Легко ли стать принцессой

9

Нудный противный зуд, бесконечный конвейер, мелкопористая сетка вибрирует — слой минерала дрожит и проворачивается в самом себе…

Сергей нахмурился и откинул со лба волосы — не зевай. Вкрапления сланца, слюды, кварца, графита — ерунда, — не пропустить мелкие, еле заметные искорки лидия. Определить, отобрать, зачистить, замерить — и на другую ленту. Эта штука в чистом весе круче золота. И ни один спектр-анализатор не справляется с подобным лучше человека…

Черная пыль забивает нос и хрустит на зубах, несмотря на респиратор и отсос. Пальцы под силиконом потрескались и набухли — Сергей в миллионный раз проклял свои слабенькие плечи и тонкие руки. В цехе пара десятков человек — совершенно разных людей, мужчин и женщин, молодых и постарше — противный зуд давит на уши. Дальше — очистка, где кислотами вываривалась слюда, вытравливался графит и прочий лишний нанос. Потом выплавка и сплавка, при необозримой температуре. Большой комплекс — но совсем немного людей, по земным меркам. Хотя — он еще плохо знал другие здания и отделения…

'Все нормально?' — за спиной снова оказался Глох.

'Было, — буркнул в ответ Сергей. — Пока ты не пришел…'

Глох был помощником начальника — что-то вроде бригадира. Или мастера смены. Долговязый верзила с вздернутым носом. Глухо убежденный, что вся прекрасная половина человечества сходит по нему с ума. Возможно, так оно и было — Сергей нередко удивлялся затаенным взглядам других девчонок, — что-то внутри начало угадывать подобные тонкости. Но лично его это невероятно раздражало.

Курносый бригадир положил на него взгляд с первого дня. И с самого первого дня никак не хотел принять простейшую истину — стоп. Не твой вариант. Полный разворот — ничего не получится, вне зоны притяжения. Но верзила никогда не слышал про 'полный разворот' — и ни один день не обходился без его назойливого внимания.

Сергей изо всех сил старался не привлекать к себе внимания — даже обедал в просторном рабочем комбинезоне. Немытые волосы собраны в конский хвост, голова втянута в плечи, на лице — следы от грязных перчаток. Все вечера не выходил из своей комнаты, больше из-за усталости.

В первый вечер новые 'соратники по труду' пригласили его в местный 'клуб-бар', но он даже не хотел думать — короткая юбка, внимание ребят, сальные шутки… Когда-то он сам был таким. Тысячу лет назад.

Все отстали. Глох не отстал. Через пару дней в пьяном угаре занял позицию возле дверей комнаты, и полчаса изводил тупыми намеками, пытаясь прорваться внутрь. Идиотизм прекратила Олла — открыла дверь и сверкнула глазами, — кретин сразу ретировался. Оллу побаивались…

Олла — вообще странная девушка. Соседка по комнате. Первое время Сергей опасался женских новшеств в своих буднях — болтовни о парнях, нарядах и невыносимых стервах, открытого нижнего белья, платьев и тряпок. Но все оказалось проще. Олла была на удивление замкнутой и неразговорчивой, и весь вечер не вылезала из своего компьютера — над ее постелью вечно мелькали какие-то картинки и тексты. Олла крутилась в каких-то далеких кругах, и меркантильность мелкого мира ее не интересовала. Ее вообще мало что интересовало. Какие-то организации, общества, сообщества — борцы за справедливость и несправедливость, с властью и анархией, какие-то протесты — что-то совершенно далекое для местных условий и серого быта.

Сергей и не пытался понять — у него с избытком своих непониманий. Его соседку уважают? — он только 'за'. Пускай у нее странные связи, и еще более странные знакомые. Но даже со всеми своим странностями она вряд ли когда доберется до высот странностей Сергея…

Или не высот. А глубины низа.

Однажды она полностью уничтожила даже крохотные ростки самооценки Сергея. Просто вырвала с корнями и выбросила в мусор. Со всей свойственной прямотой… Он просто спросил ее об ашерах. И о принцессе Элите. Со своими обществами и протестами она должна была разбираться лучше всех. Она и разбиралась…

Не моргнув глазом, популярно объяснила — нет никакой Элиты. Нет! Он остолбенел: 'Но в новостях…'

Новости — для тупой серой массы, такой как Сергей. Которые верят всей болтовне, падающей на головы — да еще радостно раскрывают рты, дабы заглотить побольше. Любой мыслящий человек — тем более ашеры, — знают: 'Чушь!'. Это не принцесса. Это выскочка. Подстава короля Дагона. Пускай даже ее и притащили с далекого мира…

Сергей раскрыл рот. А она спокойно, как маленькому, объяснила на пальцах: все что он видел и слышал — пропаганда королевской семьи. Принцессы не привозятся издалека. И не насаживаются насильно, без участия всех заинтересованных сторон. Конечно, можно попробовать — но народ не примет. Не признает. Как и не признают ашеры.

