Крестраж # 1

Глава 26 Старт

Целый день и часть ночи я тренировал мало кому знакомое, редкое и специфическое «Интингес ин Пулверем». Единственное на данный момент известное мне и, может быть, немногим узким специалистам, заклинание против ожившей мертвечины. Одинаково хорошо действует на зомби, здесь называемых инферналами, анимированные при помощи некромантии костяки скелетов, некоторые виды големов и, конечно, на дементоров. Чуть мозги не выкипели, пока нашёл нужное, и не в высших или специализированных чарах, а в памяти того мага–боевика, где он интуитивно и случайно использовал заклинание праха на дементоре–охраннике по аналогии борьбы с инферналами. До самой смерти не открыл этот секрет никому и потому дементоры считаются почти неуязвимыми. На них слабо действуют огненные заклинания, в отличие от другой нежити, за исключением «Адского Пламени», но это вообще последний довод и самоубийственное для многих, не дружащих с контролем магов, колдовство.

Как и в моём случае, ему нельзя было в тот момент использовать что–то огненное и он выкрутился таким вот образом. В купе Хогвартс–экспресса не больно то и побросаешь всякими «Инсендио» и тем более «Адским Пламенем», а тут аккуратный серый луч и в итоге горка пыли из наделённой подобием жизни животной органики. Разбирая жест и семантику заклинания, отметил, что тут важен сильный эмоциональный посыл, как в «непростительных», и лучше всего мне подошел гнев. Зачётное заклинание и очень жаль, что небыстрое, против неживых противников в самый раз, если успеешь проговорить, выполнить нужный жест и попасть медленным лучом в цель. Против вампиров, например, таким бросаться бесполезно. У них скорость такая, что пока ты скажешь словесную форму, тебя пять раз оскальпируют, выпотрошат и успеют толкнуть твои потроха на черном рынке, а вот небыстрые дементоры огребут только в путь, для этого колдовства их балахоны не помеха. Была ещё идея с тем, как я избавился от шерсти нунды на моей мантии, но тут заклинание не подходило по дальности, только если вплотную подпустить, и как оно сработает на дементоре и сработает ли вообще, неизвестно.

В изученной уже магозоологии информации по дементорам было крайне мало, только внешний вид, подробное устройство не упоминалось вовсе и перечислялось только два метода избежать опасности при столкновении с этим существом. Либо заклинание Патронуса, либо побег. Офигеть какой богатый выбор. В высших чарах не нашёл ничего подходящего, кроме этого самого Патронуса, в артефакторике была схема управляющего и маскирующего от них амулетов, но два кило серебра и шестнадцать различных драгоценных камней в качестве накопителей–резонаторов–компенсаторов у меня не было и, кроме того, нужна была частица тела дементора. В колдомедицине отсылок нашлось уйма, но только для лечения последствий контакта с этими существами, а не как их правильно разделать на ингредиенты. Про школьный курс я и не говорю, а в юриспруденции лишь указывались статьи, за которые с тобой может поиграть дементор с косплеем Леонида Ильича. Вот ведь гадство! До некромантии, в которой наверняка есть все ответы, мне ещё очень далеко.

Ещё один способ защиты, но не нападения, это окклюменция и легиллименция с их отсечкой эмоций и ментальными щитами, соответственно. По смутным сведениям из этих дисциплин следует, что можно отгородиться от внимания дементоров такими приёмами, так как они наводятся на эмоции жертвы, которыми и питаются, а жрут они, в противоречие общему мнению, не только светлые эмоции, а любые. Забавные зверушки. Вот бы внутри у них поковыряться, может, что и нужное в хозяйстве сыщется.

Теоретически… теоретически я смогу спеленать их Петрификусом или тем же Инкарцеро и под ментальным щитом творить с объектом, что мне вздумается, главное — вложить в заклинание побольше маны. Петрификус должен пройти, ведь они должны обладать хоть каким–то аналогом нервной сети, если даже на зомби действует, то есть на инферналов, конечно, а Инкарцеро, на случай, если они физически очень сильные, можно даже Максима вдарить, и то будут не магические верёвки, а магические цепи. Как я понял, для дементоров основным оружием защиты и нападения служит некий аналог легиллименции с посылом ужаса и безысходности и продвинутый окклюмент сможет противостоять такому, не сильно напрягаясь. Может, попробовать? А то «Эксперт по Патронам» что–то совсем не идёт у меня. Может, из–за дурацкого звучания этого заклинания я не могу сосредоточиться на светлых воспоминаниях и спроецировать их в магическую форму? Не знаю.

