Из Тени (Dragon Age)

Глава 5. Одним венатори меньше

Проходя вдоль книжного шкафа, Фауст внимательно осматривал его содержимое. Книг здесь было много, но, кажется, не осталось ни одной, до которой бы не добралась его книголюбивая натура. Трепетно коснувшись корешка одной из них, мужчина улыбнулся, не смог отказать себе в удовольствии и тут же снял её с полки. Руки исследователя тут же распознают в этой книге раритет, мечту любого уважающего себя коллекционера — она ведь эльфийская. Эльфы создавали не такое количество книг, как люди, потому что, будучи бессмертными, у них не было нужды оставлять что-то «после себя». Какой-нибудь элвен, совершив открытие, может ещё тысячелетия о нём рассказывать, и ему незачем это придавать перу, в особенности, создавать много копий. Понятное дело, что кризис, в который по неизвестным причинам впал весь Элвенан, а потом и неконтролируемый вандализм во времена первых походов тевинтерской армии по территории неизвестной расы нанесли разрушительный удар по наследию эльфийской науки и образования. Однако мужчину эта книга привлекла не тем, что её трудно было достать, а своим качеством исполнения. Бережно перелистывая повреждённое от времени и пережитого изделие, он готов был любоваться каждой его страницей. Мастерство и кропотливость проделанной работы чувствовались в каждом мазке виньеток, а аккуратность написания каждой буквы говорила о слишком продолжительной работе. Будет неудивительно, если эта книга писалась годами, а может и десятилетиями. Для эльфов времён Элвенана такая неторопливость в делах была весьма характерна. Впечатление мужчине не портило даже то, что книга не несла какой-то важной информации — очередное религиозное писание, опять всеми правдами и неправдами (хотя это же эльфы: здесь будет одна лишь только ложь) восхваляющее одного из своих божков.

Отвлекла магистра от своих мыслей свисающая длинная ветка растения, стоящего в горшке сверху, на книжной полке. Отмахнувшись от листьев, которые лезли ему прямо в лицо, мужчина убрал книгу обратно и, опомнившись только сейчас, обернулся. Ведь здесь был не только книжный шкаф.

Уют — это, пожалуй, самое подходящее слово, лучше всего описывающее комнату, в которой он находился. Из-за плотно закрытых занавесок здесь держался полумрак, разгоняемый лишь парой свечей и камином, который был зажжён, оттого и издавал приятный треск. Здешняя мебель не отличалась помпезностью. Да и зачем бы им стараться подражать дворцу архонта? Ведь всё должно быть так, как хотелось им. Для него — шкаф для самых важных книг и место, где бы можно было бы их удобно читать под звуки пылающей в камине стихии. Массивная кушетка из тёмного дерева, что стояла рядом, прекрасно удовлетворяла второе желание. Для неё — много свободного места, куда можно будет поставить горшки с любимыми растениями. И, очевидно, она выполнила своё желание — любое горизонтальное место в комнате было занято её растениями. Маг от этой картины улыбнулся. Да, такое обилие растительности могло раздражать. Однако для них, для тех, кто выбирает превосходство природы в архитектуре, а не камни и драгоценности, этот дом стал даже каким-то маленьким уголком уничтоженного Элвенана. Тем более большинство здешних растений были выведены именно эльфами.

Она всегда мечтала, что бы их скромный домик был наполнен эльфийскими цветами и растениями. Она всегда хотела их разводить. А он хотел, что бы её мечта сбылась.

Открытие двери он не услышал, а лишь тогда, когда его обняли со спины, понял, что уже был не один. Однако присутствие чужого его совершенно не беспокоило, потому что «чужой» она и не была. Не говоря ни слова, девушка оказалась к нему совсем близко, прижалась к спине, а её руки крепко обвили его торс. Близость с настолько дорогим человеком была для него бесценна. Мужчина улыбнулся и трепетно накрыл её руки своими. Ему нравилось, когда она так делала, когда, забывая о пропитанном жестокостью мире, они просто обнимались. Так он мог чувствовать поддержку, знать, что не одинок. Для того, кто поступил слишком вольно для сынка магистра, пошёл против его амбиций, всё это было просто необходимым. И она всегда знала, как помочь.

Она самое настоящее чудо. Он обязан был её защитить.

Защитить…

— Опять собираешься просидеть тут всю ночь? — услышал мужчина такой заботливый полный ласки голос. Этот голос он, пожалуй, не способен забыть.

— Ты же меня знаешь.

— Знаю. Поэтому и беспокоюсь. Ты скоро будешь выглядеть хуже, чем розы на матушкиной клумбе.

От её звонкого смеха сердце замирало. Её смех был чудесен… она была чудесной…

Поддаваясь замеревшему ритму этой комнаты, девушка совсем скоро вырвалась из объятий партнёра, но лишь для того, чтобы обойти и встать уже перед ним. Не дав ему вставить и слово, она потянулась к нему, её ручки так нежно приобняли его лицо, помогая ей точно взглянуть ему в глаза. Её совершенно не пугал его нездоровый цвет ни лица, ни глаз, она только улыбалась.

От её рук пахло сладкой выпечкой, маг знал этот запах прекрасно, ведь она любит готовить… для него. Да и только таким способом его можно было оттащить от книг. Она слишком хорошо его знала, и мужчина был абсолютно этому не против, наоборот, хотел, чтобы этот миг длился как можно дольше, лучше — бесконечность.

Но ему не хуже других известно, что хорошему свойственно быстро заканчиваться…

Когда она потянулась к нему за поцелуем, он поначалу поддался. Конечно, этого он хотел сильнее всего. Даже один раз, даже один поцелуй, сделал бы его счастливым. Для того, кого уже в жизни давно ничего не могло осчастливить, это было самым важным.

Именно такие мысли зародились в его голове: отчасти — им самим, отчасти — внушением. Понятное дело, им было тяжело противостоять.

Позволить себе всего лишь одну слабость, всего лишь один поцелуй… Чего в этом страшного? Ведь потом можно будет вновь взять себя в руки…

Однако в самый последний момент мужчина вырывается из оков дурмана и отталкивает от себя девушку.

Конечно же, она испугалась, удивилась и обиделась. И теперь смотрела прямо на него, в его глаза.

Ему было тяжело выдержать этот взгляд. Хотелось вернуться, подойти, обнять, извиниться. Опять начало казаться, что в проявлении этой небольшой слабости нет ничего страшного, разок он мог себя потешить желанной близостью.

Но он больше не поддался.

Мага от одержимого отличает то, что первый, в отличие от второго, умеет не переоценивать себя, свои силы, и знает, прояви слабость хоть раз — и из омута уже не выберешься. В эту игру нельзя играть по своим правилам. Всех тех, кто думал иначе, уже давно не существует. Мужчина об этом прекрасно знал и не собирался вестись на иллюзию счастья.

Она для него навсегда потеряна…

— Скажи мне, демон, неужели я настолько скучно прожил свою жизнь, что иного способа до меня добраться ты не нашёл?

Озвучивая свой вопрос, Безумец присел на кушетку и глянул на существо. Что обычно делают молодые маги, выявив демона? Кричат. Но мужчина не стал опускаться до подобного. Незачем тратить и нервы, и голос на очередную тварь Тени. Тем более злость не лучший способ, чтобы изгнать демона. Только с большей вероятностью демонов гнева приманишь, и всё.

— Гордость выполняют свою работу гораздо лучше. Каждый раз проявляют изобретательность.

В глазах существа мелькнуло недовольство. Это мага позабавило. Ведь, очевидно, демонам не нравится, когда им указывают на промахи и сравнивают с другими тварями, которые ещё и в негласной иерархии стоят выше.

Однако судя по тому, что образ ни этого места, ни девушки пока не исчезал, демон не собирался сдаваться, будучи уже обнаруженным. Даже, наоборот, игнорируя направленный на неё взгляд, она подошла к нему и слишком вольно присела на ноги. Не скажешь, что мужчина с его-то поломанными ногами не заметил вес демоницы. Но промолчал.

— Зачем мне бы придумывать что-то другое, если это именно то, что ты больше всего хочешь, милый? — забывая образ, которому следовал до этого, демон желаний начал уже говорить по-своему льстиво. — Останься. Ты ведь хочешь этого, хочешь вновь быть счастливым. Так зачем противиться? Своему миру ты не нужен. Зато нужен мне.

«Как и всем демонам», — усмехнулся Безумец, но вслух говорить не стал, зная прекрасно, что эта тварь, пока роится в его голове, всё равно услышит его мысли.

— Останься, милый. Здесь ты наконец-то будешь с той, которую отнял у тебя твой жестокий мир.

Зная, как её жертве это нравится, демонесса снова нежно приобнимает мага, ласково ему улыбается и, игнорируя прошлую неудачу, вновь тянется к нему за поцелуем. К её сожалению, на этот раз он даже не колебался в своём отказе и тут же отвёл голову в сторону.

— Ты, молодой демон, появился уже после эпохи великих сомниари? — понимая, что его не собираются оставлять в покое, мужчина решил действовать сам.

— Какое это имеет значение? — поначалу демон желаний и не собирался спрашивать, но потом он заметил в тоне жертвы какой-то уж слишком вольный тон.

— Очень зря, что твои сородичи не рассказали тебе, как опасно пытаться завладеть сомниари после того, как обман уже раскрыт. В этот момент вы становитесь уж слишком уязвимыми.

Демона, конечно, удивили слова мага. То, что эти твари друг с другом ведут только соперничество, а не делятся опытом, как люди, шло жителям недремлющего мира на руку. Да, этот демон желаний пусть ещё и молодой, но уже был достаточно силён, чтобы пробиться сквозь толпу демонов, желающих завладеть самим сновидцем. Однако даже в Тени всё решал опыт. Демоны по своей природе тянутся к таким, как этот маг, чувствуя их силу и невероятную способность влиять на оба мира. Тем более в нынешнее время никто из живых не защищён от их влияния. Однако понимание как истинных возможностей, так и опасностей сомниари приходит к демонам только с опытом. Чего эта демоница была лишена.

Маги-сновидцы недалеко ушли от демонов, они могут подчинять и менять Тень одними лишь своими мыслями. Поэтому пока демон желаний, не желая мириться с проигрышем, пытался до него добраться, сам Безумец вторгся в его владения и начал их разрушать. Для Тени или самого мага это не катастрофично. Первая просто даст возможность остальным демонам устроить противостояние за освободившееся место, второй же просто отправится дальше путешествовать по Тени. А вот для хозяина этих территорий это станет концом.

Когда окружающая их иллюзия начала рушиться, просочился зелёный свет нереальности, а он — терять свои силы, демон наконец-то догадался, что к чему. Вскочив, тварь Тени запаниковала, забегала, пытаясь вернуть контроль над своим же домом. Однако обыграть умелого сновидца он был уже не способен.

Магистры часто пользовались неопытностью какого-нибудь молодого демона. Под угрозой смерти они были готовы исполнить любое желание мага. Безумец так же пользовался подобной возможностью, но особо, как и большинство, не злоупотреблял. Ведь шантаж демона прямиком на его территории всегда привлекает излишнее внимание демонов посильнее. И избавиться от их прихода практически невозможно.

И сейчас мужчина не стал заключать сделку с демоном, когда тот, конечно же, стал выторговывать свою жизнь, как и не стал его отпускать. Демонов желаний он не любил, потому как после встречи с ними всегда оставалась лишь горечь и тоска.

Мужчина откинулся на спинку кушетки. Предсмертные крики демона его не волновали. Эта тварь уже совсем беспомощна, скоро погибнет, и в Тени станет на одного призрака больше. Тяжело вздохнув, Безумец лишь осмотрел эту потихоньку исчезающую комнату, мечту, которой уже никогда не суждено сбыться…

К огромному счастью, то безумное утро больше не повторилось. И Редклиф погрузился в свою обычную жизнь, даже от магов, заполонивших его, особых проблем не было. Наверное, все молодые маги получили неплохую такую взбучку от старших, раз теперь почти не устраивали разборок с местным населением. Впрочем, Безумцу было всё равно, как деревня жила всё это время. Пока обе организации, которым понадобились маги, бездействовали, мужчина целый день проводил в библиотеке местного замка. Он бы не прочь был и спать здесь, если бы не огромный риск быть обнаруженным. Конечно, с местными служанками он нашёл общий язык: пара звонких монет и сладкие комплименты, благодаря которым скромные эльфочки расцветали буквально на глазах, стали прекрасным усыплением бдительности всей прислуги. Но вот с телохранителями Алексиуса такой ход бы не прошёл, поэтому он предпочёл вообще не попадаться.

Оправдала ли его ожидания эта библиотека? В принципе — да. Несмотря на надежды каких-то иллюзий он не питал. Стоило ли ожидать серьёзной научной литературы в замке того народа, который недалеко ушёл от своих варваров-предков? Разумеется, нет. Подтверждение слов местных о том, что совсем недавно этими землями управляла семья, он нашёл в виде большого количества, очевидно, дорогих детских книг. А то, что жена прошлого эрла очень верующая, подтвердилось в виде религиозных писаний, которые занимали аж несколько полок в шкафу. Ну, и конечно, остальное место занимала художественная литература. Безумец бы обязательно и её прочитал, увы, время было не на его стороне, поэтому приходилось искать что-то действительно важное.

Несмотря на такой смешной по меркам знати, в имперском понимании этого слова, состав библиотеки у мужчины всё равно получилось подчерпнуть немало необходимых ему знаний. К удивлению, даже писания Церкви принесли далеко не малую пользу. В отличие от знакомого ему тевинтерского семибожья, где драконы являются богами-наставниками, как и в эльфийском пантеоне, нынешние фанатики взяли и перелопатили под себя всю историю. Конечно, историческая достоверность сомнительна. Но Безумец понимал, что уж лучше знать хотя бы псевдоисторию, которая написана в Песни Света, чем продолжать находиться в неведении, где он и был всё это время. Ведь, к его удивлению, в ней даже было написано о поступке Синода.

Привкус лжи он начал ощущать, когда перешёл к прочтению о «самом страшном грехе человечества», уже на самых первых строчках. Семеро магистров вероломно ворвались в Тень, чтобы войти в Золотой Город, дать Создателю поджопник и узурпировать его власть. Читать дальше расхотелось уже после этого. Ведь тогда никаких «создателей» и в помине не было, а мотивы магистров были вполне себе мирными. Эти бестолочи просто очернили великих людей, а вместе с ними и всю Империю.

