаешь!

— Знаю, была здесь! — обиженно фыркнула девушка. — Только не забывай, что в город ещё как-то попасть надо.

— С этим проблем не будет. Я знаю путь в обход ворот.

Хоук не мог не отметить немыслимые повороты судьбы. В своё время Андерс, видимо, чувствуя свою вину за жизнь беглеца, которую был вынужден вести его друг, предлагал Гаррету так же скрыться в Тевинтере от церковных ищеек, даже подробно описал ему подпольный путь в Вентус, лишь бы отплатить за спасение жизни во время междоусобицы в Киркволле. Тогда Хоук не принял этого предложения, не видя особой разницы в смене преследующих его сил, но путь запомнил, мечтав однажды вновь встретиться с «революционером недоделанным» и впечатать тому в челюсть кулаком по-дружески, для профилактики. Кто же знал, что всё так обернётся, и знание пути ему действительно пригодится, и мечта осуществится. Кулак уже чесался…