«Тихий Дон»: судьба и правда великого романа

ГИПОТЕЗА Д* В ОЦЕНКЕ АМЕРИКАНСКОГО СЛАВИСТА

Выполняя пожелание профессора Университета в Беркли Г. Струве, первым глубоко и всесторонне проанализировал книгу «Стремя “Тихого Дона”» американский славист Г. С. Ермолаев — эмигрант второй волны, ученик Г. Струве. Он занимался Шолоховым давно и серьезно, — настолько, что, будучи по рождению «иногородним», был принят казачьей эмиграцией в США в «казаки». Но даже американскому профессору Ермолаеву оказалось не так-то просто напечатать свой критический разбор «Стремени “Тихого Дона”». Ни одно из русскоязычных изданий в США, адресованных массовому читателю, не захотело опубликовать работу, в которой шел спор с выдвинутой в книге Д* антишолоховской гипотезой. Ермолаев смог напечатать ее лишь в научном издании «Slavic and East European Journal» (1974. Vol. 18, 3), выходящем крайне маленьким тиражом. В нашей стране о ее публикации узнали лишь семнадцать лет спустя. Обновленный русский вариант этой работы Ермолаева был издан в СССР лишь в 1991 году в журнале «Русская литература»²⁷, тираж которого не превышает 1000 экземпляров.

Герман Сергеевич Ермолаев, профессор Принстонского университета (США). 2003 г.

Серьезность работы Г. С. Ермолаева, полностью сохранившей свое значение и сегодня, а также почти полная неизвестность ее русскому читателю заставляет нас подробно на ней остановиться. При этом примем в расчет оговорку Ермолаева: хотя к моменту опубликования статьи в журнале «Русская литература» подлинное имя автора книги «Стремя “Тихого Дона”» было уже известно, он сохраняет авторский псевдоним — Д*. «В предисловии Солженицына Д. — мужчина, — пишет Ермолаев. — В своей статье я сохраняю аналогичное обозначение, ибо Д. прежде всего — он, анонимный автор рецензируемой книги»²⁸.

Сохраним псевдоним Д* при разборе «Стремени “Тихого Дона”» и мы, поскольку по литературной традиции знание подлинного имени человека, стоявшего за псевдонимом, не отменяет его.

Степень доказательности и доказанности гипотезы, выдвинутой в книге Д*, — главная тема статьи Ермолаева «О “Стремени “Тихого Дона”». Он пишет: «Прежде всего, Д. пытается разобраться в авторстве “Тихого Дона” путем подробного анализа его текста, и суть его книги сводится к утверждению о существовании в “Тихом Доне” двух текстов: “авторского”, принадлежащего творцу романа, под которым подразумевается донской писатель Ф. Д. Крюков (1870—1920), и “соавторского”, вклиненного в роман М. А. Шолоховым. “Соавторский” текст, по мнению Д., вносит в роман идеологические поправки, не соответствующие замыслам автора, и отличается от “авторского” низким уровнем художественного мастерства. “Соавтор” не живописует, а аргументирует. Язык его беден, близок к публицистике, обнаруживает незнание донского диалекта и отсутствие профессиональной беглости и грамотности.

Многие аргументы Д., на которых основываются его выводы, неубедительны, противоречивы или ошибочны, а некоторые из них опровергаются непроизвольно им самим»²⁹.

И далее доказательно и аргументированно демонстрируется неправота литературоведа Д*, с необыкновенной смелостью расчленившего великий роман на две крайне неравные части. По мнению Д*, «авторский» текст в первой и второй книгах романа занимает ни много, ни мало — свыше 95%, а в третьей и четвертой — 68—70%. Причем Д* не ограничился этим, но дотошно и пунктуально указал, какие именно главы написал «автор» (Крюков), а какие — «соавтор» (Шолохов). Если иметь в виду две первые книги романа, то картина получилась прозрачно ясной: главы, где действуют «донцы» и «белые», писал Крюков; главы, где речь идет об «иногородних» и «красных», — Шолохов.

В итоге 12 глав из 76, где выступают, в основном, такие персонажи, как Бунчук и Анна Погудко, а также Штокман, без всяких аргументов отданы «соавтору» (Шолохову), а остальное, так же бездоказательно, оставлено за «автором» (Крюковым). Но мало того, что никаких доказательств написания Крюковым 95% текста первых двух книг «Тихого Дона» и 68—70% третьей и четвертой книг автором «Стремени “Тихого Дона”» не представлено, — недоказанным, по мнению Г. С. Ермолаева, остается главный тезис книги, — о существовании в «Тихом Доне» двух разных текстов — «авторского» и «соавторского».

«На самом деле, — пишет Ермолаев, — “соавторские” главы о Бунчуке и Анне, хотя их слог и бледнее слога глав, повествующих о казачьей среде, все же содержат много художественных особенностей, характерных для всего романа, что свидетельствует о существовании единого автора»³⁰.

Исследователь провел детальный текстологический анализ глав, где действуют Бунчук и Анна Погудко, и на конкретных примерах убедительно доказал эту мысль.

