Крестраж # 1

Глава 68 Дуэль

Я в очередной раз и под мантией–невидимкой после отбоя пробирался к Больничному крылу Хогвартса. Поднадоело уже, но приходится держать марку. Как на работу туда хожу, ей богу! По докладу разведки, Малфоя выпишут утром… снова… в четвертый раз. И на этот самый раз его будет встречать Снейп, собственной персоной. Наконец–то до тугодумного декана Слизерина дошло, что лучше своего крестника подстраховать и встретить на выходе от мадам Помфри, но тут–то я ему малину и обгажу.

Снейп — скотина, всё так же брызгал где попало своим составом, оставляющим метки, но с этой напастью я научился бороться. Натрансфигурировал из простых бумажных листов целую пачку медицинских бахил, какими их помнил из другой жизни, и теперь свободно ходил где хотел. Только нужно было каждый раз их менять после выхода с территории, обработанной составом. Так что теперь, недалеко от нашей гостиной на приметной статуе охранного голема красовалась пачка листов, насаженных на его копьё. От этого голем мне всякий раз напоминал революционного красноармейца, стоящего при входе в реввоенсовет с нанизанными на штык пропусками–мандатами.

С Малфоем я пока не решил, что делать, и всё так же периодически рихтовал его надменную рожу, не особо прислушиваясь к его воплям и угрозам. Утомил он меня, придурок неоперабельный. Всё не могу понять, слизеринец ли он на самом деле. С таким ослиным упорством нарываться на щедрые тумаки ни один представитель змей не согласится. Где же заявленная хитрость и изворотливость представителей факультета Салазара? Отъявленными и классическими слизеринцами показали себя только Крэбб и Гойл. Этим двум индивидуумам хватило всего пару раз по кумполу получить — и теперь они из Больничного крыла даже нос не высовывали, изобретая и придумывая для себя всё новые и новые хвори. Я уже надеюсь, что мадам Помфри их там до смерти залечит. Нужно подсказать ей метод ректальной терапии из маггловского медицинского опыта с ведёрными клизмами.

Так–так. Что тут у нас? Ага! «Спит красавица в гробу, я подкрался и… угу!» Малфой сладко посапывал на больничной кровати и в данный момент пребывал в крепких объятиях Морфея. Сейчас мы его «нахлобучим» ещё лучше:

— Сомниум! — прошептал я, и с кончика клыка василиска в висок слизеринца выстрелил луч сонного заклятия.

Чтобы незаметно вынести тело для приватного разговора тет–а–тет, мантию–невидимку пришлось снять, а Малфоя закидывать на плечо, как мешок с гнилой картошкой. И сейчас, вот ведь незадача и полнейший попадос, я эмпатией почувствовал посторонний интерес и небольшой испуг. Очень медленно повернувшись, узрел стоящую в проходе своего кабинета мадам Помфри, которая молча вылупилась на открывшуюся картину. А зрелище, должно быть сейчас презанятное, даже не представляю как описать. Наверное: «Кунаки влюблённого джигита похищают ночью вожделенную невесту этого джигита».

Стоим, молча смотрим друг на друга. Хоть в Больничном крыле и стоял уютный полумрак, но он всё равно позволял рассмотреть выражение лица нашей медиковедьмы. Мадам Помфри нашарила стоящий около двери её кабинета стул и осторожно на нём устроилась, по прежнему смотря на меня с любопытством. Я, в свою очередь, состроил самое виноватое выражение своей мордочки, шмыгнул носом и поправил на плече сползающую тушку Малфоя. Ну а чё ещё делать? Попался так попался. Осталось лишь виновато ножкой шаркнуть и начать носком ботинка пол Больничного крыла ковырять в раскаянии. То, что произошло дальше, я так и не понял как охарактеризовать и что о таком думать. Помфри, устало потёрла свой лоб, отвернулась в сторону и помахала от себя ладошкой, типа: «Давай–давай, проваливай отсюда! Не мешай занятым людям!» В полнейшем ступоре и как–то механически я развернулся и потопал вместе со своей ношей на выход.

