Покровитель. Том 1

Глава 59. Снова во тьме

Сердце Найта на миг остановилось и вновь тревожно заколотилось в груди.

Он умрет? Почему? Ему пришлось пройти через столько трудностей... Сколько боли он испытал, сколько страха натерпелся. Даже чуть не умер. Его с трудом вернули к жизни, так почему он должен умереть? Кто это решает? У кого есть такое право?

Конечно, это решение могли принять только старейшины.

Найта с головой захлестнуло отчаяние. Он тонул в ледяном озере с камнем на шее и не было надежды всплыть. Втянув в себя воздух, он сильно прикусил губу. Не было смысла сопротивляться, но в эту секунду он так сильно хотел жить, что не мог не отшатнуться обратно в комнату и не попытаться закрыть дверь. Но ее остановила рука стража.

– Не глупи. – Его взгляд опустился к карману пальто Найта, из которого выглядывала головка Кисточки. – Оставь ласку здесь.

– Нет! – не подумав, выпалил Найт.

Страж вздернул брови, другой звякнул оковами. Мужчины обенялись взглядами, и их лица приняли насмешливые выражения.

Найт инстинктивно прижал к себе Кисточку, которая издавала грозные звуки, собираясь на них напасть. Страшно представить, что случилось бы тогда. Какое дело бессмертным до маленького зверька? Они просто убьют ее!

Найт едва смог заставить себя опустить на пол пытавшуюся выскользнуть из его рук ласку.

– Нельзя, – сказал он, не позволяя Кисточке сдвинуться с места.

Разгневанная ласка больно укусила его за палец.

Найт повторил:

– Нельзя! Останься здесь, ладно? О тебя позаботятся.

Кисточка не хотела его слушать и пищала, словно пыталась сказать: «Не уходи! Не бросай меня! Я не хочу, чтобы тебя забирали!» Июль тоже, казалось, все понимал и тянул Найта за пальто, тяфкая и глядя прямо в душу большими печальными глазами.

Демон с Черничной горы чувствовал боль в груди. Его сердце обвили колючие лозы и из мест, где шипы касались плоти, сочилась кровь.

– Ну хватит уже.

Вслед за фразой, брошенной раздраженным тоном, аура одного из стражей с силой отпихнула ласку и песика, швырнув их на ковер. Кисточка извернулась в воздухе и вцепилась в мягкий ворс, а Июль больно врезался в ножку стола и заскулил.

Найт не успел ничего предпринять. Да и разве он мог хоть что-нибудь, кроме как протянуть руку, когда его рывком подняли на ноги и выволокли в коридор. Тяжелая дверь беззвучно закрылась, отделяя его от фамильяра и преданного четвероногого друга.

– Ты словно с женой живёшь, – усмехнулся страж, державший в руках оковы. Стоило им защелкнуться на запястьях Найта, как темная аура была полностью подавлена. – Активируйте заклинание. Мы и так уже задержались.

Пятерых Покровителей окутала невидимая завеса, скрыв их от остального мира. Звуки тоже не проникали через нее, и даже если бы Найт закричал и позвал на помощь, он получил бы в ответ лишь презрительные взгляды стражей.

Юноша механически переставлял ноги, устремив вперед невидящий взор. Перед ним все еще стояла сцена того, как ласку и песика отшвыривают, будто надоедливых насекомых.

У всех ли Покровителей за длинную жизнь так ожесточаются сердца? Может, даже лучше, что он не узнает этого, потому что не проживет долго и не будет послушно выполнять приказы таких же бессердечных бессмертных.

Найт вырвался из своих мыслей лишь когда переместился в знакомую беседку перед хрустальным мостом. После этого камень-портал был запечатан, и на его поверхности, словно маленький огненный хоровод, закружились божественные символы.

