Виновата ли она?

ГЛАВА XVIII. ГЕРЦОГЪ СЕНТЪ-БОНГАЙ ПРІИСКИВАЕТЪ МИНИСТРА.

Стучался въ дверь никто иной, какъ самъ дворецкій, появленіе котораго заставляло предполагать случай особенной важности: по какому нибудь обыкновенному дѣлу явился бы съ докладомъ ливрейный лакей.

-- Честь имѣю доложить, сэръ, что герцогъ Сентъ-Бонгай пріѣхалъ.

-- Герцогъ Сентъ-Бонгай! повторилъ мистеръ Паллизеръ, и лицо его вспыхнуло при этомъ имени.

-- Такъ точно-съ. Ихъ свѣтлость прошли въ библіотеку и прислали меня сказать, что имъ очень нужно васъ видѣть.

-- Хорошо; скажите его свѣтлости; что я сейчасъ буду.

Дворецкій удалился и мистеръ Паллизеръ снова остался съ глазу на глазъ съ женою.

-- Я долженъ тебя оставить теперь, милая, проговорилъ онъ,-- и мы, быть можетъ, не увидимся до вечера.

-- Не разстроивай изъ-за меня своихъ плановъ.

-- О, нѣтъ, ты и не будешь причиною никакого разстройства. Полагаю, что ты одѣнешься часамъ къ девяти?

-- Я не въ томъ смыслѣ говорила. Ты не долженъ болѣе думать о поѣздкѣ въ Италію; онъ пріѣхалъ предложить тебѣ министерскій портфель.

При этихъ словахъ онъ снова весь вспыхнулъ.

-- Быть можетъ, ты угадала, отвѣчалъ онъ, но это еще не обязываетъ меня принять предложеніе.-- Однако, мнѣ не слѣдуетъ заставлять герцога дожидаться. Прощай.

И онъ направился къ двери.

Она послѣдовала за нимъ, взяла его за обѣ руки и, крѣпко сжимая ихъ, глянула ему въ лицо полными слезъ глазами, онъ ласково улыбнулся ей, отвѣчалъ на ея пожатіе и ушелъ, не поцѣловавъ ее. Не поцѣловалъ же онъ ее не потому, что бы не хотѣлъ, а потому, что въ настоящемъ случаѣ это казалось ему неумѣстнымъ.-- Онъ говоритъ, что любитъ меня, подумала про себя лэди Гленкора, но онъ понятія не имѣетъ о томъ, что такое любовь.

Но это не мѣшало ей сознавать, что его поступокъ въ отношеніи ея дышалъ истиннымъ, высокимъ благородствомъ. Оставшись одна, она вынула изъ кармана роковое письмо и, разорвавъ его на мелкіе куски, бросила въ огонь. Этимъ движеніемъ она запечатлѣла единственное твердое рѣшеніе, къ которому успѣла придти: будь, что будетъ, она выкинетъ на будущее время всякую мысль о бѣгствѣ съ Борго Фицджеральдомъ.

Она могла мечтать объ этомъ бѣгствѣ; у нея даже достало мужества во всемъ признаться мужу; но какъ скоро дошло дѣло до исполненія того, о чемъ она мечтала, мужество измѣнило ей. И вотъ почему, сознавая въ себѣ недостатокъ рѣшимости, она разорвала письмо и бросила его въ огонь.

Что касается мистера Паллизера, то въ его распоряженіи немного оставалось времени для размышленій до свиданья его съ герцогомъ. Но, по дорогѣ въ библіотеку, нѣсколько мыслей мелькнуло у него въ головѣ. Она созналась ему во всемъ и онъ простилъ ее; онъ не совсѣмъ былъ увѣренъ въ томъ, что былъ правъ, поступая такимъ образомъ; но одно было для него ясно: теперь дѣло уже сдѣлано и все прошлое должно быть предано забвенію. Теперь всякіе упреки неумѣстны и надо будетъ молча отстранить мистрисъ Маршамъ отъ ея надзирательской должности.

Что же касается мистера Бота, то мистеръ Паллизеръ начиналъ просто ненавидѣть этого человѣка и платилъ ему самою чорною неблагодарностью за попытку шепнуть ему слова два на ухо въ дверяхъ столовой лэди Монкъ.

