Виновата ли она?

ГЛАВА V. БАЛКОНЪ ВЪ БАЗИЛѢ.

Я не стану описывать путешествіе семейства Вавазоръ по Швейцаріи. Не возьму я этого грѣха на душу передъ моими читателями. Шесть недѣль въ Бернскихъ альпахъ... едва-ли подобное описаніе имѣю бы въ настоящую минуту успѣхъ въ литературномъ мірѣ; и я поступилъ бы недобросовѣство, еслибъ сталъ навязывать публикѣ подобнаго рода чтеніе на страницахъ романа. Правда я, только-что вернулся изъ Швейцаріи и мнѣ было бы какъ нельзя сподручнѣе писать въ этомъ родѣ. Но, какъ ни сильно искушеніе, а я все-таки не поддамся ему. Нѣтъ такого человѣка на свѣтѣ, будь онъ мужчина или женщина, которому еще было бы любопытно узнать что нибудь о Гримвелѣ или Генки. Лодгетъ-Гиль имѣетъ въ наши дни гораздо болѣе интереса, чѣмъ Юнгфрау.

Семейство Вавазоръ путешествовало со всѣми удобствами, не торопясь. Цѣлью его поѣздки, какъ выразился Джоржъ, было удовольствіе, а не трудъ. Они прямо отправились въ Интерлакенъ, а потомъ продолжали странствовать между этимъ озеромъ, Гриндельвальдомъ и Лаутербрунненомъ. Пріятно было Джоржу сидѣть гдѣ нибудь на скамьѣ, подъ открытымъ небомъ, и глядѣть съ сигарою въ зубахъ на горы; а Алисѣ и Кэти, казалось, было любо оставаться съ нимъ. Сбылось не одно пророчество мистера Грея. Обѣ дѣвушки, вмѣсто того чтобы имѣть его своимъ рабомъ, были его покорнѣйшими слугами.

-- Какъ много думаютъ о себѣ эти господа, пріѣзжающіе въ Альпы съ своими клубами, замѣтилъ онъ въ одну изъ подобныхъ минутъ,-- и какъ глубоко они презираютъ то наслажденіе, которое я испытываю въ горахъ. Но они ошибаются.

-- Я не вижу, почему бы каждый изъ васъ не былъ, по своему правъ, сказала Алиса.

-- Но они ошибаются, продолжалъ онъ. Они отнимаютъ у горъ поэзію, въ которой заключается, или должна была бы заключаться ихъ величайшая прелесть. Монъ-Бланъ теряетъ всю свою таинственность для человѣка, который взбирался на него нѣсколько разъ. Это все равно, что заглядывать за кулисы во время балета, или требовать у фокусника объясненій его чудесъ.

-- Но развѣ ты ни во что ставишь движеніе? спросила Кэтъ.

-- Да, движеніе сильное дѣло: но вопросъ не въ этомъ.

-- Къ тому же всѣ они гербаризируютъ, проговорила Алиса.

-- Этого я не думаю. Я думаю, что большая часть изъ нихъ просто на просто взбирается на гору и потомъ спускается. Но положимъ, что они дѣйствительно гербаризируютъ; все же это вопросъ, къ дѣлу неидущій. Горы утрачиваютъ всю свою поэзію и таинственность для того, кто близко знакомится съ ихъ подробностями, хотя бы это знакомство и приносило полезные результаты. Въ нашемъ мірѣ прекрасное только потому и прекрасно, что его не совсѣмъ ясно видятъ, или не вполнѣ постигаютъ. Величайшее достоинство поэзіи заключается въ томъ, что она больше намекаетъ, чѣмъ прямо высказываетъ. Посмотрите туда, за эту долину, гдѣ еще виднѣется въ отдаленіи эта небольшая вершина, замыкающая перспективу. Не мечтается ли вамъ о томъ прекрасномъ, невѣдомомъ мірѣ, который лежитъ на тѣхъ высотахъ, прекрасномъ, какъ самое небо, думаете вы, потому что вы ничего не знаете о дѣйствительности? Положимъ, что вы завтра же побываете тамъ и вернетесь назадъ: думаете ли вы, что по возвращеніи этотъ видъ будетъ вамъ казаться равно прекраснымъ?