Нет, Безумец ни в коем случае не оправдывает то, что сотворили магистры, особенно, когда он на себе испытал все тягости последствий от их самоуверенности. И всё же частично он их жалел. Ведь чудовищами они не были. Как и положено, все жрецы были очень верующими и заботливыми по отношению к своей пастве. Эльфийским «богам» бы поучиться у них, как надо обращаться с теми, кто искренне верит. Однако они и очень болезненно переживали кризис веры у прихожан, который начался в Тевинтере в те годы. Поэтому, понятное дело, жрецы без раздумий пошли на всё то, что им нашептали их боги. Хотя, что это были за «боги», мужчина и раньше-то не мог понять. Благодаря своему удивительному врождённому магическому дару он всегда превосходил ровесников по силе, а чуть позже, когда ушёл в учёбу с головой, и большинство старших магов могли ему противостоять лишь c большим трудом. Но даже будучи таким, Безумец ни разу не слышал никаких голосов в Тени.

Вероятно, с неверующими эти таинственные сущности разговаривать не собирались.

А вот интересно, Синод знал, что ждёт мир после их безрассудства? Навряд ли. Ведь Безумец начал вспоминать все те подготовительные перед самим ритуалом дни. Будучи приближенным к жрецам, он лучше других знал об их настроении в те дни. Даже не думая о возможных ужасных последствиях, они буквально светились от счастья. Магистры были уверены, что вскоре Империя наконец-то вновь вспомнит о своих богах…

О, да… Империя вспомнила. Весь мир до сих пор поминает, особенно, во время Мора.

Что же такое Мор? Вот какой вопрос мучал мужчину долгое время. Поначалу ему казалось, что «Мором» люди Тедаса могли назвать какую-то войну, в которую были втянуты все государства, революцию или кризис. Было даже более вероятное предположение о том, что речь идёт о какой-то эпидемии. Если учитывать общую деградацию медицины — магическую и немагическую — по сравнению с его миром, то это вообще неудивительно. Однако правда оказалась куда ужасней. Да, это была эпидемия, но с гораздо более критическими и разрушительными последствиями.

Для того, кто жил в то время, когда о такой трагедии помыслить могли только какие-нибудь писатели-фантасты, всё прочитанное им воспринималось с трудом. Почти двести лет все живые Тедаса сражались за свой дом с существами, которых прозвали порождениями тьмы. Да в конце концов они победили, но какой ценой? Земли Тедаса, по которым прошлись орды, опустели на долгие годы. Всё развитие откатилось на несколько веков назад. В Империи начался кризис. Именно тогда начали сформировываться мысли людей о новом мире, в котором магам не найдётся место, сновидцам — уж тем более. И это, очевидно, не шутки. Рухнула даже, казалось, нерушимая из-за отсутствия врагов империя гномов. Большинство тегов было потеряно, и ситуация не изменилась и поныне, а, наоборот, только ухудшилась. А самое ужасное — этот кошмар мир был вынужден пережить ещё четырежды. И Пятый Мор десятилетней давности, вероятно, не был последним.

Безумец внимательно вчитывался в каждый отрывок, где упоминается тот самый всеуничтожающей природы яд, который называют скверной. Он пытался хоть сколько-то понять её природу, действия или хотя бы причины. Потому что в версию Церкви о том, что жрецы стали первыми порождениями тьмы, он не верил. Ведь скверна была ещё и в их время. Ею точно был заражён лириум, который совсем недавно, буквально в ближайшем веке, был обнаружен гномами и использован жрецами в своём ритуале.

Почему он был уверен, что тот самый неизвестный их науке красный лириум был связан со скверной? Благодаря рассказу Феликса.

За эту неделю Безумец несколько раз встречался с сыном магистра. Мальчик, веря, что его собеседник — агент Инквизиции, выдавал ему буквально на духу всё то, что ему, казалось, важно для понимания мотивов его отца. Он хотел, чтобы Алексиуса не клеймили террористом или безумным фанатиком. Ведь Герион таким на самом деле и не являлся. Он светлый ум Тевинтера, исследователь, учёный и просто очень умелый маг. Но, к сожалению, на его плечи легла нелёгкая судьба. Сначала рождение сына, которого несмотря на его совсем слабые магические таланты он принял и искренне полюбил, не боясь даже завистников и врагов, которые не могли не воспользоваться появлением такого позора в семье альтусов. А позже ему пришлось пережить самую важную трагедию его жизни — гибель жены и фактически сына. Да, Феликс пока что жив, но смертельно болен, поэтому ему осталось совсем немного — так он сам сказал.

К такому человеку Безумец проникнулся хоть и не состраданием, но точно уважением. Однако этот магистр, какими бы ни были его мотивы, вступил в радикальную секту, а значит, мужчина не будет колебаться, когда их пути пересекутся. А они пересекутся обязательно…

Рассказы Феликса были полезными не меньше, чем книги, хотя и пугающими. Ведь мальчик рассказал ему, что именно произошло тогда, когда его мать погибла, а он заболел. Оказывается, однажды на них во время возвращения домой из Орлея совершили нападение порождения тьмы, а, значит, мальчик, как это часто и бывает, заразился именно скверной.

Благодаря изучениям воспоминаний Феликса в Тени и его собственным словам, Безумец получил ещё больше знаний о том, как работает этот яд, неизвестного происхождения. Однако эти знания натолкнули его на пугающие мысли. Говорят, что отравленные скверной слышат Зов — песню Древних Богов. Сейчас мужчина не задавался вопросом, с каких это пор боги-драконы стали спящими рептилиями глубоко под землёй, а не мудрыми наставниками за Завесой, которыми их преподносила религия его времён. Ведь то, что он слышал что-то похожее на эту «песню», когда к нему приближался носитель скверны, его беспокоило куда больше. Значит ли это, что он слышит Зов и сам отравлен скверной?

Не сумев с привычным спокойствием воспринимать эти догадки, мужчина подолгу стоял у первого попавшегося на глаза зеркала и изучал себя. Отравленные скверной люди потихоньку становятся вурдалаками: их кожа сереет, зрачки обесцвечиваются, кости понемногу деформируются, а во рту и на руках вырастают клыки и когти, соответственно. Впрочем, не всегда превращение заканчивается полностью. Чаще всего заражённые умирают уже где-то на середине происходящих метаморфоз. Это сейчас происходит и с Феликсом. Он очень бледен и слаб, а, значит, его тело уже не может сопротивляться скверне, поэтому даже он уверен в том, что скоро умрёт. И вспоминая об этом, Безумец уже смотрел на себя. В нём тоже проступили признаки отравления скверной, он был белый, бледнее Феликса. И при этом слышал песню, чего не слышал мальчик. Значит ли, что доза отравления у него сильнее, чем у сына магистра? Этот вопрос беспокоил мужчину. Ведь эта болезнь с одним концом, либо он умрёт скоро, либо превратится в вурдалака и полностью потеряет своё сознание, что равносильно смерти. Однако был один большой нюанс. Его мутации так и остановились. Уже прошло достаточно времени с момента его пробуждения, однако внешне он не менялся, да и самочувствие не ухудшалось. Всё такой же белый, худой, да и с некоторыми дефектами в строении своих костей. Последнее, впрочем, было связано больше не со скверной, а с мутациями, которые были свойственны всем магистрам Древнего Тевинтера из-за их пристрастия к опасному лириуму.

Значит ли это, что на него скверна не подействовала так, как на большинство отравленных людей? От этих мыслей мужчина не знал то ли радоваться, то ли ещё сильнее беспокоиться. Если скверна в нём не разрастается по известному людям сценарию, значит, на него она может подействовать как-то по-другому или проявит себя позже.

Однако, как бы то ни было, становиться монстром, изображённым в книге, которую Феликс сумел выкрасть из личного архива отца, ему совсем не хотелось.

От этих мыслей Безумец теперь даже злился на всех членов Синода. Им же говорил он, говорили все их помощники, что использование неизученного от слова совсем нового вида лириума для настолько опасного ритуала, в котором будет задействовано небывалое количество магии крови, может привести к самым непредсказуемым последствиям. Но они не послушали, они были слишком самоуверенны и слепы.

Теперь Безумец хотел знать лишь одно — во что их всех превратила глупость магистров, кем они стали, кем… кем стал он?

С каждым днём думы мужчины всё тяжелели. Разумеется, все эти знания, которые он получал, тешили его любопытство и жажду исследований, однако ему совсем не нравилось, что к происходящему причастен и он. Сначала это была метка и Брешь, а теперь вот ещё и скверна и остальные вытекающие из неё проблемы. И как от всего этого не сойти с ума тому, кто ещё совсем недавно спокойно прогуливался по улицам Минратоса и распивал лучшее вино Великой Империи? Проводник Хора Тишины вон, например, очевидно не смог справиться с реалиями чужого мира, обезумел.

Однако повторять судьбу жреца мужчина не собирался. Безумец, рвавшийся к знаниям и силе, способен был увидеть даже сейчас в происходящем выгоду для себя. Ведь на самом же деле эти знания ничего не меняли. Он жив до сих пор и прекрасно себя чувствует, если скверна и засела в нём, то так себя и не проявила, а значит, на страх времени не было. Ведь в этом мире было ещё много того, чего бы ему хотелось увидеть.

И он увидит. Обязательно.

И вот совсем скоро отведённые ему на спокойное знакомство с этим миром дни подходили к концу. Теперь уже нельзя было с головой уходить в книги, ведь со дня на день обстановка накалится до предела, две организации, желающие заполучить местных магов, дадут о себе знать. Особенно Безумец был заинтересован слухами, связанными с Инквизицией. Ведь, очевидно, когда заявятся их представители и вместе с ними — агенты, ему нужно будет уходить, поскольку, он был уверен, они тут всё вверх дном поставят, но выяснят, что беглец, которого они ищут по всему Ферелдену, всё это время якшался с местными магами.

Впрочем, и вторую сторону конфликта нельзя было сбрасывать со счетов. Ведь и венатори не сидели сложа руки. В этом Безумцу пришлось совсем скоро убедиться.

Сегодняшний вечер мужчина проводил в привычном для себя месте — в библиотеке замка. Мысли, что эта неделя подходит к концу, подгоняли его, заставляли вновь и вновь осматривать полки в поисках возможно важных, но незамеченных ранее им книг. Однако даже сейчас он пытался внимательно следить за замком, поэтому не пропустил момент появления кое-чего необычного.

К тому, как присутствие сильных магов раскачивает стабильность Тени, Безумец уже привык. Ведь сильных магов тут не так уж и много: он, Алексиус да ещё несколько беженцев. Конечно, за эти дни в Редклиф подтянулись ещё небольшие кучки запуганных и уставших магов, но никого из них уж точно нельзя было назвать сильным. Именно поэтому, когда этим вечером в поле его «слуха» появился новый нарушитель Завесы, мужчина был заинтригован. Поначалу ему казалось, что вернулся третий их заговорщик — Дориан — с новостями, но магистр быстро откинул эту догадку. Не в обиду этому парню, конечно, но незнакомый маг был и талантливее, и сильнее. Поэтому Безумец тотчас, поддаваясь своему любопытству, решил выяснить, что же это за странный гость, который появился подстать под самый вечер.

То, что неизвестный, которого он искал, появился здесь не просто так, мужчина понял уже тогда, когда вороном сидел на крыше одной из башен замка и осматривался. Тот самый конный отряд при въезде в деревню даже не стал из приличия спешиваться. Несясь чуть ли не по головам местных, всадники мчались в сторону замка. Тевинтерцы, однозначно. Даже с такой высоты глаза птицы смогли рассмотреть их одежды. Те же походные костюмы, как и у тех, кто засел в замке. Значит, венатори. От этих выводов мужчина нахмурился и, как только всадники стали ближе, осмотрел их получше в поисках того самого сильного мага. Он предполагал, что им будет какой-нибудь, как Алексиус, магистр. Однако сколько бы Безумец ни осматривался, подходящего под описание он так и не нашёл. Единственной, кто выделялся одеждами, а значит, и статусом, была молодая девушка, которая и скакала впереди всех. Неужели это она?

Когда всадники без каких-либо проблем вошли в замок (ворота им поспешили открыть как можно быстрее), высотный наблюдатель решил сам спикировать вниз, во внутренний двор замка. Теперь вот чёрный ворон сидел на заборе около конюшни и такими же чёрными глазами-бусинками рассматривал приезжих, но больше всех — именно девушку. Судя по внешности, она была очень молодой, наверное, немного старше Феликса. Именно её возраст и смущал мага больше всего. Однако в своих знаниях он не сомневался. Значит, эта девочка и есть тот самый сильный маг, которого он учувствовал. Очень похвально для её возраста даже по меркам его мира, тем более для не сомниари.

Из-за своих изысканий и любопытства мужчина повёл себя слишком неосторожно. Крупный ворон, сидящий на заборе, конечно же, привлечёт внимание. Люди его заметили и посмеялись от доверчивости птицы. Впрочем, причин для волнений не было, ведь его не тронули, не постарались подпалить ему перья даже ради спортивного интереса. Отчасти потому что боялись гнева той, которая была, очевидно, главнее всех их. Хотя девушка и сама вскоре заметила причину смеха её подчинённых. Судя по ухмылке, любопытный ворон, скачущий по забору, позабавил магичку. Была бы она сновидцем или опытным магом, то могла бы заподозрить обман. Но к его счастью, кроме потенциала в ней не было ничего. Да, подсознательно магесса чувствовала необычную ауру вокруг ворона, в какой-то степени он даже мог притягивать её своей такой же магической природой. Однако разбираться во всех этих ощущениях её, очевидно, никто не учил, поэтому она совершенно не обратила внимания на свою магическую интуицию, и птица для неё так и осталась просто слишком доверчивым животным.

Пользуясь неопытностью всех этих магов и не желая больше давать повода для подозрений, чёрный ворон взлетел и скрылся за ближайшей башней.