Разъ вызвавшись ѣхать въ чужіе края и удалиться отъ общественныхъ дѣлъ, мистеръ Паллизеръ не взялъ назадъ свое слово даже и тогда, когда жена высказала ему предположеніе, что герцогъ Сентъ-Бонгай пріѣхалъ предложить ему давно желанный портфель. При этой мысли тяжело у него стало на сердцѣ.-- Другого такого случая, думалъ онъ, врядъ ли ему дождаться въ будущемъ.

Когда онъ черезъ годъ возвратится изъ за-границы, онъ будетъ въ политическомъ мірѣ нулемъ. Все то, для чего онъ трудился цѣлую жизнь, будетъ для него потеряно: безвозвратно. Но человѣкъ этотъ былъ своему слову господинъ, и онъ вошелъ въ библіотеку, твердо рѣшившись сдержать свое обѣщаніе.

-- Извините, герцогъ, заговорилъ онъ:-- я, кажется, заставилъ васъ дожидаться.

И политическіе единомышленники пожали другъ другу руки.

Герцогъ съ сіяющимъ лицомъ поспѣшилъ объявить, что это ничего не значитъ, что онъ радъ-радешенекъ, что засталъ своего друга дома и что совсѣмъ уже было приготовился, въ противномъ случаѣ, дождаться возвращенія мистера Паллизера.

-- Вы уже, конечно, догадываетесь, заключилъ онъ, зачѣмъ я пріѣхалъ?

-- Я отгадывать не мистеръ и предпочитаю услышать это отъ васъ, отвѣчалъ мистеръ Паллизеръ, улыбаясь; но улыбка быстро исчезла съ его лица, когда онъ вспомнилъ объ обѣщаніи, данномъ имъ женѣ.

-- Онъ наконецъ-таки подалъ въ отставку. Послѣ того, что было сказано вчера въ палатѣ пэровъ, онъ не могъ долѣе оставаться, или же Лордъ-Брокъ долженъ былъ объявить себя достаточно сильнымъ, чтобы отстоять его, будь что будетъ. Теперь, конечно, я все вамъ могу сказать. Одному изъ насъ неизбѣжно надо было выйдти изъ кабинета -- или ему, или мнѣ. Вы знаете, что, какъ министръ, онъ мнѣ не по душѣ. Я преклоняюсь передъ его нравственными достоинствами, отдаю полную справедливость его блестящимъ дарованіямъ, но, какъ государственный мужъ, онъу по моему мнѣнію, опаснѣйшій въ мірѣ человѣкъ. Онъ руководится возвышенными принципами, до того возвышенными, что они ускользаютъ изъ глазъ обыкновенныхъ смертныхъ. Самая эта возвышенность дѣлаетъ ихъ непримѣнимыми къ обыденной жизни. У него недостаетъ политическаго чутья; онъ доходитъ до своихъ умозаключеній путемъ философской дедукціи. А въ политикѣ, по моему мнѣнію, слѣдуетъ гораздо болѣе полагаться на чутье, чѣмъ на отвлеченныя умозрѣнія. По всѣмъ вѣроятіямъ, онъ знаетъ до тонкости, какъ слѣдовало бы управлять Англіею три вѣка тому назадъ, но въ дѣлѣ современнаго управленія онъ ни бельмеса не смыслитъ. Брокъ не-то любитъ, не-то боится его; Онъ любитъ въ немъ его увлекающее краснорѣчіе, его мощныя дарованія; но его пугаетъ его неутомимая дѣятельность и ему положительно не по сердцу философскій складъ его ума. Ну, да какъ бы тамъ ни было, онъ выбылъ изъ нашей среды и я пріѣхалъ съ тѣмъ, чтобы просить васъ занять его мѣсто.