Это чего сейчас было? Молча и без лишних слов, вообще без слов, мне только что предоставили материал для моих изуверских «экспериментов». Нехорошо покосившись на Малфоя, болтающегося безвольным червяком на моём плече, подумал, что возможно, он так достал нашу медичку, что она не прочь наказать его «общением» со мной. Мне и так жалко эту очень добрую женщину и до глубины души стыдно, что я поставляю ей калек слишком часто, обеспечивая работой, так и эти уроды клинические мотают ей нервы.

— Кха!.. Кха!.. Тхы, Поттерх!!! Кха!.. — каждый раз кашлял Малфой, когда я «работал» по его корпусу.

— Что, Малфой? Не слышу? Ты, видать, что–то сказать хочешь? — в перерывах между моими ударами спрашивал я.

— Дуэль! — скрючившись у моих ног прохрипел он, когда я немного притомился обрабатывать слизеринца. — Только волшебные, палочки, и…

— Ты идиот, Малфой! Неужели ты до сих пор думаешь, что если ты дурак, то и окружающие такие же? — перебил его я. — Я, отвечающая сторона — выбор места, времени и условия дуэли за мной. Так гласит любой дуэльный кодекс! Хоть Верже, хоть Шатовильяра, но ты о таких и не слышал. Ты, наверное, и магический дуэльный кодекс не знаешь, который, между прочим, у магглов позаимствован. Давай уж наш, местный, применим, тот который «двадцать шесть заповедей»! Опустим наличие секундантов, ты, как вызывающая сторона, подаёшь официальное прошение на имя директора я, в свою очередь, делаю то же самое. Прошение заверяют в министерстве и тогда будет тебе дуэль. Так вот, мои условия: поединок без ограничений, любым оружием по выбору сторон, с любой экипировкой и любыми заклинаниями, хоть «Авадой» пользуйся, хоть бретера нанимай, мне всё равно, а я знаю, какое ты трусливое говно. В дуэли я буду участвовать лично. Время — по факту разрешения, а место… Большой зал Хогвартса, тебя устроит? После этого ты принесёшь публичные извинения!

— Пошёл ты, Поттер! Мой отец найдёт того, кто тебя прикончит! — с ненавистью выплюнул он, стараясь не смотреть мне в глаза.

— Очень на это надеюсь, и может быть мне удастся избавить этот мир от ещё одного пожирательского ублюдка! И ещё, Малфой, если ты, хоть как–то, ещё раз заденешь Грейнджер, то я тебя живьём похороню.

О факте дуэли я написал только Сириусу и ни слова не говорил кому–то постороннему, даже Гермионе не сказал, чтобы девчонка не волновалась лишний раз. Взял у Филча выцветший от времени официальный бланк пергамента с отметкой магической печати аж за тысяча восемьсот девяносто шестой год и заполнил необходимые графы в этом документе. Их там оказывается целая стопка в наличии имеется. Заодно, наш завхоз поделился информацией, что последний раз у него брали подобный документ семнадцать лет назад и даже была настоящая дуэль между слизеринцем Эваном Розье и рейвенкловцем Ксенофилусом Лавгудом. Батя Луны в тот раз «отпинал» слизеринца и завладел вниманием Пандоры де Реньи, будущей матери моей безумной знакомой. Заполненный бланк я отослал с Хедвиг на имя директора и копию для рассмотрения в Министерство Магии, в секретариат палаты Визенгамота. Так как с Малфоем мы несовершеннолетние, то заверять именно эти разрешения в самом конце должны родители или опекуны. Тут сразу три стороны могут отклонить заявку, но я указал в графе причину как «Поединок чести», совсем без правил. Всё же мои знания юриста даже здесь пригодились, и я очень надеялся, что намеренно оставленная дыра в формулировке сработает как наживка. Может, и клюнет Малфой–старший, соблазнившись законной возможностью меня уконтропупить, ведь я, как мог даже подводил формулировки к понятию: «Победитель получает всё». А всё — значит всё. Это и вся собственность, и все сбережения на счетах, и все открытые контракты и долги. Таким образом я подстреливал сразу нескольких зайцев. Вся моя легальная собственность по всем, даже законсервированным активам, будь то счета и недвижимость, которые отражаются во всех официальных бумагах рода Поттер, должны будут предоставлены перед дуэлью, по запросу из министерства. Моё завещание от родителей, так и неизвестно где, и вот тут, ни гоблины, ни гномы, ни Дамблдор, не смогут отвертеться и затягивать или игнорировать наши с Блэком запросы. Это всё, кстати, не касается анонимных счетов и приобретённого через такой счёт моего «Логова», в реестре недвижимости лишь отпечаток ауры собственника стоит, без конкретного имени.

