Колонна и горизонты

ОТ ТОВАРНИКА ДО ТРИЕСТА

3 января 1945 года у села Ниемаца, где недавно 21-я сербская дивизия после внезапной атаки гитлеровских войск понесла тяжелые потери и отошла, наша бригада с марша вступила в бой. Это было боевое крещение нашего нового, недавно прибывшего пополнения. Пока не свистели пули и не падали убитые и раненые, юношам, которые только что взяли в руки оружие, казалось, что все будет обычным, как на одном из многих каждодневных учений. Мост на Босуте дважды переходил из рук в руки, пока наши окончательно не выбили противника из села, в котором до войны жили исключительно немецкие поселенцы.

И здесь, в сремских селах, похожих друг на друга, продолжалась наша учеба, начатая в Средне, Горажде, Яйце и Маловане, учеба 1-й пролетарской бригады. Пропагандистские и культурно-просветительные организации нашей армии прибыли из Белграда на фронт вместе с десятками добровольцев — молодых художников, фоторепортеров, артистов, писателей, музыкантов, преподавателей и машинисток. Они принесли с собой пишущие машинки, тетради, принадлежности для черчения, фотоаппараты, книги, ротаторы, учебники и даже буквари. Теперь хорами, драматическими и учебными кружками частей руководили настоящие специалисты: хормейстеры Драгутин Гостушки и Крстич, художники Драгослав Стоянович Сип (позже он был тяжело ранен), Анте Абрамович, Раденко Мишевич и Маринко Бензон, артисты Добрица Раденкович, Предраг Тасовац, Владо Зелькович, Лаза Йованович, писатели Данко Облак и Анджелка Мартич, профессор Бранко Гавела и пропагандисты Лабуд Кусовац, Раденко Довиянич, Душан Уремович, Влатко Вешович, фоторепортер Анте Пераица и другие. Вместо наших прежних, отпечатанных на машинке, ротных и батальонных газет появились настоящие печатные органы — газета 1-й пролетарской бригады и дивизионная газета. Главные редакторы Мишо Лекович и Лола Вуйошевич имели редакционные коллективы и сеть корреспондентов в бригадах и батальонах. В редакции, которую возглавлял Лола, работали: Иванка Джукович-Ковачевич, Луле Матич, Драги Ристич, Саво Мартинович, Владо Пантелич, Драшко Шалич и Стефан Ускокович.

Штаб дивизии, размещенный в Шидски-Бановцах, в доме Джоки Ерковича, у которого сын и племянник — Бошко и Милорад — погибли, сражаясь в воеводинских бригадах и славонских отрядах, с утра до ночи напряженно работал. А в Шиде, рядом со штабом корпуса, как и в Боснийской Крайне, местные жители окружили вниманием и заботой наших бойцов. Мы стали единой большой семьей.

На железной дороге я встретил Андреса Келлера. Прихрамывая, с пулеметом на плече, он шагал по шпалам. Под разрезанной штаниной на его голени виднелась окровавленная повязка. Даже отправляясь в госпиталь, он не расставался со своим оружием.

— Что с собой, Андрес?

— «Мои» немцы ранили меня. Ничего опасного нет.

Он пожаловался, что его насильно прогнали в госпиталь; по его мнению, рана несерьезная и ее можно перенести на ногах. Вместе с нашими бойцами и красноармейцами Андрес героически сражался в уличных боях в Белграде. Он особенно отличился в штурме здания народной скупщины.

— Только затем и иду, чтобы меня осмотрели, а потом вернусь и буду воевать до конца.

Андрес говорил, что после всего пережитого он, немец, никогда не сможет по-прежнему любить Германию. Я было раскрыл рот, чтобы повторить слова Йована о том, что, мол, кроме фашистской Германии есть и другая Германия — Германия Маркса и Энгельса, Бетховена, Гёте и Гейне. И если думать об этой Германии, тогда ему на душе будет легче. Но эти мои слова он мог воспринять как нравоучения. Неприятно поразило меня и то, что никто из наших не сопровождает его. Как же получилось, что никто из штаба не догадался забрать этого человека с переднего края и сохранить его как образец мужества, как живого свидетеля кровавых злодеяний фашизма и нашего друга в будущей новой Германии?! Я отбросил эти мысли и предложил ему составить компанию до госпиталя, но он отказался:

— Мне с трудом удалось убедить своих в батальоне, что могу добраться самостоятельно. Не стоит тратить силы на пустяки.

В сопровождении членов Генерального штаба и союзнических военных миссий товарищ Тито 16 января 1945 года посетил Сремский фронт. Он заходил в окопы и землянки, беседовал с бойцами, спрашивал их о питании, о вооружении, о трудностях, обо всем, как это бывало и раньше во время каждой встречи в Боснии и других местах. После обеда он покинул Шидски-Бановцы и уехал в Белград. Гитлеровцы на следующий день провели внезапную атаку в районе Остоичи и Дубрави, прорвали нашу оборону и стремительно зашли к нам в тыл.

По шоссе беспорядочно отходили войска, тыловые подразделения и госпитали. Ночью на улицах Товарника мы столкнулись с противником, который вступил туда раньше нас. Десятки тяжелораненых попали в руки врага. Шоссе было блокировано. Шарахаясь от выстрелов, лошади сбрасывали груз, опрокидывали телеги. Возникла невообразимая сутолока. Нашей бригаде в ходе уличных боев удалось наконец нащупать выход, и она, утопая в грязи, через поля направилась к Шиду.

В ту же ночь бригада вместе с другими частями, испытывая на себе мощные удары противника, вынуждена была поспешно покинуть Шид.

Мы были уверены, что это последние отчаянные судороги фашизма, который нес поражения на всех фронтах. Вскоре наши войска перешли в контрнаступление. Шид был освобожден, а вражеский гарнизон в Товарнике еще оказывал сопротивление.

В этих боях бригада потеряла несколько сот убитых и раненых. Об ожесточенности схваток с противником красноречиво свидетельствуют сообщения военных корреспондентов, находившихся на переднем крае под Товарником.

Особенно драматично выглядела корреспонденция о Крдже Ранисавлевиче, командире отделения 3-й роты нашего 3-го батальона, который со своим отделением бросился захватить вражеский пулемет.