'Раскрой глаза, — обводила комнату пальцем Олла. — Какие первые шаги этой новоявленной 'принцессы'? Что она сделала, чего добилась? Чего потребовала? Попробовала разобраться в причинах беспорядков в Бессарии? Встретилась с лидерами Архелая? — долгая многозначительная пауза. — Нет. Она готовится к свадьбе с принцем Улихом…

Сергей ошарашенно хлопал глазами. Потом молча улегся и закрыл глаза.

'Разве тебе не все равно? — зло усмехался в голове безразличный разум. — Разве не ты сам к этому стремился? Исчезнуть, затеряться — и гори гарью все, что связано с королями?'

'Это несправедливо, — тихо вздыхала душа. — А солдаты в муниципалитете?

'Глупая вспышка десятка бойцов… — цинично кривился разум. — Они брали городскую управу. Тебя выпустили заодно. Да ты и сам это знаешь…'

Он даже представлять себя не хотел в роли принцессы. Но что-то внутри неприятно засаднило, затронув какую-то струнку души…

Две недели. Две недели прошло с того времени, как он хлопнул дверцей машины. И за все это время — только усталость и опухшие пальцы. 'На сегодня все, — бурно-веселый голос сзади. — Составишь компанию в душ?' Забыл. И еще — переросток-дубина Глох…

Сергей стянул с рук перчатки и вытер пот. Еще один длинный бестолковый день. Еще одна длинная пауза в мозгах. Еще одна могучая брешь в понимании. Еще один стопор на пути к будущему…

'Слушай, давай поговорим, — снова привязался верзила на улице. — Я ведь хочу по-хорошему…'

Этот день грозился испортиться окончательно.

'А может быть и по-плохому?' — удивился Сергей.

'Подожди, — он придержал рукой. — Одну минуту…'

Сергей сбросил руку и резко повернулся: 'Не понимаешь, да? Не доходит?'

Глох его крупно раздражал. И не потому, что идиот. А потому — что заставлял чувствовать себя девчонкой, к которой пристает парень…

'Как знаешь…' — процедил сквозь зубы 'бригадир' и отстал.

Люди расходились по своим домам. Или общежитиям — кому как легче. Цивилизация присутствовала в минимальном объеме — пара десятков деревянных домиков. Комнаты, с некоторыми удобствами. Голо-проектор в вестибюле, доставка на кухне, над крышей крутится антенна широкополосной связи. Пара побочных заведений, но зато — площадка для вертолетов и лайдеров. У рабочих могут быть свои лайдеры?

Может, потому и люди мрачные. Задавленные сами в себе. Народ работает, ест, ходит, разговаривает… Отвечает на вопросы, кивает головой, может даже напиться и буянить до утра — если не проснется охрана. Может затребовать прибавки или послать к черту начальника. Но — бездушно как-то, без вдохновенья. Он никогда не видел самого простого сочувствия…

Почему внутри такая уверенность, что так не только здесь? Что также было и в городе?

В этом мире вряд ли уступали место старушкам в транспорте — если существует такой транспорт. Или место в лодке у тонущего корабля. Или 'последний кусок — и тот пополам…' Он ни разу не видел разговоров по душам, или сострадающих лиц. Ни разу не видел, чтобы кто-то попытался хоть элементарно понять другого…

'А Орман? — вспомнился старый знакомый. — Капитан? Бойцы-ашеры?'

'Точно, — обрубил самого себя. — Ты тут без году неделя. А уже берешься судить'.

Глупости. На Земле — тоже много разных людей.