Демона с Черничной горы толкнули в спину. В закатных лучах мост сиял и переливался, словно в мрамор и хрусталь было заперто живое пламя, пытавшееся вырваться на волю и сжечь всех, кто ступал на гладкий пол под сводом арок, украшенных блестящими золотыми листьями. Но это великолепие не привлекло Найта. Его темный, печальный взгляд не задержался на арках и колоннах, без интереса скользнул по гирляндам листьев и гроздьям рубиновых ягод. Ему казалось, что пронизывающий осенний ветер вгрызается в его кости, а вечерняя заря воспламеняет кожу. Весь мост был как огнедышащее чудовище, собравшееся поглотить его, маленького и жалкого, дрожащего, как лист на ветру. Если сможет избежать пасти монстра, ему останется лишь упасть, а бесчисленные ноги втопчут его в мерзлую землю, превратав в грязь и отправив в небытие. Возможно, никакой Бездны не существует, как нет и шанса стать частью мира, слившись с ним, словно капля воды с океаном. И тогда единственный исход – участь листа на земле.

Через высокие окна зала Созидания на холодный мраморный пол падали рыжеватые полосы света. Старейшины ждали.

Ноэ, как обычно, без тени эмоций на лице сидел в своем кресле, навалившись подбородком на сцепленные пальцы. К другой стороне стола бедром прислонился Эйден со скрещенными руками и чуть приподнятыми в насмешке уголками губ. Он был похож на льва, которому добыча сама прыгнула в когти. Его кроваво-красная жилетка красиво и вместе с тем зловеще переливалась в закатных лучах.

Прогуливающаяся вдоль окон Сибилла будто вообще не была заинтересована ни в чем, кроме созерцания невероятного вида, открывающегося с горы на Ашерский лес. Пушистые карминно-разовые облака на такой высоте, казалось, можно было потрогать, лишь вытянув руку.

Зато Каррин походила на грозовую тучу, которая в любой момент могла начать метать молнии. От нее исходили такие волны негодования, что их буквально можно было почувствовать кожей. Алые ленты ауры то и дело вились вокруг ее ладоней, как встревоженные мотыльки.

– Где они? Неужели притащить одно демоническое отродье во дворец такая трудная задача? – злилась Каррин, сверля вход в зал гневным взглядом. – Надеюсь, у Кирана хватило мозгов не мешать.

– Если они заодно, то Киран может доставить проблем, – рассудил Эйден. – Но ты не переживай, позже старейшина Ноэ наставит его на путь истинный. Верно, старейшина?

Ноэ не повел и бровью.

– Киран заключил контракт, – напомнила Сибилла, отворачиваясь от окна. – Он под нашим наблюдением.

Каррин раздраженно хмыкнула и махнула рукой:

– Этого мелкого демона мы тоже оставили поблизости, чтобы наблюдать. И к чему это привело? Он пробрался в Аркон!

– Сомневаешься в Глазах Неба? – Эйден красноречиво изогнул бровь.

Каррин вполне ожидаемо отреагировала на провокацию, скрипнув зубами и процедив:

– Я никогда!..

– Я его не вижу, – внезапно раздался низкий голос Ноэ.

Все в изумлении повернулись к нему.

Старейшина кивнул и продолжил:

– У этого может быть несколько причин: либо Киран нашел способ скрыться от моего взгляда, либо он сейчас не на Севере, либо созданный демонами барьер еще работает. Но, полагаю, все гораздо проще.

Сибиллу редко видели серьезной, а уж тем более разозленной. Но ее серебряные глаза сверкнули гневом, когда старейшина громко сказала:

– Нет, ты ошибаешься!

– Сколько ты хочешь это скрывать? У всех уже возникают вопросы.

– Ладно, сейчас важно другое, – отмахнулась Сибилла. – Отложим этот разговор.

Выражение лица Ноэ не изменилось, он лишь устало откинулся на спинку кресла.