С завещанием моих родителей всё и без этого всего слишком мутно, а мне необходимо знать, чем я могу располагать на самом деле и где находятся все положенные мне материальные ценности и каково их количество и качество. Ни за что не поверю, что у меня есть только счёт в сейфе номер шестьсот восемьдесят семь банка Гринготтс. Такого просто быть не может. Это ведь денежное хранилище, открытое персонально для меня, и считается лишь страховкой, этакой подушкой безопасности для форс–мажорных обстоятельств с наследником. А где накопления всей моей семьи? Где накопления рода, в конце концов? Не может быть такого, что все средства перевели на мой детский счёт. Поттеры, насколько я знаю, отнюдь не бедные были и не влачили жалкое существование, как те же Принцы или Гонты. В общем, моя семья и предки довольно состоятельные были, но несмотря на этот факт, нам с моим крёстным так и не удалось получить на руки никаких финансовых бумаг рода. Только отписки и затянувшаяся волокита.

Не знаю, получится ли этот план и действительно удастся призвать к справедливости противостоящих мне личностей, но очень надеюсь, что дело выгорит. Всё равно это была одна из возможных заготовок моих действий, обдуманных ещё летом. Правда, тогда я рассчитывал действовать максимально скрытно, но с тихушничеством как–то сразу не задалось. Буду лепить из себя образ отмороженного на всю голову и ужасно страшного… но «симпатишного» темного мага, тем более все предпосылки для этого уже созданы. Нифига я не добрый волшебник, и, как говорится: «Ну не шмогла я, не шмогла!!!» Посмотрим, какая будет реакция от всех тех, кому разошлись мои бумаги. Ожидать результата нужно не меньше недели, а после моего крайнего «разговора» с Малфоёнышем прошло всего четыре дня, и на этот раз я его «выпустил» из заточения Больничного крыла… Бедная мадам Помфри.

В это время в роскошном особняке, стоящем среди воспетых поэтами живописных валлийских холмов Уилтшира, разговаривали два волшебника. Один из них — длинноволосый блондин, с казалось бы навечно въевшимся в плоть лица надменным и высокомерным выражением, и второй — больше напоминающий опереточного негодяя. Правда, если приглядеться повнимательней, то весь этот театральный налёт казался насмешкой и маской, под которой притаился тот самый, всамделишный злодей. Худое лицо, изрезанное морщинами, у стороннего наблюдателя, сразу вызывало отторжение своей печатью ненависти и какого–то даже порока. Тонкие, искривлённым в ухмылке губы и такой же презрительный взгляд, как и у блондина, дополняли этот не очень приятный портрет.

— Метка темнеет, Уолден, и ты сам знаешь, что это значит. Лорд почему–то сейчас решил вернуться и уже приближается к островам. Он наверняка спросит со всех нас за бездействие, — задумчиво вертя в руках полупустой бокал с вином, сказал длинноволосый.

— Мне бояться нечего, Малфой. Я никогда не забывал Господина. И если понадобится, приду по первому зову, — скривившись в саркастической ухмылке, пояснил собеседник.

