Крестраж # 1

Глава 62 Определённость

— И что тебе не нравится? У тебя ведь здорово получается! Даже красиво. Я такого и не видела никогда, — с недоумением сказала Гермиона.

— И хорошо, что не видела, а ещё лучше, что не пришлось в таком участвовать, — недовольно ответил я.

Я громил тренировочные манекены Выручай–Комнаты при помощи магии и сам собой был очень недоволен. Слишком уж мал был арсенал моих невербальных и беспалочковых заклинаний для полноценного боя. Нет, так–то я их все знал и прекрасно представлял, как и когда нужно применять те или иные чары, но они не были мной натренированы до приемлемой степени. Слишком мало времени прошло для закрепления их в моей ауре, чтобы применять их чистым волевым желанием без помощи концентратора и такое никак не подпадает под определение мага–боевика. Как минимум, нужно натренировать такие заклинания как: «Экспульсо», «Конфринго» и «Редукто» — это что касается арсенала атакующих чар, а так же «Эманципаре» для освобождения от связывающих заклятий, наряду с «Фините» и «Протего», которые у меня тоже получаются через раз и не слишком уверенно. Потому–то я и тренировался сейчас как проклятый и скорее всего мне придётся ещё больше налегать на такие занятия и пожертвовать развитием в других дисциплинах, а на первое место поставить боёвку.

— А может, я тоже хочу так уметь? — нахмурилась Гермиона.

— Да? Ну тогда тебе нужно прямо сейчас забросить все твои книги, не ходить на уроки, забыть, что такое отдых и выходные с каникулами и тогда, годика через два, у тебя может получиться что–то подобное, — ответил я, устало взмахнув палочкой в сторону закопчённых и посечённых манекенов–мишений. — Но мысль, конечно, хорошая и своевременная, и я, наверное, тобой займусь, — деловито и одобрительно покивал я.

— Э–э–э… Гарри, я… ну–у–у… Ты не так меня понял… — заюлила она, отводя глаза.

— Да ты не переживай! Сделаю из тебя настоящую валькирию! Всякие там авроры и мракоборцы рядом с тобой что дошкольники будут, уж я постараюсь! Ты только одним взмахом палочки…

— Гарри!

… — будешь абсолютно всех побеждать, а без палочки, только неподготовленных…

— Гарри!

… — противников, но всё равно будешь побеждать. Гарантированно! Я тебе это обещаю! Нужно заранее продумать план занятий, и тогда…

— Гарри Джеймс Поттер!

— Ну что? — недовольно обернулся я на смущённую девушку.

— Я пошутила, — неуверенно ответила Гермиона.

— А вот я совсем не шутил! — резко ответил я и вздохнул: — Как же жаль, что ты совсем не боец. И даже близко не подходишь на такую роль.

— Это почему? Ты же сам говорил, что у меня хорошо получаются маноёмкие чары, — возмутилась она.

— Kotenok, — я присел на корточки перед сидящей в кресле в обнимку с книгой девушкой и посмотрел в глаза снизу вверх. — Ты не сможешь никого убить даже при самозащите. Ты никогда не дралась всерьез с каким–либо противником. Ты постоянно надеешься, что тебя что–то защищает. Либо закон, либо считаешь, что здесь, в школе, тебе всегда помогут преподаватели, как взрослые люди. Ты слишком полагаешься на кого–то, но ведь тут не тот, обычный мир, в котором ты выросла и получила воспитание. Да что говорить! Взять хоть последние примеры. Тебя около библиотеки зажимают две курицы, а ты даже палочку не выхватила, а книгу вот прямо как сейчас обнимала. Или когда те три урода собирались… — замолчал я.

— И что мне делать? — понурившись, тихо спросила она.

— Я могу научить тебя защищаться, могу показать очень много заклинаний и их различных связок, могу сделать из тебя подготовленного мага для разных конфликтных ситуаций, но никогда не смогу сделать из тебя именно бойца. Ты… ты слишком добрая, Гермиона, и ко всему прочему, ты слишком много думаешь.