Очевидно, для неё эта встреча не значила ничего. Кальперния, забыв о странной птице, вернулась к своим делам и причине, зачем ей вообще нужно было приехать в Редклиф, поэтому тут же направилась к главному среди здешних тевинтерцев. Однако Безумец улетать не собирался. Он следил за передвижениями девушки по замку благодаря открытым бойницам. Алексиус встретил её почти у входа, как, очевидно, важную гостью и, получив от неё какой-то уж слишком строгий взгляд, сразу же повёл в свой импровизированный кабинет. Несмотря на то, что эти двое собирались говорить без лишних ушей, раз даже выставили за дверь своих телохранителей, мужчина заимел наглость сам залететь в комнату и сесть на потолочную балку. Темнота от наступающего вечера играла ему как никогда на руку. Чёрного ворона в темноте так никто и не заметил.

Конечно же, разговор вышел секретным. Двое венатори не могли не обсуждать важные для их организации планы. Безумец их, конечно же, слушал, но больше продолжал осматривать эту очень странную гостью. То, что она была даже главнее ни много ни мало этого магистра, говорило поведение Гериона. Ведь говорил он слишком аккуратно, покорно. Видеть, как пресмыкается тот, кто довёл главу местных магов чуть ли не до рабского положения, было очень забавно. Хотя какой-то добровольности Безумец в тоне Алексиуса не различал. Разумеется, мужчине противоестественно было подчиняться девчонке, которая, наверное, почти в два раза его и младше. Однако глаз ворона заметил ещё некую деталь — взгляд магистра. Ведь с таким скрытым отвращением никогда не смотрят на равных себе по социальному статусу.

И тогда у Безумца появилось ещё больше вопросов к этой женщине.

Кальперния, как и свойственно командирам, соблюдала строгость во всём. Начиная от своей одежды и заканчивая манерами речи. Её длинные пшеничные волосы были убраны в причудливую, но сложную причёску, которая не распустилась даже от скачки на коне. Её походное платье в лучших традициях тевинтерской моды было дорогим, подгонялось под неё мастером да не одним. Так что простушкой она уж точно не казалась. Вдобавок к этому держалась она гордо перед своими подчинёнными. Угрюмая маска не спадала даже сейчас. Она с откровенным удовольствием пользовалась своим положением и дерзила магистру Алексиусу, несмотря на разность в возрасте. Слишком пёстрая совокупность всего этого заставила Безумца подозревать, что вся эта важность весьма лжива и напущена. Можно было подумать, что девчонке вдарил в голову эгоизм и самомнение от собственной значимости, однако мужчина подозревал, что было всё немного сложнее.

Следующие несколько минут Безумец, забывая даже суть разговора этих двоих, наблюдал за девчонкой. Её поведение выдавало всю иллюзию. Она всем старалась походить на магистров, с одним из которых и разговаривала сейчас, но мужчина, сам в своё время крутившийся среди самых важных особ Империи, заметил кое-что интересное. Манеры у этой девчонки, как у него эльфийские корни: вроде и есть, а вроде никак себя и не проявляют. Понятное дело, что для детей знати такое поведение просто недопустимо. Безумец прекрасно знал, какую часть домашнего образования отводят на этикет и навыки достойного поведения, и всего этого Кальперния была лишена. Очевидно, она не из знати, и это невозможно скрыть, как бы ей того ни хотелось. Впрочем, это ещё не всё откровение. Ведь вся её грозность не могла зародиться на пустом месте. Наверняка, с отвращением на неё смотрит не только Алексиус, не признавая её настолько высокого положения. А значит, девушка, заняв эту нишу, вынуждена постоянно бороться с косыми взглядами. Судя по шарахающимся от её одного сурового взгляда солдатам, у неё прекрасно получалось соответствовать её нынешнему положению. Но почему её не принимали более старшие? Значит, она не просто не ребёнок из четы магистров или сопорати-дельцов, а из семьи потомственных чернорабочих или даже рабов.

Бывшая рабыня в таком возрасте уже может тягаться с гигантами Тевинтера? Очень… похвально. И Безумец действительно так считал. Такая талантливая девчонка-маг заслуживает быть замеченной. Однако, очевидно, не только он увидел в ней потенциал, а ещё и тот покровитель, что протащил её на эту высь. И магистр догадывался, кто стал её покровителем, ведь Кальперния уж слишком фанатично говорит о целях венатори.

— Хватит юлить, Алексиус! Ты писал в отчётах, что почти добился поставленной цели. Однако время идёт, а какого-то продвижения я не вижу! Да и почему ты не торопишься вывозить магов? Приказ был точен.

От очередных обвинений Герион буркнул. Конечно же, ему — великому магистру, уважаемому участнику научной среды Тевинтера — абсолютно не нравилось отчитываться перед какой-то соплячкой, однако он держался гордо, никак не выдавал свои мысли.

— Я не вижу повода для беспокойств. Работы подходят к концу. По нашим подсчётам время уже способно искажаться для всех тех, кто попадает под действие заклинания. Ещё чуть-чуть, и я смогу стабилизировать энергию и сделать её применение точечным…

— Лжёшь. Нам известно, что работа могла быть продвигаться быстрее, если бы ты не тратил большую часть времени на своего сына…

— Твои информаторы ошибаются, Кальперния. Феликс не может быть для меня важнее поставленной цели хотя бы потому, что от её выполнения зависит его жизнь. Да и Старшего я не собираюсь подводить, — Герион ответил достойно, не оставил и повода усомниться в своих словах и верности их организации.

Впрочем, он соврал, и Безумец это прекрасно углядел. Догадки мужчины сбылись: Алексиус действительно вступил в венатори не ради высоких идей, а ради сына, которого Старший собирается спасти, если измученный отец выполнит уговор. Хотя, как этот самый «Старший» собирается лечить смертельно больного и собирается ли вообще, Безумец не знал.

— Да и торопиться уплывать из Редклифа, я причин не вижу, — теперь Алексиус стал отвечать на второе обвинение женщины. — Чем дольше мы здесь остаёмся, тем больше магов заберём. Тем более мне бы очень хотелось встретить представителей Инквизиции.

— Из-за своего любопытства, Алексиус, ты ставишь под угрозу всю эту операцию.

— Ничуть. Маги к ним не перебегут, наши агитаторы с ними хорошо поработали, да и главная их эльфка подчиняется мне. А говорить лично с Инквизицией было бы очень полезно. Мы можем постараться разузнать больше о маге, который закрыл Брешь, если он действительно у них.

— Этим вопросом заняты специальные агенты Старшего, нам нечего лезть в эти поиски. Тем более мы даже не знаем, кто он и что из себя представляет.

— Знаю. Но, скажи, разве тебе не интересно лично встретиться с тем, кто коснулся Тени и при этом остался в живых?

Когда Герион это говорил, его глаза буквально светились от восторга и возможности увидеть что-то поистине необычное. Истинный исследователь. Кальперния это заметила и растеряла всё желание спорить дальше. Потому что спорить бесполезно. С типажом таких людей она была прекрасно знакома и знала, что есть они что-то напридумывают, то никакие угрозы не заставят их передумать.

— Смотри, Алексиус, отвечать за свои промахи ты будешь сам!

— Не учи меня, девочка, — Герион вёл себя очень послушно, однако последние слова собеседницы вывели его из себя, и он не выдержал. — Иду я на риск осознано и беру ответственность за последствия. В отличие от тебя.

— От меня?!

— Именно. Всем нам прекрасно известно, как ты добилась своей власти. Ты ничем не рисковала. Старший всё сделал за тебя.

Понятное дело, за такую дерзость нередко приходится платить. Однако сейчас Кальперния не могла собраться с мыслями. Однозначно, она не готова была терпеть такую дерзость, но слова магистра били на слишком больное место. За маской её злости сторонний наблюдатель даже увидел грусть, обиду. Очевидно, она так часто слышит в свой адрес эти пренебрежение и обвинение в своей ничтожности, что не успевает даже достойно отвечать. Удаётся только злиться.

И сейчас она не стала продолжать разговор, ставить на место подчинённого, а только с высоко поднятой головой обернулась на каблуках своих сапог и направилась на выход. Этот жест красноречивей слов говорил о том, что разговор закончен. Алексиус и против не был. Очевидно, им обоим было неприятно общество друг друга, а теперь — ещё больше.

Безумец наблюдал за происходящим с интересом. Неумение справляться с собственными эмоциями и нападками со стороны других делало эту девушку гораздо более беззащитной, чем ей самой того хотелось. Впрочем, в её слабости он не видел ничего позорного. Для рабыни она держится вполне себе достойно. Тут уже вина Старшего. Бросил ребёнка в стаю гиен и даже не научил, как правильно вертеться наравне с аристократами. На что он надеялся? На то, что одного его слова будет достаточно, чтобы венатори, где немало альтусов и выходцев из уже достаточно-таки влиятельных лаэтанских семей, верно встали под главенствование какой-то девчонки-выскочки? Старший, очевидно, переоценивает силу своего слова.

Переговоры этих двоих закончились тем, что она вышла из комнаты с не лучшим настроением, но расстроенной. Поэтому Безумец посчитал, что лучшего момента для личной встречи с этим редким по меркам нынешнего скудного на магию мира талантом и не придумаешь.

Будучи с испорченным настроением Кальперния желала лишь одного: поскорее убраться из этого замка. Об этом мечтали и все те, кому она по закону цепной реакции так же испортила настроение. Однако все они, в отличие от Гериона, не осмелились ей дерзить, а поспешили срочно исправлять недочёты в своей караульной работе. Немного поворчали, правда. Впрочем, им повезло, и начальница не услышала их возмущений. Идя обратной дорогой, она вообще почти не обращала внимания на происходящее. Сейчас были лишь одни мысли: пройти мимо библиотеки, спуститься на нижний этаж, а там поскорее выйти во внутренний двор и свернуть в конюшни. Однако её планам суждено было измениться.

Когда Кальперния проходила мимо непосещаемой нынешними жителями замка библиотеки, неожиданно в той комнате упало несколько книг с полок. Это, конечно, заставило девушку тут же остановиться и собраться с мыслями, чтобы убедиться, что ей не послышалось. Не послышалось. Шевеления за дверью действительно были.

Девушка задалась вопросом: кто бы это мог быть? Слуги точно не будут убирать комнату в столь поздний час: под скудный свет свечей ни одной пылинки не разглядишь. Сына магистра там не могло быть: Феликс ей только-только попался в коридоре и даже по-доброму поздоровался несмотря на её очевидное нежелание разговаривать. Но тогда кто? Возможно, какой-то солдат решил уединиться с одной из местных служаночек. В иное время Кальперния и не стала бы опровергать или подтверждать этот свой домысел, а просто бы ушла. Но сейчас ей, ужасно злой, хотелось ещё на кого-нибудь накричать.

Для своего настроения в комнату она вошла довольно-таки тихо. Возможно, не хотела вовлекать в разборку посторонних, а, возможно, следуя своим каким-то глупым надеждам, думала встретить здесь что-то поистине необычное. Самое интересное — так это то, что эти надежды чаще всего не находят подтверждение в реальности, однако сегодня увиденное её по-настоящему смогло удивить.

Ведь, зайдя в комнату, Кальперния увидела незнакомца, который сейчас в спешке пытался вернуть все упавшие книги на полку. Он точно был магом, потому что вокруг него кружил специально призванный шарик света — висп — и освещал ему комнату получше любой свечки, да и посох был при нём.

Благодаря той осторожности её присутствие так и осталось для незнакомца секретом. Пользуясь этим, Кальперния сложила руки на груди и с ухмылкой решила осмотреть его. Поначалу ей казалось, что это один из солдат Алексиуса, который, пока хозяин занят, сунул свой любопытный нос куда не надо. Однако достаточно-таки быстро девушка отмахнулась от этой догадки. Ведь одежда, которая была на незнакомце, не соответствовала нормам солдатского обмундирования. Да и плащ, явно дешёвый и с уже запачканными полами, придавал мужчине какой-то даже бедственный вид. Один из тех магов-беженцев, которые спрятались в Редклифе? Вероятно. Однако девушка всё равно нахмурилась. Она начала подозревать его в шпионаже, потому что не поверила, что обычный беженец осмелится забраться в подконтрольный тевинтерцами замок… Да и вообще, как он тут оказался? Подкупил слуг?

— Впервые вижу, что бы маг читал Песню Света, — произнесла Кальперния, когда разоблачённый маг убрал упавшие книги и вернулся к чтению.

Женщина говорила эти довольно-таки мирные слова с кровожадной ухмылкой, уже представив, как он отреагирует на то, что его раскрыли, начнёт паниковать, оправдываться. Но она ему, конечно, не поверит, и вдоволь отыграется на этом неудачливом шпионе.

Однако опять всё случилось так, как она и подумать не могла. Мужчина, конечно, вздрогнул, стоило тишине комнаты быть нарушенной посторонним. Однако, когда он поднял голову и глянул на неё, какого-то удивления она не увидела. Конечно, из-за достаточно-таки скудного освещения и капюшона девушка не смогла разглядеть глаза незнакомца, но судя по тому, что мужчина совсем скоро просто кивнул ей в знак приветствия и вернулся к чтению, он был абсолютно спокоен.

— Эти «Песни» лучше всего показывают всю гниль Церкви. Уничтожение Долов тому доказательство. Нарушили обещание той, чьи слова, как они говорят, проповедывают, и гордятся уничтожением государства и надежд целого народа лишь из-за инакомыслия. Масштабнее лицемерия мир ещё не видел, не правда ли? — мужчина говорил таким спокойным, абсолютно непринуждённым тоном. Лишь вопрос в конце доказывал то, что он всё-таки разговаривает не сам с собой.

Такое абсолютно нетипичное поведение для лазутчика заставило Кальпернию даже опешить. Она поспешила беглым взглядом вновь окинуть его, думая, может, что-то пропустила.

— Какой-то вы даже слишком спокойный, — тогда женщина решила спросить напрямик, желая узнать, как он будет оправдываться. — Не боитесь? — её «вы» было скорее оскорблением, чем выказыванием уважения, однако Безумец сделал вид, что не заметил этого.

— Бояться? Кого?

— Ну, хотя бы меня.

Услышав эти слова, мужчина вновь отвлёкся от чтения и глянул на девушку. Невозможность видеть глаз незнакомца её раздражало. Однако она удержала в себе желание подбежать к нему и сбросить этот уже ненавистный капюшон и решила подождать. Если он лжёт — она это совсем скоро выяснит, ведь долго притворяться он не сможет. Если же нет, то она выяснит его истинные мотивы нахождения здесь.

