Крестраж # 1

Глава 19 Сириус Блэк

Буквально через пару минут после того, как Дурсли уехали встречать тётушку Мардж, я услышал на втором этаже характерный треск сработавшей защиты на моем, не побоюсь этого сказать — легендарном артефакте. Сначала подумал, что это пара тех назойливых авроров всё же решилась обыскать мои вещи, но они бы не нашли самого супер–ящика. Я там такого понакрутил, что его сам частенько не замечал, а иногда и вовсе забывал, что он у меня есть. Почти фиделиус получился, только мобильная версия, что с настоящим фиделиусом невозможно, он на площадь кастуется и на передвижных объектах не работает. Вот только упустил одну незначительную деталь, оказывается, по запаху, как и случайно, на ощупь, сундук найти можно.

Когда я со всеми предосторожностями, под мантией–невидимкой и с клыком наперевес тихонько приоткрыл дверь в свою комнату, то чуть не потерял сознание от навалившейся вони. Духан стоял такой, что хоть святых выноси. Непередаваемая смесь запахов помойки, канализации и палёной шерсти, и посреди всего этого валялось черное, лохматое и дымящееся нечто. Только подойдя поближе и зажав нос, рассмотрел кто же это заглянул ко мне на огонёк.

— Так вот ты какой, северный олень! — гнусаво из–за зажатого пальцами носа проговорил я.

Никого получается искать и ждать не нужно, само понимаешь, нарисовалось, так что хрен сотрёшь. Потормошив ногой неподвижного, но явно живого пса, ничего не добился. Качественная у меня ловушка получилась, никакой магии, только электрический разряд, который выдает печать от воров при попытке доступа неавторизированного пользователя. Нефиг, в прямом смысле, совать свой нос куда не следует. Нужно было что–то предпринимать, а то весь дом провоняется таким амбре, что вызовет подозрение о начале химической войны.

Подхватив за передние лапы довольно увесистый, брякающий костями меховой мешок, я поволок его в санузел, чувствуя себя при этом уборщиком от мафии, которому нужно избавиться от неожиданно образовавшегося трупа. Перепачкался и изматерился весь, пока переваливал пса через бортик ванной, и от этого впал в раздраженное состояние. Пока поливал из душа, собака очухалась и уставилась на меня мутными, синими глазами.

Верно говорят, что глаза — это зеркало души. Не бывает таких глаз у животных, слишком они человеческие, так что опознать анимага можно и по вот такому признаку. Когда взгляд прояснился, в нем проснулась паника и пес начал забавно елозить лапами по скользкой эмалированной поверхности ванной, постоянно оскальзываясь и падая.

— Успокоился быстро! Сидеть! — вспомнив армию, рявкнул я. — То–то же! — уже спокойней закончил я, когда пес плюхнулся на задницу.

Качественно перешибить вонь удалось при помощи полной бутылки любимого тётушкиного шампуня с запахом апельсинов. Пока я намыливал его с помощью щётки, внимательно следил за выражением глаз мокрого пса. Чего там только не было, узнавание и надежда, страх и неуверенность и даже вот ведь, смущение. С помощью легиллименции достаточно легко улавливались все эти чувства. Только бы я почувствовал агрессию, то палочка под рукой, а полудохлая животина сейчас мне не противник, почую и успею среагировать, если кинется. Свою былую реакцию я уже восстановил и даже немного увеличил, поэтому, слегка успокоившись, начал высказывать собаке свои претензии и критиковать план проникновения в мою комнату с издевательскими комментариями:

— Захожу, значит, в свою комнату и что я там вижу? Какой–то вонючий, меховой половичок, разлёгся около сверхсекретной разработки передовой технологии «Стелс»! — продолжая намыливать собаку, возмущался я. — Говори, кто нанял тебя для промышленного шпионажа?

— Ввауф! — смущенно гавкнул он.