Сибилла бросила взгляд в сторону леса. Вне зависимости от времени года деревья в нем были зелеными, а погода одинаковой. Помимо того, что этот лес охранял владения Покровителей от людских глаз, в нем было даже больше тайн, чем во дворце Совета.

– Есть еще одно объяснение, – мягко сказала провидица. Гневное выражение быстро пропало с ее лица. – Вероятно, Киран и Посланник Найта уже в Ашерском лесу. Однако даже с мощью Покровителя Севера пройти все массивы и ловушки почти невозможно.

Все понимали, что эти двое не добрались бы сюда так быстро. Они, скорее всего, еще даже не обнаружили пропажу Найта. Но никто не стал спорить с Сибиллой, лишь Ноэ коротко взглянул на нее с какой-то древней тоской в глубоких синих глазах, понять которую могла лишь его старая подруга.

– Вы ведь знаете, что этот смертный упрям, – фыркнул Эйден. – Я почти уверен, что он найдет способ пройти лес. Чем быстрее избавимся от Найта, тем лучше. Причин у нас предостаточно.

– Жаль терять доверие такой хорошей девочки, как Лейсан, – вздохнула Сибилла.

– Заблокировать портал для нее и Кирана было правильным решением. Все равно остальные будут согласны с тем, что скажет Совет. Предположения наивной хранительницы и протест обманутого молодого Покровителя против нашего слова и неопровержимых доказательств ничего не значат. Исход очевиден.

– Важно не это, Эйден. Репутация Лейсан и Кирана будет поставлена под удар. Это плохо.

Огнедышащий старейшина закатил глаза:

– Они уже опозорились, связавшись с Найтом.

Каррин метнула в него острый взгляд:

– Вновь думаешь только о себе.

Эйден хотел ответить что-то язвительное, но в этот момент в зал Созидания вошел Рен и коротко поклонился:

– Простите, что прерываю ваши обсуждения, уважаемые старейшины. Демон с Черничной горы доставлен по вашему приказу.

– Приведите, – уголки губ Эйдена приподнялись. Обычно его улыбку считали очень приятной и даже нежной, но сейчас никто бы не поверил в это. Ведь разве не так улыбается тот, кто заносит меч над головой своего давнего врага?

Найта не тащили, как преступника. Сильно исхудавший за несколько месяцев юноша гордо шел сам, спокойно глядя прямо на Эйдена. И хотя его руки впереди были скованы подавляющими ауру оковами, он не походил на испуганного мальчишку, которого старейшины ожидали увидеть. Он изменился. От прежнего демона с Черничной горы, внешне дерзкого, но в душе дрожащего от страха, остался лишь пылающий упрямством угольный взгляд. Его спокойствие раздражало еще больше, чем напускное высокомерие.

– Как ты смеешь являться во дворец Совета в таком виде?! – зарычала Каррин, только завидев Найта, сопровождаемого стражами.

– Прошу старейшин простить, – сказал юноша, кланяясь. – Я думал, мои крылья вам отвратительны, и не имеет смысла их показывать, раз здесь только вы и стражи.

Нет, конечно, острый язык все еще был при нем.

– Уже за нарушение этого правила следует наказание. Не тебе решать, что имеет смысл, а что нет. Знай свое место!

– Полно, Каррин, – мягко одернула Сибилла. – Он исправится, верно?

Найт кивнул и сделал пару шагов вперед, чтобы никого не задеть. Под тяжестью раскрывшихся крыльев напряглись мышцы спины, и на мгновение в глазах у него потемнело. После сильного истощения его тело еще не восстановилось, в конечностях ощущалась слабость и голова слегка кружилась. Но Найт твердо стоял на ногах и прямо смотрел на Совет в полном составе, как делал бы это тот, кто был уверен в своей невиновности.

Эйден с любопыством разглядывал его худую фигуру и осунувшееся лицо. Глаза старейшины были столь же жестоки, сколь и прекрасны. В них не проскользнуло ни тени сомнения в том, что скоро демон с Черничной горы будет наказан за свою дерзость.