Это всё, что мне в первую очередь пришло на ум, кроме совсем уж радикальных боевых заклинаний, и что может предоставить магия на данный запас моего интеллектуального багажа, но есть и немагические вещи, которые можно было бы испытать на дементорах. Огнестрел, например. Короткоствол с экспансивным боеприпасом или дробовик с картечью обладают титаническим останавливающим действием на любого материального противника, а дементоры материальны. Не знаю, как на них действует свинец, но серебро и не обязательно замагиченное должно прерывать каналы магии на основе некротической и энергии хаоса, как у инферналов и оборотней. Где взять мощный автоматический пистолет, я не знаю, а ружье Дурсля, которое сломал Хагрид перед моим первым курсом, так и валялось в гараже и не пошло бы даже на обрез, пока я его тихо не стырил и не починил недавно с помощью Репаро. «Холланд и Холланд», между прочим, за такое Хагрида можно и прибить чуть–чуть. Варвар! Блестящие латунью гильз патроны двенадцатого калибра тоже имелись в наличии, хоть и немного, всего полсотни, в основном, судя по маркировке, заряжены дробью, и только десяток с картечью. Тут тоже имелась трудность, ведь приспособлений для «релоадинга» у меня не было и заклинания для трансфигурации пороха волшебники почему–то не придумали. С серебром можно поступить тоже по–варварски, нарубив серебряных сиклей и снарядить патроны вместо свинцовой дроби. В общем, простор для фантазии, ограниченный лишь скудным количеством боеприпасов.

Невыспавшийся и поэтому злой, я хмуро инструктировал свежего, сытого, довольного и излучающего излишнюю позитивную энергию Блэка:

— Дома не бухать, беспорядки не нарушать, громкие песни пьяным голосом не распевать, а то соседи сбегутся. Костры, фейерверки и аквапарки в комнатах устраивать запрещено. Баб не водить, да и не сможешь ты привести никого, никак, и даже если сможешь, то Бэрримор выкинет любую твою прошмандовку в море за пятьдесят миль от берега. Учти! Вселенскими заговорами, планами захвата министерства магии, подкопами до винных подвалов «Кабаньей головы» и прочими шалостями не заниматься.

— А что вообще можно? — воскликнул Блэк, на глазах теряя всю свою жизнерадостность.

— Можно тренироваться и повышать свой интеллектуальный уровень при помощи литературы. Зачем, ты думаешь, я столько книг накупил? И можно меня ждать, через неделю я появлюсь, с нашей целью или без неё, если возникнут трудности. После ты волен поступать как хочешь и жить где тебе угодно. Но пока я хозяин в этом доме и тут будут действовать мои правила. И еще, Сириус, заклинаю тебя, не лезь в Хогвартс, я знаю, что тебе известны тайные ходы из Хогсмита в замок, но просто прошу — не лезь. От такого будут только проблемы и у меня и у тебя, я же постараюсь сделать всё тихо и незаметно.

— Гарри, в кого ты такой нудный? Ведь уже сто раз оговаривали всё это и я даже во сне могу повторить все твои инструкции наизусть, — закатывая глаза к потолку, сказал Блэк.

— Тебе всё равно будет не лишним ещё раз напомнить, — упрямо сказал я. — Зная, какой ты, уж извини, раздолбай, я не уверен, что до тебя дошли все мои слова. Пошли, пока есть ещё пару часов, лучше поможешь мне доукомплектовать зельеварню в сундуке.

