Крестраж # 1

Глава 72 Лето близко

— Я слышал, у вас проблемы, мистер Поттер? — спросил сидящий напротив меня в кресле толстячок.

— У меня? — вздёрнув бровь и ухмыльнувшись, спросил я. — У меня их пока нет, мистер Булстроуд. У одного из моих деловых партнёров были небольшие неприятности, и я также слышал, что он их успешно решил.

— О, простите, оговорился. Конечно, не у вас, а у мистера Толми. Только вот вы являетесь его, как вы выразились, «деловым партнёром», а наёмники, которые решают «неприятности», почему–то гостят у лорда Блэка, и который, вот же совпадение, ваш крёстный. Да и в Лютном, я слышал, были какие–то беспорядки у нескольких серьёзных людей, — задумчиво крутя в руках бокал с «огденским» пробормотал он.

Да что ему нужно, хитровану этому? Ну наехали на наше с Толми предприятие, ну решил и я в ответку навестить конкурентов, вернее, не я лично навестить, а отвалил приличный гонорар братьям Вальдесам с примкнувшим к ним забесплатно Сириусом, ну спалили они к хренам птичники Пьюси и порядочно побили особняк самого семейства. Так ведь никого не убили. Обычное, в сущности, дело и конкурентная борьба. Пьюси что–то совсем обурели и берега попутали. Они, наверное, думают, что если Волан–де–Морт уже близко, так и борзеть можно по полной программе и всё им сойдёт с рук, а их наглое поведение терпеть будут?

Мне вообще это событие встало в очень приличные деньги. Пьюси даже слышать не захотели о каких–либо переговорах или сотрудничестве, а нагло наехали на предприятие Толми. Конкретно разгромили его мастерскую по работе с костью, покалечили работников и самого мастера, в общем — классический наезд. В последнее время Толми и так сконцентрировался на выпуске элитных пишущих принадлежностей и всей к ним периферии, и даже расширяться собирался. У нас уже приличная прибыль пошла, и ясно же, что это не всем понравилось. Пьюси наняли десяток отбросов из Лютного и натравили эту толпу на лавку моего компаньона.

Мне понадобились мантия–невидимка и два вечера для того, чтобы вычислить исполнителей и нанимателей, и ответный ход был более чем радикальный, правда, тоже без смертоубийства. Подумаешь, искалечил излишне нагловатого главаря банды и проклял его… маленько, ну ещё и всем, кто там вместе с ним был, тоже досталось, но я ведь не специально. Так нечего меня маленького и беззащитного посылать в далёкий маршрут по неопределённым координатам, да ещё и в таком тоне. Я такого не люблю. Самое для меня печальное, что компенсировать затраты с этих обсосов не получилось. Жалкие восемь тысяч с копейками… вообще «ниачём»…

— Как ни странно, но эта неприятность у Пьюси открывает для меня и Марка дополнительные перспективы, — вздохнул Булстроуд. — В скором времени последует дефицит на такой специфический товар, как пишущие перья, и хоть рынок достаточно скромный, но и на нём можно сделать приличную прибыль. Ваши ручки, мистер Поттер… Может быть, вы смогли бы поставлять их в большем количестве и дешевле? Я бы взял на себя реализацию.

Странный разговор. Неужели он не понимает, что… Стоп! Это проверка сейчас идёт! Прощупывают, что из себя представляет Гарри Поттер и вообще, можно ли с ним иметь дело. Приглядываются и прикидывают степень моей… скажем так, адекватности. Отвык я со взрослыми разговаривать. Ведь в основном мне приходится с бесхитростным подростками общаться. Ну ладно, попробуем.

— С реализацией в Британии, мистер Булстроуд, я могу справиться и своими силами, но вот за пределами островов мне бы не помешала помощь, — ровно сказал я, и осторожно предложил: — К тому же, у меня есть возможность производства не только такого единичного вида изделий, но и, так сказать, более расширенной номенклатуры товаров… Вы же знаете, чем были знамениты Поттеры?

— Вот даже как? — удивился он. — Это… хмм… действительно перспективно. То есть любых… — он неопределённо повертел своей полной ладошкой… — таких товаров и любой сложности?

— Что–то вроде того, мистер Булстроуд. Именно, что любой сложности, в известных пределах, конечно. Божественные артефакты никому не повторить, к сожалению, — с интересом разглядывая собеседника и пригубив чай, ответил я.