— Если честно, страх есть, — довольно-таки спокойно признался мужчина. — Судя по тому, что вас я в деревне не видел и встретились мы в замке, вы знакомы с этими тевинтерцами. А если это так, то мне бы очень хотелось, чтобы вы не выдавали им моё присутствие.

— Тогда зачем вы сюда полезли, если вам страшно?

— Тут книги.

Ни разу за их разговор он не дал повода усомниться в своих словах, его голос ничуть не вздрогнул. И теперь девушка с ещё большим интересом уставилась на мужчину. Он хочет ей сказать, что рискнул буквально собственной жизнью и пробрался на закрытую территорию только ради библиотеки? Сказки какие-то.

— Даже если это правда, неужели вы думаете, что вам кто-то поверит? — хмыкнула она.

— Я не прошу вас верить, я прошу лишь не говорить им. Тем более не моя вина в том, что во всём Редклифе нашлась лишь одна библиотека, и она здесь.

Кальперния терялась в догадках. Как бы она ни старалась к нему подступиться, он остаётся непреклонен в своих показаниях и даже остаётся таким же спокойным. Может, в его словах не было лжи? Но тогда какой безумец пойдёт на такой риск из-за… из-за книг?

Когда собеседник вновь отвернулся к книжным шкафам, женщина решила к нему приблизиться. Обхватив покрепче посох на тот случай, если мужчина раскроет себя и нападёт, она медленными аккуратными шагами подошла к нему почти вплотную. Однако меры безопасности не понадобились. Он ничего опасного для неё не сделал, наоборот, казалось, её близость его никоим образом не волнует. Однако всё же мужчина натянул пониже капюшон, когда девушка, его обогнув, попыталась под него заглянуть. Так что глаза незнакомца ей остались неизвестны, однако она и так уже сумела увидеть кое-что необычное: его кожа была белой. Вероятно, он не здоров. Это подтверждалось и его весьма щуплым телосложением. А ещё он совсем уж неуверенно стоял, периодически буквально цепляясь за посох для сохранения равновесия. Вроде не старик, а уже хромает?

Всё это заставило девушку ещё больше усомниться в своих обвинениях и начать верить ему. Ведь таких слабых в лазутчики обычно не берут.

— Назваться не желаешь? — произнесла девушка достаточно-таки строго, даже пугающе грозно, забыв о своём иллюзорном «вы».

— В этом нет необходимости. Лучше останемся друг другу незнакомцами. Тем более в вас я тоже не вижу желания называть своё имя, — судя по всему мужчину даже сейчас ничего не могло заставить потерять своё самообладание.

— Хватит юлить!!!

Спокойствие в голосе собеседника, однозначно, вывело её из себя. И девушка не заметила, как перешла на крик. Это было неправильно. Это была одна из главных ошибок. Кальперния это-то уж точно знала, поэтому тут же постаралась взять себя в руки. Сама не понимала, почему сорвалась перед этим неизвестным. Вероятно, когда ты злишься, любое проявление спокойствия может разозлить ещё больше.

Конечно же, такая резкая смена интонации, перешедшая из насмешки в открытую злость, не могла остаться незамеченной. Мужчина обернулся глянул на девчонку. Кальперния ожидала, что за этот свой промах поплатится насмешкой и издевательством и уже готова была соответствующе ответить.

— Я правильно понимаю, настроение у вас испорчено? — однако вместо ожидаемого она получила лишь осторожный вопрос и полное внимание с его стороны. Мужчина даже о своих книгах забыл и только смотрит на неё из-под капюшона.

— Тебя это не касается, южанин, — фыркнула она, напомнив себя, что он всё ещё под подозрением.

— Ошибаетесь. Сейчас это меня касается напрямую.

Его слова звучали как-то уж совсем двусмысленно, отчего Кальперния уже посчитала, что нашла его промах и сейчас уличит во лжи. Однако вдруг мужчина улыбнулся совсем по-доброму, тем самым говоря, что в его словах не было чего-то преступного.

— Если я не помогу вам исправить ваше настроение, то вы, вероятно, скоро начнёте кричать на меня и испортите настроение уже мне. Так что да, это меня касается.

От его совсем беззлобной улыбки Кальперния растерялась окончательно. Эта улыбка подчёркивала его образ, делала его таким же совсем неопасным. Её глазу сложно было даже хоть за что-то зацепиться, чтобы продолжать его обвинять в шпионаже. От него даже не веяло опасностью. Этот маг уж больно походил на простого чудака, забавного и безопасного.

И теперь пока женщина заблудилась в своих сомнениях и противоречиях, Безумец наклонился к ней. Он прогнал виспа, поэтому оставался в спасительной тени своих тёмных одежд. И пользуясь этим, мужчина аккуратно подхватил свисающую на лицо девушки прядку волос и заправил ей за ухо.

— Ты что делаешь?! — ошеломлённо воскликнула Кальперния, явно не ожидая, что он нарушит принятую в приличном обществе границу между двумя людьми. Сейчас она уже металась между желанием треснуть его по руке или сразу огреть тяжёлым набалдашником посоха по голове за такое нахальство.

— Поправляю вашу причёску. Очевидно, выпавшая прядь нарушала ту строгость, которой вы придерживаетесь, — совсем невинно оправдался он.

Как говорится, вступил в Магистериум — умей вертеться. Поэтому Кальперния научилась справляться со многими выпадами собеседников. Без этого никак. Ведь магистры остры на словцо. Поэтому такая совсем безобидная забота от незнакомца стала для неё самой главной неожиданностью. А ведь судя по тону, он даже не понял, что нарушил личное пространство и чувство такта. Однако её это совсем не злило.

Девушка повторила движение его руки, «поправив» уже убранную прядь, посчитала произошедшее весьма милым и сама не заметила, как позволила себе улыбку.

— Улыбка вам идёт гораздо больше, — очевидно, эти слова можно легко обозвать лестью. Однако мужчина произнёс их настолько безвинно, что это больше походило на озвучивание его мыслей, а не на попытку угодить.

«Как ты это сделал?», — удивлённо глянула на него Кальперния. Ведь девушке казалось, что она готова к любым похожим выпадам со стороны мужчин, да впрочем, и женщин — тоже. Ведь лживые комплименты самый распространённый способ поддержать разговор с неприятным собеседником и при этом не нарушить манеры. Зато эти слова чуть не вогнали её в девичью краску. Может быть, потому что они были по-простому честными и шли на резком контрасте с тем, что ей совсем недавно пришлось услышать от магистра?

Тот, в ком она не признала знатока интриг, конечно же, распознал все эти сомнения. Поэтому теперь уверенный в том, что он всё сделал правильно и такая вольность была очень даже уместна, Безумец лишь повернулся к шкафу, взял новую книгу с полки и начал листать её в поисках каких-нибудь интересных статей.

То, что в середине их разговора он снова перевёл всё своё внимание на книги, опять придавало его поведению какой-то бестактности. Однако сейчас, когда напряжение между ними спало, а все худшие обвинения никак не хотели подтверждаться, Кальперния не считала это чем-то постыдным. Наоборот, она с ещё большим интересом посмотрела на этого книголюба.

— Значит, книги любишь? — спросила она очень даже свободно несмотря на то, что недавно только-только считала его опасным. Однозначно, ненормальная страсть мужчины к книгам её заинтересовала, и девушка даже не скрывала, что спрашивала уже из личного интереса, а не ради очередной попытки уличить его во лжи.

— Очень, — ответил Безумец. — Ещё в детстве они стали для меня проводником в этом мир.

«И для меня», — про себя подумала девушка и разглядела в нём своего рода родственную душу. Ей даже стало интересно, детство у него выдалось такое же, как и у неё — отвратительное, раз он предпочитает книги общению с людьми? Если это так, то даже совсем не удивительно, что он так сильно рискнул и влез в этот замок ради книг. Наверняка, ему как начитанному человеку просто скучно сидеть с остальными магами-беженцами.

Все эти мысли читались на её лице, и Безумец их заметил и прекрасно запомнил…

— Хотя местная библиотека скупа на научные знания. Поэтому не дождусь дня, когда нас отвезут в Тевинтер. Говорят, там прекрасные архивы.

— Ты… ты знаешь об этом?

— О том, что мы теперь слуги империи Тевинтер? Да. Это весь Редклиф уже почти неделю обсуждает.

Договорив, мужчина исподлобья глянул на собеседницу. Кальперния как-то странно занервничала. Видимо, она знает, что венатори не собираются щадить старших, поэтому хотела хоть как-то завуалированно предупредить этого интересного мага об опасности и убедить не уплывать с остальными. Однако женщина в самый последний момент всё-таки передумала.

— Я… я надеюсь мы ещё встретимся, — как-то отстранённо произнесла она и направилась на выход.

— И я, — кинул ей вдогонку мужчина. — И спасибо, что не выдали меня стражникам.

Уже будучи у двери, Кальперния обернулась и в последний раз взглянула на него. Ну, кто бы мог подумать, что южный маг окажется настолько приятным собеседником. Впрочем, она ещё могла позвать солдат, парочка патрульных как раз несколько секунд назад протопала по коридору. Однако она не стала. Пусть это останется на совести магистра. Лучше она потом в своих отчётах укажет, что Алексиус настолько бестолков, раз даже хромой слабый южный маг сумел проникнуть в замок, до сих пор оставаясь незамеченным ни им, ни его солдатами. После такого магистр точно будет опозорен. И от этих мыслей Кальперния уже даже ехидно улыбалась, считая эту месть самой лучшей.

— Тогда сделай вид, что и ты меня не видел.

— Разумеется.

Став участником этого маленького заговора с тем, кто не тыкал в её происхождение и в юный возраст, девушка растеряла всё своё былое испорченное настроение и теперь, только задорно хихикнув, вышла за дверь.

Когда он вновь остался здесь один, Безумец позволил себе выйти из образа и довольно усмехнуться. Магистр пока не знал, к чему в дальнейшем может привести эта их встреча, но то, что на талантливую магичку он произвёл впечатление, можно было не сомневаться.

В сегодняшний день замок увидел небывалое со времён захвата тевинтерцами шевеление. Новость о том, что завтра с утра представители Инквизиции, закончив наконец свои глупые попытки помириться с Церковью, прибудут в Редклиф для переговоров, заставило Алексиуса отреагировать соответственно. Разумеется, от участия в этих переговорах он не собирался отказываться, однако и задерживаться в деревне — тоже. Ведь, если слухи правдивы и для полного закрытия Бреши нужно огромное количество магов, то, однозначно, Инквизиция не потерпит отказа и сделает всё, чтобы их заполучить. Настолько рисковать Герион себе не позволит. Любопытство любопытством, но меру знать надо. Тем более магистр понимал, что в случае промаха венатори не пощадят ни его, ни его сына.

Сейчас же, пока телохранители переносили ящики с их вещами и прочие нужные для исследования вещи на корабль, Алексиус стоял в своём пока ещё нетронутом переездом кабинете и изучал некие записи на своём столе. Они заставили его хмуриться. Может быть, потому что то, над чем он и работал для венатори, не хотело срабатывать? Для него это было плохо, ведь он обещал уже всё закончить.

Тем временем рядом с ним стоял Феликс и всё пытался переубедить отца. Оставить магов в покое, бросить все эти опасные исследования и просто уплыть домой. Герион хоть и смотрел на сына печальным взглядом, но молчал, дав понять тем самым, что он не передумает.

Безумец же всё это время, вновь приняв облик птицы, следил за происходящим с высоты потолочной балки и выжидал. Мужчина всегда мог здраво оценить свои силы, поэтому понимает, что сейчас, прожив так долго в обществе сопорати и слабых магов, он слишком расслабился. Дерзит, поступает неосторожно. А это недопустимо. Пусть Алексиус и близко не стоит с теми, с кем его пересекала жизнь в прошлом, однако недооценивать тевинтерца нельзя. В разговоре с ним он должен проявлять свою былую осторожность и быть готовым к тому, что миром дело не решить. Лишние надежды и иллюзии здесь ни к чему.

Впрочем, разумеется, ему хотелось и дальше оставаться в тени, не лезть во все эти разборки. Но, увы, нельзя. Сейчас только он способен спутать планы венатори, не позволить буквально похитить замученных магов.

— Отец, я прошу, выслушай ты меня наконец! — несмотря на многочисленные отказы Феликс не переставал пытаться достучаться до отца. Мальчика было жаль. Ведь он верит, что Алексиуса ещё возможно переубедить.

— Феликс… — с тяжёлым вздохом Герион наконец-то ответил на призыв сына, — пожалуйста… — он говорил с большим трудом, — просто доверься мне.

«Ведь всё это я делаю ради тебя», — эти слова вертелись на его языке, однако Алексиус не осмелился их произнести. Знал: сын его слишком добрый, он не согласится, чтобы цена спасения его жизни была настолько дорогой, чтобы за него умирали все эти люди.

— Довериться и смотреть на то безумство, на которое ты пошёл.

Посторонний насмешливый голос тут же вывел Гериона из своих мыслей. Подняв голову, мужчина инстинктивно осмотрелся и уже совсем скоро увидел, как в их сторону идёт появившийся буквально из ниоткуда маг. Не признав незнакомца, а потому посчитав его опасным, Алексиус среагировал незамедлительно, схватил посох и тут же встал перед сыном, закрывая того своей спиной от опасности. Однако, к его удивлению, прятаться Феликс не стал, а тут же выскочил из укрытия и радостно глянул на чужого.

— Феликс, ты его знаешь? — догадался магистр по реакции сына и уже гораздо серьёзней и пронзительней взглянул на незнакомца.

Маг, что теперь стоял перед ними, казался очень странным. По одежде его с лихвой можно было приписать к беженцам. И Гериону показалось, что раз он уже видел его в деревне… по крайней мере в похожем плаще. Однако сейчас этот мужчина в последнюю очередь походил на обычного мага Круга. Безумец, забывая свой созданный образ слабого странника, стоял с гордо выпрямленными плечами. Ни больные ноги, ни общая худоба не помешали ему держать превосходную аристократическую осанку. С высоко поднятой головой он смотрел точно на магистра. Взгляд его белых глаз был таким пронзительным, холодным, расчётливым. В лучших традициях тевинтерской знати. Алексиус на секунду даже опешил, очевидно, не ожидав такое увидеть на юге. Кто он? Неужели беглый имперский маг? Уж больно его манеры тевинтерские.