-- Думаю, что да, отвѣчала Алиса.

-- Въ такомъ случаѣ въ васъ нѣтъ поэзіи. Я же -- я весь поэзія. Тутъ онѣ начали смѣяться надъ нимъ, и имъ было очень весело.

Мнѣ кажется, что мистеръ Грей былъ правъ, отвѣтивъ на письмо Алисы именно такъ, а не иначе, но думаю, что и леди Мэклеодъ была права, замѣтивъ, что Алисѣ не слѣдовало бы ѣхать въ Швейцарію въ обществѣ Джоржа Вавазора. Между ними возникла извѣстнаго рода короткость, которая, будь она извѣстна во всѣхъ своихъ проявленіяхъ мастеру Грею, пришлась бы ему не по сердцу, хотя и не было сказано ни одного слова, которое, само по себѣ, могло бы возбудить его неудовольствіе. Въ первыя недѣли путешествія, не было сказано ни одного слова, которое могло бы возбудить его неудовольствіе, и позднѣе, когда стало приближаться время ихъ возвращенія, когда счастью ихъ почти уже насталъ конецъ и ими начало овладѣвать то грустное чувство, съ которымъ, обыкновенно доживаешь послѣдніе часы весело проведеннаго времени, тогда въ ихъ рѣчи стала вкрадываться небывалая нѣжность, прорывались воспоминанія о прежнихъ дняхъ, дѣлались намеки, которые не слѣдъ бы было дѣлать.

Въ это время Алиса была очень счастлива: быть можетъ, она была счистливѣе, оставаясь вмѣстѣ съ Кэтъ, покорнѣйшею слугою кузена Джоржа, и исполняя всѣ его причуды, чѣмъ если бы въ качествѣ раба таскала его всюду за собою. Онѣ молча согласились съ Кэтъ баловать его всевозможными удобствами, а дѣвушкамъ всегда пріятнѣе баловать одного какого нибудь мужчину, чѣмъ быть предметомъ всевозможныхъ угожденій мужчинъ. Онъ же принималъ все это очень мило: онъ требовалъ многое, но не требовалъ ничего непріятнаго. Онъ постоянно умѣлъ быть пріятнымъ собесѣдникомъ, не дѣлая надъ собою, какъ казалось Алисѣ, ни малѣйшаго усилія. Но какъ мужчины, такъ и женщины, рѣдко успѣваютъ выказать себя съ лучшей стороны, не дѣлая при этомъ ни малѣйшаго усилія. Правда, самое усиліе бываетъ пріятно, если дѣлающему дорогъ виновникъ его и, сдѣланное искусно, оно остается незамѣченнымъ; но тѣмъ не менѣе усиліе существуетъ. Джоржъ Вавазоръ выбивался въ настоящемъ случаѣ изъ силъ, чтобы понравиться своей кузинѣ.

Однажды вечеромъ они сидѣли въ Базелѣ на балконѣ огромной гостинницы, которая выходитъ на Рейнъ. Эта огромная гостинница постоянно биткомъ набита туристами, начинающими или оканчивающими процедуру странствованія по Швейцаріи. Балконъ идетъ во всю длину дома, и доступъ къ нему равно открытъ для всѣхъ; но онъ очень великъ и на немъ, какъ нельзя лучше, можно расположиться своимъ замкнутымъ кружкомъ. Внизу течетъ быстрый, широкій Рейнъ, вырываясь изъ-подъ моста, который въ этомъ мѣстѣ перекинутъ черезъ рѣку; отъ времени до времени въ лѣтніе вечера доносятся громкія восклицанія могучихъ пловцовъ, которые пользуются быстротою потока, чтобы выказывать свое искусство. Наше маленькое общество сидѣло въ сторонѣ отъ другахъ, на концѣ балкона; передъ ними на столикѣ стоялъ кофе; у Джоржа по обыкновенію была сигара въ зубахъ.

