Из Тени (Dragon Age)

Глава 4. Какое у вас тут прелестное злодеяние

Безумец шёл по Убежищу. Он был спокоен, потому что знал, что спит, а всё окружение — всего лишь Тень. Демон, который только-только пытался обмануть его, это в очередной раз подтвердил. Впрочем, об этой встрече он вспоминал без страха. Чего бы там ни говорили сопорати, но когда ты взрослый маг, а уж тем более сновидец, то встречать демонов во сне это так же обыденно, как и встречать людей в недремлющем мире. Тем более сегодня ему повезло, до него добрался всего лишь слабый демон, иллюзию которого распознает любой сомниари без проблем.

Демоны — это, конечно, несравнимая с людьми опасность, но всё же раскрытие уловки какой-нибудь твари посильнее всегда тешило самолюбие любому магистру. Более того в Империи была игра: маги делились друг с другом, какими способами до них пытались добраться демоны за последние несколько дней. Кто раскрыл самую изворотливую тварь, сразу возвышался над собеседниками. Конечно, эти разговоры не обходились без лжи и прикрас, однако полезность такой небольшой игры нельзя недооценивать. Ведь маги делились друг с другом опытом, благодаря чему, оказавшись в похожей ситуации, можно было ещё легче разгадать ухищрения Тени. От мыслей об этом мужчина даже горько усмехнулся. Как же ему не хватало таких лёгких, шуточных разговоров о магии. Ведь ныне все маги ужасно запуганы. Все они, даже самые гордые и высокомерные, тут же пытаются сменить тему или уйти от ответа. Будто магия — это не дар, а проклятье.

Сопорати под страхом смерти согнали всех магов в тюрьмы, благородно обозвав Кругами, и заставили их молчать. И Безумец даже не мог представить, какому идиоту это пришло в голову. Чтобы противостоять демонам, маг должен учиться, развиваться всю жизнь. А изолировав их от социума, сопорати лишь только усугубили проблему одержимых. Как же отупел этот мир!

Побывав в Убежище лишь раз, сейчас Безумец неспешно прогуливался по нему и изучал. Конечно, Тень чаще всего искажает реальность, но сейчас он был уверен, что всё правда, поскольку тот, в чей сон он сейчас вторгся, является жителем этой самой деревни. В том, что хозяин сна объявится, мужчина даже не сомневался. Способности сомниари у этого эльфа на высшем уровне. В Тевинтере все были сновидцами, но даже тогда только единице из магистров хватало упорства, терпения и смелости, чтобы развить свой природный дар. Прекрасно зная на своём примере, с каким трудом это даётся, Безумец даже зауважал эльфа. Вот он — истинный наследник некогда великой нации! А не все эти высокомерные глупцы, которые намалевали на рожи знаки богов-рабовладельцев и рады этому.

От своих мыслей Безумец даже усмехнулся. Выказывать уважение какому-то эльфу — смешно для гражданина Империи. Но его это не смущало даже несмотря на новые правила мира. Удивительно для тевинтерца, но шовинистом мужчина не был. Принижением эльфийской расы и её заслуг он не занимался и мог спокойно и раньше разговаривать со слугой на равных. Редко, но мог. Именно поэтому сейчас новые правила мира Безумец принимал относительно спокойно. Да, пока ещё сложно воспринимать остроухих не как абсолютно бесправным слоем общества, однако уже разговаривать на равных, не испытывая при этом отвращения, у него начало получаться. Ведь есть и весьма разумные эльфы, готовые к компромиссу и разговору и не орущие через каждое слово своё любимое «шемлен». С такими общаться одно удовольствие, приятнее даже, чем с некоторыми людьми.

В этом плане магистру Сетию повезло куда меньше…

Как и ожидалось, хозяин сна не задержался. Безумец совсем скоро почувствовал, как изменился безмолвный ритм этого нереального места, а к нему стал приближаться новый силуэт, который вблизи принял вид знакомого эльфа. Очевидно, Солас не рад был такому вторжению, но он всё равно держался гордо, даже слишком гордо для того, кто называет себя обычным отшельником. Его тяжёлый, цепкий взгляд оценил вторженца. Безумца, впрочем, это не напугало, и он только, поддаваясь тишине, молчаливо кивнул в знак приветствия.

— Для того, кто пытается влезть в чужую голову, ты ведёшь себя слишком неосторожно, — заметил Солас, но говорил достаточно-таки мирно, убедившись в неопасности мотивов вторженца.

— Только глупцы попытаются воздействовать на такого сильного сомниари, — ответил Безумец. — Даже ты это прекрасно понимаешь, раз прекратил попытки добраться до меня через Тень.

Обвинения Безумца были не беспочвенными, ведь уже несколько раз он, пока бродил по Тени во сне, обнаруживал близость другого умелого сновидца. Этот неизвестный, привыкнув, видимо, к общей беззащитности нынешнего мира перед сновидцами, старался добраться до головы мужчины для поиска его памяти и знаний или принуждения каких-то своих желаний. Однако он не сразу понял, что столкнулся с магом равным по силе, который был выходцем из Империи, где сомниари с раннего детства учили защищаться от себе подобных.

— С чего же ты решил, что это был я? — спросил Солас, но его голос был пропитан совершенно безобидным интересом.

Да, к этому человеку нельзя не относиться без подозрений, а то, что он выходец из той самой Империи, заставляло его ещё и ненавидеть. Однако встретить себе подобного, который способен оценить всю красоту и возможности Тени и не называть её лишь рассадником демонов, эльфу было даже приятно.

— Мне сказали, что сомниари в нынешнее время — это легенда, а, как минимум, для ферелденских магов так вообще — небылица. Поэтому я думаю, что помимо тебя трудно будет найти другого сомниари, который бы зачем-то пытался до меня добраться, — объяснил мужчина. — И раз мы встретились, теперь-то я могу узнать, зачем ты искал меня?

На самом деле, у Соласа было очень много вопросов к этому магу. И про времена расцвета Тевинтера, и про личность нового врага всего Тедаса, и про его нереальное, для человека, выживание в Тени, и уж, конечно, про вероломный поступок жрецов, принёсший в мир Моры. Мысли о ценных исторических сведениях, которые можно из него вытянуть, перекрывали всё отвращение, с которым хотелось смотреть на этого древнего тевинтерского магистра, чьи сородичи поработили его народ. Однако Солас благоразумно воздержался. Задавать такие вопросы в лоб, значит, зародить ненужные ему подозрения против себя. Да и, эльф был уверен, мужчина до сих пор имеет слишком большие провалы в памяти. Не удивительно, учитывая, сколько он пробыл в Тени.

— Пока чего-либо спрашивать я не осмелюсь, в связи ещё с непонятной ситуацией в Тедасе, а тебя искал лишь за тем, чтобы подтвердить мои предположения.

— Предположения?

— О том, что ты, мягко говоря, оказался в совсем не своей эпохе.

— Быстро вы об этом догадались, — усмехнулся Безумец, не видя смысла перед таким собеседником что-то скрывать. — Значит, скоро об этом узнает весь Тедас?

— Думаю, что не скоро. В такое, в отличие от меня, остальные поверят с большим трудом, — поддержав настроение собеседника, эльф ответил в достаточно-таки свободной форме.

— А ты, значит, веришь?

— Скажем так, за эти дни я увидел достаточно, чтобы не отказываться от своих пусть и безумных предположений. Ведь как известно, только глупец отметает как невозможное то…

— Что не подтверждено его личным опытом, — с улыбкой закончил мужчина фразу эльфа, теперь точно уверенный в том, что он не похож на своих высокомерных, но пустоголовых сородичей.

То, что их разговор до сих пор не перешёл во взаимные оскорбления или привычное для людей возвышение собственной расы над эльфийской, Соласа очень удивляло. Для магистра древнего Тевинтера этот человек ведёт себя очень сдержанно, ничем не выдаёт свою естественную неприязнь. Значит, этот маг весьма рассудительный и умный, раз понял, что правила нового мира легче принять, чем им противостоять. А это очень сложно, Солас его понимал, как никто другой. А уж тем более такое самообладание не идёт ни в какое сравнение с тем, что тут устроил жрец Думата, который обезумел от нового мира настолько, что даже не понимает, что воссоздать известный ему мир и Тевинтер, играя с Завесой, Тенью и скверной, — невозможно.

Однако Соласа эти мысли совсем скоро заставили нахмуриться. Со Старшим всё просто. Да, он безумен и силён, но очень предсказуем. Если бы эльф не скрывал правду о себе, то общими усилиями: его агентов и сил Инквизиции — они бы пресекли большую часть его планов совсем скоро. А поступки этого человека до сих пор ещё сложно понять, а уж тем более их предугадать. И поэтому такой непредсказуемый и сильный маг-сомниари, тело которого ныне пропитано магией, чуждой природе смертных, может принести куда больше проблем как для мира, так и для планов эльфа. И поэтому Солас для себя решил, что нужно поторапливать советников Инквизиции. Любыми способами, но этого мага им надо заполучить в союзники, чтобы взять его под контроль и внушить нужные их организации цели. Потому как ещё одного «Соласа» этот мир может и не потянуть.

— Довольно-таки неожиданно слышать подобные интересные суждения от эльфа, — произнёс тогда Безумец.