— Да, я знаю его. Он… может помочь, — ответил Феликс, хотя сам немного растерялся, не ожидая, что странный маг Инквизиции предстанет в таком образе. Неужели, он и прям тевинтерец? Это бы объясняло его прекрасные познания в магии, которыми так восхищался Дориан.

— Помочь? Феликс, о чём ты говоришь?! — воскликнул Алексиус, удивившись, как его сын вообще умудрился связаться с этим человеком.

— Помочь местным магам и не допустить той трагедии, которую ты собираешься устроить, — уточнил Безумец.

Поняв, что перед ним находится противник, который мало того, что решил ему противостоять и так нагло об этом заявил, так ещё и его сына в это вовлёк, Герион нахмурился сильнее прежнего и приготовился к атаке. Впрочем, быть инициатором боя с настолько странным магом ему абсолютно не хотелось.

— Отец, пожалуйста… — взмолился Феликс, прося отца выслушать этого человека.

— Прислушайся к сыну, Герион. Ведь вполне возможно ты поменяешь мнение о своём нанимателе.

Эти слова говорил Безумец, профессионально навивая интригу. Одна его хитрая ухмылка уже говорила Гериону о том, что этот незнакомец знает больше него. Понятное дело, ум истинного исследователя клюнул на такую приманку, и в глазах старшего Алексиуса загорелось желание узнать всё.

— С чего бы мне его менять? — говорил он достаточно сдержано, но глаза его горели любопытством и негодованием от незнания. Безумец даже усмехнулся: сам ведь такой.

— Ну, начнём с того, что ты подчиняешься венатори, потому что они обещали тебе найти спасение для твоего сына…

Услышав это, Феликс вмиг о многом догадался и как-то виновато глянул на отца. Ведь, оказывается, он пошёл на всё это безрассудство, связался с террористами лишь из-за него, лишь ради спасения того, кто уже и не искал спасения.

— Но неужели ты подпустишь к больному сыну того, из-за кого и начались Моры? — тем временем завершил Безумец свои довольно-таки каверзные слова.

Конечно же, услышанное заставило удивиться Алексиуса. Мужчина просто не мог понять, что могло стать подоплёкой к таким странным словам незнакомца, к таким непонятным и неожиданным обвинениям.

— Старший — это Сетий Амладарис. Древний тевинтерский магистр и по совместительству последний Верховный Жрец Думата.

Понятное дело, такое не могло приняться за истину сразу. Эти слова поначалу могли показаться сущим бредом сумасшедшего, шуткой от того, кто плохо умел шутить.

— Ты… ты уверен в этом? — даже Феликс поначалу засомневался.

— Абсолютно.

Однако для бреда слишком уж холодный тон был в голосе мужчины. Очевидно, он говорил как никогда серьёзно. Для мальчика это стало вполне себе доказательством. Ведь он поверил, что маг говорит от лица всей Инквизиции, а такая организация безумных предположений делать не будет. Но такая правда зарождала только ещё больше вопросов, на которые Безумец им отвечать не собирался.

Алексиус не знал всех этих фактов и псевдоучастия в Инквизиции незнакомца, поэтому уже должен был обвинить того в бесталанной клевете. Однако Герион упустил момент для ответа и погрузился в свои мысли. Да, по сей день со Старшим он лично не был знаком. Однако весьма вероятно, наглядевшись на красных храмовников и прочие манипуляции со скверной в лириуме, мужчина уже мог обвинить главного венатори в запретных для человека знаниях. А ныне слова Безумца лишь только усугубили все эти подозрения. «Невозможность» услышанного мужчину не особо-то отталкивала, ну, уж точно не после того, как он сам столько сил вложил в изучение и подчинение с помощью магии само время.

И теперь эта правда от странного мага его не удивляла, а пугала своей возможной истинной. Если он не соврал, если всё окажется истиной, то, значит, его просто обманули, значит, все его старания были напрасны? И венатори не выполнят свою часть уговора, не помогут его сыну?

Вероятно, это так.

Горе в глазах отца Феликс прекрасно заметил и, не желая, что бы он корил себя, подошёл к нему и бережно положил руку на его плечо. Это прикосновение оживило Алексиуса, заставило вспомнить о реальности и печально взглянуть на сына.

— Феликс, я только хотел… — хотел было оправдаться магистр, поняв, каким он теперь, наверное, террористом выглядит в глазах единственного сына.

— Всё хорошо, пап. Я давно уже смирился, — совсем ласково улыбнулся мальчик. — Прошу, давай просто вернёмся домой.

Казалось бы, вот-вот и весь конфликт завершится без кровопролития. Алексиус должен был понять, в какие дебри его привели все эти изначально светлые мотивы — спасти жизнь своему ребёнку, должен был смириться, должен был принять выбор сына и его просьбу. Ведь время у них ещё было. Вместо оплакивания незавидной судьбы и гонки за несуществующим лекарством, они могли потратить его с пользой, провести его вместе. Сыну хотелось ещё так много рассказать отцу. Отцу хотелось ещё так много удивительного показать сыну, просто порадовать.

Время дало им шанс…

Однако именно сейчас показалась обратная сторона упрямой тевинтерской натуры. Ведь Алексиус так и не смог смириться, принять неизбежность судьбы. И вместо выполнения просьбы сына, мужчина хищно глянул на незнакомого мага, который и стал причиной падения всех его стараний. Он постарался найти хоть что-то ради доказательства того, что этот маг нагло солгал, чтобы через сына добраться до самого магистра. Хоть Безумец продолжал держать спокойствие, ничем себя не выдавал, но Герион был уже в том состоянии, когда человек думает не своей головой, а самовнушением.

Этот незнакомый маг простым беженцем не был — это уж точно, однако хочет во что бы то ни стало сорвать планы тевинтерцев. Алексиус нашёл этому единственное объяснение — он из Инквизиции. Ведь только эта организация предъявляла права на магов, остальным на этих людей просто всё равно. И от этих мыслей мужчину посетило предчувствие. Откуда такому странному, однозначно, сильному магу с замашками на манеры тевинтерской аристократии взяться в Инквизиции? Магистр этот ответ искал на незнакомце, в очередной раз окинув того взглядом исследователя.

Впрочем, до сих пор все его мысли оставались лишь догадками. Он мог и отказаться от них в связи с отсутствием весомых доказательств. Ведь на лбу черноволосого мага не было написано, что он маг из Инквизиции, а как это доказать иным способом — непонятно. К сожалению, цепкий взгляд исследователя зацепился за странность, выведшую его прямо к правде.

После закрытия разрыва и стабилизации Завесы метка Безумца вновь стала неактивна. Именно поэтому мужчина не стал доставлять себе лишние неудобства и прятать руку под плащ. Это решение нельзя было назвать неосторожным или недальновидным, ведь даже сейчас не было причин для подозрений — метка никак себя не выдавала. Однако с момента закрытия последнего разрыва на руке мужчины появилось ещё кое-что. Тот самый повреждённый участок вен на тыльной стороне его ладони со временем так и не исчез, хотя чуть-чуть и померк от неактивности метки. И всё же эта линия была не такой уж и большой, если кто и замечал, то просто считал татуировкой или странной травмой.

Но именно это странное подобие магического ожога в совокупности со всеми другими фактами и натолкнуло Алексиуса на правильную мысль. Когда среди венатори пошли слухи о маге, пережившем взрыв на Конклаве и способном воздействовать на Завесу через Брешь и разрывы, Герион не мог не заняться этим вопросом. Конечно, много знаний об этом явлении в связи с его непредвиденностью не было даже у тех умников, кому было приказано его изучить, ведь только, заполучив единственного в своём роде носителя частички Тени, можно было получить настоящие ответы. Понятное дело, до Алексиуса, который работал над другой задачей, даже разные догадки доходили с трудом, но магистр всё равно сумел собрать достаточно сплетен об этом маге. Именно сплетни говорят, что Якорь проявил себя в виде мнимой трещины на левой руке носителя, из которой струится зелёный свет Тени. Не подозрительно ли, что у странного мага, который сейчас стоял перед ним, так же наблюдается магическое повреждение, да ещё зелёного цвета, да ещё и на левой руке? Именно — подозрительно, ой, как подозрительно.

— Ты… Тебя Старший и ищет!

Если бы эта встреча закончилась мирно, у Безумца, как он и хотел, получилось бы спутать планы венатори, у Алексиуса был бы шанс вступить в Инквизицию и оказать им помощь в борьбе с тем, из-за кого, как считают большинство, этот мир и отравила скверна, не из высоких мотивов, так хотя бы из мести за своего сына, а Феликс порадовался бы, что ради его мнимого спасения никому не придётся отдавать свои жизни и что его отец больше не будет связан с этими террористами. Однако в этот момент разорвалась та самая тонкая нить, что и связывала их всех с этим прекрасным «если». Однозначно, шанс утерян безвозвратно.

Возможно, Алексиус и ошибся. Возможно, этот незнакомец совсем не тот, за кого он его принял. Возможно, он на самом деле всего лишь один из беженцев, который, в отличие от остальных, не стал сидеть на месте и решил спасти их от ужасной судьбы, на которую венатори обрекают большинство здешних магов. У всех этих предположений разные шансы на существование, но они есть, поэтому Алексиус и как учёный, и как исследователь должен был учитывать и их. Однако сейчас это был уже не умнейший человек Тевинтера, а несчастный отец, что потерял голову от отчаяния и горя. Голос разума был бессилен. В его голове кружилась лишь одна мысль: этот незнакомец врал, ведь тот, кто может управлять скверной, обязательно поможет его сыну. Нужно лишь доставить к нему этого мага — разрушителя планов Старшего — и магистру простят все его неуспехи.

Слова отца, конечно, удивили Феликса, а когда магистр вообще ухватился за свой посох и приготовился к атаке, то он убедился окончательно, что мир не наступил. Поэтому вместе с попытками докричаться до отца мальчик встал прямо перед вторым магом, защищая того от атаки. Он надеялся, что это заставит Алексиуса остановиться, что вид испуганного сына заставит его одуматься.

Увы, это не сработало. Герион остановился, но лишь на секунду, чтобы сменить тактику ведения боя. Однако его враг тоже выжидать не собирался.

В то, что всё дойдёт до сражения, Безумец даже не сомневался. В хороший исход он и не верил. Именно поэтому во время всего разговора он был настороже, следил за Завесой, чтобы не позволить Алексиусу загнать себя в ловушку. Однако, очевидно, нынешних магов он переоценил. Даже тевинтерский магистр не воспользовался всеми теми искусными ухищрениям, которые были известны в Древней Империи. А зря. Тогда у него мог быть шанс.

Конечно, поддаваясь своей гордости и чувству превосходства, Безумец мог бы вступить в зрелищное смертельное противостояние двух тевинтерских магов. Это был бы честный бой. И он прекрасно бы потешил эго сновидца, ведь можно было «показать сопляку, как должен сражаться настоящий тевинтерский магистр». Однако вся эта показуха сопровождалась огромным риском. Только самый настоящий глупец будет недооценивать Алексиуса в качестве противника. Именно поэтому мужчина избрал очень подлый, но наиболее вероятный путь к победе.

Неожиданно, не успел магистр и завершить чтение хоть одного заклинания, как мимо Феликса, чуть ли не сбивая того с ног, промчался волк и с грозным рыком накинулся на мага. Почему эту атаку можно назвать подлой? Потому что в сражении против мага Герион, конечно же, будет делать предпочтение в сторону магической защиты, а не физической. И именно поэтому его уже окружал созданный крепкий барьер, способный выдержать даже несколько прямых попаданий мощной стихийной магии, но не неожиданное нападение вблизи.

Всё произошло слишком быстро. Волк, который был крупнее ферелденских собратьев, без особых трудностей в прыжке сбил Алексиуса с ног, а потом ухватившись клыками за посох вырвал его из рук мужчины. Не дав ему даже секунду, зверь тут же начал неистово рвать доспехи мага, чтобы добраться до уязвимой человеческой шеи.

Алексиус сопротивлялся. Будучи в панике, он предпринял немало разных попыток спастись, начиная от попыток сбросить с себя волка и заканчивая стараниями подпалить его шкуру. Маг опасен и без посоха, и в сражении с обычным животным у Гериона ещё был бы немалый шанс. Однако против человека, который за года практики абсолютно освоил тело зверя, да ещё при такой неожиданности — никаких. Ведь сил магу сбросить с себя такую тушу не хватит, выхватить кинжал волк не давал, а от любого пущенного заклинания безошибочно уворачивался.

Для них нетипичное для магов противостояние длилось, казалось, целую вечность, для любого постороннего — всего лишь несколько секунд. Феликс только-только успел хоть что-то сообразить, как вскоре помчался к ним. С криками он схватил волка за шею и постарался его оттащить, прося дать отцу ещё один шанс. Но было слишком поздно. Добившись своего, зверь уже совсем скоро вцепился в шею человека и острыми клыками смертельно её прокусил.

Изо рта вместе с кровью вырвался последний хрип. И вот сопротивления прекратились. Тело магистра обмякло под лапами волка. А в остекленевших глазах навечно застыл предсмертный ужас.

Феликс сидел перед бездыханным телом отца, ничего не замечая вокруг. По щекам мальчика бежали слёзы, но он даже не старался их сдерживать. Зачем? Ведь теперь не осталось никого, кто бы мог сказать, что для сына магистра это неприемлемо. «Ну, почему ты меня не послушал?», — из раза в раз задавал он этот вопрос, спрашивая того, кого больше не существует, и сжимал его остывающую ладонь.

Безумец тем временем безмолвно стоял неподалёку. В какой-то степени ему было жаль, что всё получилось именно так. Однако ему было жаль скорее не магистра, а потраченного времени на бесполезные попытки договориться. Да, возможно, не было нужды в убийстве, может быть, во второй раз Феликс сумел бы уговорить отца смириться… По крайней мере в это верил сам младший Алексиус. Безумец же не сомневался в том, что переговоры в дальнейшем были бы уже невозможны. Так что произошедшим он был полностью доволен. Планы венатори на беженцев рухнули, и сильный тевинтерский маг больше не представлял для него угрозу. Единственное, что мужчина посчитал промахом, так это то, что разборки они устроили при мальчике. Кто знает, как Феликс переживёт произошедшее на глазах убийство отца. Потеряв голову от горя, он может возжелать мнимой мести и напасть. Поэтому холодный взгляд Безумца был направлен сейчас именно на мальчика. Убивать и без того смертельно больного уж точно не было никакого желания, однако, если произойдёт то же, что и с Герионом, он колебаться не станет.