-- Ну вотъ почти и конецъ нашему празднику, проговорилъ онъ, нарушая молчаніе, длившееся нѣсколько минутъ.

-- А праздникъ, я нахожу, положительно удался, замѣтила Кэтъ,-- Только вотъ въ денежномъ отношеніи... я раззорилась на вѣки.

-- Объ этомъ не безпокойтесь; я пополню твой кошелекъ, сказалъ Джцржь.

-- Гдѣ тебѣ пополнить! возразила Кэтъ.-- Я раззорена, а ты и того пуще. Но что за бѣда! Право, не бездѣлица счастливо прожить на своемъ вѣку хоть шесть недѣль, и наше раззореніе оказывается въ сущности отличной спекуляціей. Что ты скажешь на это Алиса? Не находишь ли ты, что мы славно распорядились?

-- Я нахожу, что мы распорядились, какъ нельзя лучше. Мнѣ было чудо какъ весело.

-- А теперь тебѣ предстоитъ возвратиться домой въ Кембриджъ-шайръ къ Джону Грею. Какъ тутъ не смотрѣть печальной.

Такова была мысль, мелькнувшая у Кэтъ въ головѣ, но она не высказала ея въ настоящую минуту.

-- Вотъ это мило съ твоей стороны, сказала Кэтъ. Не правда ли, Джоржъ? Люблю я людей, которые отъ души расточаютъ вамъ похвалы.

-- Но вѣдь это щедрое одобреніе относится ко мнѣ самой.

-- Пусть такъ; я люблю, чтобы человѣкъ и самого-то себя хвалилъ отъ души, продолжала Кэтъ.-- Это, впрочемъ, еще не значитъ, чтобы мы съ Джоржемъ были благодарны за комплиментъ. Мы готовы съ своей стороны допустить, что почти всѣмъ обязаны тебѣ. Не такъ ли, Джоржъ?

-- Что до меня касается, то положительно нѣтъ, отвѣчалъ Джоржъ.

-- Ну такъ я, по крайней мѣрѣ, съ своей стороны признаю это я ожидаю, чтобы и мнѣ въ отплату сказали какую нибудь любезность. Ну, скажи, Алиса, была ли я хоть разъ капризна?

-- Нѣтъ, я этого не нахожу. Да ты никогда и не бываешь капризна; за то ты часто бываешь свирѣпа.

-- Но я даже ни разу не была свирѣпа, и Джоржъ тоже ни разу.

-- Онъ былъ бы неблагодарнѣйшимъ изъ смертныхъ, если бы вздумалъ быть свирѣпымъ. Во все время нашего путешествія мы только тѣмъ и занимались, что представляли передъ нимъ въ дѣйствіи каррикатуру "Понча", изображающую молодаго человѣка въ Іеддо, окруженнаго цѣлою дюжиною прислуживающихъ дамъ.

-- А вотъ теперь ему предстоитъ возвратиться на свою квартиру и прислуживать себѣ самому. Бѣдняжка! Мнѣ, право, жаль тебя, Джоржъ.

-- Не правда! Ни тебѣ, ни Алисѣ меня не жаль. Я убѣжденъ, что всѣ дѣвушки воображаютъ, что жизнь холостаго человѣка въ Лондонѣ просто рай. И потому именно, что онѣ токъ думаютъ, онѣ и стараются извлечь человѣка изъ этого блаженнаго состоянія.

-- Итакъ, если мы желаемъ вы идти замужъ, то нами руководитъ не любовь, а зависть, проговорила Кэтъ.