— По-твоему, эльфы не могу рассуждать, только прислуживать? — с ноткой обиды фыркнул Солас.

— Говорю не в обиду тебе, — поняв, как воспринял его слова эльф, мужчина постарался исправить недоразумение. — Но как ещё воспринимать тех, кто с таким высокомерием заявляет о своей свободе и при этом гордится рабскими метками на лице?

Слова человека удивили Соласа, который уже даже привык, что в нынешнее время никто не знал об истинном значении валласлина. А этот мужчина знает, поэтому и насмехается над долийцами в частности, и над всеми эльфами в общем. Конечно же, в данный момент любой эльф начал бы оспаривать слова человека. Но Солас промолчал. Что он скажет? Что эльфы не виноваты, виноваты только века рабства в Империи? Нет. Всё-таки не Соласу оспаривать слова собеседника, особенно, когда он из-за подобного искажения истории сам не считает всех нынешних эльфов… эльфами.

Увидев, что слова помогли решить недоразумение и эльф его, к удивлению, понял, Безумец обернулся и глянул на Брешь. Зелёное завихрение неактивно, точно такое же, каким и было в реальности. Но её вид натолкнул мужчину на мысли и воспоминания, которые отразили нехорошие эмоции в его белых глазах.

— Солас. Раз при тебе нет нужды скрывать моё происхождение, могу я спросить? — мужчина выдержал несколько секунд, чтобы дать эльфу возможность отказаться, но он промолчал, выразив тем самым готовность выслушать вопрос. — В нынешнем мире сохранилось ещё упоминание о том, как Звёздный Синод предпринял попытку пройти в Тень?

Безумец произносил слова непривычно тяжело. Об этом событии он почти ничего не помнил, осталась лишь безысходность, которую он пережил. И его разум не собирался возвращать эти воспоминания. Но мужчина хотел вспомнить, потому что чувствовал, что самоуверенность магистров обернулась большими для мира последствиями, чем он думал.

Солас заметил ту неожиданную неуверенность собеседника и даже страх в его глазах. Это его очень заинтриговало. Ему неприятно об этом вспоминать, но почему? Разве магистры не добровольно пошли на эту самую большую глупость в человеческой истории?

— На самом деле, у нас остались лишь предположения о том, что тогда произошло. Все версии разнятся. Однако все сходятся в одном: семь магистров вошло в Тень физически, а когда вернулось, началась эпоха Моров, которая длится и поныне.

Безумец слушал внимательно. Пусть слова эльфа многое и не проясняли и он до сих пор не понимал, что такое Моры и в чём их разрушительность, но теперь мужчина знал точно то, что произошло с ним и с этим миром, напрямую связано с тем злополучным днём. Может, и Империя рухнула из-за роковой ошибки Синода?

— А что стало с членами Синода?

— Отравленные скверной, они стали порождениями тьмы. Что с ними стало потом — неизвестно.

«Совершенно точно они вернулись в Тедас, но почему-то не ты», — хмуро заметил Солас и продолжал жадно цепляться за магистра взглядом в поисках ответов на то, как этот человек после столь долгого пребывания в Тени сумел выжить.

Несмотря на общие не лучшие предположения Редклиф встретил беглых магов из сопротивления очень даже дружелюбно. Наверное, местные жители и поворчали, но открыто не возмущались. Да и как тут повозмущаешься, когда разрешение пускать всех беженцев-магов — прямой приказ эрла Тегана, который в свою очередь получил такое распоряжение от самих правителей Ферелдена. Кстати, именно поэтому молчали и послушники местной церкви.

Из-за такой милости эрла Безумцу затеряться в переполненном городе проблем не составило. Местные жители, для которых все маги на одно лицо — чудики, его не трогали, а у местных магов и своих проблем хватало. Конечно, страх нападения храмовников был уже не столь сильным. Ведь Ферелден уж точно не потерпит вооружённое нападение или осаду своей деревни. Но всех беспокоило их нынешнее положение. Здесь они простые беженцы без какого-либо места жительства и заработка, который хотя бы помог им обеспечить себя самым необходимым. Именно поэтому все они с нетерпением ожидали решения той, которая их возглавила. Но Фиона тянула время, искренне не зная, куда им всем податься. А ведь и терпение эрла не резиновое, особенно учитывая то, что устроил здесь прибывший недавно тевинтерский магистр.

Прибывшим магам из сопротивления было не до любования деревней. Нужно было поставить где-нибудь свой лагерь и затихнуть, чтобы остальные не опомнились и не обвинили их в развязывании кровопролития во Внутренних землях. А вот Безумец такой шанс не упустил. Словно турист, мужчина прогуливался по деревне и её округе. Любопытству даже не помешали его больные ноги. Хотя любованием он не занимался. Да и чем тут любоваться? Самое настоящее захолустье, даже и в сравнение не идёт с красотой и величием, которые свойственны архитектуре его родины. Местное население недалеко ушло от своих предков-варваров. Поэтому эта деревня представляла исключительно исторический интерес. До сих пор раны, оставленные Пятом Мором, не стёрлись ни с лица Редклифа, ни из памяти его горожан. Во-первых, мужчина смог побывать в старой, разрушенной и ныне заброшенной части города, которую люди даже не стали восстанавливать. Во-вторых, он смог осторожно расспросить местных жителей и поэтому потихоньку начал понимать, что же такое Моры. Конечно, мало чего толкового можно было выслушать из речи крестьян. С научной точки зрения никто не мог нормально объяснить, кто такие «порождения тьмы», кроме примитивного «огромные страшные чудища». Более того, многие из них даже не понимали, почему недавний Мор был «Пятым». И всё-таки благодаря этим людям мужчина потихоньку начал собирать хронологию события десятилетней давности. А главное собирать разные сплетни о героях этого конфликта. Конечно, сплетни — весьма себе недостоверный источник информации, зато ни в одной книге не напишут всего того, что он узнал всего за один день.

Например, теперь Безумец знал, что статуя в центре Редклифа посвящена Герою Ферелдена. Айдан Кусланд, Серый Страж, героически погиб в конце Пятого Мора. Кто-то даже говорит, что именно благодаря ему этот Мор и закончился. Действительно, герой. Кстати, именно Церковь профинансировала возведение его памятника, ведь, как оказалось, он был очень набожным, истинным последователем культа Андрасте и, следовательно, ненавистником магов.

«Что ж твой Создатель тебе не помог?», — с ухмылкой думал Безумец, пока смотрел на весьма солидную для данного захолустья статую. Каменный воин застыл в вечной боевой позе с поднятым щитом и спиной по направлению к Денериму, столице Ферелдена. Наверняка это означало, что он стоит на защите города, в котором и погиб. Символизм. Всё, как Церковь любит.

Однако больше мужчине был интересен не этот фанатик и не его причастность к неизвестному ордену, а связь с другим ветераном Пятого Мора. Ведь, оказалось, что та самая Лелиана, одна из лидеров сначала Убежища, теперь и Инквизиции, была в уж очень тесных связях с погибшим Кусландом. В настолько сильных, что пока весь Ферелден отмечал победу, она ходила словно призрак, скорбя по тому, кто так и не вернулся с последней битвы. Трагичная любовь — весьма поэтичная и хорошая драма для менестрелей. И мужчину этот нюанс очень заинтересовал. Впервые ему захотелось, чтобы сплетни полностью отразили реальность. Знать о такой трагедии в жизни Тайного канцлера Инквизиции для него было бы весьма полезно…

Понятно дело, при такой гиперперенаселённости деревни её главное общественное место — таверна — будет переполнено. Однако для вежливого и платёжеспособного мага хозяин «Чайки и Маяка» нашёл свободную комнату для ночлежки. К удивлению, показав свою состоятельность, мужчина смог затеряться даже среди сопорати. Ведь беглецом он не был, потому что вёл себя слишком спокойно и любознательно для того, кому на пятки наступают храмовники. А раз он платёжеспособен, то, значит, имел хорошую работу. Никто даже и не помыслил обвинить его в воровстве или мародёрстве: слишком физически слаб для этого. Поэтому многие начали считать его обычным научным деятелем. Зачем таких бояться? Очевидно, за свою жизнь из библиотеки он и носа не казал, даже будучи магом. Отступник-учёный? А почему бы и нет? Вон один отступник вообще спрятался за юбкой Императрицы Орлея, и ничего, никто из Двора и слова не вякнул. Именно поэтому «учёнишку» никто не трогал. Безумец, конечно же, знал об этом мнении окружающих и старался догадкам соответствовать — говорил как-нибудь заумно, когда у него кто-то осмелится что-нибудь спросить.

В такие непростые дни в Редклифе уже с утра кипела жизнь. Мужчина, когда вышел в главный зал таверны, увидел небывалое количество жителей, которые все до одного обсуждали какую-то новость. Натянув пониже капюшон, он спокойно хмыкнул и будучи уверенным, что его точно никто даже не замечает, направился к трактирщику — главному собирателю всех местных сплетен.

— Доброе утро, — очень даже дружелюбно произнёс Безумец, когда присел за барную стойку.