В таких делах нет месту жалости, это магистр усвоил прекрасно, поэтому и прожил так долго.

Совсем скоро в кабинет ворвались солдаты. Видимо, услышали крики. Увидев уже окровавленное бездыханное тело своего хозяина, которого они и должны были защищать, телохранители от ужаса даже побелели, но потом увидели неизвестного им мага и тут же, словно бешеные сторожевые псы, окружили вероятного убийцу. И теперь, приняв полную боевую готовность, они стали наступать на него. Зная, что одно лишнее телодвижение может только спровоцировать служивых, Безумец очень медленно и аккуратно отошёл в сторону открытого окна. Хоть один намёк на угрозу его жизни, и мужчина птицей просто покинет комнату, никто ничего не сумеет сообразить.

Однако в тактическом побеге уже не было нужды. Ведь тут раздался громкий приказ младшего Алексиуса оставить чужого мага в покое. Телохранители, конечно же, удивились, переглянулись между собой, однако подчинились. Ведь теперь они обязаны были подчиняться Феликсу, а он дал точный и однозначный приказ. Услышав, что больной мальчик даже в таком разбитом состоянии может отдавать приказ получше некоторых магистров, Безумец улыбнулся. А ещё он был рад тому, что юный тевинтерец не изменил своим убеждения, не заклеймил его своим врагом лишь за то, что мужчина делал, что должен.

Начатая несколько часов назад суета в замке теперь добралась и до этой комнаты. Служанки и солдаты переносили на корабль последние вещи вторженцев, не трогая имущество эрла. А главное, нужно было позаботиться о погибшем магистре и придумать, как доставить его тело в Тевинтер. Понятное дело, Феликс не посмеет бросить отца в чужом им крае.

Всё это время Безумец молчаливо сидел на выступе бойницы и выжидал. Тевинтерцы были не в лучшем настроении и продолжали коситься на него, поэтому, конечно же, у мужчины не было желания провоцировать их ещё больше и просто мешаться. Тем более торопиться ему было некуда. Все бумаги магистра, которые лежали на столе, полностью в его распоряжении.

И вот уже совсем скоро, когда день плавно переходил в вечер, последняя суета начала подходить к концу. Вместо запланированного завтра Феликс решил отплывать сегодня, пока ещё окончательно не потемнело. Оставаться на ночь в этом злосчастном замке ему не хотелось абсолютно.

— Я… хотела поблагодарить вас.

Просьба явиться в замок, конечно же, удивила Фиону. А ещё большей неожиданностью для неё стало то, что она увидела, явившись в уже знакомый кабинет. Хотелось уже даже спросить, что случилось и почему тевинтерцы меняют свои планы. Однако кровь на полу, которую ещё не успели отмыть, и отныне главенствование Феликса прекрасно отвечали сразу на несколько вопросов. И всё же самым настоящим шоком для эльфийки стали слова мальчика, который рассказал ей, куда на самом деле Алексиус собирался отвести всех её магов. Молодняку бы промыли мозги, и те бы стали верными последователями идей венатори, а всех несогласных старших или убили бы, или пустили на эксперименты.

Понятное дело, для той, которая верила, что наконец-то нашла дом для всех тех, кого она вызвалась защищать, это стало самым настоящим ударом. Получается, она собственноручно чуть не допустила трагедию, если бы не один маг.

Фиона не понимала, почему Феликс попросил со всеми дальнейшими вопросами обращаться именно к Безумцу, но это она и сделала, совсем скоро неуверенно подойдя к человеку. Уже тогда, когда радостные от исчезновения демонов послушницы Церкви рассказали ей о хромом маге, который один вошёл в церковь и наверняка избавил их от ужасной напасти, женщина начала жалеть, что не обратила на него должного внимания, когда он сразу после прибытия в Редклиф начал подходить к ней с разными вопросами. Ведь после инцидента в церкви она так и не смогла с ним поговорить, он куда-то пропадал на весь день. А теперь ещё и оказалось, что именно его вмешательство и стало решающим для всех них.

Услышав слова неуверенной благодарности от той, которая и не знала, как подступиться к этому таинственному магу, Безумец обернулся, глянул на неё и кивнул в знак принятия её слов. Когда мужчина не отыгрывал образ беспомощного чудика, а держал себя так, как его научила Империя, он выглядел поистине пугающего. А неестественный цвет глаз отныне делал его холодный строгий взгляд ещё более зловещим.

— Вам не нужно оправдываться, Фиона, — неожиданно произнёс Безумец, когда увидел, как сильно эта женщина корила себя за то, что могло произойти. — В том, что вы привлекли внимание двух сторон назревающего конфликта, нет вины магов. Думаю, все понимают, что у вас не было возможности отказаться от предложения Алексиуса. Как и сейчас отказаться от союза с Инквизицией.

— Как считаете, они примут нас после… всего этого?

Безумец разделял подозрения Фионы о том, что Инквизиция организует беглецам свой Круг. В конце концов в её главенствовании стоят люди, которым Церковь изрядно промыла мозги своими идеями. Однако мужчина всё же полагал, что тиранами они не станут, ведь против борьбы с магами венатори нужны свои верные маги или храмовники. Насколько он слышал, заполучить вторых у них так и не получилось, а значит, очевидно, они будут делать ставку на первых.

— Думаю, в этом можете не сомневаться. Для организации, которая вызвалась закрыть Брешь, Инквизиция ещё слишком слаба на магические знания и силу. Поэтому этот союз им так же необходим, как и вам. Да и, если говорить честно, на Конклаве произошло весьма интересное… магическое явление. Так что от консультации старших магов они точно не откажутся.

Впервые за долгие дни Фиона улыбнулась. Для уставшей женщины были важны даже такие слова. Не раздумывая о разных «если», она только понадеялась, чтобы этот мужчина оказался прав. Может, судьба смилостивится, и Инквизиция действительно станет для них домом, местом, где маги наконец-то вновь смогут найти для себя опору и восстановиться после четырёхлетней войны…

Теперь на плечи Фионы легла обязанность рассказать о новости остальным магам и подготовить их к непредсказуемому вердикту Инквизиции, который её представители огласят уже завтра.

— Фиона, а если уж и говорить о благодарности, то можете выполнить одно моё одолжение? — уже перед уходом эльфийки произнёс Безумец.

Магесса поначалу опешила от таких слов, испугалась ужасности просьбы этого, однозначно, опасного мага, однако всё-таки кивнула, понимая, что отказать не имеет права. Не после того, как он спас всех их.

— В группе, с которой пришёл я, есть одна молодая лекарка. И я хочу, чтобы вы взяли под свою ответственность поиск для неё подходящего учителя. Вы не имеете права упустить такое дарование.

Конечно же, такая просьба превосходила даже самые лучшие предположения эльфийки, именно поэтому она согласилась её выполнить, не раздумывая. Однако Фиона всё равно не понимала такого пристального внимания к той девчушке. Да, эту шуструю лекарку она помнила, но пока та ещё слишком молода, сложно было сказать, станет ли она действительно сильным магом. Однако мужчина отчего-то уверен в этом наверняка.

— Вы уверены в её способностях?

— Абсолютно. Она слишком нравится духам, они ей помогают каждый раз, когда она начинает кого-то лечить. Их присутствие я чувствую.

Фиона удивилась. Ведь, даже будучи сильным магом, она не могла точно понимать разные процессы Тени, а этот мужчина не просто их понимает, он даже через Завесу «чувствует» присутствие её жителей. Такое усиленное восприятие легенды приписывают только одному виду магов…

— Так вы сновидец? — буквально ахнула эльфийка.

Увидев, какой сильный интерес зародился к его персоне в глазах женщины, Безумец усмехнулся. Но вместо ответа мужчина только прислонил палец к губам. Фиона прекрасно поняла этот жест и его нежелание говорить на эту тему и настаивать не стала.

— Будьте уверены, я выполню вашу просьбу, — в знак прощания Фиона кивнула и, произнеся ещё раз слова благодарности, тут же поспешила на выход из замка, к своим помощникам.

Безумец наблюдал за убегающей женщиной. Несмотря на то, что она эльф, разговаривать с ней получилось без особых проблем. Мужчина даже усмехнулся над самим собой, прекрасно заметив, что у него получается всё лучше и лучше адаптироваться к правилам нового мира.

Пока шёл разговор двух магов, Безумец и не заметил, как комнату покинул последний тевинтерский солдат. Остался только Феликс. Но и он задерживаться не собирался. Совсем скоро юный Алексиус собрал последние отцовские вещи и теперь подошёл ко второму участнику их успешно выполненного заговора против венатори.

— Возьми, — оказавшись напротив, Феликс протянул мужчине небольшой свиток с каким-то письмом. — Там находятся важные сведения о дальнейших планах венатори. Отец собирался его сжечь, но я успел подменить свиток. Так что думаю, он очень пригодится Инквизиции.

Безумец в благодарность кивнул. Пусть на самом деле он к Инквизиции никакого дела не имеет, но такие сведения под рукой никогда лишними не будут. Впрочем, магистр не мог не подивиться тому, с каким упорством мальчик старался вставить палки в колёса организации, которая и привела его отца к такому концу.

— Я могу попросить тебя об обещании? — теперь спросил Феликс, напоследок изучая этого удивительного отчего-то непохожего на других мага. И дело здесь не только во внешности.

— Я не люблю давать клятв, Феликс.

— Может, для смертельно больного сделаешь исключение? — даже сейчас мальчик способен был улыбнуться, пошутить над своей болезнью. — Ну, или для начала просто выслушай.

Безумец на этот раз промолчал и кивнул, выразив желание слушать.

— После всего увиденного я согласен с Дорианом. Ты наверняка тевинтерец и ведёшь какую-то свою игру, не зря же так скрываешься. Может быть, даже Инквизиция тебя держит у себя насильно, шантажирует из-за метки. Но всё же, если ваши предположения о Старшем правдивы… — Феликс как-то тяжело вздохнул, боясь даже представить, что один из тех древних магистров действительно жив. — Прошу тебя, помоги Инквизиции. Ведь, кажется, эта организация единственная, кто хоть что-то делает ради спасения мира. Сделай всё возможное, чтобы остановить этого человека. Не знаю, почему, но мне кажется, ты точно на это способен, — горько улыбнулся мальчик. — Пообещай мне это. Пожалуйста.

Безумец с каким-то недовольством посмотрел на него. Он не врал, когда говорил, что не любил клятв. Отчасти потому что у него никогда не получалось их сдержать. Однако сейчас действительно можно сделать исключение, ведь мальчик просит его о том, что он и так собирался делать.

— Я не буду давать обещаний, Феликс, и этим обременять себя. Но скажу: я не допущу, чтобы из-за самоуверенности этого жреца мир разрушился во второй раз.

— О большем я и не прошу, — Феликс был доволен таким ответом. Даже если маг и соврал, мальчик будет верить, что этот человек не позволит случиться трагедии, похожей на вероломное вторжение семи магистров в Тень. Сейчас смертельно больному кроме веры ничего другого и не требовалось.

И теперь юный Алексиус протянул собеседнику руку для рукопожатия в знак прощания. Эту просьбу Безумец выполнил и пожал руку мальчика в ответ.

— Что решил предпринять? — спросил мужчина.

— Пока время у меня есть, доберусь до Магистреума, расскажу им обо всём, что здесь узнал. Но главное, не умру, пока не заставлю архонта Радониса наконец-то вступить в переговоры с Инквизицией и начать оказывать ей посильную помощь. В противном случае из-за своего бездействия Тевинтер может ждать судьба Долов, — говорил Феликс очень уверено, не сомневаясь, что он просто обязан сделать всё это. — Кстати, встретишь Дориана — передай ему привет от меня. Он вроде узнал что-то важное и планировал связаться с Инквизицией. А вот я его уже не встречу, — думая о лучшем друге, мальчик улыбался, но всё же не смог сдержать печального вздоха. — И на этом вынужден проститься. Был очень рад знакомству, таинственный сновидец, — несмотря на шуточный тон прощания Феликс низким поклоном выразил искреннее уважение мужчине.

Безумец молча, но внимательно смотрел в след уходящему Феликсу. Этот мальчик его поражал. Увидев слишком много ужасов для своей совсем ещё юной жизни, он до сих пор держится очень достойно. Его глаза наполнены печалью, горем, болью. Картина смерти любимого отца ещё слишком яркая, точная. Однако скорбь не помешала ему поступать обдуманно и взвешено. Более того даже уже на грани смерти он рвался хоть как-то ещё помочь своей родине и миру.

Удивительный человек.

Для Безумца этот мальчик стал олицетворением той жестокой несправедливости, что творится в мире. Такие люди, как Феликс, трагично погибают. Судьба даже не даёт этим светлым умам взрасти, стать полноценными членами общества, которое они способны изменить, сделать его хоть сколько-то лучше. Зато такие, как он или Старший, словно крысы, живут и переживают всё, идут буквально по головам и своими эгоизмом и вероломными действиями рушат судьбы других.

Когда дверь закрылась и в этой комнате он остался один, Безумец наконец-то приступил к тому, ради чего он так долго тут и выжидал. На столе, к которому мужчина подошёл, так и лежали, как он и просил, нетронутыми все записи Алексиуса, а так же даже ещё почти полная бутылка настоящего тевинтерского вина. Тот, кто за всё время пребывания в этом новом мире ни разу не притронулся к алкоголю, не смог устоять перед соблазном.

Наполнив бокал вином и уже успев насладиться его вкусом, мужчина удобно откинулся на стуле и достал из внутреннего кармана свиток, который ему передал Феликс. Для начала оценит ценность этого письма, а потом займётся записями, лежавшими на столе. Разумеется, Безумцу было интересно наконец-то узнать, над чем же работал Герион для венатори.