— Вот и я про тоже! Чему вас только там, в школе собак–шпионов, учат? От тебя же за милю несёт так, что любой слепоглухонемой калека поймает, не запыхавшись, — разорялся я. — Где это видано, чтобы разведчики так себя запускали? Понимаю, например, Джеймс Бонд, пистолет и смокинг с бабочкой, «взболтать, но не смешивать», вот где стиль! А ты? Смердящий Коврик, а не Джеймс Бонд!

— Грррр!!!

— Тресь! — душевая щётка на длинной ручке прилетела по намыленной башке. — Порычи на меня ещё, Коврик! Нет бы как все порядочные собаки, войти через дверь! Так нет же! Через окно веселее, там в комнате сундук интересный! Что же это понадобилось собаке–ниндзя от скромного волшебника? — продолжал я валять дурака, прекрасно зная, что за «животное» я сейчас оттираю.

Я смотрел на грустного и поникшего пса под струями воды и думал о том, что надо будет ещё многое сделать. Продовольствием я закупился с приличным запасом, а вот с одеждой, не зная размеров беглеца, что делать пока не придумал, нужно знать, что покупать. Когда он встал и уже собирался по–собачьи отряхиваться, я произнёс:

— Сириус, твою анимагическую форму я отмыл, но не заставляй меня мыть голых мужиков, к такому я не буду готов никогда. Халат в шкафчике, свою одежду заверни в полотенце, я потом её уничтожу. Бриться и стричься здесь не советую, по волосам можно будет тебя выследить. Когда закончишь, подходи в комнату, нужно будет поговорить. Времени до возвращения моих родственников осталось не очень много, — на опешившего пса, который опять упал на задницу и пучил на меня глаза, смотреть было ещё забавней, чем на него печального.

— Гарри, я… — замялся измождённый, замотанный в три слоя необъятного халата Дурсля, Блэк.

— Всё знаю, Сириус, верней, узнал всё пару месяцев назад, — рассматривая его, сказал я.

Первое, что бросалось в глаза это длиннющая, черная и спутанная борода, такие же волосы ниже плеч и ярко–синие глаза на худом и бледном лице. Если бы не цвет глаз, то вылитый ваххабит, только без «Калаша» или РПГ‑7 в руках и зачем–то нацепивший банный халат. Так и хотелось поименовать его Усамой и спросить о чём он думал, когда затеял атаку на Пентагон и башни–близнецы в Нью–Йорке.

— Только одно мне непонятно: зачем ты в сундук полез?

— Мне нужна твоя палочка, — смутившись, хрипло ответил Сириус.

— А так же твоя одежда и мотоцикл, — саркастически продолжил я.

— У тебя есть мотоцикл? — моментально встрепенувшись спросил он.

— Ничего у меня нет, — хмуро ответил я. — Ни мотоцикла, ни бронетранспортера, ни даже завалящего Имперского Звёздного Разрушителя. Есть сундук, палочка и немного мозгов. Как видишь этого хватает, чтобы ловить беглых преступников, в отличие от всего аврората и лондонской полиции. Ты знаешь, что тебя и у магглов тоже разыскивают?

— Знаю, — вздохнул он. — Послушай, Гарри, одолжи мне палочку, я верну. Просто мне нужно попасть в одно место, а без палочки я не аппарирую.

— Вот ведь какой у меня образцовый крестный! Просто чудо какой ответственный и порядочный. Вместо того, чтобы найти крестника, хотя бы для того, чтобы поздороваться, он пытается его потихоньку ограбить. Мои родители просто гордились бы таким другом, Сириус Орион Блэк. Какой ты там по счёту? Третий вроде? — после его пристыженного кивка я продолжил. — И ведь проблесков разума не наблюдается даже в перспективе! Человек, просидевший двенадцать лет без информации о большом мире, сейчас побежит устраивать засады на заднем дворе Артура Уизли. Ты на себя посмотри, мститель! Твоя вспыльчивость, Сириус, стоила стольких лет Азкабана тебе и не менее интересной тюрьмы мне, твоему крестнику, о котором вроде как тебе заботиться положено было. Ты зачем меня кому–то постороннему отдал? А?! Я тебя спрашиваю! — уже ничего не соображая, орал на него я.