Хозяин трактира, которому, видимо, с утра пораньше кто-то испортил настроение, сейчас стоял и с излишним усердием натирал кружку, будто представлял, что он крутит в руках не посуду, а голову обидчика. Однако появление нового постояльца этот мужчина воспринял очень даже тепло.

— И вам того же. Надеюсь, вам удалось отдохнуть без проблем. У меня, как-никак, лучшие кровати во всём Редклифе, — достаточно-таки задорно заговорил трактирщик.

Несмотря на то, что он свёл всё в шутку, Безумец всё равно распознал лесть. Однако она была настолько невинной, что абсолютно не злила. Ведь любой, кто хочет развивать своё дело, должен уметь угождать клиентам и в любом удобном случае нахваливать свои услуги. И бармен об этом прекрасно знал и пытался соответствовать. Очевидно, у человека есть деловая хватка, даже несмотря на то, что живёт в таком захолустье. Однако Безумцу этот человек нравился ещё и за то, что, в отличие от городских и столичных воротил, трактирщик не врал, нахваливая своё заведение. Магистр, поживший и в роскоши, и в полевых условиях, мог с точностью сказать, что мужчина сполна отработал все деньги, которые требовал в оплату. Подаваемая в трактире еда была очень даже приемлемая, особенно учитывая нынешние нелёгкие времена, а предоставленная комната соответствовала почти всем минимальным санитарным требованиям. У хозяев народными средствами даже почти получилось извести клопов с кровати.

— Позволь спросить, кто испортил тебе настроение в такую-то рань? — спросил Безумец, когда ему подали заказанный завтрак. Для человека с титулом магистра такой завтрак был очень скуден, однако мужчину это не беспокоило. Плохая еда сейчас его уж точно беспокоила в последнюю очередь.

Задавая свой вопрос, Безумец сразу перешёл на «ты». Такая фамильярность позволит трактирщику чувствовать себя наравне с собеседником. Это сближает и делает отношения куда более доверительными, чего маг и добивался. Быть в хороших отношениях с тем, к кому стекаются сплетни и о Редклифе, и обо всём Тедасе, очень полезно.

— Да ничего особенного, — даже и не задумываясь о подводных камнях такой вольности, которую предоставил ему клиент, заговорил трактирщик и показательно махнул рукой, — просто повздорил с парочкой подростков из этих ваших магов. У нынешней молодёжи и так никакого уважения к старшим, а уж маги вообще о воспитании и не слышали, не зря их никто здесь не любит… — мужчина настолько увлёкся, что только сейчас вспомнил, что перед ним сидел как раз один этих беженцев, поэтому тут же затих. — Эм. То есть я не имел ввиду, что все…

Бармен постарался сгладить недоразумение, помня как обычно реагируют маги, когда местные начинают указывать им на их бедственное положение. Однако тот, кто сейчас сидел перед ним, даже не показал ни одного признака обиженности.

— Тебе не нужно передо мной оправдываться. Я прекрасно понимаю, что местные не обязаны нас любить, не после того, как мы практически вторглись в вашу деревню, — успокоил собеседника Безумец, говоря всё тем же размеренным голосом.

— Ну, не думаю, что это можно назвать вторжением, всё-таки эрл дал разрешение…

— Эрл разрешил, а уживаться с нами приходится вам, а не ему. Так что это вполне можно назвать вторжением, только санкционированным. Хотя почему-то меня ты вполне себе терпишь.

— Ну, ты хотя бы не учишь меня, как мне делать мою же работу, в отличие от этих сопляков. Да и платишь недурно, — посмеялся мужчина.

Безумец поддержал настроение собеседника и улыбнулся.

После такого небольшого разговора трактирщик окончательно подобрел к магу. Ведь он лучше других знал, как редко попадаются такие спокойные, рассудительные личности. С ними хоть нормально поговорить можно. Это даже не идёт ни в какое сравнение ни с местными крестьянами, которые о манерах даже не слышали, ни с беглецами-магами, которые в большинстве случаев до сих пор не привыкли к жизни в обществе не-магов и только нарываются на неприятности.

И сейчас мужчина в очередной раз окинул завтракающего мага взглядом, абсолютно не задумываясь, почему у этого человека вся кожа белая, нездоровая, и вдруг кое-что вспомнил.

— Вот же я, старый дурак, совсем забыл, — ворча от своей забывчивости, трактирщик тут же полез под прилавок, откуда уже через пару секунд вытащил бережно завёрнутую в ткань выпечку. — Та молоденькая лекарка недавно приходила, просила тебе это передать.

Заинтригованный мужчина, конечно же, сразу развязал свёрток и обнаружил, что перед ним лежала скромная пшеничная лепёшка, но при этом с сахаром и ещё до сих пор тёплая. Видимо, совсем недавно лично та девчонка её и испекла. Потому что умелые поварихи пекут гораздо аккуратней.

— Милая девочка, — заговорил тем временем трактирщик. — Вчера мой младший оболтус на вилы наступил. Вроде и не сильно, а крови было, словно свинью зарезали. Побежали к нашей местной травнице, так эта старая кошёлка почти целый соверен запросила за помощь. Зато девчонка пришла, чего-то там своего намагичила, даже плату отказалась брать, а малец сегодня как ни в чём не бывало уже носится. Эх. Брата её встречу, так хоть ему заплачу, а то как-то не по-людски получается.

Закончив свои рассуждения и не желая больше мешать клиенту завтракать, трактирщик добрался до своих кружек и стал их вновь с усилием натирать. Наверняка он продолжил представлять, что в его руках сейчас головы тех самых магов-подростков, которые ему с утра и нахамили.

Остаток завтрака для Безумца прошёл в уже улучшенном настроении. Конечно, девчонка иногда перегибает со своей заботой. Назвала своим пациентом, хотя он ни на что и не жаловался, и вот теперь старается навязать ему больше есть со всякими этими подачками. Верит, наверное, что если сможет излечить его слабость и нездоровую белую кожу, то отплатит ему за спасение. Эх, знала бы она, что магии созидания здесь будет недостаточно… И мужчина ей уже давно хотел об этом сказать, но отчего-то каждый раз лишь отмалчивался. Слишком уж радостные глаза были у этого ещё наивного ребёнка при виде него, да и самому магу, чего уж там таить, нравилась такая её невинная забота, умиляла. В конце концов чувство меры она знала, совсем уж навязчива не была и его планам не мешала, поэтому зачем её оговаривать? Тем более эта девчушка, сама того не осознавая, нашла самую главную его слабость — страсть к сладостям. Поэтому в который раз мужчина не нашёл в себе сил вернуть ей обратно сладкую выпечку, а, сам того не замечая, вскоре съел всё сам.

Однозначно, как только встретит, надо будет её поблагодарить за подарок, а заодно ненадолго побыть строгим воспитателем и заставить взять хотя бы день отдыха. Конечно, помогая в деревне всем нуждающимся, она нарабатывает себе репутацию хорошего лекаря (слова трактирщика тому подтверждение), однако порой нужно быть и эгоистом, ведь истощённый маг уже точно никому не сможет помочь.

Из этих вполне себе добрых мыслей, которые были такими редкими гостями в его голове, Безумца вытянул усилившийся гул среди посетителей, обсуждающих всё это время одну и ту же новость.

— Чем все так обеспокоены?

— Так всё тем же. Ранней утренней новостью, — охотно ответил мужчина, однако по растерянности собеседника быстро догадался, что до того эта новость не дошла. — Ну, в общем торговцы, которые как раз пару часов назад сюда приехали, уверяют, что видели, как наш эрл со своими солдатами мчится в сторону Денерима.

— Зачем эрлу в такие дни покидать свои владения?

— Тоже удивляюсь. Но поговаривают, что ушёл он не по своей воле. Мол тевинтерцы, которые недавно приплыли, выгнали его из замка и там засели. Поэтому эрл и поскакал в Денерим просить помощи у короля.

— Захватить замок да ещё и без всякого сопротивления… Разве такое возможно?

— Всё возможно. Поверь мне, о Тевинтере такие страшные слухи ходят. Так что я ещё в день их прибытия сказал, что этот магистр здесь не к добру.

Новость о том, что Империя до сих пор ещё существует, очень удивила Безумца. Поначалу он был очень даже этому рад. Ведь приятно слышать, что в настоящее время сохранилась хоть какая-то частичка его мира. Однако чем больше он собирал сведений о нынешнем Тевинтере, тем больше в нём разочаровывался. Вскоре мужчина осознал, что лучше бы Империя была уничтожена окончательно, стала легендой и не была бы очернена тем позорным положением, в котором находится сейчас. Повторить судьбу Элвенана — это, оказывает, ещё не самый худший исход. Ведь Элвенан был тоталитарным государством с рабством и постоянными тиранами у власти. Но прошли века, и теперь он считается буквально потерянным из-за людей эльфинячим раем.

Впрочем, собранный по слухам образ Империи был похож на тот, который он помнил. Круг хоть и существует, но действует в качестве образовательного органа, а не тюрьмы, у власти стояли маги, а рабство всё также процветало. Однако на этом всё сходство и заканчивалось. Нынешний Тевинтер стыдно даже сравнивать с великой Империей людей прошлого, которая простиралась почти на всём континенте. Это уже не просто тень былого величия, это невзрачная пылинка под подошвой могущественных архонтов древности. Спрятались где-то там, у северного моря, и носа сюда практически не кажут, боясь гнева Церкви.