-- Всего чаще вами руководитъ чортъ, не въ томъ, такъ въ другомъ видѣ, отвѣчалъ онъ.-- Мужчина же, вступая въ бракъ, всегда смотритъ на женитьбу, какъ на несчастіе.

-- Не всегда, замѣтила Кэтъ.

-- Въ большей части случаевъ. Онъ женится такъ же, какъ принимаетъ лекарство, въ избѣжаніе еще большаго зла. Никому непріятно дергать себѣ зубъ, а между тѣмъ всѣ дергаютъ себѣ зубы; тѣ же, которые слишкомъ медлятъ этой операціей, подвергаются большимъ непріятностямъ.

-- Люблю я философію Джоржа, проговорила Кэтъ, вставая съ своего стула.-- Все въ ней такъ рѣзко, она имѣетъ такой пріятный, острый вкусъ, а въ сущности, всѣ мы знаемъ, что она не имѣетъ ровно никакого значенія. Алиса, я иду на верхъ укладывать остальныя наши вещи.

-- Я пойду съ тобою, моя милая.

-- Нѣтъ, не ходи. Вѣдь сказать правду, я отправляюсь только въ комнату вотъ этого человѣка, который не съумѣетъ уложить своихъ вещей по людски. Мы съ тобой, конечно, уложимся позднѣе, когда уйдемъ къ себѣ на ночь. Все, что вы разбросаете сегодня вечеромъ, мистеръ Джоржъ, вы должны будете сами уложить завтра утромъ, потому что я, ручаюсь, не приду къ вамъ въ комнату въ пять часовъ утра.

-- Ужъ какъ я не люблю эти хлопоты, начинающіяся до зари! проговорилъ Джоржъ.

-- Черезъ минуту я вернусь, сказала Кэтъ.-- Тогда мы пройдемся по мосту и отправимся спать.

Алиса и Джоржъ остались на балконѣ вдвоемъ. Случалось имъ и прежде во время этой поѣздки много расъ оставаться вдвоемъ; но оба они чувствовали, что эта минута была совсѣмъ не похожа на другіе моменты ихъ путешествія. Было въ ней для обоихъ что-то такое сладостное, невыразимое и страшное. Алиса поняла, что лучше бы для нея было уйти вмѣстѣ съ Кэтъ на верхъ. Но отвѣтъ Кэтъ былъ такого рода, что если бы она ушла послѣ него, то дала бы поводъ думать, что имѣла на то особыя причины. Съ какой стати было ей показывать, что онѣ у нея дѣйствительно есть? Да и съ какой стати было ей имѣть ихъ?