Дьявол и все демоны Гадеса! Выплеснул называется, накопленное напряжение в ожидании хоть какого–то результата от встречи. Оказалось, что на уме у Блэка нет ничего, кроме мести, не нужен ему крестник, ему Петтигрю, зажаренного, подавай. Чего это собственно так распереживался, подростковый возраст на меня так действует что ли? Какие–то дурацкие истерики. Ну подумаешь, что всё придётся в одиночку делать, не впервой ведь, до этого справлялся как–то.

— Откуда тебе известно, куда я пойду? — после долгого и неловкого молчания тихо спросил он.

— Да вот известно! Теперь… Палочка тебе нужна? Держи… И проваливай к Мордреду, — я кинул ему клык, который он поймал и стал с удивлением рассматривать. — Это даже лучше, чем… чужая палочка. Только здесь не вздумай колдовать, мне не нужны проблемы с министерством.

Он стоял и нерешительно мялся, изредка порываясь, что–то мне сказать и, судя по выражению лица, мучительно обдумывая какую–то мысль. Наконец, пристально посмотрев на меня, он спросил:

— Что нужно делать?

— Для начала нужно привести тебя в порядок и прикупить одежду, — вышагивая перед Блэком по дну моего тайного убежища говорил я. — Здесь необходимые тебе зелья и мази для восстановления и подробная инструкция, что, куда и сколько, — указал я на пакет с кучей зелья, около его ног. — Сам их прекратил принимать только вчера, потому как выглядел не лучше, чем ты сейчас.

— Почему ты так выглядел? — непонимающе спросил Сириус.

— Потому, что ты меня отдал Хагриду, тот отдал Дамблдору, а тот выкинул на порог к Дурслям, — раздражённо ответил я. — Если найдешь где думосбор, покажу, какое у меня детство было и почему я на тебя наорал.

— Но ведь он не должен был…

Эх Сириус! Вот что он за человек? Нашёл кому верить. Ведь до самого конца, до самой своей смерти в идиотском замесе в министерстве общался с верховным судьёй магического мира Великобритании, но так и помер неоправданным преступником в бегах. Не поверю, что у Дамблдора не хватило сил и влияния оправдать одного из своих сторонников. Зачем он вообще на судебных заседаниях стоял горой за пожирателей, а союзников топил не за кнат?

Ту же Боунс, например, которая наплевав на всё, после смерти своего мужа, брата и его жены, вырезала подчистую убившее их семейство Роули. Так Дамблдор чуть не приговорил будущую главу ДМП к поцелую дементора за нечеловеческую жестокость. А то, что она, оставшись одна против семерых, защищаясь, после того как пришла их арестовывать, положила опаснейших сторонников Тёмного Лорда, не учитывалось вовсе. Тогда во всех магических изданиях такая шумиха стояла и смачные детали вендетты были подробно, во всех деталях расписаны на страницах всех газет. Почему это всё именовалось вендеттой, когда на руках у Боунс был ордер на арест, который и прикрыл её по итогу, я не знаю. На будущее нужно будет учитывать наличие подобных официальных и железобетонных документов. Ведь как известно, чем больше бумаги, тем чище жопа. Так вот, дальше, теперь уже вдова, мадам Боунс, послала на хрен весь этот орден и Дамблдора заодно. С тех пор они не то чтобы в контрах, они друг друга, как я заметил, ненавидят.

— Сириус! Я тебя сейчас прибью! — начал закипать я. — Ты же состоял в этом вашем «Ордене Феникса»? И почему–то ты сидишь в Азкабане за то, что не совершал, а Малфой с меткой пожирателя на свободе балы устраивает, и Снейп с такой же, так и вообще детей в Хогвартсе учит? Ведь всем нужно давать второй шанс, не так ли, мальчик мой? — как мог передразнил я Дамблдора. — Неужели у тебя не было времени подумать хоть немного за двенадцать лет? И если ты хоть полсловом обмолвишься про мои дела Дамблдору, клянусь, я прокляну даже память о тебе!