— Разве это плохо? — удивилась она.

— Нет, не плохо, но для боя очень опасно. Лишние мгновения обдумывания могут стоить жизни, а тут важны рефлексы и наработанные до автоматизма шаблоны и немного импровизации. Много тонкостей, короче. Ты не думай, что даже банальный мордобой — это просто. Ведь нападающий всегда в преимуществе и заранее продумал тактику атаки, а обороняющийся, в свою очередь, к нападению редко когда готов и вынужден либо бежать, либо применять готовые и ранее наработанные приёмы, или подстраиваться под манеру боя атакующего, то есть он заведомо в проигрышном положении. Но это всё так — пустые разговоры. Я говорил: что жаль, что ты не боец, и это хорошо. Девушки не должны воевать и убивать. Во всяком случае, я так считаю. Просто иногда, в одиночку, трудно… требуется, чтобы тебя кто–то прикрывал и поддерживал, а доверять, кроме тебя, мне больше некому. Вот и получается… Мне проще тебя спрятать куда–нибудь, — задумчиво закончил я.

— Да я! Да ты! Да как ты вообще!..

Я смотрел на кипящую возмущением девушку и понимал, что она всерьез не отступится. Очень не хотелось рисковать Гермионой. Мне вообще не хотелось никем рисковать. В другой версии событий, я как–то смог организовать придурошный кружок подростков идеалистов–террористов, поименовал это ублюдочное непотребство «Армией» и что самое для меня поразительное, в честь старого говнюка Дамблдора. Ну так и чему удивляться, что «там», это ничем хорошим не закончилось. Какие–то идиотские телодвижения с разбомбленным в хлам Хогвартсом в финале разборок, где было слишком много крови. Детской крови. Лучше одному всё сделать, без сторонней помощи или обойтись минимумом помощников.

— Не надо так свирепо сверкать глазами и так воинственно размахивать своей книгой, — примирительно выставив ладони и насмешливо смотря на свою девушку, сказал я: — Ты же всё равно не успокоишься и влезешь во всю эту «кашу», а рисковать тобой я не хочу и не буду, потому что ты ко всему этому не готова.

— Гарри! Я всё понимаю! Но и по–другому не могу! Я ведь вижу, что ты что–то задумал и у тебя есть какие–то мысли, и я всегда тебе помогу. Просто скажи, что нужно делать, ведь я тоже могу что–нибудь придумать.

— Хорошо, — вздохнул я. — Помнишь, я говорил, что тебе нужно стать сильнее? — спросил я и дождавшись подтверждающего кивка, продолжил:

— У меня есть несколько решений и они все в различной степени сопряжены с трудностями и проблемами. Можно, конечно, и комбинировать несколько способов, и даже нужно, но и тут всё неоднозначно. Есть традиционные способы небольшого усиления за счёт другого волшебника, есть способы и индивидуального… прогресса, а есть и совсем незаконные с разной поганой гадостью, что нам не подходит. У меня есть готовые решения, но… для обычного мага или волшебницы, и вот тут и кроется вся наша проблема. Мы, Гермиона, метаморфы, и как у нас пройдут разные необходимые ритуалы, я даже не представляю и не берусь загадывать. Недавно я просчитывал необходимый ритуал и, возможно, он сработает. Только вот он не совсем законен…

— Ну чего ты замолчал? Что там может быть такого? Или ты думаешь, что сможешь меня напугать, каким–то там ритуалом? Гарри, я всё равно тебя очень хорошо знаю и ты никогда не предложишь мне чего–то страшного или мерзкого. Так что рассказывай уже! — нетерпеливо ёрзая, воскликнула она.

— Ладно, — ещё раз вздохнул я. — Это не ритуал, а скорее обряд. Обряд магической помолвки или обручения, непонятно как будет правильно. И ещё, он очень древний и потому составлен на основе Магии Крови. Не того убогого подобия, которое использовалось даже во времена Римской Империи, а намного древнее, периода первой Шумерской цивилизации, даже древнее Урука, а это более десятка тысячелетий назад. Обряд образует… связь между двумя магами и как там?.. м–м–м… «Один тянется за другим и становятся они равными подобно воде в одном кувшине и возрастёт цветок могущества в том сосуде и бла–бла–бла…» В общем, если всё получится, то ты очень быстро поднимешь свой магический потенциал до моего уровня, а если скомбинировать с несколькими зельями, то и, возможно, станешь даже сильнее.