И хотя тосковать по ушедшим временам можно бесконечно, но мужчина вскоре отругал себя за эту ненужную слабость. Прежде чем браться кого-то судить, ему нужно знать историю. Вопреки его впечатлению мир ведь менялся не по щелчку пальца, а страдал и выживал целое тысячелетие. Поэтому нынешним Тевинтером можно гордиться хотя бы за то, что он старается помнить и соответствовать своему великому предку, а не прогибаться под Церковью. Из-за чего на него льётся вся желчь государств, которые подчинены этой идиотской религии. Очень похвально.

Для завтрака мужчина выбрал себе очень хорошее место. Ведь отсюда, у барной стойки трактирщика, открывался вид на весь зал, и у Безумца была прекрасная возможность наблюдать за всем происходящим. И пользуясь этим, он следил за настроением посетителей и заодно осматривал тех, кто сюда приходил. И поэтому он не упустил момент, когда в трактир зашла очень важная для мятежных магов эльфийка.

Фиона, или Великая чародейка Фиона для тех, кто хочет её унизить и намекнуть, что Круги по ней и её магам уже соскучились, была лидером всех беженцев в Редклифе. Узнав об этом, Безумец чуть сам над собой не посмеялся, потому что как, если не шуткой судьбы, назвать то, что из трёх встреченных им в этом новом мире сильных эльфов-магов двое являются чьими-то предводителями, а третий имеет похвальные даже по меркам Империи знания и о магии, и о Тени. Однако оспаривать и обсмеивать главенствование этой женщины он не стал. Ведь если оценивать объективно, без всех этих расовых предрассудков, то можно сказать наверняка, что Фиона очень умелый маг с богатым, что удивительно для мага Круга, жизненным опытом. Даже похвально, что она вызвалась вести все этих магов, большинство из которых вспыльчивые и глупые юнцы.

И понятно дело любому главенствованию в такие тяжёлые дни, когда берёшь ответственность за несколько десятков жизней, нелегко. Сколько бы мужчина её ни видел, она постоянно была вся уставшая и изнеможённая от решения очередных проблем, которые сами маги ей ежедневно и поднакидывают. И конечно же, у неё совсем не оставалось времени на разговор с обычными магами, поэтому и Безумца ни она, ни другие её помощники просто не замечали, даже когда он подходил к ним с невинными вопросами. В этом и заключается не лучшая сторона его умелого прикрытия — его никто не воспринимает всерьёз. А ему бы хотелось хоть чуть лучше понимать истинное положение здешних магов, в особенности, узнать, что на враждебном юге забыл тевинтерец.

И кажется, вскоре он и сам это всё узнает…

Пусть на прибывшую эльфийку никто не обратил внимания, но Безумец про себя отметил, что женщина сейчас непривычно сильно нервничала. Что-то её очень беспокоило. И желая узнать, что, мужчина аккуратно оглядел её и вдруг заметил, как неуверенно она сжимала в руках некий конверт. Повреждённая печать была с уже известным ему гербом в виде пылающего меча. Знак Убежища, а ныне — всей Инквизиции.

Что же такого могла написать ей эта организация, раз Фиона так волновалась. Угрозы или предупреждения о нападении? Наврядли. У Инквизиции нет ни полномочий, ни сил, чтобы штурмовать деревню и замок чужого государства. Тем более организация тратит все усилия и ресурсы, чтобы собрать под своё знамя всё больше союзников, поэтому ей абсолютно незачем угрожать и без такого уже запуганным и отчаявшимся магам-беглецам. Может быть, она просит о переговорах или даже о союзе? Второе для мятежных магов было бы, пожалуй, самым лучшим исходом, учитывая, что им уже некуда бежать. Однако почему-то Фиона была далеко не радостная.

На контрасте со вчерашней его спокойной экскурсией по городу сегодняшний день уже с самого утра не переставал удивлять своим разнообразием. Ведь пока женщина, подозвав помощников, кратко рассказывала о смысле письма и своих переживаниях, дверь в таверну открылась и сюда зашли новые посетители… хотя посетителями их уж точно нельзя было назвать. Безумцу не нужно было даже оборачиваться и смотреть, чтобы в этом убедиться, ведь в тот момент гул присутствующих полностью стих и весь трактир погрузился в тишину.

Появление того самого тевинтерского магистра, который, как и положено знати, не мог не заявиться в общественное место без сопровождения стражи, распугало всех посетителей. Затихли даже послушники местной церкви, которые пришли сюда, видимо, на завтрак. И где же сейчас вся их смелость, с которой они даже в Редклифе умудрялись кричать о том, что Тевинтер — один сплошной рассадник грехов?

Впрочем, магистр был абсолютно равнодушен к настроению местных и окинул взглядом помещение лишь для того, чтобы найти главу местных магов. Мимо Безумца не прошло то, как Фиона поникла в покорном жесте. Привычное поведение для раба, однако им она не являлась, поэтому мужчину очень заинтересовало, почему свободный эльф так ведёт себя перед магистром.

Понятно дело, эти двое разговаривать при свидетелях не собирались. Увидев, чей герб был на конверте, который держала Фиона, магистр лишь что-то ей сказал, и уже через секунду она покорно повела его на выход из зала, но не на улицу, а в жилую часть таверны, видимо, в свою комнату.

Всем этим страшным, по мнению остальных посетителей, тевинтерским гостям пришлось пройти мимо стойки бармена, за которой до сих пор и сидел Безумец. Благодаря чему мужчина смог вблизи осмотреть представителей нынешнего Тевинтера, сразу отметив, что магистр прибыл в Редклиф, не чтобы просто покрасоваться перед магами юга. Ведь на нём был весьма скромный на разные драгоценные украшения походный боевой костюм, почти такой же, как и у его подчинённых. Значит, он тут с весьма конкретной и важной целью, отчего Безумец с интересом прищурился. Впрочем, его самого все эти важные особы даже не заметили. Видимо, тевинтерцы здешних магов и за магов-то не считали, раз даже телохранители не задались вопросом, почему человек, который усердно прячет лицо под капюшоном, с таким интересом всех их изучает. А раз так, то назревает неплохой вопрос, что представители Тевинтера здесь вообще забыли, если они настолько равнодушны к своим беглым собратьям по магическому таланту?

— Что б провалиться всем этим тевинтерским выскочкам вместе со своей империей. Всех клиентов мне распугали, — тихо пробурчал хозяин таверны, наблюдая за тем, как после ухода тевинтерцев его заведение начало потихоньку пустеть.

Единственным услышав эти бурчания, Безумец усмехнулся, а после, оставив плату за завтрак, направился как бы в свою комнату, но на самом деле следом за иноземными гостями.

— Ты, это, осторожней будь. Этим тевинтерцам даже на глаза попадаться опасно. Свою магию крови наколдачат, вмиг каким-нибудь демоном станешь, — бросил ему напоследок искренне обеспокоенный трактирщик, очевидно, не желая обнаружить горстку пепла от одного из немногих платёжеспособных магов.

Такая магическая необразованность большей части населения не могла не раздражать истинного тевинтерца, однако Безумец опять показал чудеса сдержанности. В конце концов чему удивляться, когда в этом новом мире магов уже и за людей-то не считают? Спасибо хоть и на том, что трактирщик понимает, что малефикар и маг — это не одно и тоже.

Безумец угадал, когда предполагал, что те, кто нарушил утренний привычный ритм таверны, скрылись в комнате предводительницы мятежных магов. Успев выучить эту часть здания, мужчина довольно-таки скоро добрался до нужной комнаты. Он только и видел, как захлопнулась дверь, а потом её обступили телохранители магистра.

— Проходи мимо, хромой. Здесь смотреть не на что, — ожидаемо грозно произнёс один из солдат, когда Безумец, идя по коридору, слишком уж приблизился к охраняемой комнате.

Наверное, мужчина никакими словами не сможет описать, насколько он был счастлив, услышав акцент, с которым говорил этот солдат. Конечно, под давлением времени и прочих обстоятельств, с которыми столкнулся Тевинтер, акцент изменился, но всё равно он до сих пор близок к тому, как говорил Безумец и как говорила когда-то вся Империя. Ну, хоть что-то ещё ныне сохранилось от его мира, от его Родины. И от всех этих нахлынувших мыслей мужчина не сдержался и даже улыбнулся.

Если бы стражник не был так скрупулёзен в выполнении своих прямых обязанностей и задержался на изучении постороннего, то наверняка бы заметил улыбку на его лице. Понятно дело, не догадываясь об истинных причинах её появления, лаэтанский маг мог заподозрить что-то неладное, и уже у хромого бы мага начались проблемы. Однако Безумцу повезло, на него опять никто не обратил лишнего внимания, и у него получилось спокойно пройти в дальнюю часть коридора и завернуть в тупиковую его часть.

