У ворот Северина

16

Вечером Дана предупредила Михая, что следующей ночью, в одиннадцать тридцать, он должен быть на том краю учебного поля, где начинается улица Брынковяну. Там его будет ждать невысокий плотный парень, в форменной фуражке гимназиста, белой рубашке и с сосновой веткой в руке. Пароль и отзыв такие: «Вы, случайно, не знаете, где тут улица Южная?» — «Не знаю, я нездешний, но вы можете спросить в корчме на углу». — «Корчма закрыта».

Михай очень обрадовался, что для него наметился какой-то выход из тупика. Но где ему предстояло скрываться, он не знал. Не знала этого и Дана. Капрал Динку назвал ей только число и время. «Куда ты спрячешь Михая?» — попыталась она выяснить. «Я не могу тебе этого сказать, — открыто признался он. — Его будет ждать парень, про которого я тебе говорил; будь уверена, его спрячут надежно, он окажется в полной безопасности, ему не придется ни в чем нуждаться».

Михай встретился с тем, кто его ждал, они назвали пароль и отзыв и пошли рядом по полю. Метров через триста из учебной траншеи вышел капрал Динку, одетый в штатское. Он взял на себя дальнейшую заботу о Михае, поблагодарил юношу в гимназической фуражке и, когда тот растворился в ночи, попросил Михая подождать его, самое большее двадцать минут, в учебной траншее, где ждал их он сам. Ему нужно было зайти домой, чтобы сменить гражданское платье на военную форму.

— Вы военный? — удивился Михай.

— В настоящее время — да, — ответил Динку, собираясь уходить. — Я должен быть в военной форме, мы пойдем в казармы…

— Я буду скрываться там?

— Да, там.

— Вы меня кому-то поручите? — спросил Михай с беспокойством.

— Нет, о тебе я буду заботиться сам. И уверяю тебя, Михай, ты будешь в полной безопасности.

— Откуда вы знаете, что меня так зовут?

— Ты думаешь, я взялся бы прятать неизвестного?

Ровно через двадцать минут Динку вернулся уже в военной форме. В штатском он пришел на встречу, чтобы даже связной не знал, что он военный. Только Хараламб и товарищ Молния знали об этом.

— Пойдем, Михай, — сказал Динку, беря его за локоть.

— Вы кто по званию? — спросил Михай, пытаясь разглядеть в темноте нашивки на погонах Динку.

— Капрал…

— Мне кажется, я вас знаю… Когда вы ушли и оставили меня одного, я все думал об этом. У меня такое впечатление, даже уверенность, что где-то я вас видел…

— Очень даже может быть, — согласился Динку. — И знаешь где? Увидев тебя, я сразу понял, что мне знакома твоя внешность. Порылся в памяти, и меня осенило: мы с тобой вместе залезали на тополь, чтобы спасти ребенка…

— Точно, залезали! — радостно воскликнул Михай. — Вот теперь и я вспомнил…

Они дошли до ворот позади казармы, выходящих на учебное поле, через которые обычно пропускались колонны солдат, повозки с севом, продовольствием и обмундированием.

Динку попросил Михая подождать в сторонке, а сам подошел к часовому, силуэт которого еще вырисовывался в темноте.

— Дядя Ницэ? — спросил Динку.

— Это еще кто? Аль ты мне брат? — спросил Догару хриплым голосом.

— Капрал Динку…

— Здравия желаю, господин капрал, я маленько того… старость не радость, — печально ответил Ницэ Догару. — Стою вот в ночи, винтовку обнимаю, звезды стерегу…

— Подойди поближе, я тебе кое-что скажу…

Старый солдат подошел, и Динку шепнул ему, что к нему приехал шурин из деревни, ночевать негде, он его устроит в казарме, пусть до утра отдохнет, парень прошел пешком километров тридцать, у него здесь жена в больнице лежит, давно, вот уже два месяца, он очень расстроен…

— Пускай себе спит на здоровье, господин капрал, — сказал Ницэ Догару, обрадованный тем, что может быть чем-то полезен капралу. — Ваше слово для меня закон… Редко встретишь такого человека…

— Да, но ведь ты часовой, у тебя есть свои обязанности…

— А ну их к черту, эти обязанности, господин капрал! — вспыхнул Догару, перекидывая винтовку за плечо. — Пусть бы лучше там, наверху, помнили про свои обязанности, а то вот ведь какое безобразие допустили…

Михай и Динку вошли в ворота казармы. Сразу около ворот находились конюшни и сараи, стоял тяжелый запах перегнившего навоза. Чуть дальше виднелись навесы, штабеля дров и копна сена.