Я докупил множество оборудования и наконец доделал из своего ученического ящика полноценную лабораторию среднего класса. Не профессиональное место зельевара, но что–то очень близкое. Впихнуть в полученную площадь больше просто было невозможно и к тому же был нужен небольшой резерв пространства для форс–мажорных обстоятельств. Даже не представлял, что желание собственной лаборатории выльется в такой геморрой и финансовые потрясения. Без малого, десять тысяч — и это не считая запаса реагентов, ингредиентов и множества расходников в виде фильтров, пробирок, пипеток и прочей сопутствующей мелочевки. Сначала думал, что только пару котлов и различных черпаков и ножей понадобится, но не тут–то было. В свежем каталоге от заокеанских зельеваров был перечень очень большого числа приспособлений, облегчающих процесс приготовления эликсиров, настоев и отваров. А мне неожиданно понравилось это занятие ещё тогда, когда я варил очищающее и рябиновый отвар в заброшенной каптёрке около нашего факультета. Потому мне и удалось перехватить чей–то просроченный заказ на оборудование и скупить почти всё на корню, оставив неизвестному неудачнику лишь два массивных перегонных куба. Жалко было бросать такое продвинутое изделие, но у меня уже были свои и более компактные, хоть и не такие производительные.

Напоследок, дав ворох распоряжений Бэрримору, который после привязки преисполнился обстоятельности и даже некоторой респектабельности, я отправился камином на общественную площадку с каминами вокзала Кингс–Кросс, где договорился встретиться с Гермионой за полчаса до отправления Хогвартс–экспресса.

Я её даже сначала не узнал, серая мышка вместо той яркой девушки, что я провожал к её родителям домой позавчера из кино. В стандартной ученической форме: клетчатая юбка до колен, форменные туфельки с чёрными гольфами, белая блузка, вязаный джемпер, галстук цветов Гриффиндора и растрёпанная, всегдашняя причёска. Может, я чего–то и не понимаю, но знают её родители и она сама, что не нужно выделять такую красавицу на фоне прочих. Я бы тоже побоялся отпускать свою дочь в какую–то левую школу–интернат на весь год, набитую пубертатными подростками и без возможности проконтролировать своего ребёнка.

Только всё это зря. Магически одаренные личности всё равно будут смотреть не на внешность, хоть и она важна, а на магический потенциал, и тут Гермиона довольно сильно выделяется на фоне большинства — тех же куриц из благородных магических семейств. Кто умеет смотреть, те разглядят в ней либо опасного конкурента, либо заманчивое приобретение, и таких не будет волновать мнение каких–то магглов или преподавателей школы, могут произвести различные действия в её отношении, в том числе недружественные.

Эти мысли меня совсем расстроили и я подходил к чете Грейнджер с непроницаемо–хмурым выражением своей морды. Как зеркальное отражение моих чувств, на лицах родителей моей однокурсницы застыли такие же чувства. Понятно, что не хотят отпускать её опять в неизвестность и переживают, и я попытаюсь их немного приободрить.

— Мистер Грейнджер, миссис Грейнджер, привет, Гермиона, — поздоровался я со всеми.

— Здравствуй, Гарри, — улыбнулась мне миссис Грейнджер, — Дэн хочет с тобой поговорить, — сказала она, придерживая за плечо взметнувшуюся Гермиону.

— Хорошо, — спокойно кивнул я и повернулся к старшему Грейнджеру. — Сэр?

— Отойдем, — обратился он ко мне и махнул к ближайшей скамье на перроне. — Мы не долго, — уже обращаясь к своим женщинам сказал он.

Мы отошли и было заметно, как ему трудно начать непростой разговор. С моей стороны очевидно, что они искренне любят свою дочь и очень сильно переживают о безопасности, благополучии и неприкосновенности своего ребёнка. Понимаю. Действительно, о такой девчонке стоит беспокоиться. Чтобы облегчить Грейнджеру задачу, я заговорил сам.

— Мистер Грейнджер, сэр, я примерно представляю, что вы хотите мне сказать и о чём попросить, и могу вас заверить, что я присмотрю за Гермионой и не позволю, чтобы с ней что–то случилось или её кто–то обидел. Поверьте, я смогу обеспечить её безопасность, хоть такое обещание и выглядит смешно на ваш взгляд, но вы даже примерно не представляете на что способен волшебник даже уровня вашей дочери, а я, без лишней скромности, намного сильнее неё.

— Я очень хочу верить, что ты сможешь… — начал он и осёкся, когда встретился с моим взглядом.