— Обручение? Помолвка? — непонимающе захлопала глазами Гермиона и тут же смущаясь покраснела.

Девчонки… Только одно и услышала из моего объяснения. Не нашел я ничего более подходящего у себя в памяти. Есть подобный ритуал для побратимов и он, как следует из названия, для лиц одного пола предназначен. Наш метаморфизм режет на нет все способы, кроме старинных, прямолинейных и примитивных, но зато крайне надёжных. Хотя, теперь есть и несомненный плюс. У Гермионы, так же, как и у меня, теперь такой же иммунитет к проклятиям. Внешним проклятиям, так сказать. За своей кровью необходимо следить по–прежнему очень внимательно… пока.

— Вот и я про то же. Ничего другого я не придумал, прости, — виновато развёл я руками.

— Да я совсем не… Просто это… Нет, конечно, я даже… Наверное…

Было очень весело наблюдать за растерянной девушкой, которая судя по всему совсем ничего не поняла. Ничего так новость для четырнадцатилетней пигалицы: Р–р–раз — и ты уже, как бы невеста. Я в принципе и сам не против. Где я ещё такую найду? Умная, красивая, воспитанная и целеустремлённая — редкое сочетание качеств. Не без недостатков, конечно, но и идеал недостижим, сам я тоже, далеко не подарок. За что только она в меня втрескалась? Не понимаю.

Видимо, что–то прочитав в моих глазах и почувствовав моё легкомысленное настроение, она, прищурившись, и с подозрением спросила:

— Ты это серьёзно сейчас?

— Серьёзней некуда, Гермиона.

После того, как я обозначил свои намерения, Гермиона весь вечер ходила пришибленная и всё порывалась что–то у меня спросить или уточнить, но не решалась. В конце концов мне пришлось поймать её за рукав мантии, когда она с задумчивым видом проходила мимо меня и усаживать себе на колени.

— Говори уже, что ты там себе надумала и что тебе ещё непонятно, Гермиона. А то ты ходишь как сомнамбула и таким своим видом меня в тоску вгоняешь, — сказал я, обнимая девушку и наслаждаясь её близостью.

— Ритуал… этот. Это как свадебный? Ведь обручение предшествует свадьбе, то есть мы уже в таком возрасте… Нет, ты не подумай. Я не против, вот только мои родители… Мама точно меня поддержит, — тихо говорила Гермиона, щекоча своей лохматой макушкой мою шею и задумчиво водя пальчиком по вышитому на груди моей мантии гербу факультета.

— Ладно мама. А что скажет папа? — усмехаясь процитировал я Карлсона. — Гермиона, кому я книгу давал с описанием необходимых обрядов и ритуалов? Говорю же: ритуал древний и в те времена было не принято всякого двойного толкования. Если помолвка, так помолвка. Это не свадебные клятвы, которые между собой заключают молодожёны и которые, будучи подкреплены магией, практически нерушимы. Это скорее обещания. Только обещания, данные самому себе, перед лицом любимого человека. Давай лучше я тебе опишу, как это должно происходить? — спросил я и дождавшись нетерпеливого ёрзанья симпатичной и упругой части тела девушки у себя на коленях, и с трудом взяв себя в руки, продолжил:

— Это будет двойной круг восьми футов в диаметре, начерчетанный нашей кровью на полу. В получившейся полосе по внутренней окружности будут тридцать две руны определённого алфавита, определяющие ритуал. Мы должны стоять посередине, напротив друг друга на расстоянии вытянутой руки. Я запускаю обряд, рисуя своей кровью, вот здесь, на коже, нужный символ, — я прикоснулся пальцами сквозь её мантию к солнечному сплетению девушки, от чего она слегка вздрогнула. — Затем, говорю положенные слова. Ты, в свою очередь, рисуешь такой же знак, только на мне и в том же месте, и этим завершаешь обряд, говоря положенные слова. Всё, ритуал окончен.