— Нечего бояться, Макнейр? — деланно удивился Малфой. — Даже если я покажу Лорду копию того, давнишнего дела с протоколом твоего допроса? Очень сомневаюсь, Уолден… очень…

— Послушай, Люц! Что тебе от меня нужно?! — разозлился он. — Говори, зачем позвал и не тяни нунду за хвост!

— Есть возможность сильно угодить Господину. Сильно, Уолден! Как думаешь? Если ты подаришь Лорду голову мальчишки Поттера, насколько он будет благодарен? — растянув губы в предвкушающей улыбке, спросил Малфой.

— Такое я готов и забесплатно сделать. Только вот я тебя слишком хорошо знаю, Малфой. В чём подвох? Неужели как–то удалось подобраться к сопляку? И сразу скажу, что лезть в пасть мантикоре я не намерен! — сузив глаза, сказал Макнейр.

— Представляешь? Драко вызвал щенка на дуэль, а тот ответил. По всем правилам ответил, отказался от замены и даже сболтнул, что не требует личного участия моего сына. В дуэли он собирается участвовать лично и даже официально оформил её через министерство. Так что там всё по закону.

— Мне–то какой с этого прок? — хмуро спросил Макнейр.

— «Право чести», Уолден, а Поттеры богаты и сопляк последний в роду, к тому же, я слышал, что у тебя с ними личные счёты. Деньги, никаких последствий и расположение Лорда. Неужели ещё непонятно? — усмехнулся Малфой.

— Эти твари мне задолжали, да! — зло прошипел он. — Я на многое пойду, чтобы посчитаться за Уоррена, но и ты, Люц, пойми. Если я это сделаю, то в министерстве мне не работать, а жить на что–то нужно.

— Сожалею, что так случилось с твоим сыном, — вздохнул Малфой и отрывисто предложил: — Тридцать тысяч — очень хорошие деньги, и ты их получишь прямо сейчас, если согласишься. К тому же, у данного де́льца есть и приятное для тебя дополнение…

— Что за дополнение? — хрипло спросил он, ошарашенный озвученной суммой.

— Мне удалось заглянуть в министерское досье, и там есть один любопытный документ. У сопляка есть невеста, и я не знаю, что было у него на уме, но обряд, судя по цвету печатей, был на крови. По «праву чести» она перейдёт победителю, как и всё имущество вместе с контрактом. Я её видел, и тебе понравится та грязнокровка. Ведь именно таких тебе нравилось обламывать во время последней войны, — продолжил «соблазнять» Макнейра Малфой.

— Договорились, — ухмыльнулся министерский палач…

Вот уж не думал, что всё решится так быстро, но разрешение на дуэль, заверенное по всем правилам, у меня было на руках уже через шесть дней после вызова. Офигеть просто! Лицензия на узаконенное убийство! Вот бы всегда и везде так! Какого Мордреда получилось вытрясти подпись нашего «доброго» дедушки–директора, я сам не понимаю. Завихрения в мозгах, старческий маразм, а то и одноимённая с нашей общей знакомой слизеринкой болезнь* сыграли свою роль или ещё чего, но доку́мент был оформлен как нужно и, до этого тусклая, печать на нём, сейчас светилась магической силой. Самое простое было получить разрешение Сириуса. Он вообще не парился по этому поводу, прекрасно осознавая, что в магической дуэли я смогу ушатать любого. Я же, напротив, в данном вопросе всегда сомневался и прекрасно понимал, что на каждого хитроделанного найдётся свой болт на шестнадцать, и трезво смотрел на риск не вернуться даже с тренировочной площадки. Не такой я и самоуверенный, как Сириус озвучивает. Если смотреть в самую суть, то и дуэлянт из меня не очень, скорее боец, и мне проще очень быстро прихлопнуть противника насмерть, чем показывать красивости с искусством плетения чар, атакующими проклятиями и всякой акробатикой. Как обстояли дела в Министерстве Магии, кто и сколько там отвалил галеонов, чтобы получить подпись от некоего мистера Якоба Ковски, я даже не представляю, но точно знаю, что Блэк тут ни при чём. Может, Малфой опять закидал проблему баблом? Неизвестно… Кто будет моим оппонентом, я тоже не знаю. Это станет известно только перед поединком, и я с уверенностью могу предположить, что это будут не Малфои, оба. Старший — слишком осторожен, и ему такая известность вообще не нужна, так как может обрушить репутацию, младший — слишком труслив и может тявкать только из–за угла, прикрываясь именем старшего, хоть и способен на любую подлость. От них двоих мне сейчас нужны лишь извинения… пока только извинения. Их надменные бошки я попозже затрофею. На то, что Драко Малфой самолично выйдет против меня, я даже не рассчитывал. Он конечно кретин, но не до такой же степени. И не слепой и не глухой же он совсем? Наверняка, что–то слышал, что–то знает, о чём–то догадывается, и наверняка переть против меня не станет. Вот только почему он так упорно старается действовать мне на нервы и к моей девчонке цепляется? Непонятно. Будто силу за собой чувствует, гадёныш!

