Клубничный Яд

— Слишком тяжелый? — спрашивает Килл, передавая мне холодный, твердый металл.

— Нет. Он тяжелый, но я справлюсь.

Он наклоняется ближе, его грудь едва касается моей лопатки, и дыхание нежно обдувает прядь волос у моего уха. Жар разливается внутри, и я стараюсь не обращать внимания на Хулиганов, стоящих позади нас на стрельбище Шона.

Есть что-то в этом оружии у меня в руках, в его весе, во влажной жаре леса, обволакивающей нас, в том, как Киллиан одет в облегающие брюки и плотно обтягивающую майку, подчеркивающую его мощное тело. Его грубые, сильные пальцы скользят по моим, когда я держу оружие, и вены выделяются на его мускулистых, покрытых татуировками предплечьях. Всё это смешивается в единый коктейль, который покоряет меня и заставляет подчиняться.

Я бы сделала для этого человека всё, что он попросит.

Смех, выстрелы, звуки, с которыми Хулиганы дразнят друг друга, стихают, пока я нацеливаю оружие.

— Удерживай запястье, — шепчет Килл прямо у моего уха, его тело огибает меня, направляя движения. — Устойчивее. Держи пистолет второй рукой, — он поддерживает мою не доминирующую руку, а затем отходит.

Я уже скучаю по теплоте его надежного, крепкого тела, но сохраняю стойку.

Килл надевает защитные очки мне на глаза, а затем встает позади, так, что я чувствую тепло и твердость его груди у себя за плечами. Его способ показать свою поддержку — в тишине, без слов, это так типично для Киллиана Брэдшоу.

Затем он наклоняется еще ближе, его губы касаются моего уха:

— Каждый чувствует боль, Бьянка. Но те, кто понимают ее, могут контролировать ее. Могут использовать ее себе во благо, — его рука скользит по моему бедру, пальцы крепко обхватывают, давая понять, что он никуда не уйдет. — Эта мишень — не просто бумага. Это каждый, кто когда-либо причинял тебе боль. Каждый, кто всё еще хочет причинить тебе боль. Это тот, кто хочет забрать тебя у меня, Бьянка, а я этого, блядь, не допущу. Сфокусируйся и попади в цель. В мою цель. Ты можешь сделать это для меня, детка?

Я слегка киваю, и Килл улыбается, касаясь моего уха.

— Хорошо, — говорит он, выпрямляется и надевает мне защитные наушники.

Ноги на ширине плеч, я наклоняюсь вперед, колени слегка согнуты, как он меня учил. Навожу прицел, кладу палец на спусковой крючок, готовясь к выстрелу.

Глубокий вдох, задержка…

«Это тот, кто хочет забрать тебя у меня, Бьянка, и я этого, блядь, не допущу», — его слова проносятся в моей голове, и сразу же…

БАХ! БАХ! БАХ!

БАХ! БАХ! БАХ!

Я делаю шесть выстрелов, затем сразу же опускаю оружие, пытаясь успокоить безумный прилив адреналина, бурлящий в моих венах.

— Охренеть, — говорит Килл, его рука скользит по моей, чтобы забрать пистолет. Он щелкает предохранителем и снимает наушники с моих ушей, а я одновременно снимаю защитные очки.

Мое сердце бешено колотится, а землистый, резкий запах сгоревшего пороха наполняет воздух, удивительным образом доставляя мне странное удовольствие. Вся обстановка вокруг снова оживает. То, что я блокировала, возвращается в одно мгновение.

— Попади по этой чертовой мишени, Бьянка! — кричит Ребел, подбадривая меня.

— Она прирожденный стрелок, Килл, — добавляет кто-то.

Мой взгляд поднимается к мишени — теперь она видна после затуманенного адреналином состояния, — и центр «яблочка» пробит насквозь, позади только стена. Я поворачиваюсь к Киллу, и его улыбка зажигает пламя внутри меня.

Гордость, уверенность, смелость…

Он заставляет меня чувствовать всё это. И по его взгляду, похоже, я тоже заставляю его испытывать эти чувства.

— Ты справилась, детка, — его руки скользят по моим щекам, и он целует меня с ликующей страстью. — Ты убила этого ублюдка.

Смех вырывается из меня, и Килл накрывает его поцелуем. Я целую его в ответ, позволяя энергии момента заполнить меня целиком. Обвиваю его шею руками, и он крепко хватает меня за задницу, поднимает и оборачивает мои ноги вокруг его талии.

— Проваливайте, — отрываясь от моих губ, кричит он. — Все вон отсюда, к ебанной матери.

Я смеюсь ему в губы, слышу свист и крики «да пошел ты» от множества веселых голосов, некоторые из которых звучат с ирландским акцентом.

Я думала, что буду нервничать, вернувшись сюда. Думала, что память о том, как Килан вошел в мою комнату, вызовет тревогу, но этого не произошло. С моим Волком рядом мы справимся с чем угодно. Вместе. И Хулиганы, какими бы грозными они ни казались, — это семья. Когда ты один из них, тебе нечего бояться. И, наверное… что ж, теперь я одна из них.

— Ты попала по бумажной мишени, малышка Росси, но сможешь ли ты попасть по движущейся? — я отрываюсь от губ Килла и поворачиваюсь к мужчине, задавшему вопрос. Финн, я помню его имя. Мы еще не знакомы официально, но он был у меня дома, когда Килл и Ребел встречались с моим отцом. И он был в том доме, когда Ребел вытаскивал меня из багажника Килла.

Я глажу Килла по груди. С тихим стоном он позволяет мне развести ноги, и опускает, пока мои стопы снова не касаются земли.