В пыльном дворе не было никого. С большими предосторожностями Динку и Михай прошли мимо полковых складов, построенных в одинаковом стиле — невысокие, с открытым наружным коридором, под железной крышей. Тяжелые дубовые двери были закрыты на железные брусья. В сторону улицы смотрели немые высокие корпуса; они были из красного кирпича, со множеством окон, ни одно из которых сейчас не горело, ступеньки побелены известью, чтобы их было видно и ночью.

Остановившись напротив одного из складов, Динку полез в карман, вытащил связку ключей на цепочке и отомкнул замок боковой двери. Отодвинул брус, открыл дверь, зажег спичку и пригласил Михая войти. Они прошли мимо пирамид с винтовками и полок, на которых стояли массивные ящики, и добрались до комнаты в глубине склада.

— Здесь будет твое жилье! — сказал Динку и пригласил Михая войти.

Воздух был тяжелый, застоявшийся, остро пахло ружейным маслом. Михай переступил порог и остановился у двери, осматриваясь. Здесь ему предстояло провести несколько недель, а может быть, и месяцев.

Это была небольшая комната, окрашенная в белый цвет, с низким потолком, вдоль стен стояли штабелями ящики. Потертые, прогнившие доски пола при каждом шаге жалобно скрипели. В помещении было одно окно, забранное решеткой, через его матовое, замазанное белой краской стекло ничего нельзя было разглядеть. С облупленного потолка спускалась грязная лампочка, обрызганная известью, она излучала слабый, рассеянный свет.

— Спасибо, господин капрал, от всей души спасибо, — сказал Михай, садясь на импровизированное ложе, которое Динку сделал из двух ящиков от ручного пулемета. Продолжая оглядывать свое новое жилище, он добавил: — Я вам очень благодарен за ваши труды…

— Нравится? — спросил капрал и тоже окинул взглядом маленькое убежище.

— Сойдет…

— Я не нашел ничего лучше. Тем более что у меня было очень мало времени…

— Хорошо, очень хорошо, — сказал Михай, радуясь, что избавился от заботы, которая мучила его столько бессонных и беспокойных ночей. — Спасибо от души и вам и всем, кто занимался моими делами!

Динку молча слушал Михая, незаметно изучая его. «Интересный молодой человек», — подумал он. И правда, Михай был ловкий, сильный, хорошо одетый, его не портили отросшие волосы; у юноши был проницательный, живой и открытый взгляд. Чистое, гладковыбритое лицо как бы освещалось изнутри, что говорило о его богатом духовном мире. Уверенность в своих силах сочеталась у него с откровенным оптимизмом, правда, чересчур радужным для положения, в котором он находился. Капрал пытался себе представить, что испытал этот парень, не старше его по возрасту, вовремя военной учебы в немецкой армии и особенно за колючей проволокой, в лагере под Бременом, куда был заключен.

— Вы, наверное, знаете все обо мне. Я дошел до того, что мне пришлось обратиться за помощью, — тихо сказал Михай и, поскольку было очень жарко, снял рубашку, остался только в белой майке. — В этом нет моей вины, меня вынудили…

— Да, мне кое-что известно…

— Но я бы хотел, чтобы вы знали и правильно поняли мое отношение к братьям по оружию, немецким солдатам, — продолжал Михай, глядя Динку прямо в глаза. — Вы решились помочь мне, дать мне убежище, надеюсь, это потому, что наши представления, наши взгляды совпадают…

— Представления? О чем? — попросил уточнить Динку, озадаченно подняв брови.

— Наше отношение к братьям по оружию, — разъяснил Михай. — К немецким солдатам…

Динку был в замешательстве, он совсем не собирался откровенничать на эту тему.

— Видишь ли, — сказал он, — как бы это выразиться пояснее, чтобы ты меня понял… Я с ними не сталкивался так близко, как ты, и мне не пришлось пережить то, что пережил ты… В общем, я не вполне разделяю твою точку зрения…

— Можно, я скажу еще одну вещь?