'…Введены боевые подразделения регулярных войск, — в холле домика собрались чуть ли не все — проектор показывал новости. Сергей тоже задержался — к горлу подступил непонятный комок. — Под контроль взяты перекрестки и административные здания, школы и детские сады, в районе введен комендантский час, — перед глазами проплывали пустые улицы, редкие прохожие торопливо скрываются в подъездах. Прямо по мостовой ползет тяжелый приплюснутый танк… — нашему корреспонденту удалось взять интервью у Дона Эгаду, лидера организации, широко известной как 'Архелай', - танк и улицы исчезают, и в воздухе появляется фигура властного мужчины с короткой седой бородой: — Это временные меры, танки не будут стоять на наших улицах вечно. Ашеры не уступят — это вне коренного наследия нашего народа, — жесткий голос, твердый взгляд. Молодая девушка-корреспондент понимающе кивает головой: — Как на введение подобных санкций отреагировала принцесса Элита Энтийская? — седой мужчина хмурится: — Какая Элита Энтийская? — и резко отвечает на собственный вопрос: — У нас нет никаких принцесс. Ашеры не признают, и никогда не признают вождей, навязанных нам властью. Вождей, которые никогда не слышали ни про наши традиции, ни про нас самих…'

Сергей повернулся и встретился глазами с Оллой — та криво усмехнулась: 'Что я говорила?' Он опустил голову и завернул в коридор…

'Тебя еще трогает? — чуть слышный всплеск в глубине. — Тебе это надо? Ты еще не смирился?'

'Не надо… — такой же тихий ответ самому себе. — Смирился. Уже не трогает…'

Закрыл за собой дверь комнаты и остановился. Потом оглянулся вокруг — боже, как все уныло. Пасмурно и тоскливо…

Сегодня он физически не сможет лежать и смотреть в потолок. Физически — переносить утверждающий взгляд Оллы. Ему физически — нужна хоть какая-то передышка, — глоток свежего воздуха…

Сергей шагнул в душ. Скинул рабочий комбинезон и встал под твердые струи — душ немножко освежил и взбодрил. Потом распахнул створки шкафа и снял свою старую одежду — у него еще не было другой…

Сегодня он cходит в лес. К деревьям. К свежему воздуху. Соберет разбросанные мысли, и наметит хоть какой-то план на будущее. Хватит стонать и хныкать — он знал, что так будет. Он сам к этому стремился. Чтобы — про него забыли, не думали, не искали — жить своей жизнью. Разве не это происходит? И не вина вселенной — что результат его не устроил…

За пределами не позволяют рабочие комбинезоны, но лучше смириться с юбкой и тонким капроном — чем снова остаться в комнате…

Застегнул куртку и открыл дверь…

— Стоять!!! — дикий крик в холле. — На пол — быстро! Проверка…

Что-то громыхнуло у входа, и сразу громкий топот ног — Сергей резко закрыл дверь. Кровь отлила от лица — бог мой… Это когда-нибудь кончится?

Какая к черту проверка?!!

Снаружи по коридору застучали шаги, начали хлопать двери. Он кинулся к окну — во дворе гоняли разноцветные блики полицейские автомобили, бегали люди в форме. Судорожно перевел дух и бросился в душевую — наверху совсем маленькое окошко, выходило в простенок к забору…

Подтянулся на цыпочках и распахнул, потом подпрыгнул и высунулся наружу — пока никого. Тяжело перевалился и упал в траву. Все еще тишина. Подкрался к углу и осторожно выглянул…

Люди лежат лицом в землю, руки на затылках. Куча военных с оружием: 'Внимание… Сейчас каждый приложится к сканеру — по очереди…' Отовсюду доносятся крики и хлопки дверей, мелькают фигуры в форме, сверкают полицейские машины. К лежащим нагибается старший: 'Меня интересует девушка, с темными волосами и яркими глазами… Кто первый?' Радостный гул голосов в ответ…

Сергей отпрянул назад: 'Ну, спасибо ребята…'

Смерил глазами забор, снова подпрыгнул и подтянулся — стволы деревьев, чаща совсем близко, — никого не видно. Перевалился и опять упал в траву. Сразу вскочил и бросился к деревьям — лес расступился, принимая в свое лоно вечного беженца…

Сзади донесся шум автомобилей, захлопали дверцы — вдоль забора начали выставлять оцепление. Поздно. Сергей ломился сквозь лес. Он не думал о том, что ему повезло — он клял на свете все, что окружало в этом мире…

Он шел через лес, сам не зная куда. Ямы и овраги, густые кусты — и снова бесконечный лес… 'Кто? — глупый вопрос ни к кому. — Неужели Глох?' Нет, слишком быстро. Да и — какая теперь разница…

Почему так? Где жизнь? В ней есть хоть капля справедливости? Будет ли когда-нибудь покой?