В качестве компенсации Феликс передал главенствованию местных магов денежные средства. Их было настолько много, что магам удалось выплатить все долги перед местными жителями, которые всё это время и обеспечивали их пропитанием, и при этом остаток тоже был солидным. Поэтому было принято решение потратиться ещё. Скупив у остановившихся торговцев разные ингредиенты и найдя тех, кто согласился приготовить из этого хоть что-нибудь вкусное, они решили организовать скромный праздник. Он ознаменовал отбытие тевинтерцев, присутствие которых так сильно нервировало, да и прекращение скорого соседства с магами, которые в любом случае будут вынуждены покинуть Редклиф. Если уж и не вместе с Инквизицией, то уж точно от пинка эрла. Разумеется, многие старшие и старики как со стороны местного населения, так и со стороны магов абсолютно не одобряли этой затеи. Они считали, что в такие тяжёлые дни, в самый настоящий кризис, когда чуть всё не закончилось голодом, нет места для праздников и веселья. Людям надо о своём будущем подумать, а не отвлекаться на глупости. Однако по-другому считало всё главенствование, что от магов, что от деревни, даже преподобная мать церкви поддержала эту идею. Безумец так же не видел в этом ничего плохого. Да, сейчас времена трудные, но зацикливаться на них, значит, свести себя в могилу раньше времени. Ведь неизвестно, что их всех ждёт завтра. Можно строить тысячи предположений и догадок, но что главенствованию Инквизиции ёкнет в голову и как оно поступит с магами на самом деле, до конца не мог знать никто. Однако всё это будет завтра. А сегодня все эти люди, измученные и запуганные, могут отвлечься, повеселиться и просто хорошо провести время, смеясь, разговаривая друг с другом и не думая об ужасах, происходящих сейчас в мире. Такой буквально глоток свежего воздуха был важен для всех.

Наступившая темень от позднего вечера ничуть не помешала всё-таки состоявшемуся празднику. Просто разожгли побольше огней в виде факелов и костров, через которые некоторые юнцы на спор не побоялись и попрыгать. Безумец тоже не стал пропускать сие мероприятие, хотя и активного участия, понятное дело, не принимал. Мужчина расположился на самой малоосвещённой скамье около стола с разными купленными и наготовленными вкусностями и, наблюдая за резвящимся молодняком, с большой охотой потягивал сладости.

Конечно, эти наспех организованные деревенские пляски не шли ни в какое сравнение с тем, что он видел за свою жизнь. Балы и приёмы в лучших дворцах Империи. И пусть он был не таким уж и частым их гостем, но полученные впечатления повреждённая память частично ему уже вернула. И впечатления эти были от величия тех мест, главных красоток Тевинтера и, разумеется, лучших деликатесов и выпивки, но точно не от интриг, которые постоянно происходят на подобных торжествах. Сейчас мужчина с умилением следил за нынешним праздником, считая его каким-то даже… невинным, что ли. Ведь он не был пропитан смесью опасности, интриг и заговоров, не нужно было бояться совершить ошибку, не соблюсти какие-нибудь правила этикета и манер, подпустить к себе завистников, а уж тем более получить заточкой в живот от какого-нибудь подосланного убийцы. Здесь все люди действительно развлекались, праздновали и отдыхали. Этот праздник не был поводом для подлости и обманов, он, наоборот, сближал. Мужчина замечал, как образовывались всё новые и новые группы по интересам. Они общались, что-то обсуждали и задорно смеялись, даже не задумываясь, кто из них маг, а кто — нет. Всё было примитивно просто, но при этом и спокойно. Тот, кто терпеть не мог интриги, хотя и был обучен профессионально в них участвовать, смог даже получать удовольствие от происходящего и отдохнуть перед всем тем, что его будет ждать в дальнейшем. А в том, что его в дальнейшем будут ждать слишком много трудностей, Безумец даже не сомневался, поскольку сам позволил себя вовлечь в проблемы этого нового чужого мира.

Мужчина расположился очень удобно. Тёмные одежды в совокупности с недоходящим сюда светом от факела, скрывали его от других. А если его в редких случаях и замечали, то не обращали внимания. Наверняка юнцы считали его очередным стариком, который кроме ворчания никак по-другому и не отзовётся о празднике.

Однако долго наслаждаться своим одиночеством ему не дали. Совсем скоро в поле его зрения оказалось два мага, которые, о чём-то переговариваясь между собой, целенаправленно шли в его сторону.

— А правду говорят, что ты учёный и изучаешь эльфийскую историю?

— Интересуюсь, — спокойно ответил Безумец, стащив очередную сладость со стола, но уже начал обдумывать зародившиеся сомнения.

— Ух, ты! Здорово! Нам тоже нравится эта тема. Мы уже прочитали несколько книг, даже пару раз участвовали в экспедиции. Эльфийская культура элвенанских времён так необычна! Хотя об этом ты, пожалуй, и лучше нас знаешь… Нам бы очень хотелось поговорить с знатоком в этой сфере. У нас сколько вопросов! Мы же, это, можем попросить тебя о встрече? Пожалуйста… Ой, ну, то есть встретиться не сейчас и не сегодня. Конечно же. Потом, попозже.

Эти два юнца слишком уж взбудоражено галдели, перебивая друг друга. Они благополучно производили впечатление невоспитанных молодых энтузиастов, которые в погоне за лёгкими знаниями забыли даже простые правила приличия. Однако вместо отвращения мужчина вдруг хмыкнул. Легкомысленную молодёжь эти двое отыгрывали профессионально, он, может быть, даже и поверил, однако они прокололись в одном — акцент. Возможно, остальные особенностей их речи и не замечали, учитывая, что в составе мятежных магов были выходцы из разных государств и сословий, но вот Безумец истинный тевинтерский акцент распознает без какого-либо труда. Значит, подосланные агенты венатори его всё-таки нашли. Но, очевидно, эти двое просто разведчики, которые нападать не будут, а просто собирают сведения.

Неужели Старший его настолько недооценивает, что подослал таких хоть и умелых, но далеко не профессионалов своего дела, которые так забавно прокололись? Впрочем, мужчину это не удивляло. Синод всегда принижал все достижения любимца прошлого Верховного Жреца, однако как тогда, так и сейчас самому мужчине шло это только на руку. Усмехнувшись, Безумец решил играть теперь по своим правилам.

— От встречи бы не отказался, однако, к сожалению, завтра с утра я уже возвращаюсь в Убежище. Буду рад, если вы прибудете туда сами, и тогда с удовольствием познакомлю вас с моими трудами, — одной этой фразой магистр доказал, кто из них троих истинный специалист по лжи.

— Ты из Инквизиции, что ли? — юнцы удивлённо, но и многозначительно переглянулись между собой.

— Разумеется. Инквизиция единственная хоть что-то делает для восстановления порядка в мире да и мне в некоторых… проблемах помогает, — непринуждённо отвечал мужчина, специально делая паузы, чтобы поддеть любопытство этих двоих. — Но думаю, совсем скоро меня вновь куда-нибудь отправят, так что если всё-таки решите прибыть, то советую вам поторопиться, — эти слова-намёк, он был уверен, они точно передадут главному.

Хах, ему даже повезло, что эти недошпионы дали обнаружить себя именно сейчас.

Двое юнцов вновь, ожидаемо, загалдели от радости, а уже после, получив желаемое согласие, ушли. До последнего они не выходили из образа, продолжали вести себя слишком уж гиперактивно и шумно. Однако Безумец не сомневался в своём разоблачении, ведь, смотря им вслед, он заметил, что эти двое на празднике не остались, а как бы случайно направились в сторону конюшни.

Безумец улыбнулся. Такая маленькая афера, которую он провернул, отлично потешила самолюбие тевинтерскому магистру.

Уход этих двоих совсем не значил, что к нему вернутся посиделки в одиночестве. Сейчас вышло совсем даже наоборот. Ведь вскоре рядом за стол присел уже парень, брат той юной лекарки. Мужчину он заметил не сразу да и больше был занят употреблением самой питательной пищи, чем желанием разговаривать. На его аппетите сказалась излишняя энергичность и привычка отдавать большую часть ежедневного пайка сестре. Однако сам Безумец не стал продолжать молчанку.

— Где пропадал? — спросил он.

Даже почти не интересуясь жизнью деревни, мужчина всё равно часто замечал этого юнца, бегающего с поручениями, который из-за своих энергичности и коммуникативных навыков стал одним из помощников Фионы. Именно поэтому его отсутствие сложно было не заметить.

— Мадам Фиона попросила меня узнать, что стало с теми из нашего сопротивления, кто остался в лагере.

— Узнал?

Судя по тому, что парень как-то поник и помедлили с ответом, уже можно было судить о результатах его вылазки.

— Узнал, — вздохнул он. — Вы оказались опять правы. Инквизиция нашла их и… уничтожила, — очевидно парню было тяжело это говорить. Пусть всех тех, кто тогда остался в лагере, с лёгкостью можно назвать глупцами, которые ещё надеялись, что у них будет хоть какой-то шанс, однако юноша прожил в их сопротивлении слишком долго, чтобы так спокойно воспринимать их смерть.

— Почему думаешь, что это сделала Инквизиция, а не храмовники?

— Тела всех наших предали огню и даже не потрудились выкопать для них могилу. Храмовники так никогда не делали.

Этот разговор заметно поубивал аппетит юнцу. С одной стороны, он начал винить себя, что не постарался убедить как можно больше магов из сопротивления уйти с ними в Редклиф. Однако, с другой, сейчас парень был готов боготворить мага, который сидел рядом, за то, что он тогда на собрании встрял в их планы и агитировал многих на, как оказалось, спасительный побег, и радоваться за то, что он и его сестра не оказались среди тех глупцов, которые решили остаться.

И теперь эти мысли напомнили юному магу о недавней неожиданной новости.

— Сегодня мадам Фиона сказала, что возьмёт опеку над моей сестрой, — поделился он этой новостью. — Я столько дней просил её об этом, а она даже слушать не хотела, — теперь парень внимательно глянула на мага, что сидел рядом в тени. — Намекнула, что переубедил её один хромой маг…

Лёгкая улыбка на губах мужчины выдала его с потрохами. Теперь юноша не сомневался в том, что правильно догадался о намёке. Это заставило снова и снова смотреть на хромого мага и удивляться, сколь же всего этот, казалось бы, чужой человек сделал для их маленькой семьи, для его единственной и любимой сестры…

— Это правда, что вы скоро уйдёте? — неуверенно спросил юноша, очевидно, не желая прощаться с человеком, настолько его впечатлившим.

— Да. Завтра утром.

— Хах, вовремя. Не попадёте под удар Инквизиции, — юноша постарался в своей привычной манере пошутить, но из-за очевидных переживаний его смех получился даже каким-то нервным. Безумец заметил это.

— Не волнуйся. У вас больше шансов, чем у других, им понравиться. Она в качестве целителя. Люди такой деятельности, особенно в военное время, никогда лишними не бывали. Ты же в качестве разведчика.

— Думаете, им нужны шпионы-маги? — усмехнулся юноша, хотя, разумеется, описанная мужчиной перспектива ему нравилась.

— Если Тайный Канцлер Инквизиции даже частично настолько же умела, как о ней говорят, то, очевидно, твои способности к шпионажу она не упустит и направит в нужное русло. В крайнем случае, сделают посыльным. Настолько энергичных и выносливых ещё стоит поискать.

Юноша от слов мага засмеялся. Таким образом неосознанно он скрыл своё смущение. Очевидно, парню давно не приходилось слышать такую хвалебную оценку своим талантам. Однако совсем скоро он стал гораздо серьёзнее.

— Вы собираетесь уйти, но так и не сообщили плату за вашу помощь.

— В альтруизм ты, значит, не веришь?

— Верю, но в этом случае это недопустимо. Потому что за всё, что вы для нас сделали, я в долгу перед вами. И собираюсь его отплатить. Любым способом.

— Раз так, то можешь стать моим связным в Инквизиции, — хоть Безумец и перевёл всё в шутку, но, очевидно, именно такой уговор и был в его планах изначально.

— Почему вы смеётесь? Не верите, что я способен на такое? — его смех парень принял в качестве вызова, поэтому и возмутился.

Увидев, что его завуалированное предложение не отпугнуло юношу, Безумец теперь со всей строгостью посмотрел на него. Очевидно, шутки закончились.

— Именно так. Потому что это уже не игры. Во-первых, в качестве двойного агента увеличивается риск и сложность твоей работы. И пусть у меня есть способ, при котором никто не узнает об акте утечки важных сведений и ты не попадёшь под подозрения, но твой язык остаётся твоим врагом. А, во-вторых, я ставлю под сомнения твою верность. Какова вероятность, что ты, мальчик, не предашь меня, не откажешься сотрудничать, если в Инквизиции узнаешь обо мне то, что тебе не понравится?

Такая неожиданная серьёзность и пугающая грозность со стороны собеседника, конечно, заставила парня растеряться и задуматься. Действительно, работа тех, кто хоть как-то связан с чужими тайнами, всегда несла огромный риск. А быть, так называемым, двойным агентом опаснее в разы. Он мог поплатиться за подобное. Да ладно он — его сестра могла поплатиться за все эти заговоры. Однако…

Парень снова изучающе осмотрел хромого мага. На самом деле он не мог ставить их жизни превыше планов этого человека. Ведь они оба сейчас живы только благодаря действиям и решениям этого мужчины. Если бы не он…

То, что этот отступник не так прост, как кажется, юноша понял уже давно. Но разве это что-то меняло? Абсолютно ничего. Именно поэтому парня не страшила правда, которую Инквизиция может о нём рассказать.

Ведь именно этот маг спас его любимую сестрёнку, которая бы не вырвалась из лап храмовника. Ведь именно этот маг убедил Фиону взять его любимую сестрёнку под особый контроль, чтобы её, как других лекарей-недоучек, не отправили на передовую, где она бы наверняка погибла, раз так и не научилась защищать себя.

И теперь воодушевлённый всеми этими мыслями парень с той же серьёзностью глянул на собеседника.

— Меня не пугает риск, потому что, повторюсь, я обязан вам и сделаю всё, чтобы отплатить. Пусть я и не понимаю ваших мотивов, но если вам нужен верный человек в рядах Инквизиции, то, так и быть, я им стану. И в верности моей не сомневайтесь, поскольку я всегда буду помнить, что ни Инквизиция, ни все эти маги, а вы — вы спасли нас. Все эти идиоты только и могли, что допустить нашего рабства Тевинтеру.

Безумец довольно усмехнулся. Такой ответ ему понравился. В том, что он не лжёт и точно понимает весь риск, мужчина не сомневался, поскольку глаза парня горели не по годам взросло.

— Хорошо. Я верю тебе и надеюсь ты меня не подведёшь.