Неожиданно всё это событие приобрело широкий резонанс. Не только в школе дуэль была новостью номер один, но информация от кого–то просочилась во внешний мир, и в «Пророке» появилась статья с подтверждением. Небольшая статья, практически заметка на два абзаца, но с моей колдографией, которую сделали волшебники–борзописцы после заседания по делу о моём опекунстве. И вот тут–то и начались мои неприятности, так как о дуэли узнала Гермиона. Проклятый «Пророк»! Чтоб они там все попередохли одновременно!

" — Гарри, ну зачем ты всё это затеял? Ты ведь можешь пострадать! Не стоило из–за меня так поступать! Это было глупо! Ничего бы со мной не случилось!..»

И ещё миллион подобных возгласов после моих объяснений и мотивов. Гермиона очень сильно за меня переживала и сейчас, практически находилась на грани паники. Хорошо, что она узнала эту новость лишь за два дня до самого события, да и то, за эти двое суток, по–моему, совсем не спала и даже сейчас сжигала себе нервы. Тут–то и сыграла наша нарождающаяся связь после помолвки. Находиться рядом с ней и так стало невыносимо из–за моей эмпатии, а теперь ещё и по нашей связи меня даже во сне долбило приступами страха и обречённости.

— Гермиона, — вздохнул я. — Если ты не перестанешь так переживать, то я обязательно проиграю. Пойми, мы с тобой сейчас очень тесно связаны, и я чувствую всё, что тебя гложет. Это очень сильно мешает сосредоточиться.

— Я… Я просто не могу не бояться, Гарри, — всхлипывая в моих объятиях, тихо сказала она. — Люблю тебя… и очень боюсь потерять.

— Знаю, kotenok. Не додумываю, не догадываюсь, а точно знаю и точно также чувствую. Мне даже слов не нужно. Ведь и ты это теперь знаешь и чувствуешь. В этом и проблема. Неужели ты настолько в меня не веришь, что сомневаешься в моей победе? Я ведь не давал ни одного повода для сомнения. Да и тренировки мои ты видела, — принялся я осторожно давить в объяснениях на рациональные моменты.

— Не только тренировки, но и прочитала всё, что касается дуэлей. У Ландорфа все виды описаны со всеми кодексами, все правила, ограничения и прецеденты. По сводам тех правил, что озвучены в «Праве чести», никаких двойных толкований не предусмотрено. Там ведь и убить могут! — воскликнула девушка и моментально понурившись еле слышно добавила: — Вернее должны… Гарри, как ты этого не понимаешь? А ведь были случаи, когда можно было отложить поединок, если картель** был составлен неправильно и тогда…

— А что ты думаешь о том, что я сам должен убить? — перебил её я, рассчитывая, что Гермиона успокоится, как всегда при обсуждении любого серьёзного вопроса.