– Ну что же, – Эйден горделиво поднял подбородок, глядя вниз чуть прищуренными насмешливыми глазами, – как ты объяснишь то, что управлял армией демонов?

Найт покачал головой:

– Я не управлял ими. Лишь прогнал.

– Много силы требуется демону, чтобы прогнать тысячу других, которые изначально ему не подчинялись? – спросил Эйден у Каррин.

– Так смогут только высшие демоны после долгих лет тренировок. И то не все. Здесь нужен талант.

Эйден хмыкнул:

– А ты хорошо прятался за личиной ничтожества.

– Это не так, – возразил Найт. – Вы ведь знаете, что я не демон. Клянусь богами-создателями, я...

– Закрой рот! – повысила голос Каррин. – Клянись хоть четырьмя богами вместе, хоть каждым по отдельности, но больше ты никого не обманешь. А теперь отвечай на вопросы и не пытайся лгать. Зачем ты пробрался в Аркон?

Найт хотел бы рассказать, как все было, но понимал, что вызовет лишь больше подозрений, любые его объяснения будут восприняты в штыки. Но что-то нужно было ответить. В итоге он сказал полуправду:

– Чтобы помочь своему Посланнику защитить его.

– Зная, что у Аркона есть своя Покровительница? Просто смешно! С чего бы тебе так поступать? Или же ты знал, что демоны поставят барьер и помешают мне прийти самой?

– Я не знал.

– Значит, ты пришел мне помочь? – Стряхнув пылинку с рукава своего алого камзола, Каррин скривила губы. – Будь ты и правда так слаб, как говоришь, я бы все равно тебе не поверила. Но ты уже показал свое истинное лицо.

Найт сухо проговорил, не в силах скрыть раздражение:

– Я не знаю, что еще сказать, раз вы не хотите мне верить.

Золотые глаза Каррин вспыхнули жаждой убийства.

– На самом деле все просто. – Бесшумно ступая в мягких туфлях без каблуков, Сибилла приблизилась и погладила черное крыло тонкими пальцами, похожими на холодный фарфор. Найт вздрогнул от неожиданности. – Я посмотрю твои воспоминания. Не нужно волноваться, ты ведь уже через это проходил.

Тот опыт Найт вспоминал с ужасом. Представив, что снова переживет события в Арконе, испытав те же эмоции, он сглотнул вязкую слюну, но ком в горле никуда не делся. Его ледяные руки мелко задрожали, и он сжал их в кулаки.

– Ну же, не бойся, – уговаривала Сибилла, словно от мнения Найта что-то зависело. – Если тебе нечего скрывать, это самый простой способ.

Верно, но от мысли, что она снова вопьется своими когтями в его разум, юношу трясло.

Не обратив внимания на его состояние, старейшина воспользовалась своей способностью.

Закрыв глаза и сжав зубы, демон с Черничной горы был готов вытерпеть эту пытку, но ничего не произошло. Озадаченная Сибилла убрала руку от его лба и впервые на памяти Найта нахмурилась.

– Что не так? – Каррин шагнула вперед. Ее рука инстинктивно потянулась к мечу за спиной.

– Мощный барьер в его сознании не дает мне ничего увидеть. Похоже, мой мальчик, твои способности высшего демона окончательно пробудились.

Найт не понимал:

– Какой барьер? Я ничего не делал!

– В этот раз не выйдет прикинуться дураком, – покачал головой Эйден. – Вы же не станете снова его защищать, Сибилла?

Старейшина вздохнула. Это был не печальный, разочарованный или наполненный сожалением вздох. Она как будто досадовала, что кот, подобранный ею на улице, оказался не породистым, а обычным дворовым, да к тому же неуправляемым. Какая неприятность.