— Скажите, Поттер, а обязательно было так кардинально поступать с Макнейром? — с неожиданным вопросом прогудел с соседнего кресла здоровяк, как две капли воды похожий на классического викинга, только безбородого и обряженного в дорогущий маггловский костюм–тройку.

— А как мне с ним нужно было поступать, мистер Паркинсон? Горло подставить? — спокойно и размеренно, правда, не очень вежливо, вопросом на вопрос ответил я, и дальше, пожав плечами, пояснил: — Меня шли убивать, а не отшлёпать. «Авада Кедавра», применённая Макнейром в финале поединка не оставляет двойного толкования намерений по отношению к моей персоне…

Эти две капиталистические акулы магического бизнеса заявились в особняк Блэков, как я и предложил Панси в прошлый раз, через две недели в воскресенье. Всё же приняли моё предложение о встрече и сейчас мы небольшой компанией сидели в так называемой «малой гостиной», и неспешно прощупывали настроение и намерения сторон. Сириус скучал, потихоньку накачивался тем же «огденским» при поддержке Булстроуда, а мне приходилось напрягать все свои способности в дипломатии для выстраивания нужной мне ситуации. Тут у меня имелось огромное преимущество в виде эмпатии, так как давало полную картину не только эмоционального состояния собеседников, но и примерное понимание мыслей и настроения.

В реальности эти два волшебника выглядели очень странно, даже немного комично. Так же, как и Панси смотрелась контрастно на фоне Миллисенты, то и пухленький Булстроуд так же выглядел на фоне своего компаньона, огромного и высоченного Паркинсона. Только распределение ведущих ролей было с точностью до наоборот. В паре Панси–Миллисента лидером была Панси, а тут — этот забавный, невысокий толстячок. Хотя, если подумать и «прочувствовать», то они друг друга стоили в полной мере. Они вообще вызывали очень сильное ощущение и ассоциировались с обычными маггловскими бизнесменами, без присущей всем чистокровным магам чванливости и показательного презрения с превосходством. Более чем уверен, и это подтверждает наряд здоровяка Паркинсона, что они имеют плотные сношения с маггловским миром. В контрабандном бизнесе здесь, у волшебников, без этого никак не обойтись, а у магглов, с возможностями магии, открывает так и вообще головокружительные перспективы. Были и у меня летом мысли заняться чем–то подобным и, как видно сейчас, хорошо, что не занялся. Там бы меня и прикопали по–быстрому. Все поляны уже давно поделены и пастись там никто не позволит.

Мы говорили ещё час практически ни о чём, и хорошо было заметно, что это лишь предварительное мероприятие, и кажется, они тоже поняли, что я это понял. Только под конец встречи, когда все стали прощаться, произошёл интересный разговор, буквально на пять минут, но который и приоткрыл всю суть:

— Очень приятно, мистер Поттер, что сегодняшняя молодежь столь здравомыслящая. Честно говоря, не ожидал от вас таких зрелых взглядов и взвешенных решений. Было приятно и познавательно с вами познакомиться, и, я надеюсь, что в дальнейшем, между нашими родами возникнут взаимовыгодные отношения… — мягко тарахтел мистер Булстроуд, на прощание пожимая своей пухлой лапкой мою ладонь.

Вот же змей говорливый! Мягко стелет — жёстко спать! Безбожно мне льстил, особенно насчёт взвешенных решений, что явно не соответствовало истине. Не знай я его истинных чувств, как и любой другой, купился бы на такой тон. Пусть лапка у него и мягкая, но чувствуется, что он ей гвозди–сотки гнуть может. Этот необычный волшебник — тот ещё прожженный делец и «людоед», и забывать об этом тоже не следует. Но вообще, по моим ощущениям, я произвёл на него благоприятное впечатление. Паркинсон при прощании был более прямолинеен и приоткрыл свои настоящие мотивы и даже удивил:

— Дочь говорила, что с тобой, Поттер, можно иметь дело, но всегда добавляла, что это очень опасно. Я привык доверять здравомыслию Панс, но и не верил, что эти разговоры имеют под собой основу, до момента этой встречи… Теперь верю. Что ты посоветуешь… в свете грядущих событий? — с небольшой такой заминкой и насмешкой или скорее с намёком на неё, спросил здоровяк.