Алиса сидѣла на самомъ концѣ балкона; стулъ Кэтъ помѣщался въ углу у ея ногъ. Когда Алиса и Кэтъ расположились на балконѣ, слуга вынесъ имъ небольшой столикъ для чашекъ съ кофе, и Джоржъ усѣлся по другую сторону этого столика. Такимъ образомъ Алиса очутилась, такъ сказать, плѣнницей. Она не могла уйдти незамѣченной и должна была, вставая, причинить нѣкоторое разстройство; ей надо было попросить Джоржа пропустить ее. Но чѣмъ ей было нехорошо? за чѣмъ было ей уходить? Ничто не могло сравниться съ очаровательнымъ зрѣлищемъ, которое было у нея передъ глазами. Ночь успѣла уже спуститься на землю быстрымъ, но незамѣтнымъ полетомъ, какъ это обыкновенно бываетъ въ тѣхъ странахъ. Сумерки въ этихъ краяхъ бываютъ далеко не такъ продолжительны, какъ у насъ, сѣверянъ. Ночь настала, но мѣсяцъ уже взошелъ, и его свѣта было ровно на столько достаточно, чтобы посеребрить воды, надъ которыми онъ вставалъ. Воздухъ былъ восхитительно мягокъ, тою мягкостью, которая не вызываетъ ощущенія ни тепла, ни холода, но какъ будто скользитъ по васъ нѣжнымъ прикосновеніемъ, какъ будто незримые воздушные духи, прилетая, ласкаютъ васъ по лицу своими крыльями. Рейнъ протекалъ у ея ногъ такъ близко, что въ этомъ мягкомъ полусвѣтѣ, казалось, довольно ей одного шага, чтобы спуститься въ его рябь. Рейнъ бѣжалъ съ тѣмъ восхитительнымъ звукомъ быстро текущихъ водъ, тѣмъ свѣжихъ и освѣжающимъ рѣчнымъ журчаньемъ, которому ухо всегда внимаетъ съ наслажденіемъ. Говорите ли вы, оно отнимаетъ рѣзкость у вашего голоса, дѣлаетъ его слышнымъ только для двоихъ, облегчаетъ положеніе говорящаго и слушающаго. Дремлется ли вамъ, оно поетъ вамъ тихую колыбельную пѣсню. Если вы одни и желаете собраться съ мыслями, оно помогаетъ вамъ думать. Если же вы одни и, увы! не хотите думать, если думахъ для васъ слишкомъ тяжело, оно разсѣетъ вашу печаль и дастъ вамъ во утѣшеніе, которое одна музыка въ состояніи дать. Алиса чувствовала на лицѣ своемъ ласковое вѣяніе вѣтерка; чувствовала, что рѣка поетъ для нея свои лучшія мелодіи, что мѣсяцъ свѣтитъ для нея самымъ мягкимъ своимъ свѣтомъ, тѣмъ свѣтомъ, который придаетъ поэзію и какую-то полутуманную красоту каждому предмету, на который онъ падаетъ. За чѣмъ было ей уходить?

Нѣсколько минутъ, по уходѣ Кэтъ, длилось молчаніе, и Алиса начала освобождаться отъ полупредчувствія опасности, которое было ею овладѣло. Вавазоръ сидѣлъ, откинувшись на своемъ стулѣ, прислонясь спиною къ стѣнѣ дома и поставилъ ноги на скамейку; руки были у него скрещены на груди и онъ казался занятъ на половину своими мыслями, на половину своей сигарой. Алиса глядѣла на рѣку и мысли уносились въ тотъ уголокъ земли, гдѣ разростались клумбы и кустарники Джона Грея, и который долженъ былъ сдѣлаться ея домомъ; но рѣка, напѣвавшая ей такія сладостныя пѣсни, напѣвала ей, казалось, совсѣмъ о другомъ; то была загадочная пѣсня, какъ и всѣ рѣчныя пѣсни, когда начинаемъ разбирать ихъ слова.

-- Когда ваша свадьба, Алиса? спросилъ наконецъ Джорджъ.

-- О Джоржъ! воскликнула она. Что за вопросъ? точно вы мнѣ надъ самымъ ухомъ выстрѣлили изъ пистолета.

-- Душевно сожалѣю, что предложилъ вамъ непріятный вопросъ.

-- Но я не говорила, что онъ непріятный, только вышелъ онъ такъ неожиданно. Именно въ эту минуту я не предполагала, что вы заговорите; я, кажется, была въ раздумьи.

-- И такъ, если вопросъ не непріятенъ, позвольте узнать, когда же свадьба?

-- Не знаю. Это еще не рѣшено.

-- Но я хочу узнать ея приблизительный срокъ. Нынѣшнимъ лѣтомъ, что ли?

-- Ужь никакъ не нынѣшнимъ лѣтомъ, потому что оно кончится къ тому времени, когда мы вернемся домой.

-- Такъ нынѣшней зимою? Или будущей весною? Быть можетъ на будущій годъ? Или черезъ десять лѣтъ?

-- Полагаю, что не черезъ десять лѣтъ, а скорѣе. Болѣе точнаго отвѣта я не могу вамъ дать.

-- Вамъ, конечно, все это нравится? продолжалъ онъ допрашивать.

-- Замужъ-то выходить нравится? Не знаю, вѣдь я еще ни разу не пробовала.