Подъ конецъ этой маленькой рѣчи герцогъ сіялъ удовольствіемъ и какою-то добродушною игривостью. Все, повидимому, устроивалось такъ, какъ онъ давно желалъ. Въ мистерѣ Паллизерѣ онъ видѣлъ надежнаго практическаго дѣятеля; онъ, по его мнѣнію, принадлежалъ именно къ той породѣ людей, изъ которой Англія всегда должна была бы выбирать себѣ министровъ. Герцогъ первый заговорилъ во всеуслышаніе о томъ, что изъ мистера Паллизера выйдетъ со временемъ превосходный канцлеръ казначейства; и онъ смотрѣлъ на него, въ нѣкоторомъ родѣ, какъ на своего питомца. Все устроивалось именно такъ, какъ желалъ герцогъ, и онъ уже собирался отпраздновать побѣду вмѣстѣ съ своимъ молодымъ другомъ прежде, чѣмъ уѣхать изъ его дома.

-- Кто же еще подаетъ вмѣстѣ съ нимъ въ отставку? спросилъ мистеръ Паллизеръ, желая отсрочить роковую минуту своего собственнаго приговора. Но онъ тотчасъ же вспомнилъ, что, при существующихъ обстоятельствахъ, не имѣлъ права предлагать подобный вопросъ, неимѣвшій ничего общаго съ принятымъ имъ рѣшеніемъ.-- Впрочемъ, продолжалъ онъ, не въ томъ дѣло. Къ сожалѣнію, я, кажется, буду вынужденъ отказаться отъ того, что вы мнѣ предлагаете.

-- Отказаться! воскликнулъ герцогъ, котораго менѣе изумило бы, если бы мистеръ Паллизеръ вздумалъ отказываться отъ райскаго блаженства.

-- Къ сожалѣнію, да.

Герцогъ всталъ съ своего мѣста и оперся обѣими руками о столъ. Вся его добродушная веселость исчезла. Красивое круглое лицо его вытянулось почти до смѣшного. Глаза и губы его силились изобразить упрекъ, по выраженіе это терялось въ выраженіи досады. Съ самаго начала сессіи, онъ не переставалъ напѣвать въ уши первому министру про мистера Паллизера, и вдругъ.... Но нѣтъ! онъ не могъ, не хотѣлъ этому вѣрить.

-- Быть не можетъ, Паллизеръ, проговорилъ онъ:-- вы, вѣрно, забрали себѣ въ голову какую нибудь превратную идею. Я не вижу ни малѣйшей причины, почему бы вамъ не примкнуть къ намъ. Самъ Файнспонъ будетъ насъ поддерживать, по крайней мѣрѣ, на первыхъ порахъ. (Файнспономъ звали того самаго джентльмена, объ удаленіи котораго изъ кабинета только-что возвѣстилъ герцогъ Сентъ-Бонгай).

-- Меня не это останавливаетъ, отвѣчалъ мистеръ Паллизеръ, сознавая, быть можетъ, въ душѣ, что онъ съумѣлъ бы управиться съ возложенными на него обязанностями, даже и безъ поддержки мистера Файспона.-- Удерживаетъ меня вовсе не страхъ передъ оппозиціей.

-- Такъ что же васъ, скажите на милость, можетъ удерживать? А я было на васъ, Паллизеръ, какъ на каменную гору полагался. И я былъ въ правѣ это дѣлать. Не вы ли сами, мѣсяцъ тому назадъ, высказывали полную готовность вступить въ нашъ кабинетъ, если только случай къ тому представится? Ну, скажите, развѣ это не было такъ?

-- Ваша правда, герцогъ. Но теперь я попрошу васъ выслушать меня; то, что я долженъ вамъ сказать, я всего охотнѣе сохранилъ бы отъ всѣхъ въ глубочайшей тайнѣ.

И при этихъ словахъ лицо его исказилось выраженіемъ душевной муки.

-- Не понимаю, возразилъ герцогъ, хоть убейте, не понимаю, изъ-за какихъ соображеній вы выдаете свою партію въ самую критическую минуту.

-- Я обѣщался женѣ свозить ее за-границу.

-- И только-то! проговорилъ герцогъ, глядя на него съ изумленіемъ и въ то же время съ легкимъ оттѣнкомъ прежней добродушной веселости на лицѣ.-- Но кто же ѣздитъ въ это время года за-границу? А когда парламентъ разойдется, тогда вамъ, конечно, ничто не мѣшаетъ отлучиться на время.