— Ты должен будешь всё мне рассказать, — категорично заявил он.

— Расскажу, куда я денусь, но ты будешь слушаться, как и обещал, и безо всякой импровизации с твоей стороны, — остановился я и посмотрел на Блэка, сидящего на одном из перегонных кубов за неимением даже подобия мебели.

— Ладно, с этим договорились, какие–то первые шаги ты просчитывал. Есть что–то, чем я могу тебе помочь прямо сейчас? — спросил он.

Он что, прикалывается? Мне Сириус сейчас, как чемодан без ручки — нести неудобно и выкинуть жалко. Его откармливать и зельями отпаивать нужно как и меня до этого, ещё пару месяцев. С таким доходягой невозможно осуществлять активные операции, хотя и в скором времени он может пригодиться.

— Сейчас скорее я тебе помочь смогу, толку–то с тебя! А вообще мне нужен дом. С малолеткой насчёт продажи никто разговаривать не будет, а со взрослым волшебником, уже другой разговор. Я, конечно, могу воспользоваться старящим или обороткой, но на договоре купли–продажи аурный отпечаток выдаст меня с головой и сделка не пройдёт.

— Но ведь у тебя есть дом Джеймса и Лили, он должен принадлежать тебе по праву наследования, — воскликнул он.

— Дом разрушен и теперь там мемориал. Так распорядился Визенгамот и его председатель, а министерство поддержало это решение. Как ты видишь, меня постарались лишить всего, даже памяти о родителях. Я специально интересовался в старых подшивках газет, пока был в Хогвартсе, — я перевёл дыхание и продолжил. — Нашел на продажу один дом в Хогсмите, но не знаю в каком он состоянии и как мне договориться с владельцем. Для всех моих… наших целей он подходит более чем хорошо. Нужна оперативная база недалеко от школы, там и ты сможешь жить спокойно, если, конечно, не будешь нарываться.

— У меня есть особняк в Лондоне, правда, я не знаю, что там сейчас и живет там кто–то до сих пор, ты можешь пожить там, — задумчиво сказал Сириус.

— Он пустует. Твоя мама, Вальбурга, умерла семь лет назад, мне жаль, — скомкано посочувствовал я.

— Да брось, я не был близок со своей матерью. Примерно с твоего возраста я жил у родителей Джеймса, а после школы снимал квартиру, но если так, то дом сейчас полностью принадлежит мне. Матушка хоть и выжгла меня с семейного гобелена, но я до сих пор наследник рода Блэк, а может уже и глава. Вот только дом… Он несколько необычен, там полно темномагических вещей. Моя семья издревле принадлежала к тёмным магам и за века скопила много всего, неприятного. От этого можно легко избавиться и потом…

Нет, серьёзно? Избавиться от наследия? Может стоит ему мозги промыть через задницу с ведёрной клизмой скипидара? Не хочется конечно и боязно очень, но надо.

— Сириус? — прервал я его разглагольствования и планы уничтожения фамильного гнезда.

— Что, Гарри? — посмотрел он мне в глаза.

— Легиллименс!

Поздно. Слишком поздно менять, то что может обрушить внутренний мир. Закладки, установленные очень давно и практически вросшие в фундамент личности и мировоззрения не дадут здесь что–то основательно поменять. Даже если сформировать новые паттерны поведения, они вступят в конфликт с жесткими установками, привнесёнными до этого.

Кто–то очень постарался разрушить наведённую защиту, установленную, по видимому, ещё до Хогвартса. Это была нестандартная «Крепость» с наворотами, судя по всему, фамильными, или присущими тому мастеру, кто возводил защиту разума. Сейчас крепость лежала в руинах и на её обломках обитала личность Сириуса Ориона Блэка под номером три.