-- Да, но мысль о замужествѣ, ожиданіе его... Вамъ конечно улыбается перспектива того образа жизни, который ожидаетъ васъ въ Недеркотсъ? Пожалуйста, не подумайте, чтобы я хотѣлъ что нибудь сказать противъ него; я понятія не имѣю, что это за мѣсто, этотъ Недеркотсъ. Говоря вообще, я не могу представить себѣ ничего пріятнѣе того образа жизни, который англійскій джентльменъ-помѣщикъ ведетъ у себя дома, если только онъ имѣетъ средства поддержать свой домъ, а не прозябаетъ, подобно сквайру стариннаго покроя, въ состояніи хронической бѣдности.

-- Дача мистера Грея не даетъ ему права называться джентльменомъ-помѣщикомъ.

-- Но вы все-таки съ удовольствіемъ идете на встрѣчу той жизни, которая васъ тамъ ожидаетъ?

-- О Джоржъ! Что вамъ за охота приставать съ разпросами! Само собой разумѣется съ удовольствіемъ; иначе я бы не пошла.

-- Ну, одно еще вовсе не слѣдуетъ изъ другаго. Но я вполнѣ сознаюсь, что не имѣю права васъ допрашивать. Если бы даже я въ былыя времена и имѣлъ это право, какъ кузенъ, то я утратилъ его, какъ... Ну, да что объ этомъ говорить; вѣдь, не правда ли, лучше не трогать этого, Алиса?

Она было промолчала на этотъ вопросъ, но онъ снова спросилъ: вѣдь, не правда ли, лучше этого не трогать, Алиса?

-- Не трогать чего?

-- Воспоминаній прошлаго.

-- Къ чему о немъ воспоминать? Оно миновалось, мы снова стали друзьями и любящими родственниками; и горечь этихъ воспоминаній забыта.

-- О, да! ихъ горечь забыта. И потому именно, что оно такъ, мы можемъ наконецъ смѣло къ нимъ возвращаться. Вѣдь мы ни о чемъ не жалѣемъ, вѣдь намъ обоимъ не о чемъ жалѣть; почему же и не оглянуться ея прошлое? Почему же и не говорить о немъ совершенно свободно?

-- Нѣтъ, Джоржъ, этого не слѣдуетъ дѣлать.

-- Нѣтъ, чортъ возьми, не слѣдуетъ! Это свело бы меня съ ума; да и вы, на сколько я васъ знаю, врядъ ли могли бы остаться при этомъ такъ же спокойно, какъ теперь.

-- А такъ какъ я желаю оставаться спокойной...

-- Желаете? Въ такомъ случаѣ мнѣ, конечно, лучше замолчать. Но, Алиса, мнѣ уже никогда болѣе нельзя будетъ говорить съ вами такъ, какъ я говорю теперь. Во всю эту поѣздку мы были съ вами близкими друзьями, не такъ ли?

-- Но развѣ мы и не останемся ими на всю жизнь.

-- Конечно нѣтъ. Какъ же это будетъ возможно? Подумайте сами. Могу ли я оставаться вашимъ другомъ, когда вы сдѣлаетесь хозяйкою въ Кембриджъ-шайрскомъ домѣ этого человѣка?

-- Джоржъ!

-- У меня не было въ мысляхъ отозваться о немъ непочтительно. Прошу у васъ извиненія, если мои слова дали поводъ думать противное. Спѣшу поправиться: въ домѣ этого джентльмена; потому что, вѣдь онъ дѣйствительно джентльменъ.

-- О да, безспорно.