-- Но я обѣщался ѣхать немедленно.

-- Въ такомъ случаѣ, настоящее положеніе ваше требуетъ, чтобы вы взяли назадъ свое обѣщаніе. Я убѣжденъ, что лэди Гленкора съумѣетъ понять это.

-- Вы не совсѣмъ поняли меня, герцогъ, и я, боюсь, что буду поставленъ въ необходимость докучать вамъ изложеніемъ такихъ вещей, которыя, при другихъ обстоятельствахъ, я не позволилъ бы себѣ навязывать вашему вниманію.

-- Вы можете быть увѣрены, Паллизеръ, что я вовсе не желаю заглядывать въ семейныя тайны.

-- Позвольте, герцогъ. Сегодня у насъ съ женою былъ разговоръ, вслѣдствіе котораго я убѣдился, что для нея необходимо въ настоящую минуту удалиться изъ Англіи. Вашъ пріѣздъ какъ разъ засталъ насъ на этомъ разговорѣ и я только-что далъ ей слово ѣхать съ нею.

-- Но, Паллизеръ, подумайте. Если бы дѣло это было пустое, я и не настаивалъ бы; но у человѣка въ вашемъ положеніи есть обязанности передъ обществомъ; его дѣятельность принадлежитъ его отечеству. Онъ не въ правѣ идти назадъ, если бы даже это и было для него возможно.

-- Разъ давши честное слово, не думаю, чтобы человѣкъ былъ въ правѣ отъ него отступаться.

-- Конечно, нѣтъ; но ему могутъ возвратить данное слово назадъ. Лэди Гленкора...

-- Жена, конечно, охотно возвратила бы мнѣ данное ей слово. Но дѣло не въ томъ. Ея счастье зависитъ отъ этой поѣздки, и я отчасти самъ виноватъ, что это такъ. Я не могу вамъ обстоятельно объяснить, почему именно я нахожусь вынужденнымъ отказаться отъ того, для чего работалъ въ теченіе всей своей жизни.

-- Помилуйте, я и не требую никакихъ объясненій! Если это дѣло такой настоятельной необходимости....

-- Да, это дѣло дѣйствительно самой настоятельной необходимости.

-- Быть можетъ, не передумаете ли вы еще? Я бы могъ дать вамъ двадцать-четыре часа на размышленіе.-- Мистеръ Паллизеръ отвѣчалъ не вдругъ, и герцогу показалось, что онъ слегка колеблется.-- А то нельзя ли мнѣ было бы переговорить съ самой лэди Гленкорой?..

-- Это ни къ чему не поведетъ, герцогъ. Она, конечно, съ перваго же слова объявитъ, что остается въ Лондонѣ; но на мнѣ, тѣмъ не менѣе, останется обязанность увезти ее заграницу.

-- Ну, объ этихъ вещахъ я не могу судить. А все же другой такой случай, пожалуй, и не представится. И подумайте, въ ваши годы, вы отказываетесь отъ самаго блестящаго политическаго положенія, какое только доступно честолюбію мужчины! Слыханное ли дѣло: человѣку еще тридцати лѣтъ нѣтъ и его считаютъ способнымъ занять должность канцлера казначейства, а онъ отказывается потому, что хочетъ везти жену свою за-границу! Да если бы она, Паллизеръ, умирала, и то вы, при существующихъ обстоятельствахъ, должны были бы остаться. Пускай бы она ѣхала, но ваше мѣсто было бы здѣсь.

Мистеръ Паллизеръ просидѣлъ нѣсколько минутъ молча, потомъ всталъ и отошелъ къ окну.

-- Есть вещи, которыя хуже смерти, проговорилъ онъ, стоя къ герцогу спиною. Слова эти были сказаны очень тихо, почти шопотомъ и слеза дрожала на его рѣсницахъ, когда онъ ихъ произносилъ; но, какъ ни тихо они были сказаны, герцогъ разслышалъ ихъ и понялъ, что ему не слѣдуетъ продолжать разговоръ на эту тэму.

-- И вы ни въ какомъ случаѣ не измѣните своего рѣшенія?-- спросилъ герцогъ.