В то же время Найт почувствовал, будто на него упала огромная каменная плита. Его взгляд впился в Ноэ, остававшегося безучастным. В его глазах была бесконечная океанская впадина, темная и холодная. Если для Сибиллы Найт был развлечением, то для Ноэ – проплывавшей мимо крохотной рыбкой.

– Предлагаю решить его судьбу завтра, на суде под солнцем и лунами, – сказала Каррин, и Найт на мгновение забыл, как дышать. – А сейчас пора назначить наказание за другой проступок. Демон с Черничной горы, – она произнесла это прозвище со всем возможным отвращением, – ты должен знать, что слово Совета – закон. Тебе было приказано не раскрывать свою личность, тихо жить в пещере и учиться контролю над аурой. Тебя великодушно пожалели даже после зимнего бала. Но ты, неблагодарный, мало того, что открылся смертным и свободно разгуливал без позволения, так еще и обманул арконцев! Знают ли эти люди о твоей истинной сущности? Стоишь ли ты их уважения, любви и молитв? Ты, который не признает ни законов, ни правил, не держит слова и обманывает невежественных смертных.

Найт до крови прикусил губу, не смея посмотреть на Каррин, а она строго продолжила:

– Ты ответишь за нарушение прямого приказа Совета. Стражи, поставьте его на колени.

Когда двое Покровителей грубо толкнули Найта на холодный пол и крепко схватили за руки, Эйден наконец-то лениво оторвался от стола, на который опирался, и с улыбкой предложил:

– Давайте я сделаю это.

Каррин и остальные не возражали.

Обойдя Найта, Эйден остановился у него за спиной. Пристальный взгляд был прикован к блестящим черным крыльям.

В этот момент демон с Черничной горы кое-что осознал, и его прошиб холодный пот.

– Нет! – сорвалось с его языка, но Эйден уже закатал рукава рубашки и протянул к крыльям руки.

– В этом нет ничего особенного. Ты не единственный, – проговорил он не без насмешки. – Хотя, пожалуй, с твоей-то божественной силой будет чуточку больней.

Хотелось кричать, умолять и вырываться, но Найт притих и сжал зубы. Если это только из-за того, что он открылся друзьям и арконцам, то пускай, он как-нибудь переживет, потерпит немного. Все равно боль – лишь клетка, которую он уже не раз ломал, выходя за пределы своих возможностей.

К демонам крылья! К демонам проклятых старейшин! Перед ними любые его слова бессмысленны, перед ними он – ничто! Но даже у гонимого ветром безвольного листочка есть своя гордость.

Крепкая хватка у основания крыльев была болезненной. Сильные пальцы смяли нежные перья, впились в плоть и сжали кости.

– Опустите ниже, – приказал Эйден.

Найта почти впечатали в пол. Его грудь судорожно опускалась и поднималась, с подбородка упала капля крови из прокушенной губы и испачкала безумречный мрамор.

В поясницу – прямо в позвоночник! – уперлась подошва туфли с широким каблуком.

Так унизительно!

Найт зажмурился. Лучше бы они просто его убили!

Эйден сделал один мощный рывок.

Найт подавился криком и издал хриплый стон. По спине потекла горячая кровь. От бешеной боли потемнело в глазах. Сильный металлический запах забил легкие. Он него невозможно было избавится, сколько бы Найт ни кашлял.

Сбоку вспыхнуло пламя. Брошенный на пол и дрожащий всем телом юноша с трудом сфокусировал взгляд. Эйден быстро сжег его крылья, с которых еще капала кровь. Плоть сгорела, кости расплавились и рассыпались пеплом от чудовищного жара. Несколько перьев упали перед лицом Найта и чернели на фоне сияющего белизной пола. Вся спина промокла от крови, пропитавшей одежду. Дрожа от холода и боли, Найт смотрел, как Эйден стряхивает с рук пепел и медленно поднимается по лестнице.

– Запереть его, – приказала Каррин.