Добраться до воспоминаний в подвальной библиотеке центрального донжона крепости не составило никакого труда, но вот их просмотр оставил гадостное и тоскливое впечатление. Гадостное потому, что воспоминания Блэка о школьных годах не блистали добропорядочностью. Множество гнусных, на мой взгляд, розыгрышей, но что примечательно, не подлых или опасных, а очень обидных. Признаю, что он старался не трогать заведомо слабых или забитых, и выбирал объектов из тех ещё малолетних засранцев, но всё же. Снейп, кстати, не выглядел в воспоминаниях невинной овечкой, та ещё паскуда и уже тогда зельевар не из последних, что при финансовой поддержке Малфоя частенько очень печально аукалось всей компании Мародёров. Вот ещё, название для своей шайки выбрали, очень характерное, надо же было до такого додуматься.

Папахен у меня тоже был… Ну ладно, о покойниках либо хорошо, либо ничего, а мама была весьма красивой и доброй девушкой, по характеру вылитая Грейнджер. Такая же повёрнутая на учёбе и соблюдении правил, только не такая скрытная в личном плане, как Гермиона, а более открытая и общительная. В такую можно запросто влюбиться, что, видимо, отец и проделал, по воспоминаниям самого Блэка, ещё в поезде на первом курсе, за что получал огромное количество подколок на протяжении всех семи лет обучения.

Тоскливо было смотреть, что было после школы. Аврорат, война, стычки, орден, блевотная рожа Дамблдора вещающая «мудрые речи», то самое событие с моим участием, когда меня отдали Хагриду. Последующая погоня и схватка с Петтигрю и дальше как в тумане, горе и печаль, суд промелькнувший незначительным событием, и долгие годы заточения. Опустошённость после визитов дементоров, тлеющая ярость, чувство вины и безвозвратной потери, тяжёлые и безрадостные мысли. Что бы я не думал, а мой отец ему был как родной брат и они были очень близки и дружны. Поистине собачья преданность в данных когда–то клятвах в нерушимой дружбе и даже никак не подкреплённых магией. Просто человек такой и его анимаформа более чем соответствует характеру. Ожидал большего ужаса, а оказалось на удивление стабильно всё, ну насколько можно в его состоянии сказать.

Пока психика немного расшатана после шока от осознания факта, что Петтигрю выжил и от поспешного побега с не очень приятными воспоминаниями, у меня есть возможность попробовать очень аккуратно изменить кое–какие штрихи в поведенческих закладках Блэка. Плохо то, что Сириус даже не пытался изучать окклюменцию. Так бы сам всё себе починил в мозгах и мне не пришлось бы сейчас ковырять насильно его разум, но это и была одна из нескольких закладок, которые я попытаюсь убрать, не нарушив всей структуры. После, конечно, придётся объясняться, и я к этому готов, если хочу себе настоящего и адекватного союзника, а не послушного болванчика. Предстоит море работы.

— Зачем ты это сделал? — устало спросил Блэк. — «Незаконное применение легиллименции», статья шестьдесят три дробь три, до трёх лет Азкабана. Откуда ты вообще такое заклинание знаешь?

— Ты в курсе, сколько у тебя на разуме чужеродных закладок? — вопросом на вопрос ответил я. — Я насчитал двадцать семь, и безопасно убрать могу только одинадцать. Ты почему окклюменцией не занимался? А ещё аврор, называется. Потому и сделал, что были подозрения в твоей неадекватности, и поэтому я проявил бдительность. Как видишь, я оказался прав, а у тебя проблемы.

— Слушай! А ты с Грюмом случайно не знаком? — развеселился Сириус.

— Очень смешно! Был бы ты как Грюм, не гнил бы в тюрьме, — проворчал я.

— Ну да, ну да. Слушай! Хотел у тебя спросить. Что ты за Имперский Звёздный Разрушитель в самом начале упоминал? Звучит внушающе. Его где–нибудь можно приобрести? — с мечтательным выражением лица спросил Блэк.

Мля! Что–то я походу не то подкрутил у него в мозгах. Вроде же ничего такого не затрагивал, всё по инструкции и давно изученными методами делал и очень аккуратно.

— Вот ведь blyadstvo!