* * *
Это было с нами вчера,
а как будто еще до времен.
Древний свиток, что черною кровью написан
и в гончарный горшок заключен,
найден был и нами прочтен:
о неимоверных страданиях,
о разрывах связей в изгнании,
о том, что был крови еврейской потоп,
и даже ангел погиб, окунувший крылья в этот поток;
А у нас — как бы в Арарат превратился Сион.
И хоть нет еще радуги, и, значит, есть еще праведный гнев,
и открыт еще гойских печей пламенеющий зев,
мы успели забыть эти печи гоев-врагов,
мы забыли мученья и угрозы смертей и костров.
Забывчивость и неверие вместе ходят порою
с гордо поднятой головою.
И нет сердечного "землетрясения",
и в устах моей страждущей расы
нет молитвы "Шма Исраэль",
символа святости и очищения.
Где тот, чей плач не забыт,
чей плач — это скорбь, гнев и потребность отмщенья?
И нет беспокойства в сердцах,
далеки от них трепет и страх,
и как будто смеется над нами солнце,
как позавчера, как всегда.
А Германия вновь сосцы обнажает,
созывая народы креста.
Перевод И. Винярской