Вот же засранцы! Оба!!! Всё не могут всерьёз меня воспринимать. Не сказать, что это меня взбесило, но немного расстроило, и я стал… нет, не пугать, «немного» давить легилименцией. Подпустив во взгляд космического холода, начал, как бы это сказать? Начал наращивать силу и мощность легиллименции, но не адресно, а в пространство.

— Просите совета у сопляка, мистер Паркинсон? Что ж, я могу дать совет, если вы, конечно, его примете. Активные действия со стороны Тёмного Лорда, по моим подсчётам, начнутся через три–четыре месяца, а пик их придётся на лето следующего года, то есть всё продлится или закончится чуть больше, чем за год от этого момента. И теперь вам решать, какую сторону выбрать, но если вы не хотите во всём этом участвовать, то настоятельно рекомендую вам покинуть пределы Британии и отсидеться за Каналом.

— У нас тут дети в Хогвартсе и дело. Мы не можем всё это оставить, — тихо, через силу и отводя от меня глаза, прошептал Булстроуд.

— У вас наверняка есть управляющие, а в Хогвартсе никому ничего не грозит, как уверяет наш директор. Не так ли? — мёртвенно–спокойным голосом сказал я. — И ещё раз повторюсь: решать только вам!

Как–то неожиданно вокруг каминной площадки особняка Блэков, на которой и происходил наш разговор, тревожно загудела магия, а окружающий воздух задрожал и запах озоном. Наверняка это сработала какая–то защита особняка, вот только сейчас она была в непонятках. Никто из Блэков не атакован и потому пресекать мои безобразия не торопилась. Черт! Пора заканчивать это представление:

— Очень приятно было с вами познакомиться и поговорить. До встречи, джентльмены! Надеюсь, она будет такая же дружелюбная и плодотворная, — резко сбросив ментальное «давление», и как можно обаятельней улыбнувшись, попрощался я.

— До встречи… мистер Поттер, — эхом отозвался Паркинсон, впервые за всё время назвавший меня «мистером»…

— Какой же ты всё таки засранец, Хайзенберг! — грустно воскликнула Каролина Блэк.

— Не понял сути претензий, сеньора. Я с вашим попугаем уже с месяц не пересекался. Так что ответственно заявляю: что бы вы там не подумали! Это не я! Я вообще ни в чём не виноват! Вы посмотрите в моё честное лицо! Разве такие глаза могут лгать? — состроив жалобное выражение котика–терпилы из мультика про Шрека, спросил я.

— Да при чём тут Дублон? Хотя я тебе и это припомню! Лгать он не может! Вы только посмотрите на него?! И не делай такие глаза, мне тебя стукнуть хочется! А кто при первой встрече чужим именем представился? А теперь ещё мне с Нимфадорой приходится, вытащив язык по Лютному бегать и всякие пожарища в сраном Сассексе расследовать! — начала эмоционально возмущаться Кора.

— Меня зовут Тонкс! — хмуро поправила подругу Нимфадора.

— Семь бандитов в Мунго! «Бешеный Стен», так и вообще! С ним не знают, что делать, даже колдомедики! Кто всё это сделал, а? Только Грюм радуется как идиот! И хочет наградить того, кто этих уродов в больницу отправил, а нам с Нимфадорой всё это расследовать!!!

— Меня зовут Тонкс!

— А эти Пьюси?! Высокомерные ублюдки! Затопили жалобами весь Аврорат, а страдать должны мы! Сири!!! Ты где там прячешься?! И позови сюда всю эту банду с Антонио во главе! Я вам всем сейчас выскажу! — ярилась она. — Ты, Поттер, почему–то не думаешь, когда делаешь, а достаётся в итоге другим людям. Мы с Нимфадорой…

— Я есть Грут! — заранее перебив Кору, воскликнул я, немного опередив Тонкс

— Меня зовут Тон… Что? — не поняла Нимфадора.

— Где? — стал оглядываться я.

— Молись! Капец тебе, Хайзенберг! — прошипела нехорошо улыбающаяся миссис Блэк.

— Гарри, а почему, Хайзенберг? Нет, я знаю, кто это. Так звали знаменитого немецкого физика–теоретика и основоположника квантовой механики. Он даже Нобелевскую премию получил, — спросила Гермиона, чем добавила ещё больше безумия.