— Какие слова, Гарри? — гибко извернувшись и смотря мне в глаза спросила, Гермиона.

— Важные слова. На самом деле это самая сложная деталь во всём этом процессе. Без необходимого настроя и желания ничего не сработает. Ты должна пообещать. Пообещать не мне, ни кому–то, только себе. Пообещать, Гермиона, а не поклясться, иначе тоже ничего не сработает, — говорил я, тоже смотря в её красивые и завораживающие глаза, сейчас светящиеся нетерпением и безумным интересом.

— Да что же это за слова такие? — воскликнула она.

— Всего три слова, три слова обещания, Гермиона, — продолжил поддразнивать я девчонку.

— Если ты мне сейчас не скажешь, я… я не знаю, что с тобой сделаю, — ухватилась она за воротник моей мантии и пытаясь меня за него трясти и раскачивать, что выглядело вообще комично, как котёнок, вцепившийся в брючину.

" — Буду с тобой», — и уже не в силах сдерживаться, притянул к себе девушку для сумасшедшего поцелуя.

Уже после того, как отправил перевозбуждённую Гермиону в её факультетскую спальню, после отбоя я всё никак не мог заснуть, и теперь задумчиво смотрел на огонь камина, прислушиваясь к завыванию метели за окнами нашей гостиной и невесело размышлял.

Как–то некрасиво получалось, что мне приходится тянуть девушку в свои проблемы. Смертельно опасные проблемы. И в тоже время, я более чем уверен, что она сама в них влезет, только от того, что находится около меня и ведь не отступит же, и не повернёт назад. Гермиона та ещё идеалистка и даже малейшая несправедливость вызывает у неё горячее чувство протеста и мгновенную реакцию эту несправедливость устранить. Любыми способами устранить, чуть ли не радикально. Опасное качество. Как я её только не предупреждал, сколько раз твердил, что рядом со мной очень опасно, убеждал по разному — ничего не помогает. Даже не знаю, за что я заслужил такое к себе отношение и от такого мне сейчас тошно прямо. Ведь она мне очень и очень небезразлична. Вот и приходится идти на различные ухищрения, как с этим ритуалом. Другого способа вытянуть на уровень и нарастить магическую мощь я действительно не нашел. Тут я Гермионе даже в букве не соврал, хоть это и странно смотрится со стороны. Это она ещё не знает, что ей придётся употреблять на протяжении как минимум полугода, для развития своей маносистемы. Кстати.

Я вытащил из внутреннего кармана плоскую серебряную фляжку, украшенную самолично выгравированной печатью с раскладкой «Глациуса», осторожно осмотрелся на предмет свидетелей и отхлебнул глоток обжигающе холодного пойла.

— Ne p'yanstva radi, a zdorov'ya dlya, — выдохнув, просипел я, когда комок самопального напитка на яде василиска рухнул в желудок и мгновенно растекся по венам теплой волной в такт пульсации моего магического сердца.

Не выдержал и коварно улыбнулся, когда представил мордашку Гермионы после новости, что ей придётся такой неоднозначный коктейль употреблять почти до лета. У меня всё просчитано и готово, главное, чтобы нас на занятиях с перегаром не спалили. А ведь разбавлять «Василисовку» нельзя, концентрация строго просчитана. Ну и чтобы не подсела на это дело. Женский алкоголизм он того, лечится очень плохо.

Постепенно мысли сползли к моим персональным проблемам и к тому послезнанию предстоящих событий, от которого на данный момент остались жалкие огрызки. На сегодняшний день я уже внёс довольно много корректив в течение предопределённой вероятности.