— Конечно, пожалуйста…

— Знаете, ваш поступок, то, что вы меня спрятали здесь, пошли на такой риск, свидетельствует о том, что вы человек с определенными принципами. — Михай взял капрала за руку. — Человек цельный… А какая у вас гражданская специальность?

— Литейщик. Но я разбираюсь и в водопроводе, электропроводке, сантехнике.

— А из какого вы города?

— Отсюда, из Турну-Северина…

— Так, значит, вы местный! — обрадовался Михай. — А как вам удалось остаться в тылу?

— Меня не послали на фронт по болезни. У меня больные легкие… А кроме того, я мастерю то, что бывает нужно начальству: офицерам, полковнику Предойю и даже плутоньеру Грэдинару, он у нас «отец роты», — засмеялся Динку.

— Да, конечно, именно эти люди и делают погоду, от них в полку зависит все. Могут послать на фронт, а могут и не послать. Полк должен, например, направить на передовую какое-то количество солдат вместо убитых и раненых. Но ведь сверху не уточняют, кто именно должен быть послан… Вот от этих людей и зависит, кто поедет, а кто останется.

— Я смотрю, ты разбираешься в скрытых механизмах поведения начальства! — весело заметил Динку.

— А кто же в них не разбирается?

Михай спросил еще, есть ли у Динку родители, где он живет в городе, знает ли учителя Георгиу.

Динку с удовольствием отвечал на его вопросы и делал это не из вежливости, а потому, что брат Даны оказался человеком образованным, хорошим собеседником и просто славным общительным парнем, к тому же капралу было известно об антифашистском прошлом Михая. Пока Михай увлеченно рассказывал о своих заграничных приключениях, Динку думал, как бы привлечь его к участию в деятельности Союза коммунистической молодежи, а самому при этом остаться в тени, чтобы Михай даже не знал, что он, Динку, состоит в этой организации.

В конце концов он придумал, как это сделать.

— Михай, — сказал он, — ты можешь быть совершенно спокоен в отношении питания и пребывания в этой комнатке. Я сделаю все возможное, чтобы обеспечить тебе, если можно так выразиться, максимальный комфорт.

— Большое вам спасибо…

— Но у меня есть к тебе просьба…

— Я сделаю все, что могу…

— Чтобы тебе не было скучно, могу предложить тебе одно занятие. Совсем несложное…

— Конечно, — согласился Михай, ни минуты не раздумывая, обрадованный тем, что может отплатить за доброе отношение к себе. — Разговор, видимо, пойдет о том, чтобы чистить время от времени винтовки? Я вижу, здесь много ящиков…

— Нет, не об этом! — засмеялся Динку. — Я имею в виду совсем иное занятие. Видишь ли, я хочу знать настоящее положение дел на фронте, быть в курсе международных событий…

— Но как же я смогу помочь вам в этом, я ведь буду вынужден сидеть в четырех стенах? — улыбнулся Михай в ответ; в данный момент он находил просьбу капрала совершенно невыполнимой. — У вас есть какая-то конкретная идея? Может быть, вы сумеете приносить мне газеты, а я буду выбирать из них соответствующие статьи?

— У меня совершенно определенный план.

— А именно?

Без лишних слов, просто и коротко Динку объяснил ему, что не может доверять ни немецкой, ни румынской информации, которая искажает положение дел на фронте и истинный ход войны. Он и некоторые его товарищи по полку непосредственно заинтересованы в том, чтобы знать обстановку на различных участках фронта, товарищи интересуются также вопросами внутренней и внешней политики Румынии, международной обстановкой. Из отрывочных сведений ему известно, что Михай, будучи в Германии, помимо немецкого языка изучал еще и русский, даже окончил специальные курсы. Значит, он немного понимает русскую речь. Если это так, то Динку принесет ему маленький радиоприемник, с помощью которого он смог бы ловить передачи подпольной румынской радиостанции — она, кажется, называется «Свободная Румыния», — мог бы слушать Москву, Лондон, Алжир и составлять небольшие сводки, а утром передавать ему, Динку. Он никогда не решился бы попросить Михая о таком одолжении, но из разговора понял, что и он, Михай, настоящий патриот, который понимает, что долг каждого честного человека сделать все, чтобы страна не погибла.