— Ты это, amiga, не вздумай тут такими словами говорить! — взорвалась Кора. — Это старый дом, а тёмные заклятия тут могут по–всякому себя повести. Тем более мы с Нимфадорой, как представители Аврората…

— Меня зовут Тонкс! — воскликнул я.

— Я есть… Грут? — непонимающе и с сомнением пробормотала Тонкс.

— Гррр!!! — зарычала экспрессивная испанка.

А то ж! Могём и мы безумием немного манипулировать. Кто с Лавгуд поведётся, от той и наберётся! Малявка и так уже две недели мозг выклёвывает у нас на тренировках, а я никак не могу её там упахать до такой степени, чтоб она заткнулась и не могла воздействовать на мой разум.

— Что–то случилось, малышка? — спросил Каролину вошедший Сириус, моментально срисовав обстановку, сориентировавшись и состроив соответствующую мину.

— Сири–и–и, они меня обижают! — заныла она и шмыгнула носом.

— Ах они такие… нехорошие! Пойдем, я тебе мороженку дам, — сочувственно покачал он головой и подхватив жену за талию, поволок её на выход. Целоваться они начали уже в дверном проёме.

Вот же миссис Блэк! Редкий вид испанки хитроделаной, подвид — манипуляторша эмоциональная.

— Весело было, — мечтательно вздохнула Тонкс, провожая завистливым взглядом подругу. — Так о чём ты хотел спросить, Гарри?

— Ну, пока нас не прервали, я хотел спросить о том, как ты прошла третью ступень метаморфизма. На мои письма ты так и не ответила. Там есть что–то секретное, если мне понадобилось для этого встречаться с тобой лично? — наконец, собрав мысли в единое целое, спросил я Нимфадору.

— Ммм… Прости, но у нас действительно не было времени, а по вечерам я так устаю, что нет времени писать ответ. С ног валюсь, — пожаловалась она. — Я поняла, где у вас проблема. Это не сложно, но я сразу предупреждаю, что будут такие же трудности, как и у меня.

— Какого плана трудности? — напрягся я.

— Для того, чтобы научиться копировать другого человека, нам необходимо принимать оборотку с волосом того, кого мы хотим позднее скопировать. Ты должен прочувствовать и сжиться с образом. Только когда привыкаешь к нему и изучаешь очень подробно, вплоть до мельчайших деталей и всех… не знаю, как сказать правильно — чувств, наверное. То есть полностью станешь тем, другим человеком, исключая разум, тогда, позже, уже сможешь перекинуться в него мгновенно. Со временем вы поймёте, как можно снимать образ, не прибегая к оборотному зелью и перекидываться без него. Там чувствительность развивается и вот тут и есть проблемы. Если не изучена окклюменция, то образы людей, которые послужили донорами внешности, в сознании начинают сливаться, наслаиваться и мешать друг другу. Вы хоть знаете, что такое окклюменция? — спросила Тонкс под конец своей небольшой лекции.

— Немного. Совсем чуть–чуть, — задумчиво и уйдя в себя, пробормотал я.

— Учите обязательно, — наставительно сказала она. — Я вот только на курсах Аврората начала заниматься этим искусством и потому у меня сейчас меньше проблем с неуклюжестью стало. Иначе с количеством образов будут такие же, как и у меня, сложности. Там ведь вес, рост и центр тяжести у всех разные, не говоря уже о чувствительности.

В принципе, я понял, что она хотела сказать. Об этом ещё в дневниках по колдомедицине сказано было, вот только я на этом внимание не заострял. Просто нужно скопировать энергетику чужого мага, вернее, не скопировать, а подделать, максимально слившись своей с копией чужой энергоструктуры. Ведь так и бывает, когда обороткой пользуешься. Оказывается, проблема и не проблема вовсе, а окклюменция — наплевать и забыть. С этим что у меня, что у Гермионы всё в порядке. У неё даже немного лучше с собственным разумом получается работать. То есть нам теперь предстоит пить не основу, а заряженое зелье, и где добывать материал, придётся думать. У меня в наличии только набор маггловских волос, а это несколько не то. И ещё одна преграда необычная, проистекающая из достоинства. Период оборота больше четырёх часов, а это не очень удобно и тренироваться придётся где–то в укромном месте и очень редко, только по выходным. С другой стороны, можно тренировать метаморфизм путём обратного превращения в самого себя без помощи зелья, а только своими способностями. Опять предстоит гора экспериментов.