-- Я не могу его измѣнить. Но вашъ пріѣздъ такъ быстро послѣдовалъ за моимъ рѣшеніемъ ѣхать за-границу -- оно было принято всего какихъ нибудь десять минутъ передъ тѣмъ, какъ мнѣ доложили о вашемъ посѣщеніи,-- а потому вы позволите мнѣ воспользоваться отсрочкой, которую вы мнѣ только-что предлагали. Съ меня и нѣсколькихъ часовъ будетъ довольно. Можно ли мнѣ будетъ повидаться съ вами сегодня вечеромъ, часовъ въ восемь? Если въ верхней палатѣ будетъ сегодня засѣданіе, то я пріѣду къ вамъ въ Сентъ-Джемсъ Сквэръ.

-- Засѣданіе, по всѣмъ вѣроятіямъ, продлится за восемь часовъ.

-- Такъ я повидаюсь съ вами тамъ. И вотъ что, герцогъ: я просилъ бы васъ относиться ко мнѣ въ этомъ дѣлѣ, какъ къ другу, а не какъ къ простому политическому союзнику.

-- Обѣщаю вамъ это.

-- Я сказалъ вамъ то, чего никто въ мірѣ отъ меня болѣе не услышитъ.

-- Мнѣ кажется, васъ нечего увѣрять въ томъ, что ваша тайна со мной и умретъ.

-- Въ этомъ я не сомнѣваюсь. И вѣрьте мнѣ, герцогъ, что жертва эта для меня не легка. То, что вы предлагали мнѣ сегодня, было цѣлью всѣхъ моихъ желаній, всѣхъ моихъ стремленій. Я трудился для этого денно и нощно, я чувствовалъ себя счастливымъ. Когда самолюбіе нашоптывало мнѣ, что я достоенъ занять этотъ постъ, я мучился по цѣлымъ недѣлямъ сомнѣніями въ своихъ собственныхъ силахъ.

-- Что до этого касается, то ни Брокъ, ни я не имѣемъ ни малѣйшаго сомнѣнія. Да и никто изъ насъ не сомнѣвается въ вашихъ дарованіяхъ. Самъ Файнспонъ указываетъ на васъ, какъ на человѣка, наиболѣе способнаго занять это мѣсто.

-- Премного благодаренъ за такое лестное мнѣніе. Но все это я говорю къ тому, чтобы вы поняли, какъ неумолимы должны быть требованія того долга, который заставляетъ меня отказаться отъ вашего предложенія.

-- Но вы еще пока не отказались, замѣтилъ герцогъ. Я буду васъ, во всякомъ случаѣ, дожидаться въ верхней палатѣ. Хорошо бы вы сдѣлали, если бы приняли министерскій портфель. Подумайте-ка объ этомъ. Я ни слова не говорю противъ того долга, который, какъ вы утверждаете, на васъ лежитъ; но хорошо бы, если бы можно было согласить его съ вашими обязанностями, какъ общественнаго дѣятеля. Вспомните, что такіе люди, какъ вы, принадлежатъ своему отечеству.

Сказавъ это, герцогъ уѣхалъ и мистеръ Паллизеръ остался одинъ. Въ ушахъ его все еще звенѣли слова, сказанныя недавно его женою; я люблю Борго Фицджеральда, люблю его всѣмъ сердцемъ.-- Не весело молодому мужу слышать такія рѣчи. Есть, конечно, люди, которыхъ подобное открытіе сильнѣе потрясло бы, чѣмъ оно потрясло Плантагенета Паллизера. Человѣкъ онъ былъ ровнаго, безстрастнаго характера. Тѣмъ не менѣе, въ этомъ признаніи было что-то такое, омрачившее для него божій свѣтъ. Въ первые четверть часа по отъѣздѣ герцога, онъ болѣе думалъ о женѣ своей и о Борго Фицджеральдѣ, чѣмъ о лордѣ Брокѣ и о мистерѣ Файнспонѣ. Онъ сознавался передъ самимъ собою, что женился на ней, не любя ее и не нуждаясь въ ея любви. Не самъ ли онъ былъ кругомъ виноватъ во всемъ, что случилось? Но теперь... теперь онъ любилъ ее. Онъ чувствовалъ, что для него будетъ невыносимо тяжело потерять ее, даже если бы это не было сопряжено съ скандаломъ и позоромъ передъ общественнымъ мнѣніемъ. Ея признаніе, что она любитъ другого, ножомъ поразило его въ самое сердце. Наконецъ-то въ этомъ сердцѣ нашлась живая струна, которую ей удалось задѣть!