— Я всё понимаю, Гарри, но почему–то это меня не волнует, — задумчиво теребя кончик моего гриффиндорского галстука, сказала она и вдруг, решительно развернувшись на моих коленях, впилась в мои губы жадным поцелуем.

Первый раз она взяла на себя инициативу, и для меня такое её наступление оказалось внезапно неожиданным. Я сейчас наверное точно не выдержу…

… — согласно семнадцатому пункту картеля, Лорд Малфой предоставляет замену для отстаивания своей чести. Мистер Поттер отказался от замены и…

Так вот ты кого мне в поединщики выдвинул, урод глистообразный! Макнейр — министерский палач и, возможно, мой палач, на что очень сильно рассчитывает Малфой. Я, блин, даже рад такому совпадению! По воспоминаниям Сириуса, которые я добыл ещё летом с помощью легилименции, сыночка Макнейра мой батя лично в ад отправил. И заслуженно отправил! Эти два садиста–насильника — отец и сын, тошнотворно отметились в последней войне с Волан–де–Мортом. Пара настоящих ублюдков была, но теперь остался только один и по иронии мне предоставилась возможность отправить на раскалённую сковородку в компанию сына и его папашу. Правда, я бы ещё и яйца ему предварительно отрезал и на кол посадил, но тут как получится.

… — Уолден Уильям Макнейр, чиновник Министерства Магии, отдела контроля за популяцией магических существ и студент третьего курса, факультета Гриффиндор, школы чародейства и волшебства Хогвартс, Гарри Джеймс Поттер, исходя из…

Мою просьбу о месте дуэли тоже удовлетворили, хотя я и брякнул такое предложение Малфою от обычных ассоциаций. Большой зал Хогвартса исторически был предназначен для таких вещей, наряду с бальным помещением, актовым залом собраний всех обитателей замка, а не только как обширная обжираловка.

… — участники в праве отказаться и принести взаимные извинения… — продолжил монотонно и казённо бубнить чиновник, зачитывая пункты картеля.

Сейчас я стоял на очерченной чарами «Флагрейт» дуэльной дорожке и рассматривал окружающих свидетелей сегодняшнего действа. На удивление много народа присутствовало. Здесь был Сириус вместе с Каролиной, одетой в аврорскую форму, рядом стояли мой декан Минерва Макгонагалл и ещё один официальный наблюдатель от Аврората, в котором я узнал того самого Сэвиджа, который расследовал происшествие с «дракой» золотых деток. С другой стороны стояли Люциус и Драко Малфой в компании Снейпа. Недалеко неподвижно замер хмурый и растерянный Дамблдор. Я наверное не понимаю, но то, что этот кипиш он не предусматривал, было явно написано на его морде… хотя, хрен его знает, хитровылюблённого засранца. Вокруг площадки суетился Флитвик, вместе с парой невыразимцев накладывая защитные заклинания, а следом за ними вились, как настоящие акулы, штук семь журналистов от различных магических изданий, непрерывно щёлкая вспышками колдокамер налево и направо. Тут и Скитер была, довольная, как удав после обеда и сияющая мечтательной улыбкой. Ещё бы, такой материал! Рядом с чиновником от министерства стояли два незнакомых гоблина с кипами бумаг под мышкой и уныло кривили свои клыкастые морды. Последней была мадам Помфри, взирающая на всё происходящее с поистине самурайским спокойствием. Я даже отголоски её эмоций чувствовал, и они были странными. Единственная в Большом зале, кто не сомневался в моей победе, и была лишь немного раздражена тем, что её оторвали от текущих дел.

