Колонна и горизонты

СТРОЙ В РУДО

Утром холмы покрылись студеной изморозью, в воздухе закружились снежинки.

К площади подтягивались подразделения «пестрого войска» (так нас называли в те дни). Со стороны Столово слышалась пулеметная и минометная стрельба. Там две роты шумадийцев (позже они войдут в 5-й батальон) отбросили колонну итальянцев, пробивавшуюся в направлении Рудо. Под Миочем черногорцы (позже они войдут во 2-й батальон) в течение трех дней сдерживали противника. Оттуда приходили тревожные вести. С разных сторон — от Прибоя, вдоль Лима, через гору Белую и Хусейнову равнину, от Вишеграда, через Гаочич — в направлении Рудо рвались итальянцы и четники, чтобы уничтожить нас.

А мы, выстроившись на площади, ждали Тито. Впервые это имя я услышал после битвы за Плевлю. Услышал, когда речь зашла о создании нашей бригады. С этим именем было связано организационное упорядочение партии накануне войны и ее активная деятельность по развертыванию всенародной борьбы против фашистских захватчиков.

Мы стояли в строю и напряженно ждали: никто не знал, откуда появится Тито. Совсем недавно многие из нас различными путями старались уклониться от службы в старой армии, если этого не требовали интересы партии. А теперь, чеканя шаг, мы шли на площадь как солдаты новой армии. Мы гордились, что нам доверили оружие, что нам выпало жить в такое время. В строю стояли рабочие, ремесленники, крестьяне, учащиеся, студенты. Пестрело оружие, пестрели национальные одежды народов Сербии и Черногории. Рядом со словенцами в строю находились хорваты, македонцы, косовцы, боснийцы, герцеговинцы, евреи, воеводинцы, далматинцы, личане, санджаковцы. Были здесь немцы и венгры: война застала их на работе в Сербии. Сотни городов и сел Югославии послали сюда своих сынов и дочерей, которые теперь с нетерпением ожидали Тито.

Филипп Кляич, двадцативосьмилетний рабочий-обувщик, коммунист, перекричав гул строя, скомандовал «Смирно!» и, приложив правую руку к головному убору, четким шагом направился к группе, стоявшей на площади. Вот он остановился перед Тито и доложил ему о готовности бригады к смотру.

Тито по-партизански ответил на его приветствие, сжав поднятую руку в кулак, и вместе с ним начал обходить строй.

Закончив обход, они вышли к середине строя. Пока Кляич читал решение Центрального комитета и Верховного штаба о формировании 1-й пролетарской бригады и поименно перечислял все батальоны, Тито внимательно вглядывался в застывшие шеренги. За эти два дня в Рудо были созданы пять батальонов: 1-й ловченский, 2-й черногорский, 3-й крагуевацкий, 4-й кралевацкий и 5-й шумадийский. 6-й белградский был образован несколько позже, в середине января 1942 года.

В конце своего выступления Кляич обратился с призывом в самые тяжелые минуты быть достойными имени 1-й пролетарской бригады, под знаменем которой нам отныне предстояло вести борьбу. Этот призыв с большим воодушевлением был подхвачен воинами: послышались здравицы в честь нашей партии и борьбы.

Над площадью зазвучал голос Тито. Этот голос позже мы будем узнавать из тысяч других голосов. В течение всех четырех лет войны Тито был с нами и заботился о нас.

Тито подчеркнул, что этот день имеет историческое значение для народно-освободительной борьбы в Югославии. Далее он сообщил о том, что мы, как первое регулярное соединение, будем подчиняться непосредственно Верховному штабу. Отныне наши действия выходили за рамки ограниченной территории. В прошлом против врага сражались отдельные партизанские отряды. Теперь для нас полем боя становилась вся Югославия, любой ее край, где хозяйничали оккупанты, а также их мерзкие прислужники — четники, усташи, недичевцы и летичевцы. Перед нами стояли трудные задачи. Враг располагал огромными силами, он рвался к Москве и Ленинграду. А здесь, в Югославии, эти послушные лакеи гитлеровцев разжигали кровавую братоубийственную войну в угоду иностранным захватчикам. В краях, где мы находились и где нам еще предстояло пройти, свирепствовала междоусобная резня. Каждый наш боец должен был, по словам Тито, стать неутомимым политработником, который умел бы объяснить широким народным массам цели нашей борьбы. В словах Тито чувствовалась безграничная вера в могущество Советского Союза и нашей партии. В день нападения гитлеровской Германии на СССР наша партия обратилась к народу с призывом подняться на вооруженную борьбу против оккупантов. Подчеркивая, что нас ждут огромные трудности, Тито призывал к решительной борьбе против мрака оккупации, за светлое будущее, в котором осуществятся наши заветные мечты. Его откровенность, лишенная всякого опасения, что предстоящие трудности нас могут поколебать, еще больше мобилизовала нашу волю.

Густыми хлопьями валил снег. Вдали слышалась пулеметная стрельба. Тито, конечно, не мог не заметить этого и сказал:

— Вы видите и слышите, товарищи: всюду вокруг нас ведется ожесточенная борьба. Сегодня, в этот исторический день, нам нельзя забывать о том, что враг делает все, чтобы окружить и уничтожить нас. Поэтому мы должны, как и подобает настоящим коммунистам и пролетариям, готовиться к жестоким битвам.

Его слова вдохновляюще звучали над площадью и еще раз убеждали нас в правильности избранного пути. После всего пережитого нами от начала восстания и до дня встречи в Рудо выступление Тито придавало нам новые силы. Все почувствовали, что в лице Тито наше движение приобрело руководителя, который может не только выразить думы и чаяния всех нас, вместе взятых, но и легко, быстро и надежно объединить всех в единое целое. То общее, что до сих пор имело форму неосознанного стремления, Тито превратил в ясную мысль и твердую волю, указал цель и перспективы борьбы. Его слова стали путеводной звездой в нашей борьбе за новую жизнь.

После смотра бойцы стали танцевать коло. На площади зазвучали песни. Но вскоре веселье было прервано короткими командами. Раздававшаяся стрельба во мглистой дали напоминала о том, что нужно выступать.

Построившись в колонну, батальоны зашагали, распевая «Интернационал». И только теперь, увидев растянувшийся походный строй, я понял, насколько мы стали многочисленнее.