Легиллименция. Много раз уже выручала меня эта магическая дисциплина в которой, я надеюсь, очень сильно продвинулся как практикующий менталист. И сейчас, глядя в глаза отца Гермионы, я транслировал все мои соображения насчёт тех, кто попытается навредить его дочери. При этом прорывались мои истинные чувства, приправленные изрядной долей кровожадности и нормального такого подросткового безумия пополам с эмоциями, густо замешанными на образе девушки. Сам по итогу не понял, что хотел показать, но сработало как надо. Дэн Грейнджер, как говорится, сбледнул с лица и затравленно сглотнул.

— Не сомневайтесь, сэр, у меня хватит сил защитить Гермиону.

— Хорошо, только сам её не обижай, иначе… — он многозначительно посмотрел на меня.

Не мог он по–другому сказать, это как ритуал, всегдашняя традиция, предупреждение отца девушки её знакомому парню. Я улыбнулся этой мысли, уже несколько раз в различной интерпретации подобное слышал. Нужно ещё немного его приободрить и обрадовать.

— На её День Рождения я постараюсь привезти Гермиону домой, чтобы она встретила праздник в кругу семьи, а не непонятно где, — по–прежнему смотря в глаза её отца сказал я. — Только ей не говорите, чтобы сюрприз не испортить.

— Эмма будет рада, когда услышит эту новость, пойдем, иначе сейчас Миона меня растерзает, — усмехнувшись, кивнул он в сторону сердитой и раскрасневшейся дочери, которой, хихикая, что–то шептала на ухо её мать.

Мда… Хогвартс–экспресс. Может, лет через двести, когда магглы срулят на другие планеты, волшебники придут к концепции скоростных современных поездов? Таких, как в Японии сейчас или таких, как через два года в Англии будут, когда откроют тоннель под Каналом. Восемь часов трястись на этой воняющей горелым углём железной телеге при наличии способов мгновенного перемещения попахивает махровым идиотизмом. Никуда не денешься… традиция-с. Я вздохнул, подхватил оба наших сундука и пошел в конец состава в «наш», ставший тоже традиционным, вагон, мрачно бубня под нос по–русски:

— «Наши поезда — самые поездатые поезда в мире, они перепоездят все остальные поезда по поездатости.»

— Что, прости? — повернулась ко мне Гермиона, до этого с восторгом оглядывающая локомотив, этот ископаемый железнодорожный реликт, выкрашенный в весёленькую ярко–алую краску.

В отличие от неё я не рвался в Хогвартс и не испытывал положительных чувств от дальнейших предстоящих мне дел. Только подвальные трофеи и возможное обогащение сейчас немного поднимало настроение, ну и идущая рядом со мной девушка тоже. А в общем, я не представлял, чем там заняться, кроме меркантильных планов. Может, вынести всё, что не прикручено и не прибито гвоздями–сотками из замка? Наряду с криминальными планами присутствовали мысли с библиотекой и восполнении пробелов в образовании, но так, вяло и без огонька, перегорел, видимо, с учёбой. Верно говорят, что во многих знаниях — многие печали.

— Ничего, kotenok, это я так… задумался, — автоматом ответил я, пребывая в своих мрачных мыслях и, пыхтя, заталкивая багаж в тамбур вагона.

— Гарри! Как ты меня назвал? — с любопытством спросила она. — Это на каком языке?

— Когда назвал? Кем? — не понял я, наконец выныривая в реальность и помогая ей забраться в вагон.

— Ну вот это, сейчас… «котьонок». Кто это, на каком языке? — подозрительно глядя на меня, спросила Гермиона.

— А-а… э–э–эм-м… На испанском? — спросил я её, на что она отрицательно покачала головой. — Может, на эквадорском или гондурасском?

— Похоже на русский, — задумчиво сказала она. — У папы есть знакомый русский, дядя Алекс, его семья давно переехала в Англию, ещё когда в России была революция. Он служил с папой вместе. Ты очень похоже говоришь, только я таких слов не слышала и нет таких языков, в Эквадоре и Гондурасе тоже на испанском говорят.