От Блэков нас проводила Тонкс до своего дома и через камин мы попали в Кроули. Гермионе я обещал доставить её до родителей, которых она не видела уже почти месяц, и потому мы сейчас топали до недалёкого дома Грейнджеров. Весеннний Западный Сассекс в марте выглядел также уныло и серо, как и в декабре. Та же слякоть и свинцовое небо над головой и отвратительная погода. Настроение не добавляла и идущая рядом девушка. Гермиона на меня дулась за мою выходку и до сих пор не могла мне простить того, что я опять подверг себя опасности. Как бы я её не убеждал, что у меня такие моменты будут ещё неоднократно, и не объяснял мотивы своего поступка, убедить её не смог. Умом она всё понимала, но принять этого не могла.

Ничего же опасного, на мой взгляд, не было! С мантией–невидимкой какая опасность–то? Получив письмо с невзрачной совой о происшествии с мистером Толми, я оперативно начал действовать. Расспросив немногочисленных пострадавших и вникнув в суть происшествия, не увидел ничего сложного. Нужно было поспешить и прояснить ситуацию по горячим следам, потому, изменив внешность на невзрачного и побитого жизнью парня, я и шлялся по злачным местам Лютного, пока не заметил компанию откровенно уголовного элемента, активно и весело празднующего какое–то событие. Поинтересовавшись у сторонних забулдыг, в чём, собственно, причина веселья, получил исчерпывающую информацию. Не понимаю, почему Кора так злится. Мне в одиночку понадобилось всего два вечера на поиск виновных, а они целой организацией тупят. Тоже мне, Аврорат!

Дальше вообще всё просто было. Стрелять чарами из невидимости по бухим придуркам — совсем несложное занятие. Правда, пришлось допросить с пристрастием некоего Стивена Гиллиана по прозвищу «Бешеный Стив», оказавшимся и не бешеным вовсе, а излишне упёртым и непонятливым, и выяснить всю подоплёку дела со всеми исполнителями и заказчиком. Ну и наказать их показательно с предупреждением больше так не делать. И вот теперь Гермиона на меня в обиде и крайне раздражена, а мне приходится терпеть её взбрыки характера. У всех бывает, конечно, но не добавляет хорошего настроения, хотя к такому я по привычке отношусь философски.

В доме нас встретила Эмма Грейнджер и как–то моментально почуяла нашу размолвку, видимо, срисовав у обоих кислое выражение лица. Дэн в данный момент отсутствовал и нас усадили за ранний ужин, по пути пытаясь ненавязчиво выяснить причину такого нашего состояния и с попытками примирения. Правда, получилось не очень и мы с Гермионой только больше рассорились. Нехорошее настроение усугублялось и нашей связью, по которой мы оба чувствовали наше общее состояние и чувства. Не знаю, почему так всё вышло и может, тут у девчонки проблемы чисто физиологического характера или ещё что–то, но вот успокаиваться у нас обоих не получалось никак.

— Нам пора в замок возвращаться, — хмуро сказал я.

— Меня Ти перенесёт, — упрямо процедила она. — Сама доберусь!

— Не перенесёт!

— Это почему? Она всё–таки мой домовик! — едко ответила Гермиона.

— Ей сил не хватит, — в тон Гермионе ответил я, и пояснил как для тупоголовых: — Магических!

— Так! Мне всё это надоело! — воскликнула миссис Грейнджер и вкрадчиво–угрожающе обратилась к дочери: — А пойдем–ка поговорим, Миона.

Миссис Грейнджер уволокла раздражённую дочь куда–то наверх, а я остался в одиночестве, не надолго, правда, потому как в дом зашёл Дэн, и увидев меня, почему–то обрадовался как родному. Он даже глинтвейна на радостях намутил по сегодняшней промозглой погоде, который мы с удовольствием стали употреблять с неспешным разговорами. Как всегда, обсуждение скатились к магии, а сегодня, конкретно к магическим жилищам.

— Нет, Дэн, не получится из вашего дома сделать дом волшебный. Вернее, очень даже получится, но тогда вы здесь жить не сможете, — объяснял я.

— Почему это? — не понял он. — Я ведь у тебя был и ничего такого не заметил. Мало того, что всяких магических штук для удобства много, и это не считая домовиков. Комфортное на мой взгляд жилище и в чём подвох я не понимаю.