— Мы стреляем по бумажным мишеням ради веселья, — продолжает Финн. — Килл знает это. Но если твоя жизнь окажется в опасности, и ты не сможешь попасть во что-то движущееся, что-то живое, считай, ты мертва, — его хитрая улыбка говорит, что он пытается меня поддеть, но в его словах есть доля правды.

— Ты хочешь стать моей «тренировочной мишенью»? — спрашиваю я, ответив ему столь же дерзкой улыбкой.

— Да, Финн? — Килл подходит к Хулигану, засовывая одну руку в карман. — Запрыгивай в сектор и танцуй. Посмотрим, попадет ли она в тебя.

Финн смеется, лениво опираясь на стену кабины управления.

— Я знаю, тебе нравятся мои движения, Жнец, они довольно завораживающие, но это не спасет итальянскую птичку от беды.

У Финна есть особенность, которая отличает его от остальных Хулиганов, его невинный образ больше производит впечатление младшего брата. Он напоминает мне о Джино, моем кузене. Если бы дело дошло до схватки, я уверена, что он бы выпотрошил врага, как и все Хулиганы, но при этом выглядел бы милым. Возможно, он даже заставил бы противника улыбнуться перед смертью.

Я делаю несколько шагов, чтобы встать рядом с Киллом, и он тут же тянется за моей рукой, как будто это естественный рефлекс.

— Он прав, — говорю я, переплетая наши пальцы. — Научи меня стрелять по движущейся мишени.

Глаза Финна встречаются со взглядом Килла, и вот тогда я вижу… тревогу. Он хотел задеть нас, но в тоже время и защитить меня. Негласные слова, скрытые в произнесенных.

«Тренируй ее. Научи ее».

Но зачем?

— Что вы оба знаете такого, чего не знаю я? — мои глаза бегают между ними, и краем глаза я замечаю, как толпа веселых Хулиганов начинает расходиться.

Финн отрывается от стены и широко улыбается.

— Ничего, малышка Росси. Просто будь осторожна, — он трогает прядь моих волос, и я смеюсь, легонько толкнув его в плечо.

Килл с улыбкой бросается вперед и захватывает Финна рукой за шею. Он на добрых два фута выше, поэтому ему не нужно наклонять Финна, когда он трет костяшками по его макушке.

— Ты трогал волосы моей женщины?

Они оба смеются, и Финн толкает Килла в ответ.

— Отсоси, Жнец!

Я качаю головой, поражаясь тому, как звучит смех Килла, как светится его лицо. Я еще никогда такого не видела. И мне не нужно слышать слов, чтобы понять: этот человек для Килла важен. Как и Шон, как и Ребел с Гоустом. Это — семья Килла. Даже если он настаивает, что не является частью Хулиганов, что он не из Братства, он не может это отрицать. Он защитил бы их ценой собственной жизни.

И делает это.

Позади нас кто-то прочищает горло, прекращая шутки. Финн и Килл отходят друг от друга, и Килл легонько шлепает Финна по затылку напоследок.

Лицо Шона выражает легкое одобрение, но в то же время его черты жестки.

— Отличная работа с мишенью, Бьянка.

— Спасибо, — тихо отвечаю я.

Килл кивает, и Шон уходит, не бросив на меня больше ни одного взгляда. Возможно, ему потребуется время. Возможно, он пока не доверяет мне. Возможно, он видит, как всё стало сложнее с тех пор, как мы с Киллом осознали наши чувства друг к другу.

Или, может, он тайно планирует убить меня.

Нет, я чуть не смеюсь от этой мысли. Это бы означало его собственную гибель. Возможно, он здесь заправляет всем, но он явно не лидер. Им является Килл. Это очевидно для любого, кто видит, как парни смотрят на него.

— Что ж, — говорит Финн, возвращая свою фирменную ухмылку. — Если тебе понадобится помощь в тренировках, малышка Росси, дай знать. Я весь в твоем распоряжении.

— Не надейся, — говорит Килл с ноткой юмора в голосе. — Я и близко не подпущу тебя к моей женщине.

Я сглатываю, ощущая, как его слова застревают у меня в голове. Он только что назвал меня своей женщиной. И даже не дрогнул, когда это сказал. Сейчас он продолжает болтать с Финном, как ни в чем не бывало, а я стараюсь сдержать сумасшедшее волнение, бурлящее в животе.

Я его женщина? Похоже, что да.

Я возвращаюсь к разговору в тот момент, когда Финн говорит:

— Скажи большому парню, что ему не стоит волноваться из-за меня только потому, что я, черт возьми, очарователен, малышка Росси.

Я смеюсь, чувствуя непреодолимое желание забрать Финна в свой карман, чтобы носить его повсюду.

— Не волнуйся, здоровяк, — я похлопываю Килла по груди, и он косится на меня, делая вид, что сердится, отчего я смеюсь еще сильнее. — Тебе не нужно беспокоиться из-за этого сверхмилого Хулигана.

Я боялась оставить свою семью ради свободы и независимости. Никогда бы не подумала, что судьба свяжет меня с таким человеком, как Киллиан. С мужчиной, который стал частью такой семьи, как Хулиганы. Они преданны друг другу. Это очевидно по тому, как они защищают меня, только услышав, что я — женщина Килла. Теперь я понимаю, что Килл имел в виду, когда говорил у Шона дома, что люди, работающие на моего отца, и те, кого он якобы защищает, на самом деле его боятся. И что в итоге его собственные люди предадут его и покончат с ним.

Шон собрал под своим крылом этих отщепенцев и сделал их семьей. Создал сообщество. Они уважают Шона и Килла настолько, что даже дочь итальянского мафиози может почувствовать себя здесь как дома.