Сюда охрана магистра не дошла, а вот и зря. Ведь мужчина, когда выяснил, что с Фионой ему не поговорить, ещё ночью бродил здесь, желая проникнуть в её комнату в поисках интересных писем, заметок и, конечно же, книг, поэтому и обнаружил кое-что интересное. Оказывается, комната претерпела небольшую перепланировку. Изначально вход в неё был как раз здесь, в тупиковой части коридора. Но, сделав новую дверь, хозяин трактира этот вход заколотил, а с той стороны закрыл большим шкафом. Только он не учёл, что доски, а уж тем более неплотно сколоченные, очень плохо задерживают звук. Поэтому отсюда Безумец смог прекрасно услышать разговор тех, кто находился в комнате.

— Значит, Инквизиция предлагает вашим магам союз. Хм, быстро они спохватились, — вслух рассуждал Герион, пока читал письмо, а заодно и искал какое-нибудь возможное скрытое послание для магессы. Однако любопытство исследователя не удалось потешить, потому что чего-то подобного в письме он так и не обнаружил. — Хорошо. Посыльный сказал, как тебе оформить свой отказ?

Последняя услышанная от магистра фраза подтвердила предположения Безумца о том, что отношения между этими двумя были какими-то… подчинительными, что ли. Он даже не спрашивал её мнения касательно союза с Инквизицией, всё решил уже за неё.

— Посыльный сказал пока обдумать предложение, о котором говорится в письме. Где-то через неделю сюда прибудут представители Инквизиции, чтобы подробнее всё обговорить.

Фиона говорила покорно, но полностью своё отчаяние скрыть всё равно не смогла. Очевидно, ей, свободной эльфийке, пресмыкаться перед тевинтерцем было противно, однако она сама на это решилась, видимо, потому что не видела другого выхода. И сейчас, несмотря на сомнения, она пыталась себя оправдать, что договор с этим магистром не был её слишком поспешным от отчаяния решением. Ведь навряд ли служба организации, прародительница которой в своё время стала началом ордена тиранов-храмовников, будет лучше, чем служба Империи. Хотя… Впрочем, уже неважно, слишком поздно что-то менять.

— Что ж, буду очень рад встретиться с их представителями, — очень лукаво улыбнулся Герион, даже не скрывая этого.

— Вы хотите их дождаться? Но вы сказали, что совсем скоро заберёте моих магов из Редклифа.

— Нам некуда спешить, Фиона. Вдруг за той большой группой нуждающихся, которые пришли к нам недавно, ещё кто-нибудь подтянется. Мне бы хотелось вывезти из этого отравленного церковной ложью края больше наших сородичей, — ух, как же сильно лукавил Алексиус, произнося слово «сородичи». Безумец даже отсюда почувствовал всю лживость его, казалось бы, красивых намерений. Но понятно дело, уставшая от вечной беготни и груза ответственности эльфийка так и не заметила какого-либо подвоха в интонации собеседника.

Наверное, как истинный тевинтерец, Безумец должен был доволен таким исходом. Ведь, очевидно, беженцам нужно было куда-то уходить, пока не вернулся униженный тем, что его выгнали из собственных владений, эрл и не погнал всех магов отсюда без разбора. Однако мужчина прекрасно чувствовал, что отдавать магов Алексиусу нельзя. От кого он действует? От имени архонта и Тевинтера? Навряд ли. Потому что за четыре года, пока идёт война, Империя ни разу не организовывала такие открытые спасительные операции южных магов, а уж сейчас, когда политические отношения со всем Тедасом из-за взрыва Конклава накалились до предела, она уж тем более не полезет рисковать из-за какой-то кучки никому не нужных беженцев. Значит, магистр действует по своей воле. А это уже хуже, потому что намерения его явно недобрые. Переизбытком альтруизма Алексиус уж точно не страдает. Свою лживость он даже не скрывал. Но зачем ему маги, большинство из которых ещё совсем дети, Безумец не мог даже предположить, потому что пытливый тевинтерский ум, имеющий смутные границы морали и дозволенности, мог много чего напридумывать…

— Подслушивая за тем, чьи солдаты стоят буквально за углом, ты слишком рискуешь.

Для того, кто погрузился в раздумья, голос, обращённый к нему, был полной неожиданностью. Вздрогнув, Безумец отошёл от заколоченного дверного проёма и глянул на мага, который его обнаружил. Вопреки его ожиданиям, это оказался не любопытный солдат, однако тоже тевинтерец, который при этом до сих пор молчаливо стоял и не кричал стражникам о нарушителе. Отчего Безумец, даже забывая, что его только что поймали с поличным, сам не спешил оправдываться, а изучающе глянул на мага. Этот молодой парень был примечателен не только тем, что он судя по одеянию и акценту — тевинтерец, а ещё имел уж слишком сильные сходства с магистром. Это мужчина заметил сразу, поскольку сородичи для него уж точно не на одно лицо.

— Ты сын магистра? — спросил довольно-таки вольно Безумец.

В данной ситуации такая вольность — не лучшее решение, однако этот молодой маг лишь улыбнулся, и к удивлению, без всякого там лживого подтекста. Уже одним этим действием юноша показал себя куда более доброжелательным по отношению к магам юга.

— Так и есть, — не видя смысла скрывать, кивнул он. — Феликс Алексиус, — кажется этот молодой тевинтерец простил вольность собеседника, потому что сам говорил весьма свободно, а назвался полным именем исключительно из шутки, а не из формальности. — А как тебя зовут?

— Я воздержусь от ответа, — сказал Безумец, не желая даже сейчас называть собеседнику своё имя, точнее кличку.

Нежелание собеседника представиться судя по всему заставило Феликса растеряться, но при этом разбудило ещё больше любопытства по отношению к этому странному магу. Ведь парень, который не понаслышке знает об интригах высшего света, понимает, что этот «шпион» на шпиона-то абсолютно не похож.

— Для человека, который скрывает своё имя, ты слишком открыто нарываешься на неприятности.

— Не смог удержаться, когда, очевидно, за этой стеной решается судьба местных магов, в том числе и моя, — весьма спокойно ответил мужчина, не оставляя сомнений, что в его мотивах нет чего-то более сложного, чем обычное любопытство.

В тот момент улыбающийся юноша как-то погрустнел, тем самым прекрасно выдав, что он не согласен с действиями отца. Разумеется, у него получилось скрывать своё мнение и дальше, однако Безумец, которому хоть и не по своему желанию, но также приходилось быть участником интриг, прекрасно заметил эти сомнения.

Кажется, юный тевинтерец хотел о многом расспросить у странного, непохожего на остальных южан мага, однако вдруг раздался звук открытия двери и ознаменовал то, что магистр закончил разговор со своей подчинённой. Феликс это понял, но, не желая выдавать местоположение собеседника и навлекать на него неприятности, кивнул на прощание и поспешил к своим.

Мужчина, заинтригованный такой встречей, выглянул из-за поворота и начал наблюдать. Это у него вышло весьма неплохо, потому что его опять никто не заметил. Зато у Безумца было несколько секунд, чтобы взглянуть на Гериона и увидеть кое-что интересное. А именно: в момент, когда к нему подошёл сын, от сурового хладнокровного магистра не осталось и следа, вместо него был лишь преисполненный любовью отец, который о чём-то с искренним беспокойством спрашивал Феликса.

Это было очень интересно. Ведь будучи сновидцем, Безумец прекрасно чувствовал, что Феликс, в отличие от отца, был очень слабым магом, своим талантом он недалеко ушёл от сопорати. Мужчина знал не понаслышке, каким позором покрывается семья и какого влияния может лишиться весь род в дальнейшем, если родится магически слабый наследник. Понятно дело, такие дети не редко подвержены унижению даже со стороны родителей, особенно, если ребёнок единственный в семье. Однако своего сына Герион неподдельно сильно любил несмотря на все его магические недостатки и даже… болезнь.

Феликс нездорово бледный, слишком истощённый для представителя знати и, оказывается, слабый даже физически, потому что передвигается с трудом от недомогания. Понятно дело, для его ещё совсем юного возраста это ненормально. Поэтому Безумец и подытожил, что мальчик очень даже серьёзно болен. А самым лучшим подтверждением этого вывода стало сильное беспокойство Алексиуса, которое зародилось у него, стоило сыну слегка пошатнуться при ходьбе.

«И зачем ты потащился в такую даль с больным сыном?», — размышлял Безумец, посматривая вслед уже уходящим, потому что в его понимании Герион вёл себя уж очень нелогично. Человек, который так трясётся над своим ребёнком, просто так не потащится на корабле в чужую страну. И, очевидно, ему нет личного дела до всех этих магов. Использовать для ритуала? Глупости — для магии крови подойдут и рабы. Согнать в рабство? Нет — похитить сопорати было бы легче и безопаснее, они хотя бы в одержимых не превратятся. А значит, Безумец угадал изначально, и здесь всё гораздо серьёзнее.

А так же для мужчины было полной неожиданностью и то, что близость Феликса побуждала в нём самом ту самую странную песню. Пусть на этот раз её звучание было едва различимым, можно было даже подумать, что просто кажется или это шумит метка, однако маг, вспоминая свой первый день в новом мире, понимал, что ему не кажется. Тогда это пение было гораздо сильнее, могло и с ума свести. И Безумца это пугало. Ведь он абсолютно не понимал, что с ним происходит, и почему это необъяснимое явление вновь проснулось после стольких дней затишья при приближении этого мальчика?