— Статут, Дэн. Ты либо живёшь в волшебном мире и пользуешься всеми его благами, либо в обычном, но по здешним правилам. Сам представь, что к твоему дому тогда не смогут провести электричество и отопление, почтальон и молочник забудут к нему дорогу, и молоко с почтой приносить тебе они не будут. Правда, есть и плюс в таком моменте — счета и налоговый инспектор тебя тоже не найдут, — усмехнувшись, ответил я.

— Но ведь мы ознакомлены с этим вашим «Статутом Секретности», и та строгая леди… Макгонагал, кажется, перед поступлением Гермионы давала на подпись целую кипу документов.

— Это вы ознакомлены со Статутом, как родители волшебницы, — выделив «вы», объяснил я. — А дедушки с бабушками, дяди и тёти, одноклассники, друзья, знакомые, коллеги по работе? С ними как быть? Статут, Дэн, на то и секретный, что не позволяет раскрыть волшебное сообщество перед широкой публикой, и я очень прошу со всей серьёзностью к нему относиться. Иначе однажды придут невзрачные такие маги из Министерства Магии в серых мантиях, называемые обливейторами, и вы забудете навсегда, что у вас когда–то была дочь и не узнаете её, даже столкнувшись лицом к лицу. Да и у Гермионы будут огромные проблемы.

— Разве не бывает случаев, когда обычный человек женится на волшебнице или наоборот, как тогда быть? — не сдаваясь, пытался добраться до истины Дэн.

— Таких случаев полно. Но опять же, у классических магов отношение к таким бракам очень негативное, так как повышается риск рождения детей с неразвитыми магическими способностями. Таких сквибами называют — они могут рождаться и в полностью магических семьях, но не так часто. Но чаще всего рождаются, как их традиционно называют — полукровки. И тут совсем неоднозначная ситуация. Такие маги могут быть и очень сильными, и так же не обладать даже средними способностями к магии. Огромный риск. Полукровками называют ещё и метисов магических рас и почему–то детей от магглорождённого партнёра. Как я, например. Моя мама была волшебницей из обычной семьи, как и Гермиона. Так вот, маги, связавшие себя с неволшебником, вынуждены жить тут, в обычном мире, в основном. Немага на территории волшебников просто затравят или попытаются убить, так как судебное преследование и наказание за убийство маггла волшебником, осуществляется только, если это убийство было совершено здесь, в обычном мире. У себя маги с обычными людьми могут творить почти всё, что захотят. Правда, это порицается сейчас, но законодательно так и не запрещено. Таков закон. Есть даже специальное поселение для таких пар в волшебном мире — Годрикова Лощина. Хоть поселение и волшебное, но там и живут большинство полукровок и немагов из их семей. Там у моей семьи раньше даже дом был… там их всех и убили…

Настроение совсем в минус ушло и Дэн, видя моё состояние, щедро плеснул в мою чашку с глинтвейном порцию вермута. Я грустно и благодарно ему улыбнулся, сам же пребывая в чёрной меланхолии, цедил напиток, не чувствуя вкуса. Эмма и Гермиона уже давно присоединились к нашей компании, но в разговор не вмешивались, а слушали молча и внимательно. Несмотря на то, что сейчас Гермиона поменяла свои эмоции на стыд и раскаяние, мне от этого было всё равно. Видно, мать промыла ей мозги как надо и теперь хоть ненамного она успокоится. Везёт Гермионе, что у неё такие предки нормальные и не зашоренные. Мне в любом случае почти не реально добиться такого же влияния на девушку, как у её матери, к примеру.

«Ладно! Хорошь хандрить и самокопанием заниматься!» — встряхнув головой, дал я сам себе установку пополам с приказом.

— Нам уже пора, к сожалению. Мистер Грейнджер, миссис Грейнджер, мы и так очень сильно задержались, — вставая с кресла, сказал я родителям Гермионы и повернувшись к ней самой, спросил: — Ты идёшь?

Гермиона лишь кивнула, подошла ко мне вплотную и обняла мою руку, прижавшись лохматой макушкой к моему плечу.

— Прости, — виновато прошептала она.