– Я хочу с ним немного побеседовать, – сказал Эйден.

– В этом нет нужды, – решила Сибилла. – Лучше займитесь оповещением Покровителей о завтрашнем суде.

На лице Эйдена было заметно недовольство, но он подчинился:

– Как решит старейшина.

– Почему бы тебе не пойти вымыть руки?

– О, конечно.

Найт смутно помнил, как его вывели из зала, как волокли по коридорам куда-то все ниже и ниже, пока не стало совсем темно. А потом он оказался на полу в тесной камере, похожей на склеп. Когда глаза привыкли к темноте, он обнаружил каменную скамью у стены, а на ней потрепанное старое покрывало. Сложно было поверить, что это все еще дворец Совета.

Найт с трудом приподнялся, терпя боль в спине, и прислонился плечом к холодному камню. Символы на оковах тускло светились. Аура не отзывалась, а вся божественная сила расходовалась на исцеление страшных ран. Постепенно почти невыносимая боль притупилась и превратилась в ноющую. Найт вновь ощутил горечь от унижения и вспомнил: чтобы вырвать крылья, Эйден наступил ему на спину. Наступил, как на грязную бездомную собаку!

И чем же помогли его заслуги перед смертными? Что дал пресловутый титул Покровителя Севера? Просто смешно. Стоило ли выжить на арконской стене, чтобы его казнили здесь?

Найт прекрасно знал, что за судом под солнцем и лунами следует только смерть. Когда шла Великая война, так судили высших демонов, схваченных и заточенных в этой тюрьме. Если его будут судить как высшего демона, он обречен.

Вспомнив, как он улыбался, сидя в комнате с друзьями, как ребята обещали построить ему храм, как Лейсан ругала его и тут же обнимала, как Хан ворчал, подкладывая в его тарелку еду, Найт опустил дрожащие ресницы и издал тихий стон. Потом посмотрел на скованные запястья, и его губы скривились в ироничной улыбке.

Как глупо. Он был таким дураком.

Юноша засмеялся. По темным коридорам разносился его мелодичный, горький, с нотками безумия, смех. Дежурившим неподалеку стражам было не по себе от этих звуков, но они не заставляли его замолкнуть. По негласному правилу, любой, кого собирались вскоре казнить, мог говорить и делать что угодно в последние сутки перед судом. Покровители были достаточно милосердны, чтобы узник сходил с ума от страха и отчаяния так, как ему заблагорассудится: пусть разбивает голову о стену, истерит или пытается вырваться, крича ругательства на все подземелье. Все равно никуда ему не деться от карающего меча Совета.

Найт смеялся, пока в животе не закололо. Любой, зайдя в камеру, мог увидеть веселье в его глазах вместе с ненавистью и отчаянием. Он действительно ненавидел, но не столько Покровителей за их жестокость, сколько себя за свою глупость.

Расстегивая и застегивая пуговицы на пальто и теребя в кармане незаконченную вышивку с незабудками, принадлежавшую когда-то такой же невинной, как и он теперь, Лизе, демон с Черничной горы хрипло напевал:

А далеко на севере

Живет одна Тоска.

Что б люди ей ни делали,

Всегда она грустна.

И никому не ведомо,

Какой прошел уж год,

Но, как собака, преданно

Она кого-то ждет.

На сердце лед, в душе снега –

И так из века в век.

Не позабыла ль ты, Тоска,

Кем был тот человек?

Зачем, скажи, ты ждешь его?

О чем мечтаешь днем?

А ночью, не закрыв окно,

Ты видишь сны о нем?

Ах, глупая, печальная,

Несчастная Тоска.

Для всех чужая, крайняя,

Как же ты мне близка...

Его голос становился все громче, раскрываясь во всей своей красе и восхищая стражей, которые приблизились к камере, чтобы послушать. Грустная песня звучала в темном подземелье, где не было ни солнца, ни тепла, ни надежды.