Волан–де–Морт сейчас активно стремится к своему возрождению и наверняка долбит по сознанию своих марионеток через свои «метки», а из возможной истории мне известно, что его воплощению поспособствовал ныне покойный Петтигрю, но и без дохлой крысы у Тёмного Лорда простых исполнителей полно. Не совсем уверен с механизмом действия тёмной метки и как она влияет на различных волшебников, но примерный принцип её действия мне известен. Штука не сказать чтобы сложная, просто забытая. Так в седой древности маги себе особо доверенных слуг клеймили. Насколько мне известно, само клеймо можно принять только добровольно, пытками и шантажом такого не добиться, подсознание мага будет отторгать такую гадость, а вот добиться результата обманом или убеждением — запросто. Снять метку относительно легко, а для хозяина, так и вообще элементарно просто. Вся сложность там в наличии генного материала хозяина метки и несложного заклятия на древнешумерском, который я почему–то знаю наряду с письменностью. Так что я могу и сторонников Волдеморта избавить от такой вещи… теоретически. На практике же — нет одного из основных компонентов. От Володьки даже пепла не осталось, а его кровь содержащаяся в уничтоженном мной крестраже в виде медальона Слизерина тоже… того. Сам же и спалил «Инсендио» от греха. Знать бы заранее, то постарался бы как–нибудь вскрыть это хранилище и при моих нынешних знаниях смог бы устроить Тёмному Лорду «весёлые» приключения, очень недолгие… Вот и получаются у меня сплошные «бы» да «кабы» да грибы, Мерлин, Моргана и Мордред их бы всех побрал!

В активе у меня уже три уничтоженных крестража, что их владелец наверняка почувствовал. На подходе ещё один. Практически уверен, что в своих поисках в Выручай–Комнате я очень близок, очень такое сильное у меня предчувствие. Если… то есть когда сломаю диадему, у Темного Лорда определённо начнёт «подгорать» его бестелесая задница и он скорее всего уже сейчас ищет скоростной способ вернуться на острова из своей Албании или Трансильвании, точно не помню. Это всё значит, что возможно, я подстегнул дальнейшие события и теперь эти события пойдут по совсем другому сценарию. А если удастся столкнуть лбами Дамблдора, который сейчас мечется в поисках Воскрешающего Камня Гонтов и вернувшегося в Англию Волдеморта, так вообще замечательно получится. И вдвойне замечательней будет, если они при этом взаимно аннигилируются. Я буду та–а–ак счастлив.

Вообще–то, на случай досрочного возвращения Темного Лорда, я и так уже предпринял ряд упреждающих шагов и где возможно подстраховался. Не в последнюю очередь тут играет роль мой крёстный, которому я ещё летом рассказал очень многое, и который после нашего совместного уничтожения крестража в особняке Блэков верит мне как себе. Сириус и раньше мне доверял, особенно после всего, что я для него сделал, и даже когда крестраж в медальоне проехался ему по мозгам и попытался давить именно на доверие с внушением того, что якобы подлый, мелкий Поттер хочет присвоить себе всё достояние рода Блэков. Сириус смог в конце концов и сам в себе разобраться. Во всяком случае, он так мне рассказывал о таком эффекте воздействия на него крестража. В тот раз над Блэком я от души посмеялся и сказал, что если бы у меня были такие планы, то уже бы давно в подвалах особняка его коллекционное вино пьянствовал, при этом любуясь на чучело большой чёрной собаки. На такие мои слова он тогда жутко обиделся, просто как ребёнок. Но если смотреть сейчас, то Сириус — это мой голос и руки во взрослом мире магов. Через него я запускаю слухи о будущих неприятностях с Волан–де–Мортом, через него я ищу возможных союзников и через него я пытаюсь внести разлад в ряды Пожирателей. С последним пунктом у нас вообще намечается целая операция… но это, если позволят время и обстоятельства, только ближе к моим летним каникулам возможно или во время них.

