ЭПИЛОГ: ТАЙНА ДВУХ СЛОВ /Перевод П. Гиля/


Лицо его — как лик детей из тех времен, когда в Иерусалиме,

багровом к вечеру, был Храм.

Он подошел к окну автомашины и сказал: Не уезжай!

Два слова... И в глаза ударил жар, все тело содрогнулось,

меч коснулся сердца.

И я ответил: Я не уезжаю... Но не сказал шоферу: Поверни!

И я уехал — вниз, все дальше вниз...

и предок мой пришел далекий,

И бархатной кипой из детства покрыл мне голову... Не уезжай!

Не покидают город-мать в осаде,

где Стена у подножья Святая святых.


Сгустились сумерки, кровь затемнела во мне,

и душе стало тесно.

— Я не уезжаю отсюда, никогда не уеду я больше...


Вот выжженные горные хребты,

укрытые ковром сухих колючек...

Жар слез моих и арфа вавилонских рек: вот эхо вечности.

Эти края, святые в трауре и в горечи сиротства, — мои,

И в конце лета пыль на винограднике ничейном —

собран виноград...

Эти края не описать словами, ибо они — сам образ,

Который надо видеть, пить, уйти в него,

Как те, что падали на меч свой испокон веков.


Я еду, еду... Но не уезжаю никуда

Из этих гор, где начиналось детство...


Вот синеет, мерцая, морской горизонт Иудеи...

Я и есть тот ребенок, что стоит у машины на горной дороге,

На том сторожевом посту, в Иерусалиме, исходящем кровью,

И говорит: Не уезжай! — всем, кто едет

К морским берегам...

Эти два слова — приказ и судьба всем, кто слышит.

Счастлив скиталец, который на зов их вернется.


Перевод П. Гиля


Загрузка...