Нужна ли мне сейчас вся эта движуха? Несомненно нужна. Тут и бумаги гоблинов, которые обязательно нужно изучить, и устранение одной из боевых единиц Тёмного Лорда, и возможные трофеи, и главное — отношение. Отношение ко мне. Не знаю, как меня после всего будут воспринимать, но то, что воспринимать будут серьёзно, не вызывает никаких сомнений. Единственно, чего мне сейчас не хотелось — показывать всем мои истинные возможности, и нужно продумать тактику поединка с раскрытием минимума знаний и умений. Как говорится, умеешь считать до десяти, считай до семи, а в моём случае и до трёх нужно. Пусть учитывают, как не совсем опытного волшебника, но способного на Поступок.

— А где твоя подружка, сопляк? Мне хотелось бы оценить свой будущий трофей, — внезапно спросил стоящий в трёх шагах от меня и презрительно ухмыляющийся Макнейр.

Ого! Этот идиот думает, что в случае моего поражения и её получит? Ага, мечтай! Помолвочный контракт и не контракт вовсе у меня получился, а простое свидетельство, пусть и на крови заверенное. Я со всех сторон подстраховался.

— Куда тебе, безъяйцевому, на девчонок смотреть? — уже пребывая в «замороженном» предбоевом состоянии, равнодушно спросил я. — Ты лучше подумай, уродец, о том, что скоро со своим ублюдочным сыночком увидишься. Хорошо, что мой отец сумел оторвать «Бомбардо» его тупую головёнку. Всяко на свете чище ста…

— Ты сейчас заплатишь за это! Я тебе эти слова в глотку забью, и ты… — в бешенстве начал шипеть он, но тоже был прерван напряжённым возгласом Флитвика:

— К барьеру!

Очень хорошо. Оппонент пребывает в расстроенном состоянии и, я надеюсь, немного выбит из колеи. Мы разошлись на положенные пятнадцать ярдов и встали напротив друг друга. Долговязый Макнейр был облачён в стандартную для таких случаев экипировку — удобные туфли, коричневые штаны, серая рубашка с надетой поверх жилеткой из кожи дракона. На поясе висел нож в простых ножнах. Я был тоже одет практически аналогично — черные школьные брюки и такого же цвета туфли, только рубашка была белая, а поверх неё натянут мой василисковый бронежилет. Только вместо ножа в правой кобуре на предплечье находилась ещё одна палочка, которую я позаимствовал у Сириуса. Светить клык василиска мне так и не хотелось.

Мы стояли и молча ждали отмашку на начало поединка. Я очень внимательно и отстранившись от чувств «держал» взглядом фигуру Макнейра, механически постукивая по бедру своей палочкой из остролиста. Он же даже не потрудился свою палочку вынуть. Ну–ну… То, что он не воспринимает меня как опасного противника, видно было с самого начала, и я постараюсь сейчас его переубедить. Краем уха я прислушивался к говору Флитвика, как распорядителя и опытного в таких делах разумного, пытаясь не пропустить самого важного и, наконец, дождался:

— Начали!

Понеслась! Макнейр, на мой ускоренный взгляд, слишком уж неторопливо вытащил палочку и начал растянуто проговаривать «Петрификус тоталус». Чего он хочет добиться? Обездвижить и потом помучить? Я же в это время выхватил левой рукой из кобуры концентратор Сириуса и наколдовал «Протего», одновременно делая шаг вперёд и вбок, уклоняясь от луча вражеских чар. Не собираюсь показывать ничего сверхвыдающегося, а только скорость и силу, даже скорее магическую мощь, как дикарь с дубиной, а не как опытный фехтовальщик со шпагой и кучей тренированных финтов. Также переставным шагом, качаясь, то влево, то вправо, приближался к будущему трупу. Эти пятнадцать ярдов субъективно растянулись для меня в очень долгую дорогу и время, за которое я заметил и проанализировал очень много событий. Вот мимо пролетел серебристый луч «Петрификуса», вот в неверии расширились глаза Макнейра и он начал кастовать какую–то гадость, которая сорвалась с кончика его палочки серой кляксой и в которой я опознал проклятие «Серой пыли». Оно самым краем задело мой щит и отрикошетило в сторону магического барьера, но я уже приблизился на пять ярдов, а в глазах оппонента загорелась паника, и вот тут то он меня и удивил. Точно бы попался, не будь у меня моей реакции. Мгновенно выхватив нож, он его метнул, одновременно выкрикивая «Авада Кедавра». Прямо классическая вилка. От изумрудного луча убивающего проклятия я по всем расчётам уклоняюсь, но вот летящий нож проходил по траектории упирающейся в моё лицо. В замедленном времени наблюдал, как вращающееся лезвие серой стали направляется прямиком в мой правый глаз. Только и успел вбок головой дёрнуть, как почувствовал скрип–скрежет по кости черепа, и будто на правый висок кипятком плеснули.