Беда не приходит одна — в достоверности этой поговорки сегодня мужчина готов был уверовать. Рядом с тем, кто пришёл сюда лишь за книгами, вертится слишком много проблем нынешнего, чужого ему, мира. Стоило бы и не вмешиваться в эти заговоры. Что станет со всеми этими магами, его не должно волновать. Однако мужчина понимал, что сейчас происходят поистине судьбоносные события, и он, хочет того или нет, должен принять активное в них участие, поскольку один из членов Синода, чем бы он сейчас ни был, тоже жив и, в отличие от него, не собирается мириться с правилами этого мира.

Размышляя над тем, что ему за прошедшие полчаса пришлось увидеть и услышать, Безумец вернулся в главный зал трактира. Тевинтерцы ушли совсем недавно, однако в этом заведении успел назреть новый конфликт. Фиона, решив позавтракать перед очередным насыщенным обязанностями днём, тоже была тут. Однако передохнуть ей не дали. В таверну завалилась группа послушниц Церкви, и, преисполненные гневом, они все вместе тут же накинулись на эльфийку с претензиями.

— Что я пропустил? — спросил Безумец, когда первым делом подошёл к главному собирателю сплетен и новостей, который сейчас с любопытством наблюдал за конфликтом.

Впрочем, такое погружение в происходящее не помешало трактирщику обратить внимание на прозвучавший вопрос. Обернувшись, он осмотрел мага и с радостью отметил, что тот не попался на глаза тевинтерцам, раз вернулся живым и невредимым.

— И сам не пойму. Говорят, что сегодня ночью в церкви прямо из ниоткуда появилась какая-то магическая дрянь прямо в воздухе. Староста, значится, предложил отправить магов изучить это дело. Но святоши, понятно дело, никого не пустили, зато сейчас вот утверждают, что буквально несколько минут назад там всё демоны заполонили.

— Демоны в церкви?

— Ага. Забавно, правда? — смеялся бармен, видя в происходящем свою иронию.

— А что за «магическая дрянь»? — очень даже серьёзно спросил Безумец. Конечно, иронию он тоже видел, однако повода смеяться, по его мнению, не было.

— Да кто этих перепуганных святош разберёт, — пожал плечами хозяин таверны. — Сказали, что это было похоже на зелёную трещину прямо в воздухе. А как по мне, бред какой-то, — отмахнулся он.

«Разрыв», — Безумцу хватило и этого примитивного описания, чтобы догадаться, о чём идёт речь. Теперь он понимал, что стало причиной неожиданной активации метки среди ночи и, как следствие, его незапланированного пробуждения. И от этих мыслей мужчина пожелал вновь спрятать свою руку под плащ. Пусть до сих пор она лишь зудела, доставляя ему дискомфорт, но он не удивится, если в любой момент метка может вновь вспыхнуть, ведь рядом, как оказалось, находится работающий разрыв. Хотя его появление неслабо удивило мужчину. Он надеялся, что после запечатывания Бреши Завеса укрепится, а все разрывы исчезнут. Но, оказалось, нет. Более того — один такой появился даже в самом городе, вероятно, из-за того, что Завеса здесь и так ослабшая после взрыва и Бреши, теперь истощилась ещё больше от огромного количества магов в округе.

Безумец не стал ждать, пока эта новость разойдётся по всему Редклифу и подтвердится выходом демонов из церкви и нападением уже на деревню, поэтому сам в тот же момент поплёлся к месту происшествия. Он знал лучше всех окружающих, какова разрушительность последствий выхода магии Тени из установленного равновесия, однако сбегать не стал. Ведь ныне у него есть силы справиться с демонами, а значит, нельзя упускать шанс изучить такое последствие произошедшего катаклизма. А главное, если это действительно тот самый разрыв, который встретился им по дороге к Бреши, то, как тогда сказал Солас, миру известен лишь один способ его закрыть, и тот — на руке мужчины. Значит, если он не вмешается, то местному населению весьма вероятно придётся навсегда покинуть деревню.

Путь до церкви не занял много времени. Мужчина скоро и довольно-таки спокойно дошёл до нужного здания. Он почувствовал — внутри него ползали демоны, и находилось то, что повреждало Завесу и нервировало его метку, из-за чего та еле слышно трещала. Однозначно, сплетни не врали. Ощущение опасности разбудило в нём природное чувство самосохранения и желание сбежать. Но Безумец быстро отбросил все сомнения, потому что сомневающийся магистр — лакомый кусочек для демонов. Да и тем более, ему необходимо поторопиться, если он хочет действовать без свидетелей. Потому что вблизи церкви, пока в сплетни ещё никто не поверил, кудахтали только местные перепуганные послушницы, в такие моменты как никогда жалея, что Церковь не сумела удержать храмовников на своём поводке.

Обычно церковники чуть ли не на вилы готовы были насадить любого мага, который осмелится приблизится к их любимой церкви. Однако сейчас мужчину, который назвался экспертом по демонам, посланным Фионой, они пропустили с большой охотой и начали кидать в ему вслед не проклятья, а молитвы, прося Создателя помочь ему избавить Редклиф от такой напасти. Такое открытое проявление лицемерия в отношении магов мужчина устал уже даже замечать.

Стараясь воспользоваться преимуществом в виде внезапности, маг очень осторожно вошёл в здание церкви. Массивная кованая дверь, будто желая выдать его досрочно, предательски громко заскрипела. Однако у него всё-таки получилось проникнуть в здание и не получить на входе удар когтистой лапой, а значит, это всё-таки было по-тихому.

Внутри стоял полумрак, потому что большинство свечей уже потухли, а освещение от солнца, чьи лучи еле-еле проходили через витражи, не особо-то давало пользы. Поэтому он, отойдя в ближайший угол, слился с темнотой. Однако алтарю не нужны были свечи, потому что противоположная от выхода часть церкви прекрасно освещалась зелёным светом Тени, который выбивался из разрыва.

— Эй! Помочь не хочешь?

Тут же окинув взглядом всю церковь, Безумец увидел, как между колонн носится какой-то маг, периодически направляя самые лучшие свои заклинания на демонов, которые упёрто, но без особых тактических изысков следовали за ним. Можно подумать, что это один из местных любопытных, но глупых юнцов, который полез туда, куда ему не следовало. Однако, обратив внимание на акцент, мужчина тут же безошибочно догадался, что перед ним тевинтерец.

Хах. Не многовато ли граждан Империи для одной небольшой непримечательной деревушки?

Устав от слабости местных магов, Безумец был готов до бесконечности любоваться тем, как колдовал этот незнакомец. Полный контроль своих сил, не было ни страха, ни сомнений. Маг будто играл с тварями, умело используя магию духа, немного энтропии, а на запас оставлял для самых наглых сюрприз в виде стихийных заклинаний. Прекрасное зрелище, несмотря на то, что сражался маг за свою жизнь… Хотя этот смертельный риск и добавлял происходящему ещё больше красоты. И наблюдая за действиями настолько талантливого мага, мужчина даже на несколько секунд забылся, что он давно уже не в Империи, а перед ним не ученик.

Но к сожалению, сейчас нельзя было быть простым наблюдателем. Неизвестный ему маг хоть был и сильным, и талантливым, однако он не учёл, что нападающие будут постоянно прибывать, и поэтому потратил силы на эффектные, но не очень полезные в данный момент заклинания, и сейчас начинал проигрывать. Да и тем более физической подготовкой он не славился, поэтому начал даже быстрее уставать от побегушек между колон.

Понимая, что его помощь необходима и уже придумав хороший план, как уничтожить остаток демонов за один раз, Безумец осторожно направился в ту сторону, где сейчас происходило самое интересное. Увидев, что другой маг не струсил и не сбежал, Дориан сделал пару обманных манёвров, а потом тут же помчался к так удачно пришедшему, чтобы вдвоём наконец-то уже избавиться от демонов.

— В какой стихийной магии силён? — спросил Безумец.

В отличие от юнца, до сих пор не отошедшего от быстрого темпа сражения, которое он только-только вёл, мужчина был спокоен и так же спокойно посматривал на демонов, которые сейчас мчались к ним. А чего нервничать? Если его план не сработает, то всегда есть очень требовательные по силе, но не оставляющие противнику никакого шанса заклинания. А уж на самый крайний случай можно будет и магию крови использовать.

— Предпочитаю их поджаривать, — ответил Дориан и даже с интересом начал ожидать, догадавшись что этот маг что-то да придумал.

Безумец кивнул ему, тем самым и ответ дал, и сказал магу готовить своё «предпочтительное» заклинание. А после он вновь посмотрел на демонов, нахмурился и приступил к выполнению своей части плана. Какой-нибудь сопорати, привыкший к тому, что молодые маги любят подкреплять сотворение своих заклинаний бесполезными позёрством и жонглёрством посоха, сказал бы что этот мужчина ничего и не делает, лишь просто стоит и крепко сжимает рукой посох. Однако любой маг почувствует, как вокруг него начал меняться даже воздух, потому что магистр очень умело уже вовсю собирал необходимую для заклинания энергию прямиком из Тени, подзывал и подчинял духов, которые и исполнят желание колдуна. Вскоре на пару секунд он прикрыл глаза и сам погрузился во всю эту магию. В отличие от стихийной школы, которую способно породить любое сильное природное чувство вроде паники, страха или злости, с энтропией (особенно высшего уровня) стоит поступать гораздо аккуратней. Одни неверно сформулированные мысль или желание — и мощь всех подчинённых духов перекинется с врагов на соратников или даже на самого мага.