Лес молчал. Спокойный и уверенный, как будто хранил в своих недрах вековую мудрость. Неторопливо расступаясь, и пропуская все дальше в глубь…

Через несколько часов начало темнеть. Все чернее становились деревья, и все слабее проглядывало небо над головой. А потом — сгустилась темень, и ничего не стало видно вообще. Он прислонился к толстому шершавому стволу и опустился на корточки. Все. Конец. Только не замерзнуть — ему даже нечем развести в темноте огонь…

Налетел ветерок, наполнив воздух шумом листвы и треском старых деревьев — где-то далеко пронзительно закричала ночная птица. И тогда, когда вокруг сомкнулась полная темень — во мраке замигал огонек. Маленький, мерцающий, совсем слабый. Как отблеск далекого воспоминания…

Сергей глубоко вздохнул и выпрямился. Там должны быть люди. Не могут на этой земле быть только враги…

Он шел почти час, продираясь сквозь подлесок и натыкаясь на деревья, спотыкаясь о корни и падая в невидимые канавы — огонек мерцал, вселяя надежду, как маячок для заблудившихся кораблей. Мигал, и тихонько звал…

Через час он вышел к глухому забору — с той стороны надрывалась собака. Нащупал в темноте калитку и обессиленно постучал. Через минуту хлопнула дверь, и кто-то хрипло цыкнул на разбушевавшегося пса…

В этом мире тоже есть собаки.

'Мы не можем, — спустя пару минут отрезал высокий плечистый хозяин, с кучерявой бородой. — Мы не принимаем незнакомых людей. Тем более — ночью…'

'Мне только до утра, — устало попросил Сергей. — На улице ночью холодно…'

'Нет. Прости'.

'Да ладно, черствый пень, — встряла моложавая хозяйка с добрыми глазами. — Девочка совсем замерзла, неужели выгонишь в лес? Иди сюда — у нас отличное место на сеновале, — как в старые добрые времена. Бабушка никогда не рассказывала?'

И в этом мире жили нормальные люди. Его накормили и обогрели. И уложили спать в соседней пристройке — на теплом душистом сене…

Он лежал и смотрел в темноту. Лесная ферма, как он понял из небольшого разговора за столом — красное дерево, что-то вроде 'мебели ручной работы'. Немножко доброты, немножко уюта — и ему уже хорошо… Как быстро привыкает человек к невзгодам. И как сильно начинает ценить маленькие крохи счастья…

Крики и шум за стеной — Сергей резко открыл глаза. Утро, через щели пробивается свет. Скинул одеяло и заглянул в щель — лакированный бок полицейской машины, пара блюстителей порядка небрежно облокотились о дверцу. Он стиснул зубы и застонал…

Потом резво спустился по шуршащему сену и выглянул в заднюю дверь — еще пара верзил в форме, стоят спиной. Осторожно присел и юркнул в высокую траву…

Громко хлопнула дверь — на крыльцо вытащили хозяина. Толстый лейтенант прижал горло бородача к стене: 'Ты ночью заказал теплую одежду, для девушки… Зачем?' Высокий фермер не шелохнулся: 'У меня дочь в городе'. 'Хватит! — повысил голос толстяк. — Систему не обманешь, ты много лет не общаешься с дочерью! Зачем?' Хозяин скривился и плюнул ему в лицо: 'Тебя ждал, девочка…' Его повалили на пол…

Сергей быстро пополз, совсем не по девичьи, стараясь не поднимать голову над травой — дальше, к стене леса за домом…

Среди деревьев вскочил и бросился вглубь, в спасительное чрево зелени. Снова бьют ветки по ногам, снова кусты и колючие елки. Снова — преследуемый зверь, снова совершенно один…

Заглохло внутри сердце. Остановились мысли, стопором встала душа. Лес, лес, лес, деревья, подлесок — перепрыгнуть поваленный ствол, перескочить канаву… Дикий преследуемый зверь. Гвалт охотников за спиной, храп лошадей, лай гончих псов… Это никогда не закончится. Лучше сразу — лечь на землю и умереть… Больно хлестнула по лицу ветка, в волосах запутались листья и иглы. Беглый истерзанный зверь…

Через час поднялся на высокий косогор и оглянулся назад. Над лесом поднимались высокие клубы дыма — горела ферма. Он закрыл глаза, поднял лицо к небу и застонал, как настоящий раненный зверь…

'Ты терзаешь этот мир. Тебе здесь нет места. Ты никому не нужен — тебя давно никто не ждет…'