— Флагеллум Аэр! — пробормотал я быстро, когда до Макнейра оставалось не больше трёх ярдов, а он уже начал кастовать «Протего».

— Вс–с–сздан-н-нг!!! — с противным, отдающим в зубы звуком громко щёлкнул воздушный кнут.

В наступившей тишине слышно было только визг магической плети, извивающейся с кончика моей волшебной палочки. Я настороженно смотрел из–за плёнки «Протего» на замершего Макнейра. Неужели не попал? Быть этого не может! На конце концентратора, направленного на меня вытянутой рукой, угасал огонёк не активированного заклинания, а в тон этому огоньку «гасли» глаза министерского палача, в которых появилось выражение безмерного удивления. Где же повреждения? Я ему в горло целился! Как–то резко его лицо пересекла полукруглая алая черта, начинающаяся от левого уха и тянущаяся через лицо, переносицу, лоб и теряющаяся в волосах над правым глазом. Всё–таки немного промахнулся! И почему он до сих пор стоит?!

— Сдохни, падаль! — прошептал–попросил я.

И он, как будто послушавшись, опустил руку с палочкой и медленно завалился боком прямо передо мной. Вот ведь Мордред! Срезанная кнутом часть черепа с чавкающим звуком отлетела от удара тела об пол, и на мои туфли и брючину, щедро плеснуло кровью с ошмётками мозгов. Не знал, что такой эффект у кнута на мозговую ткань. Какие–то странные мысли сейчас у меня в голове.

Кстати, о голове. Я немного абстрагировался от неаппетитного зрелища и попробовал ощупать свои повреждения, так как чувствовал, что моя кровь уже затекает за воротник. И ещё какой–то звук непонятный, вроде шипения слышится. Под своими пальцами на виске, я почувствовал безобразно разодранную и склизкую кожу головы, слипшиеся от крови волосы и саму кровь, которая шипела и пузырилась в ране. Тут ничего страшного, нуу… для меня ничего страшного. Нож проклят был, стопудово. Именно такая реакция моей крови на проклятия, когда она выжигает из меня что–то такое магически пакостное, а безоар от ядов я и так уже принял заранее, на всякий случай.

Напряжённая тишина ненадолго заставила меня думать, что я тут один, но, наконец, вспомнил, что тут на самом деле очень много народа, и повернувшись, огляделся. Первый, на кого наткнулся мой взгляд, был тот самый безликий и скучный чиновник, зачитывающий пункты дуэльного соглашения, сиречь картеля. И вот же выдержка у человека! У него даже выражение лица не поменялось в отличие от всех других, что я заметил краем глаза. Всё так же скучно и казённо смотрел на меня. Тут раздался взволнованный голос Флитвика, которому уже не нужно было подтверждение от колдомедика, ведь и так всё понятно, что с такими повреждениями ни один не выживет:

— Дуэль окончена! Победитель Гарри Джеймс Поттер. Прошу подтвердить обязанности сторон и подписать протокол…

*Болезнь Паркинсона — медленно прогрессирующее дегенеративное заболевание.

** Картель — дословно «сговор», узкоспециализированный термин применяемый в дуэльной практике как подробный договор сторон обговаривающий детали поединка.