Со всех этих событий прошло чуть меньше месяца, и они имели дальнейшее развитие. Не какое–то негативное, а с точностью до наоборот. Так, Гермиона, наконец–то стала серьёзно относиться к нашим тренировкам и как она сама мне объяснила: «Не хочу отпускать тебя одного без присмотра, и в следующий раз с тобой пойду!» Наивная. Ну хоть такая мотивация у неё появилась.

Неожиданно и мне работы привалило столько, что с трудом хватало времени не то что на учёбу, сон иногда приходилось урезать до минимума. Сначала последовал заказ от Браунов. Тот артефакт, предоставленный Лавандой, я починил ещё на каникулах и вернул владельцам до Нового года и, видимо, они остались настолько довольны работой, что заказали аналогичное изделие, только настроенное на другие виды трав. Через неделю после того, как я сдал готовый артефакт, на мой анонимный счёт капнуло без малого пятнадцать тысяч. Дальше все как с цепи сорвались и завалили меня заказами на пару месяцев вперёд и даже очередь ещё образовалась. Основную массу заказов предоставляли Паркинсон с Булстроуд, да и запросы у них были самые интересные и высокооплачиваемые, но и через Браун на меня выходили интересные потребители с нестандартными хотелками. Потихоньку начинаю нарабатывать славу и авторитет в своём профессиональном плане. Во всяком случае, слухи уже идут, что появился артефактор, который качественно работает со сложными и трудными магическими изделиями.

Правда, и несколько тёмных моментов было. Очень быстро на Булстроуда вышли какие–то мутные личности и постарались на него надавить, чтобы тот свёл их со мной. По словам отца Миллисенты, они требовали познакомить их с мастером, способным сделать артефакты взлома магической защиты. Пришлось опять, лично, тайно, и под покровом ночи пробираться на встречу с представителями высшего криминалитета волшебной Великобритании и там их чуть–чуть огорчать и предупреждать, что давить на моих деловых партнёров чревато нехорошими магическими травмами и проклятиями. В тот раз я очень сильно боялся… боялся, что Гермиона опять о таком узнает, но вроде обошлось.

Тем временем стремительно приближалось лето, а мои предчувствия становились всё тревожней. Многие слизеринцы как–то незаметно стали очень уж нагловато и ещё презрительней смотреть на окружающих. Если раньше они себе подобного не позволяли, то теперь просто излучали презрение ко всем магглорождённым ученикам, а на меня поглядывали, злорадно скалясь. Ну–ну! Знаем мы такие взгляды. Очень подозреваю, что заготовка для тела Темного Лорда и сам он, собственной персоной, уже здесь, в Англии, вот только мне не удалось выяснить, кто стоит за его возвращением, и кто ему помогает. Волдеморту ведь сейчас тоже понадобится время на сбор информации и накопление сил. Только потом начнёт действовать. Я его очень сильно к этому подтолкнул, уничтожив часть его крестражей, а один у меня до сих пор даже в плену томится — с ним я пока не придумал, как поступить. Сломать я его всегда успею, но вот идея применения такой мощной и самоподзаряжающейся батарейки всё никак не выходит у меня из головы.

А сейчас вокруг бушевала весна, со всеми ей положенными атрибутами и буйством гормонов в организмах подавляющего большинства населения школы чародейства и волшебства Хогвартс. Народ вокруг как с ума посходил и всяческие драмы лирического характера терзали почти всех подростков поголовно. Я уже и сам от такого страдал, а при виде моей девушки у меня слюна начинала капать, и из мозгов напрочь улетучивался здравый смысл. Находиться рядом с Гермионой стало очень трудно, потому что она сама то же самое ко мне испытывала, иногда даже на парализующих лекциях Бинса, замораживающих уроках трансфигурации Макгонагал или на занятиях Снейпа, где подобные желания напрочь отбивает мерзко–кислая рожа зельевара и его токсичный тон разговора.

Так что сегодня за завтраком, я был наэлектризован соседством со своей невестой и не сразу обратил внимание на нашего директора. По совсем недавней традиции мы с ним молчаливо пободались взглядами, и я уже привычно окинул его фигуру, наряженную опять же в вырвиглазную мантию ярко зелёного цвета с золотыми полумесяцами. Тоже мне, шахид! И только одна деталь в его облике заставила растянуть мои губы в восторженно–злорадной улыбке, а настроение поднялось до небес.

Правая рука директора была затянута в черную перчатку.