— Не подведу, даю слово. Мы, ферелденцы, умеем его держать, — гордо заявил парень. — А теперь вы расскажите мне о вашем «безопасном способе» связаться со мной?

— Мы всё обязательно обговорим, но позже. А пока тебе лучше оставаться в неведении — меньше шанс, что тебя начнут подозревать.

Юный маг понимающе кивнул и предоставил полную свободу действий своему, отныне, нанимателю, а после, будто никакого разговора и не было, вернулся к своему позднему молчаливому ужину.

То, что за ближайшие дни всё складывается ровно так, как нужно ему, Безумцу даже не верилось. Очевидно, пока удача на его стороне. Эх, хорошо бы так было постоянно. Ведь тому, что он собрался предпринять в своём следующем шаге, точно без удачи не обойтись.

Пусть именно сейчас соваться в штаб новой организации — очень безумная идея, но мужчина устал изнемогать по своей трости. Ведь она всегда была для него самой удобной опорой при ходьбе и помимо этого — сильным посохом-катализатором, единственно достойным тевинтерского магистра. Ни в какое сравнение не идёт с тем, с чем он вынужден таскаться сейчас.

В честь этого спонтанного, но такого необходимого деревне праздника в закромах местных жителей даже нашлись музыкальные инструменты. Примитивные в своём исполнении они всё равно очень сгодились. Ведь нашлись и те, кто может на них играть, а значит, праздник пройдёт с музыкой и, конечно, как и свойственно деревенским обычаям, с танцами.

Именно танцы и стали главным видом деятельности на данном мероприятии, в них волей-неволей поучаствовали все пришедшие на праздник и попавшиеся на глаза главным заводилам. Хотя всё происходящее танцами сложно было назвать — просто пляска, просто рассинхронные движения под энергичные мелодии. Но людям это нравилось, и нечего их осуждать. В конце концов во всей это «неправильности» и заключается самый главный смысл устроенного праздника.

А вот теперь место, где сидел Безумец, вскоре прекратило пустовать. Все эти молодые люди, расположившись на скамейках, решили передохнуть. Неспешное бренчание одинокой лютни под аккомпанемент флейты ознаменовало время для медленных, парных, более личных танцев. Понятное дело, немногие захотели в них участвовать.

Именно в тот момент к парню, не особо-то и следящему за праздником, подбежала его сестра. Девушка, которая всё это время проводила со своими подругами, сейчас загорелась сильным желанием и подбежала к брату, чтобы упросить его выполнить это желание.

— Я не пойду, даже не уговаривай. Иди вон лучше кого-нибудь другого пригласи, — юноша был непоколебим в своём отказе, после целого дня, проведённого в седле лошади, он желал лишь только отдохнуть.

— Но кого? Все те, кого я знаю, отказались, — огорченно произнесла она. — Ну, пожалуйста, потанцуй со мной, — взмолилась девчонка и, обхватив руку брата, попыталась утянуть за собой, но он не поддался.

Безумец молчаливо наблюдал за ними. С ухмылкой он отметил, что этот энергичный и весёлый парень, оказывается, очень стеснительный на танцы. Потому что, очевидно, не на одной лишь усталости строится его отказ.

— Она ни разу не танцевала? — спросил тогда мужчина, заметив уж очень сильное желание лекарки, граничащее с мечтой.

— Не до этого было, — ответил парень.

И действительно. Сначала они были магами Круга, а потом четыре года вынуждены были сражаться за свою жизнь. О танцах с партнёром юные магички могли лишь только мечтать да читать об этом в каких-нибудь подростковых романах, которые в Кругах, точно сокровище, передавались из рук в руки.

Глянув на девчонку, Безумец улыбнулся каким-то там своим мыслям. Его по-настоящему умиляли её совсем ещё детские мечты. Ведь, с одной стороны, можно это считать глупостью, в её-то совсем юном возрасте, когда ещё вся жизнь впереди, можно позволить себе мечтать глобальнее. Но, с другой, если знать, сколько раз уже эта лекарка была на грани гибели, то понимаешь, что даже таким невинным мечтам может быть не суждено сбыться.

— Давай я с тобой потанцую.

Услышав это, два юнца сначала ошарашено переглянулись между собой, а потом уже так же глянули на самого мужчину. Конечно же, что-то против него самого они не имели, но вот такое предложение от человека, который и ходить-то нормально не может, уж точно будет неожиданностью. Однако сам Безумец сразу дал понять, что это не шутка. Поднявшись, он уже совсем скоро оказался рядом с ними и в лёгком поклоне протянул девушке руку в знак приглашения.

Понятное дело, осознав окончательно, что это всё не шутка, она ещё больше растерялась и неуверенно посмотрела на мужчину. Из-за капюшона его глаз не было видно, но вот на губах его держалась ласковая абсолютно беззлобная улыбка. Даже её было достаточно, чтобы девочка успокоилась. Вздохнув, она поверила, что взрослый человек наверняка не будет переоценивать свои возможности, и уже радостно улыбнулась, почти без сомнений взяла мужчину за руку.

Разумеется, эти парные танцы не шли ни в какое сравнение с тем, что происходит на балах. Это даже вальсом нельзя было назвать, поскольку каждая пара танцевала по своему ритму и движениям. Конечно же, здесь к подобным танцам относились гораздо нейтральнее. Для одних, пока играла неспешная мелодия, это было время для отдыха, что для танцующих, что для большей части музыкантов. Для молодых девочек, которые всё-таки утянули своих партнёров на танец, это был шанс дать им весьма открытый намёк. Для кого-то, как для его партнёрши, это был просто новый опыт. А были и просто пары, для которых этот танец стал поводом побыть друг с другом.

Мужчине запомнилась пара пожилых эльфов, которые не побоялись осуждения со стороны своих ровесников и насмешливых взглядов от молодых и просто, приобняв друг друга, счастливые танцевали в каком-то своём темпе, не обращая внимания на окружающих.

Казалось бы, в этой смеси непонятных движений Безумец должен был стать буквально своим. Однако сейчас он смог удивить всех, кто знал о его проблемах. Очевидно, приёмы знати, на которые его когда-то таскали, не дают никаких послаблений людям с ограниченными возможностями, а, значит, терпя ужасные боли, он должен был научиться соответствовать всем тем беспощадным нормам. Разумеется, его движения сложно даже приблизить к тому, как танцуют на балах. Если бы он и захотел вновь танцевать по-настоящему, то физически бы уже не сумел. Однако держаться, соответствовать ритму танца, не падать, чтобы не опозориться сразу перед всей знатью Тевинтера, он научился прекрасно.

— У вас так здорово всё получается. Где вы могли этому так научиться? — восхищённо воскликнула девушка, даже не ожидав, что, оказывается, она танцует хуже него. Ведь за всё это время, пока они были вместе, она уже несколько раз наступила ему на ноги, а он — ни разу.

— Я много путешествовал, — спокойно ответил мужчина.

В тот момент девушка уже глянула на него, в его глаза, которые теперь из-за близости можно было увидеть из-под капюшона. Конечно, Безумец ведёт себя слишком подозрительно для того, кто называет себя простым отступником-учёным. Однако, понятное дело, юная девица была далека до всех этих подозрений. Этот мужчина произвёл на неё слишком сильное влияние, чтобы думать о нём плохо. Об этом говорили её глаза, которые горели ещё совсем детским восторгом, а сама она очаровательно улыбалась от того, что он исполнил её мечту — мало того, что пригласил на танец, так ещё и давал ей подсказки, как нужно правильно двигаться для настоящего танца. Поэтому вскоре у неё начало хоть сколько-то получаться. Все подруги наверняка обзавидуются.

Благодаря их близости девушке стали доступны не только глаза мага, но и его лицо, отчего вскоре она заметила, что, начиная с щеки и заканчивая шеей, проходил не сильный, но, очевидно, новый ожог.

— Где же вы так обожглись? — не стала молчать девушка, хотя сильного удивления не было. Наверняка в качестве лекарки она привыкла и к более ужасающим травмам.

— Скажем так, не сошёлся во взглядах с одним магом, — уклончиво ответил Безумец.

Девушка не стала расспрашивать больше, потому что поверила и таким словам, однако его травму она оставить не смогла. Вскоре её пальчики в изучающих целях коснулись ожога. Она старалась быть хирургически аккуратной, но судя по тому, как скривился мужчина от боли, и его шипению, травма ещё приносит ему дискомфорт.

— Позволите? — спросила тогда магичка, желая помочь, очевидно, важному для неё человеку.

— Как тебе будет угодно, — по-доброму улыбнулся он ей, не видя причин запрещать делать своё дело умелому лекарю.

Получив разрешение, девчушка положила руку на щеку партнёра и начала призывать лечебное заклинание. Вскоре мужчина уже почувствовал его действие, её рука приобрела такое нежное тепло, очень успокаивающее, боль потихоньку утихала, а самому ему передавалась часть её светлой, доброй ауры. Это было даже очень необычно, если учитывать, что в нём самом не осталось даже частички этого света, из-за чего он абсолютно не был способен к созидательной магии. А главное, сейчас, когда действие её заклинания распространялось именно на нём, Безумец окончательно подтвердил свои предположения насчёт «помощников» этой девчонки. От такого количества духов, которые столпились вокруг, у него закружилась голова. Через них даже не могут прорваться демоны, чтобы добраться до неё.

Удивительно, но в Империи наука, изучающая Тень, развивалась плохо, потому что духи не особо-то шли на контакт с магистрами, которые их любили порабощать для своих заклинаний. Именно поэтому мужчина и не понимал, по какой причине духам так нравится эта девчонка. Какие инстинкты движут всеми этими существами? Может быть, её род берет начало от какого-нибудь сомниари времён Древнего Тевинтера, и отголоски этой силы приманили духов. А может их привлекает её натура пацифиста. Сколько бы с ней ни занимался брат, сколько бы мужчина ни пытался дать ей нужных советов, она так и не смогла создать даже самое примитивное стихийное заклинание. А заставлять насильно её нельзя, потому что пока она боится любого атакующего заклинания, существует огромный риск, что его действие перекинется на неё саму. Наверняка такая боязнь связана с какой-то детской травмой. Вероятно, храмовник, которого ей представили в Круге, в своё время слишком уж запугал девочку.

А ещё Безумец про себя отметил, что ей повезло, что она не сновидец. Если бы она знала о таком количестве духов вокруг неё и чувствовала их, как он, то точно бы не знала покоя. Потому что жителям Тени крайне сложно объяснить, что в погоне за своими добродетелями они могут быть излишне навязчивыми и настырными.

Тем временем девушка уже закончила свою работу. Мужчине даже стало жалко расставаться с таким нежным теплом, но всё-таки можно было порадоваться результату воздействия её магии. Разумеется, внешне ожог не сошёл и был до сих пор виден. Но Безумец и не расстроился, потому что его наличие будет ему и дальше напоминать об ошибке, которую он всё-таки допустил в бою с магистром. Главное же, что сама травма больше не приносила ему никакого беспокойства, абсолютно не болела.

Благодарность за помощь прекрасно читалась на его лице, поэтому девчонка улыбнулась, сама довольная своей работой. Однако совсем скоро, что-то вспомнив, она заметно погрустнела. Даже атмосфера праздника уже не спасала.

— Это правда, что вы завтра уходите?

— Да.

Получив лично от него подтверждение её худших предположений, девушка повесила голову. Конечно же, ей не хотелось прощаться с тем, кто с самой первой их встречи поразил маленькую магичку. И, понятное дело, она боялась за него, не хотела, чтобы её кумир погиб или того хуже — вновь попался в лапы храмовникам.

— Как жаль… Я ведь так и не смогла вам помочь… — сдержав внутри себя как слёзы, так и желание его отговорить, девушка только вновь глянула на мужчину и обеспокоенно посмотрела на все те нездоровые особенности его внешности, которые абсолютно не изменились несмотря на все её попытки.

— Раз так, то давай договоримся. Если когда-нибудь я прибуду к тебе в полуживом виде, ты вылечишь меня за бесплатно.

Поначалу девчонка не поняла, что он шутит, поэтому тут же ошарашенно уставилась на него. Очевидно, когда-нибудь встретиться с ним вновь ей очень сильно хотелось, однако перспектива того, что в тот момент он будет полуживым, её сильно испугала. Лишь тогда, когда она внимательно посмотрела на него и заметила озорные огоньки в его белых глазах, юная магичка поняла всю, к счастью, несерьёзность его слов.

— Договорились. Только в следующий раз вы от меня так просто не сбежите. Точный распорядок дня и правильное трёхразовое питание я вам обеспечу, — поддаваясь заданному им тону разговора, девушка посмеялась сама.

Эти две брошенные друг другу фразочки окончательно разбавили напряжение между ними, которое свойственно едва знакомым людям да ещё и с такой разницей в возрасте. С яркой невинной улыбкой девчонка только и смотрела на своего партнёра, даже как-то забывая о происходящем, о танце, о котором так мечтала. В мыслях были только те воспоминания, которые хоть каким-то образом связаны с этим замечательным человеком. А она по своей наивности его таковым и считала. В какой-то степени в нынешних её мыслях был повинен и сам мужчина, чей взгляд был, несвойственно для него, радушным. Впрочем, у него и не было причин для другого взгляда, ведь нынешняя атмосфера располагала к умиротворению.

И теперь случилось логическое завершение всех этих гляделок юной девицы. Её руки, которые, как и положено, лежали на плечах мужчины, сейчас соскользнули и уже потянулись к его спине, вслед за ними потянулась и она сама и уже крепко обняла его. Девчонка поступила слишком вольно, нарушила расстояние, принятое для партнёров в танце, мужчина с непривычки даже вздрогнул. Ему бы следовало тут же указать ей на подобное недопустимое поведение, но Безумец… не стал.

Она хотела на прощание обнять его, думая, что хоть так выразит всю своё благодарность ему. Глупый, окрылённый мыслями о своём кумире ребёнок. Но… пусть будет так. Мужчина улыбнулся очень осторожно, но совсем по-доброму, в первый и в последний раз за долгие года позволив себе такую улыбку, а потом одной рукой, пока второй держался за посох, ласково сам приобнял девочку.

— Спасибо вам. За всё.

— Пожалуйста, милая, — всё-таки отвечает древний магистр, в тот момент даже, кажется, забыв, что все его поступки во благо этого ребёнка лишь часть его извращенных планов…