Вскоре результат его неторопливости стал проявляться и физически — посох-катализатор, получающий всю магию от хозяина, окружила аура неприятного грязно-фиолетового цвета. Цвет соответствовал школе, ведь не зря энтропию называют «магией крови из Тени», потому что, как и магии крови, у неё нет особых ограничений и её влияние на жертву зависит от жестокости и изощрённой фантазии заклинателя.

Когда всё было сделано, Безумец открыл глаза и резким движением руки направил свой посох на толпу, из-за чего вся магия, копившаяся в нём, вырвалась на свободу в виде окатившего всех врагов дыма того же неприятного цвета.

— Массовая уязвимость. Недурно, — присвистнул молодой тевинтерец, действительно впечатлённый такими способностями.

Ведь мало того, что этому магу удалось создать заклинание на площадь, что само по себе в разы сложнее, так ещё и такой силы, что парочка демонов гнева, окружённые аурой этого заклинания, мгновенно потухли и стали уязвимы к своей же стихии. То, что на юге он увидит, как кто-то так умело умеет оборачивать природу демона против него самого, для Дориана стало настоящей неожиданностью.

Однако на лицезрения времени не было, поэтому молодой Павус тут же приступил к своей части этого плана. То ли желая не отставать от мага-незнакомца, то ли не желая его подводить, у тевинтерца получилось даже слишком сильный поток огня. Впрочем, мотивы и не важны, ведь все демоны разом были уничтожены. Магов даже оглушило тем визгом, который одновременно издали все обречённые на смерть твари Тени.

Такое слаженное действие двух магов, благодаря чему за два заклинания они не просто изничтожили, а беспощадно унизили всех этих тварей, опять возвращало Безумца в прошлое, в те времена, когда магия считалась не просто средством, а искусством. Нельзя было назвать себя настоящим магом, если не умеешь тактически мыслить в бою и работать в команде. Конечно, и раньше это считалось излишком, самоуверенные колдуны действовали поодиночке. Однако всем было известно, что только те магистры, которые умели слаженно действовать в команде, заполнять пробелы в знаниях соратников своими, становились по-настоящему непобедимыми. А сейчас же всё это забыто. У кучки магов, которые вступают в бой, нет ни стратегии, ни планов. Они просто используют всё, что умеют, и больше мешают друг другу, чем помогают. Да о какой слаженности может идти речь, когда отряд не способен даже уследить за безопасностью самых уязвимых участников, например, лекарей? А он ещё удивлялся, почему храмовники сумели и давным-давно согнать магов в Круги, и сейчас их потеснить. У этих солдат хотя бы дисциплина есть и понимание о взаимовыручке.

Но поддаваться ностальгии было опять не время. Пусть демоны уничтожены, однако опасность на этом не закончена. Судя по тому, как стремительно молодой тевинтерец отступал к выходу и звал за собой второго мага, он уже успел познать всю «прелесть» открытого разрыва. Однако Безумец его не послушал, а наоборот, поплёлся к «магической дряни», которая уже начала накапливать энергию, чтобы вскоре вновь вместе с ней выпустить в недремлющий мир новую пачку демонов. Конечно, ему не хотелось занимать этой игрой с Тенью при постороннем и, однозначно, не глупом маге. Свидетели ему, ой, как не нужны. Но выбора не было. Ведь молодой маг уходить и не собирался, а только отбежал на безопасное расстояние и, будто не усвоив урока, начал рассматривать разрыв в поисках того заклинания, которое помогло бы закрыть эту дыру в Завесе. А ждать ещё нельзя.

Оказавшись опасно близко к разрыву, Безумец окинул его взглядом. Снова в его сердцевине, сквозь зелёный свет, проглядывались какие-то образы. Возможно, это просто искажалась реальность, а, может, виднелась и сама Тень… физическая. Мужчина даже поёжился, воспоминания того рокового дня уж слишком близко подошли к осознанию. Однако воспротивился даже разум, отчего маг, сам того не замечая, поднял руку по направлению разрыва с уже горящей во всю меткой. Хотелось уже просто от этого катаклизма избавиться.

Метка не изменила своим традициям и, стоило получить возможность, тут же магически вцепилась в разрыв, вытягивая из того энергию и постепенно залечивая «рану» Завесы. Такой резкий наплыв магии Тени мужчина перетерпел не без труда. Ведь за все эти дни пережитые ощущения забывались. А потому всё ощущалось, как будто в первый раз. Одно счастье — этот разрыв не был таким, который находился под Брешью, до критического состояния метка не довела своего носителя. Но снова он почувствовал привкус Тени, снова чуть ли не слышал от неё угрозы… Конечно, «угрозы» — это явное олицетворение всей той враждебной магии, которая окружила его и должна была уничтожить уже давно за счёт того, что её природа противоестествена для смертного. Однако вновь видимых и серьёзных последствий не было.

И вот вскоре, когда магия метки окончательно вцепилась в разрыв и дала знать об этом своему носителю сильной болью, мужчина совершил знакомый уже резкий рывок рукой. Как нить затягивает дыру на ткани, так и этот зелёный луч затянул разрыв, оставив лишь еле заметный шрам, который, впрочем, тоже исчезнет, стоит Завесе прийти в норму.

Что ж. В этот раз всё прошло гораздо лучше. Тень его почти не тронула, не пришлось её изгонять из себя. Это было, конечно же, странно. Но хорошо, что так получилось. Поэтому Безумец мог сказать, что ему даже понравилось. Однако вдруг, не успев даже опомниться, он схватился за голову, которая сейчас очень болезненно запульсировала. Видимо, его тело не поверило в то, что разрыв не захотел его убить, и поэтому решило само напомнить разуму, что он уж слишком заигрался со всей этой магией. Мало того, вдруг мужчина почувствовал трудность дыхания, а потом его нос наполнился кровью, которая постепенно начала вытекать на лицо. Очевидно, сильные головные боли и вызвали это кровотечение. «Fasta vass!», — не сдержался Безумец и даже шёпотом ругнулся на тевене — родном ему имперском языке — а после тут же окинул взглядом окружение в поисках пригодной ткани. Найдя такую, он тут же отрезал кинжалом необходимый лоскут и приложил его к лицу, к носу, пока своей же кровью весь не запачкался. Отчего он отрезал? От весьма дорогой церковной занавески. Ничего. Скажет — демоны подрали.

Пока Безумец присел на ближайшую скамью, чтобы отдохнуть и переждать последствия контакта с разрывом, неизвестный тевинтерский маг какое-то время кружил у места, где пару минут назад был магический катаклизм. Очевидно, он был из тех, кто любил прикасаться к неизведанному

— Поразительно! У тебя получилось закрыть эту штуку! Как? — вскоре заговорил тевинтерец и подбежал к носителю метки. Впечатлённый увиденным Дориан вёл себя неестественно энергично, его усы чуть ли не дрожали от любопытства.

Безумец ему не ответил, а только как-то растеряно глянул на руку. Метка до сих пор светилась, приносила ему боль, но не это самое главное. Присмотревшись, мужчина заметил, как на тыльной стороне его ладони вены еле заметно позеленели и стали мерцать. Из-за его белой кожи это было особенно заметно. Станут они ещё чуть-чуть по ярче, можно вообще подумать, что это татуировка. Это и есть магический ожог? Не похоже. Ведь какого-либо вреда не чувствовалось. Больше казалось, что это метка начала пускать в него свои корни.

— А, не говори. Уверен, что ты и сам не знаешь. Просто руку протянул, и — пуф — разрыв закрылся, — расценив растерянность второго мага по-своему, засмеялся Дориан, однако вдруг его осенили новые мысли. — Подожди-ка! Это случайно не ты ли закрыл Брешь? А то в Тевинтере все голову ломают: что же за «способ» нашла Инквизиция.

Мужчина нахмурился. Очевидно, врать ему было бесполезно, ведь незнакомец слишком хорошо разбирался в Тени и в произошедшем на Конклаве. С другой стороны, раз Инквизиция публично не афиширует то, что хромой закрыватель Бреши в бегах, у него есть возможность для другой лжи.

— Сделал всё, что мог, — произнёс Безумец весьма вольно, давая собеседнику иллюзию того, что он наивно доверяет незнакомцу. — А теперь вот пытаюсь выяснить причины появления здесь тевинтерцев.

— Значит, агент Инквизиции?

— Именно.

Несмотря на подозрительную прямоту, эта ложь сыграла ему на руку. Тевинтерец, видимо, не за что бы не поверил, что такой слабый физически маг мог бы сбежать от Инквизиции, да и для беглеца такого масштаба он не особо-то и прятался, именно поэтому собеседник не усомнился в его словах. Благодаря чему мужчина увидел, как изменился взгляд парня, подозрения сменились на доверие.

— Дориан Павус, — в знак доверия назвался парень. — Я был учеником Алексиуса. А прибыл в Редклиф по той же причине, что и ты.

Безумец в знак знакомства кивнул, но называться сам не стал.