Текстологический и стилистический анализ показывает «шаткость разграничения глав на “авторские” и “соавторские” по художественным признакам»³¹, — пишет Ермолаев, и доказывает это не только текстологически, но и документально, фактически. Например, четвертая глава третьей книги романа, повествующая о деятельности атамана Краснова в 1918 году, никак не могла быть написана «автором» Крюковым, хотя бы потому, что значительная часть ее текста восходит к очерку самого Краснова «Всевеликое Войско Донское», опубликованному в пятом томе «Архива русской революции» в Берлине в 1922 году — два года спустя после смерти Крюкова. Двадцатая глава седьмой части, — указывает Ермолаев, — также не может принадлежать Крюкову даже частично: с незначительными стилистическими изменениями текст ее почти целиком переписан Шолоховым из сочинения советского военного историка Н. Какурина «Как сражалась революция». «Такое обращение с источниками не делает чести Шолохову, — замечает Ермолаев, — но оно, по-видимому, распространяется у него главным образом на документально-исторический материал»³².

В книге «Михаил Шолохов и его искусство», выпущенной в 1982 году на английском языке в США издательством Принстонского университета, Ермолаев посвятил целую главу анализу исторических источников, составивших документально-историческую основу «Тихого Дона». Эта глава в виде отдельной статьи под названием «Исторические источники “Тихого Дона”» была опубликована в переводе на русский язык шестнадцать лет спустя в журнале «Дон» (1998. № 3). В этой исключительно точной, всеобъемлющей работе аккумулированы и результаты исследований российских литературоведов — В. Г. Васильева «Историческая правда в “Тихом Доне” М. Шолохова» (Ученые записки Магнитогорского Государственного педагогического института, выпуск IV. Магнитогорск, 1957), С. Н. Семанова «Тихий Дон — литература и история» (М., 1977) и К. Приймы — «С веком наравне» (Ростов-на-Дону, 1981).

Походный атаман Войска Донского, генерал П. Х. Попов, реальное историческое лицо, действующее в романе «Тихий Дон»

В результате этого исследования Г. С. Ермолаев пришел к выводу: подавляющее большинство источников, которые легли в основу «Тихого Дона», — мы их называли в предыдущих главах нашей работы (исключая периодику и книги по истории казачества) — появилось после февраля 1920 года, то есть после смерти Крюкова.

Опора на те или иные из перечисленных работ, — указывает Ермолаев, — очевидна и в ряде глав романа, приписанных Д* «автору» (Крюкову), которого в феврале 1920 года уже не было в живых.

Далее Ермолаев приводит целый перечень грубейших фактических ошибок в работе Д*. «...Крупный дефект “Стремени” состоит в том, — пишет он, — что многие упреки “соавтору” в искажении “авторского” замысла основаны на ошибочных исторических или сюжетных предпосылках»³³, что проистекает из незнания исторических фактов и реалий времени, которые легли в основу «Тихого Дона».

Прежде всего, Д* не учитывает того, что на Дону в пору Гражданской войны было два восстания, о которых мы говорили выше: одно — в 1918, другое, описанное в «Тихом Доне», — в 1919 году. В итоге, — указывает Ермолаев, — «Д* сливает воедино Степной отряд походного атамана Войска Донского генерала П. Х. Попова и Донскую армию»³⁴. На самом деле партизанский отряд атамана Попова, выступавший из Новочеркасска в феврале 1918 года в так называемый Степной поход, официально прекратил свое существование 5 (18) мая того же года, когда «Круг спасения Дона» принял решение о формировании на Дону регулярной — Донской армии. Учитывая хронологию Степного похода (февраль 1918 г.), никак нельзя согласиться с Д*, — подчеркивает Ермолаев, — что в «Тихом Доне» обязательно должны были бы быть и главы о жизни «степняков», хотя бы «по одной только причине связанности ее с темой Верхнедонского восстания». Как раз этой «связанности» и не может быть, потому что Верхнедонское восстание вспыхнуло значительно позже — весной 1919 года.

Ермолаев констатирует, что книга «Стремя “Тихого Дона”» переполнена ошибками и неточностями исторического, географического и сюжетного характера. Повстанческое движение на Дону в 1918 году началось не в мае, — пишет он, — а 18 марта, когда поднялась станица Суворовская. Донское восстание не «развернулось» в конце 1918 года, как сказано в «Стремени “Тихого Дона”». Наоборот, это было время разложения в частях верхнедонских казаков, которые вскоре открыли фронт противнику. Верхнедонское восстание не было «подавлено» в конце 1919 года, как утверждает Д*; 25 мая (7 июня) 1919 года повстанцы соединились с прорвавшей фронт красных Донской армией и влились в ее ряды, но это произошло не «осенью 1919 года», а в июне и т. д.

«Непомерное количество ошибок и неточностей показывает, — заключает американский исследователь, — что в течение своей работы над “Тихим Доном” Д* не был как следует знаком ни с его текстом, ни с историческими событиями, основные сведения о которых он имел возможность почерпнуть из того же романа. Д*, как сообщает в предисловии Солженицын, работал над своей книгой урывками, в неблагоприятных условиях, в последние месяцы тяжелобольным. Все это не могло не отразиться отрицательно на тщательности проверки рукописи, где остались неисправленными такие явные оплошности, как повторение одних и тех же “авторских” глав в одном и том же перечне (с. 20). Тем не менее главная причина ошибок и неточностей Д* коренится в его исследовательском подходе, который отличается не столько доскональным изучением текста и фактов, сколько игрой фантазии, недоказуемыми догадками и произвольными толкованиями, основанными нередко на ошибочных предпосылках. Тезис Д* о сосуществовании в “Тихом Доне” “авторского” и “соавторского” текстов нельзя считать доказанным»³⁵.