Часъ спустя по отъѣздѣ герцога, мистеръ Паллизеръ взялъ шляпу и отправился въ паркъ. Онъ прошелъ Гайдъ-Паркомъ въ Кенсингинскій садъ и провелъ цѣлый часъ, расхаживая взадъ и впередъ подъ вязами. Вернулся онъ съ прогулки въ твердомъ намѣреніи отказаться отъ открывавшейся передъ нимъ блестящей карьеры.-- Я самъ былъ виноватъ въ томъ, что случилось, сказалъ онъ самаму себѣ,-- и съ божьею помощью, я поправлю свою вину.

Но не въ характерѣ мистера Паллизера было пороть горячку; онъ условился съ герцогомъ дать ему отвѣтъ въ восемь часовъ, а потому и не подумалъ ускорить часъ своего свиданья съ нимъ. Въ нижнюю палату онъ не пошелъ, не желая подвергаться распросамъ, на которые не зналъ бы, что отвѣчать. Онъ пообѣдалъ дома одинъ; разъ сказавъ женѣ, что онъ увидится съ нею въ девять часовъ, онъ и не подумалъ идти къ ней раньше. Ровно въ восемь часовъ онъ сѣлъ въ карету и поѣхалъ въ верхнюю палату.

-- Ну, Паллизеръ, молвилъ герцогъ, выслушавъ его отказъ:-- вамъ, конечно, лучше знать. Все, что я могу сказать вамъ съ своей стороны, это то, что мнѣ очень прискорбно лишиться васъ, такъ прискорбно, что и выразить мудрено.

Герцогъ проговорилъ это очень печальнымъ голосомъ, и можно было подумать, что онъ вотъ-вотъ прослезится. Ну, не досадно ли было, что всѣ его хлопоты пропали даромъ изъ-за прихоти вздорной бабенки!-- У меня никогда къ ней не лежало сердце, подумалъ онъ про себя, припоминая, быть можетъ, при этомъ жалобы герцогини на лэди Гленкору... Мнѣ надо сейчасъ же отправиться къ Броку, продолжалъ онъ вслухъ, и сказать ему объ этомъ. Ужъ, право, не знаю, какъ мы теперь извернемся. Прощайте, прощайте! Нѣтъ, я не сержусь, мы съ вами по прежнему останемся друзьями, только жаль мнѣ, очень жалъ, что такъ вышло.

И съ этими словами оба политическіе дѣятели разстались.

Мы ужь за одно прослѣдимъ ходъ этого политическаго движенія до конца. Герцогъ въ этотъ же вечеръ увидѣлся съ лордомъ Брокомъ; затѣмъ, оба наши министра послали за третьимъ мужемъ, славившимся великою опытностью въ составленіи кабинетовъ. Наши государственные мужи раскинули умомъ-разумомъ втроемъ, а на слѣдующій день лордъ Брокъ произнесъ передъ парламентомъ рѣчь, въ защиту своего сотоварища, мистера Файнспона. Печать казначейства осталась въ рукахъ послѣдняго, по крайней мѣрѣ, до окончанія сессіи, къ великому изумленію всѣхъ политическихъ кумушекъ въ странѣ, которыя, покачивая головами, толковали о необычайномъ вліяніи мистера Файнспона и о томъ, что безъ него лордъ Брокъ не отваживается стать лицомъ къ лицу съ оппозиціей.

Мистеръ Паллизеръ, между тѣмъ, возвратился къ женѣ и объявилъ ей о принятомъ имъ рѣшеніи.

-- Думаю, что намъ всего лучше будетъ ѣхать, не теряя времени, сказалъ онъ ей. По крайней мѣрѣ, съ моей стороны не будетъ никакой задержки.