Да что ж это такое? Везде эти испанцы, такое ощущение, что они полмира захватили и самый распространенный язык их, а не английский, даже в ставшем мне родным Уругвае, оказывается, они отметились и лопочут вовсю на своей мове. Гермиона докопается же до сути и для меня начнутся кислые времена. Видимо, этот «дядя Алекс» матом не разговаривает, из семейства «бывших», наверное.

Пока она размышляла, я обшаривал вагон на предмет свободных купе. Пропустил то, в котором мы ездили два года подряд и где накрывшись с головой потасканной мантией, дрых оборотень, ну его, такое соседство. Через одно нашёл свободное и затащил в него наш багаж. В занятых купе сидели в основном девчонки разных возрастов и с разных факультетов, как более дисциплинированные и прошаренные, в отличии от раздолбаистых парней, которые чаще всего всё делают в последний момент, в том числе прибывают на вокзал. На моё появление в открытых дверях реагировали кокетливыми улыбками и смущением, не узнавали, видимо, во мне «доканикулярного» Тёмного Мага Поттера, ну так это ничего, я напомню.

Только мы успели расположиться и завести ничего не значащий разговор, в купе ввалились две весьма знакомые личности в девчачей школьной форме, только с серебристо–зелёными галстуками.

— Грейнджер! Это наше купе, выметайся отсюда! — с порога начала кричать возмущённая Булстроуд.

Если Миллисента выглядела как всегда, пышущим здоровьем символом плодородия, то тихая и молчаливая Паркинсон смотрелась крайне паршиво. Бледная и осунувшаяся, с синюшными кругами под глазами и какая–то вся поникшая, а не та, какой я её помню в прошлую встречу, ехидная и задиристая.

— Было ваше, стало наше, — подпустив в голос дыхания Арктики сказал я с соответствующим ментальным посылом. — В вагоне кончились свободные купе?

— А ты кто… та–кой?… Поттер? — неверяще и испуганно вытаращилась на меня Булстроуд.

Паркинсон, когда услышала мою фамилию, встрепенулась и впилась в меня лихорадочно горящим взглядом.

— Ты! Ты!!! Всё из–за тебя!!! — начала кричать Панси и вдруг расплакалась, бессильно и навзрыд, как от большого горя.

Что за херня тут происходит?

Таинственное, бледное свечение печати, полумрак купе, потусторонний ментальный фон, отдающий жутью и мой шипящий голос.

— «Кх–х–хто х–х–ходит в гх–х–хос-с-сти по утх–х–храм тотх–х–х пос–с–ступает мудрох–с–с»

Испуганная Булстроуд, обнимающая сердитую Гермиону, замершая мышкой Паркинсон, сидящая на сундуке посреди печати «Люмоса», ряд разноцветных шокированных глаз в тонкой щели приоткрытой двери купе, расческа в руках и я… — ИДИОТ в мантии с глубоко натянутым капюшоном.

Мои шуточки когда–нибудь мне очень боком выйдут, как сейчас произошло. Мои необдуманные слова насчёт девственницы слышало несколько посторонних человек и репутация Паркинсон чуть не рухнула на самое дно. Пришлось, теперь как следует запугав Панси, так, чтобы слышали наш разговор несколько греющих уши сплетниц, проводить «РИТУАЛ», сказав во всеуслышанье, что если она на самом деле «того не этого», то тут же помрёт ужасной смертью, так как сиё действие есть манипуляции тёмномагические и запрещённые к всеобщему употреблению. Но если всё нормально, то магический потенциал вырастет, что у неё, что и у меня. В общем, вешал лапшу вдохновенно и со вкусом.

Постепенно я стал успокаиваться, расчесывание девушек на меня как релаксант действует, всегда это действие умиротворяло и приводило мысли в порядок. Сделал боковой пробор в причёске Паркинсон и заплел в косу самые кончики её тёмных волос — и теперь она стала выглядеть ещё стервозней, но это ей и так по жизни и по образу подходило.

Напоследок нажал по две точки за ушами и выпустил немного своей магии, стимулируя её систему. Акупунктуру давно практикуют в колдомедицине и надеюсь, сейчас она не будет выглядеть как прошлогодний инфернал.

— Я слышал, что… — в открывшейся двери замер с открытым ртом Малфой.

Мордредово дежавю!