— Если люди доброй воли сумеют договориться между собой, — продолжал Динку, — и перейдут к действиям, может быть, еще удастся кое-что изменить на благо нашей страны, попытаться спасти от катастрофы, до которой довел ее диктаторский режим Антонеску.

— Значит, вы, как и я, настроены против Антонеску, немцев и их приверженцев? — спросил Михай.

— Если на основании всего, что я тебе говорил, ты пришел к такому выводу…

— Да, пришел.

— Мне возразить нечего…

Михай так обрадовался, что не удержался и обнял капрала.

— В таком случае, — весело сказал он, — мы смотрим на вещи одинаково.

— Верно, а вот как со зрением?

— Что со зрением? — удивился Михай. — Не понимаю…

— Очень просто: у одного зрение может быть лучше, у другого — хуже, — засмеялся Динку. — От этого зависит, что человек увидит. Но очень важно, чтобы мы были вместе…

Динку закурил сигарету, протянул пачку и Михаю, но тот сказал, что не курит и очень хочет спать. Он чувствовал себя утомленным, весь день прошел в напряженном ожидании, что нагрянет полиция, и прошлую ночь он не сомкнул глаз по этой же причине: малейший шорох, чьи-то шаги на улице, звук автомобильного мотора заставляли его вздрагивать и ждать, что с минуты на минуту кто-нибудь войдет к ним во двор. Правда, когда он узнал, что вопрос об убежище вот-вот решится, он несколько приободрился, стал лучше владеть собой, надеясь, что все будет так, как ему обещали.

— Да, нелегкое у тебя положение, — заметил Динку и надел пилотку, собираясь уйти. — Но теперь ты, я думаю, успокоишься.

— Конечно…

— Об одном тебя прошу, постарайся не производить ни малейшего шума, особенно днем, когда плутоньер и некоторые другие должностные лица будут приходить на склад…

— Как, — удивился Михай, — значит, этим складом… пользуются?

— Да.

— Я думал, он всегда на запоре и сюда никто не ходит…

— Нет, наоборот, это довольно оживленное место…

— Как же тогда?!

— Не бойся, тебя не обнаружат, — заверил его капрал. — Дверь комнаты всегда закрыта, а ключ у меня.

Михай облегченно вздохнул и провел ладонью по лицу, будто стирая что-то, что мешало ему видеть.

— Тогда я спокоен…

— Я сказал, не волнуйся, ты в полной безопасности… Но соблюдай тишину, особенно когда услышишь рядом шаги или голоса…

— Это в моих интересах, так что я приму все меры предосторожности. На этот счет не сомневайтесь. Да, кстати, а когда я получу радиоприемник?

— Может, даже сегодня ночью, если смогу, принесу. У меня есть знакомые в городе…

— Хорошо, я буду ждать.

— Нет, ты ложись. Когда приду, я тебя разбужу… Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. Еще раз благодарю вас от всего сердца!

Через несколько дней Динку получил первые сводки новостей, переданных радиостанцией «Свободная Румыния», а также из Москвы и Лондона. Каждую ночь Михай добросовестно слушал все передачи, крутя ручки «Телефункена» с таким расчетом, чтобы звук был еле слышен, и старательно записывал все, что удавалось поймать.

— Я тебе очень благодарен, Михай! — воскликнул Динку, читая первые записи. — Мы все очень тебе обязаны…

При первой же встрече с Хараламбом, которая состоялась на конспиративной квартире, капрал сообщил ему о том, что спрятал в казармах Михая и дал ему задание. Вначале Хараламб не был в восторге от инициативы Динку; он очень рассердился, ведь этот шаг мог нанести ущерб подпольной работе организации. Нашел где спрятать — в казарме! Лучшего места найти не мог?.. Неужели нельзя было где-нибудь в городе или соседнем селе? Однако убедившись, что изменить ничего нельзя, согласился на то, чтобы работу с Михаем продолжать, но с большой осторожностью…

— В конечном счете, товарищ Хараламб, парень целиком зависит от меня, ключ от двери в моем кармане. Он не предаст.

— Ну хорошо, а как ты ему объяснил, зачем тебе понадобились сводки?

— Я сказал, что мне это нужно, чтобы знать истинное положение на фронте. Солдаты интересуются, когда кончится война, ходят разные слухи — они не понимают, чему верить, чему нет…

— Прекрасно. Ты мне их тоже давай, эти его записи.