— Очень рад, что Инквизиция занялась расследованием, потому что мы одни ему не помешаем, — говоря серьёзно, Дориан тем временем поправлял свою одежду, из-за чего вскоре кое-что обнаружил. — Kaffas! Один из демонов подпалил мне сапоги. Мои любимые сапоги. Сапожник столько их подгонял.

С одной стороны, пойти против своего наставника, значит, совершить низкий поступок. Однако Безумец, и без того подозревающий Гериона в далеко не альтруистических мотивах, наоборот многообещающе посмотрел на этого молодого мага. Очевидно, настолько самовлюблённым, каким он сейчас попытался казаться, этот маг не был. Ведь не из своего же эгоизма он тайком помчался в чужую страну, чтобы помешать учителю.

— Ты знаешь, зачем ему маги?

— Нет. Алексиус и без того сильно изменился, когда его сын заболел. А теперь его вообще не узнать. Но Феликс пообещал к нашей нынешней встрече узнать что-то поподробнее, — Дориан продолжал причитать от досады и испорченных сапог. Очевидно, по привычке он пытался скрыться за маской легкомыслия, но на нынешнем собеседнике это уже не работало. — Только что-то он задерживается, — хотя сейчас он и не скрывал беспокойства о друге.

Значит, тот мальчик, с кем Безумец недавно познакомился, и есть второй заговорщик. Это объясняло то, почему он вёл себя очень даже дружелюбно по отношению к магу с юга и не выдал его стражникам. Во что же на самом деле ввязался Герион, что даже больной сын старается ему противостоять? Заинтересованный происходящим Безумец решил тоже дождаться Феликса и выслушать его. К счастью, предостережения Дориана были напрасны, ведь вскоре мужчина уже почувствовал сквозь до сих пор непрошедшую головную боль опять ту пугающую песню. Единственным здесь её источником был только мальчик. А значит, совсем скоро он уже придёт.

И вот раздался скрип двери чёрного входа. Обернувшись на звук, они увидели, как к ним, пошатываясь, шёл ещё один, однозначно, знакомый им обоим, маг. Безумец не мог не усмехнуться тому, как точны были его ощущения.

— Феликс! — растеряв всё своё напущенное легкомыслие, радостно воскликнул Дориан и поспешил к другу. — Долго же тебя не было. Отец начал что-то подозревать?

— К счастью, нет. Но уйти от его опеки было непросто, — совсем невинно усмехнулся парень. — Значит, правду говорят, что здесь были демоны, — произнёс он, осмотрев место произошедшего сражения.

— А то. Ты пропустил всё веселье, — посмеялся Павус, забыв упомянуть, что это «веселье» чуть не закончилось трагедией для Редклифа. — А ещё я познакомился с магом, чьим способностями обзавидовался бы весь Магистериум. И я говорю не только о способности закрывать разрывы этой штукой на его руке, — теперь взгляд обоих молодых магов был направлен на мужчину.

Встретившись взглядом с юным магом Безумец совсем спокойно ему кивнул в знак приветствия несмотря на то, что они виделись буквально полчаса назад.

— Я так посмотрю, ты всегда там, где происходит самое интересное, — дружелюбно посмеялся младший Алексиус, конечно же, узнав странного мага.

«Феликс, ты даже не представляешь, насколько прав», — усмехнулся Безумец и только теперь поднялся со скамьи. Головная боль, как и кровь, к счастью, уже прошла, чего не скажешь о метке, которая до сих пор хоть и слабо, но всё же светилась. Из-за чего ему снова пришлось прятать руку под плащ.

Теперь в достаточно-таки шуточной манере Дориан рассказал другу о том, что смог узнать об этом маге. Разумеется, Феликса удивила его причастность к Инквизиции, однако повода сомневаться у него так же не было. Даже, наоборот, его очень обрадовало то, что такой умелый маг на их стороне. Однако это заставляло его и загрустить….

— Хорошо, что Инквизиция вмешалась. Потому что отца нужно остановить… — мальчик говорил стойко, но Безумец прекрасно слышал, с каким трудом ему давались такие слова. Очевидно, против отца он не имел личных неприязней, наоборот, любил его. Однако планы магистра он непоколебимо решил сорвать.

— Феликс… Значит, ты что-то узнал? — обеспокоенно произнёс младший Павус, так же заметив настроение друга.

— Да. Мы были правы, Дориан. Отец пришёл сюда за магами не по своему желанию. Он связался с венатори. Они ему это приказали.

— Кто такие «венатори»?

— Тевинтерская организация, которая совсем недавно заявила о себе. Они говорят, что хотят бороться за возвращение «древней Империи», но при этом очень уж радикальным способом. Из-за чего архонт признал её незаконной и, по слухам, даже предпринимал попытки устранить её главарей.

Безумец нахмурился. Не странно ли, что именно сейчас тевинтерцы вспомнили о своём древнем величии? Очевидно, им промыл мозги какой-то очень умелый оратор.

— Эти венатори могут быть виновны во взрыве на Конклаве?

— Сомнительно. Всё-таки конец света, который, как говорят, нам чуть не устроила Брешь, уж точно не способствует возрождению Тевинтера, — усмехнулся Дориан. — Однако не стоит недооценивать эту организацию, которая заставила зашевелиться даже обычно неторопливый на действия Магистериум.

Тем более секта, участников которой раз, два и обчёлся, никогда бы не послала одного из своих так вероломно захватить замок, который принадлежит, без малого, целому государству. А ещё Алексиус откровенно дерзит, раз даже решился на встречу с Инквизицией, которая так же вступила в борьбу за местных магов. Значит, эти венатори, кем бы они ни были, уже очень уверенно укрепились.

— Тебе также следует быть осторожнее, — обратился Феликс к их новому знакомому магу. — По-моему, венатори ищут тебя.

— Меня?

— Да. Отец упомянул, что хочет встретиться с представителями Инквизиции, чтобы «поинтересоваться самочувствием героя, закрывшего Брешь».

В связи с риском быть обнаруженными три заговорщика были вынуждены совсем скоро поспешно удалиться из церкви. Боясь попасться на глаза солдатам бывшего учителя, Дориан взял на себя обязанности узнать больше о иерархии и планах венатори и поспешно покинул Редклиф. Феликс же в связи со своей болезнью только и мог, что оказать помощь в выяснении дальнейших действий отца. А вот Безумец был вынужден поплатился за свою ложь тем, что теперь на его плечи легла судьба здешних магов. Оба юнца уверены, что он передаст всё услышанное Инквизиции, и уж она-то точно не допустит трагедии. Но только он никому ничего не передаст, и сам должен будет со всем этим разбираться.

Уйдя из деревни, Безумец сейчас стоял на берегу озера Каленхад. В Империи считалось, что это озеро благословлено самой Разикаль, Драконом Таинств. Считая это забавным, потому что сейчас на его берегу как раз вертятся очень важные тайны, мужчина усмехнулся, а после прикрыл глаза и погрузился в природную тишину этого места. Так он старался наконец-то переварить всё то, что случилось за одно сегодняшнее безумное утро.

Нелюбителю всех этих интриг и заговоров искренне не хотелось в них участвовать, в особенности, в этом новом чужом ему мире. Но нельзя. Ведь слова Феликса он прекрасно запомнил и разделял его предостережения. Откуда Алексиус знает, как именно и с помощью кого была закрыта Брешь? Ведь такой информацией располагает только Инквизиция, а она, судя по словам Дориана, не особо-то делилась ею с общественностью. А значит, ему рассказали об этом те, кто в тот день привёл в Храм отряд отравленных храмовников. А во главе них был солдат, чьим телом управляло другое существо, которого Безумец, конечно же, узнал.

Мужчина устало вздохнул. Слишком уж много фактов говорило о том, что в тот день героям Убежища противостояли именно венатори, а возглавлял их тот, кого бы он однозначно назвал умелым оратором, способным собрать вокруг себя сподвижников. Что именно тогда, тысячу лет назад, произошло, как Сетий смог также пережить отведённый ему век и откуда у него появились все эти небывалые для человека способности, Безумец не знал, но и ни разу не сомневался в том, что поощрять его амбиции он не будет. Не ради этого мира, который его всё равно никогда не примет, а из своих убеждений. Преданный трусом-архонтом, в одиночку он не смог остановить самоуверенных глупцов. Поэтому допустить ещё раз подобную слабость, Безумец себе не позволит.

Теперь мужчина глянул на замок Редклиф и именно на ту бойницу, где, по словам пугливых служанок, располагается библиотека. Торопиться ему некуда. Пока Инквизиция думает, что поиски его важнее, чем договор с магами, а Алексиус выжидает, у него есть неделя на изучение книг, который местный эрл хранит в своём замке. Он надеялся, что они наконец-то расскажут ему историю мира, которую он пропустил. Новые знания для него были самым важным, а все эти маги, Инквизиция и венатори подождут.

Собрав план, который его вполне устраивал, Безумец привычно осмотрелся по сторонам и, не обнаружив опасности, призвал своё самое любимое умение. Через секунду на том месте, где стоял хромой маг, уже важно вышагивал чёрный ворон и с довольным карканьем разминал крылья. А вскоре пернатый взлетел и, стремительно набирая высоту, направился прямиком в сторону замка…