Протяжно и с завыванием зевнув, я поднялся с кресла и потопал наверх, в свою спальню. Сегодня не получится никаких ночных вылазок, так как по графику патрулирования наступает очередь Снейпа. Этот нехороший вонючка повадился в своё дежурство обрабатывать сигнальным зельем коридор около входа на наш факультет и ему уже несколько раз удавалось поймать нарушителей–гриффиндорцев с катастрофическим обвалом наших накопленных баллов за нарушение распорядка. Вот неймется же ему. Всё хочет Поттера заловить. Прямо идея–фикс у него. Зато знаю точно, что помимо меня ему ни разу не попалась Лавгуд, которая практически прописалась на своей ферме пухликов в трёх шагах от прохода на наш факультет. Как это у неё получается — тайна великая есть.

— Нечего тут на меня так смотреть! И собирайся давай. Нам ещё к твоим родителям нужно успеть, — поторопил я рассеянную Гермиону.

— Зачем? — заторможенно спросила она ещё не отошедшая ото сна.

— Гермиона! Ты вообще наш ученический контракт читала? Помолвка разрешена только с разрешения опекуна на период обучения в Хогвартсе. А наш официальный опекун, пока мы ученики и на территории школы — Макгонагалл. Для разрешения ей нужен заверенный контракт между нашими родителями. В нашем случае, между моим опекуном в волшебном мире Сириусом Блэком и твоими предками. Иначе ничего не получится. Ученическая отметка в ауре не даст произвести ритуал или любой подобный обряд. Она и так нас от многих напастей защищает, но и ограничения накладывает. Всё таки мы ещё несовершеннолетние.

— Профессор Макгонагалл, Гарри! — как всегда поправила меня Гермиона и, поморщившись предположила: — Представляю, что у меня дома начнётся.

— Это да, — усмехнулся я. — Не каждый день у твоих родителей просят руку и сердце их дочери.

На руках у меня уже был необходимый, официальный и магически заверенный бланк из нашего Министерства Магии и даже с подписью Блэка поставленной заранее. Он тогда, когда я попросил его подсуетиться на этот счёт, даже бровью не повёл. Лишь грустно усмехнулся и высказал, что я такой же, как и мой отец: девчонку себе выбрал так же, ещё в юном возрасте. Он вообще, тогда многое про Поттеров навспоминал, и про такую фамильную черту тоже упомянул, заметив при этом, что все Поттеры те ещё однолюбы, за что очень котируются в неофициальном рейтинге женского магического сообщества.

Осталось только родителей Гермионы уломать. Хотя они и так не питают никаких иллюзий насчёт наших отношений, но тем не менее, для них это будет выглядеть очень странно и диковато. Прямо махровым средневековьем попахивает, когда не то что помолвки в таком возрасте заключали, но и полноценные браки. Благо, что почва и так подготовлена и всё моё с ними предыдущее общение, позволило неплохо с ними поладить. Осталось добиться только их согласия, а уж наша МакГи в этом случае не сможет не заверить контракт. Это будет не по закону. Останется только подготовить место для ритуала и в ночь с двадцать первого на двадцать второе его провести… при свидетелях, которых я тоже уже наметил. При этом, мне придётся воспользоваться ещё одной официальной бумагой, позволяющей отлучаться из замка по делам рода. Как–никак, я уже тоже не просто какой–то там непонятный Гарри Поттер, а официальный наследник рода Поттеров, о чём тоже соответствующий документ имеется.

Не представляю, сколько галеонов отвалил Сириус старым пердунам в геральдической палате Министерства Магии, но при последнем судебном заседании с признанием опекунства я уже был именно официальным наследником Поттеров. Мордредова бюрократия! У меня уже с собой столько бумаг, что из них можно смело какой–нибудь трёхтомник скомпоновать, а ведь всяких таких цидуль со временем будет ещё больше.

— Ты уверена?

Мы стояли в гостиной моего «Логова», рядом с бесстрастной мордахой застыл Бэрри, готовый перенести нас в дом Грейнджеров по первому требованию, а я держал в руках ладошки Гермионы и пытался высмотреть в её глазах даже сам не знаю что. И уверенность у меня была, и даже знание, но чего–то всё же не хватало. Только сейчас понял, что мне была нужна определённость. Определённость, позволяющая отбросить все сомнения и заставляющая сделать тот шаг, который уже не позволит повернуть назад.

— Да, я с тобой.