-- Не будь онъ имъ, вы не могли бы принять его предложеніе. Но какъ могу я быть вашимъ другомъ, когда вы сдѣлаетесь его женою? Я, быть можетъ, по прежнему буду называть васъ "кузиною Алисою", буду гладить по голомсѣ вашихъ дѣтей, если мнѣ доведется ихъ увидѣть; встрѣтившись на улицѣ съ вашимъ мужемъ, я буду останавливаться и пожимать ему руку, и то, если моя злополучная судьба не заставитъ его прекратить со мною знакомство; но что касается до дружбы, то ей конецъ между нами, послѣ того, какъ мы распростимся съ вами у лондонскаго моста, въ будущій четвергъ, вечеромъ.

-- О Джоржъ! Не говори этого!

-- Не могу не говорить.

-- И почему же именно въ четвергъ? Неужели вы хотите сказать, что болѣе не пріѣдете въ улицу Королевы-Анна?

-- Таковъ и есть смыслъ моихъ словъ. Кэтъ находитъ, что наша прогулка до Швейцаріи удалась, какъ нельзя лучше. Мнѣ кажется, что Кэтъ и сама не знаетъ, о чемъ говоритъ.

-- Прогулка вышла и въ самомъ дѣлѣ превеселая, покрайней мѣрѣ для меня.

-- И ваше удовольствіе ничѣмъ не омрачалось?

-- Ничѣмъ.

-- Мнѣ тоже было очень весело, но мое удовольствіе было не чуждо горькой примѣси. Алиса! я не прошу у васъ ничего, ровно ничего.

-- О чемъ бы вы меня не попросили, я все готова для васъ сдѣлать.

-- Мнѣ ничего не осталось у васъ просить, ничего; то мнѣ еще осталось сказать вамъ одно слово.

-- Не говорите его, Джоржъ. Пустите меня на верхъ, пустите меня къ Кэтъ.

-- Если вы желаете идти, я, конечно, не стану васъ удерживать. Онъ все еще упирался ногою въ стулъ, заграждавшій ей дорогу; чтобы выпустить ее, онъ долженъ былъ отнять ногу, но онъ и не думалъ этого сдѣлать.

-- Что жъ! идите себѣ къ Кэтъ, если не хотите меня выслужить. Но, послѣ всего, что произошло между нами, послѣ этихъ шести недѣль, прожитыхъ въ самомъ тѣсномъ сближеніи, мнѣ кажется, вы обязаны меня выслушать. Говорю же я вамъ, что ни о чемъ не хочу просить васъ. Я не хочу говорить вамъ о любви.

Алиса поднялась было съ мѣста, но тутъ она снова опустилась на стулъ. Когда въ его рѣчи настала минутная пауза, она уже болѣе ни словомъ, ни знакомъ не выказывала желаній уйдти или не желанія его слушать.

-- Я не стану говорить вамъ о любви. О любви не должно быть и рѣчи между вами и мною. Было ей время, было да миновалось, и его не воротишь. Быть можетъ, еще любовь живетъ, быть можетъ она уже вырвана съ корнемъ; но тамъ гдѣ она умерла, ничто ея не оживитъ.

-- Между вами и мною и то" не слѣдовало бы и упоминать о ней.

-- Тоже самое, безъ сомнѣнія, сказала бы любая чопорная дуэнна; такія правила, конечно, полезно внушать маленькимъ дѣтямъ; но между вами и мною не мѣсто притворству. Мы вышли изъ возраста молочныхъ зубовъ и стали взрослыми людьми. Я понялъ, какъ нельзя лучше, почему вы со мною порвали. Я понялъ васъ и, какъ ни тяжело мнѣ было, я созналъ, что вы были правы.

-- Если такъ, то не будемъ болѣе говорить объ этомъ.

-- Такъ! объ этомъ не должно быть болѣе и рѣчи. Но я пересталъ понимать васъ, когда вы приняли предложеніе мистера Грея. Противъ него собственно я ничего не имѣю сказать, онъ, можетъ, и въ самомъ дѣлѣ великолѣпный человѣкъ. Но, зная васъ, какъ я васъ зналъ, я понять не могъ, какъ вы ухитрились полюбить этого человѣка. Это все равно, какъ если бы человѣкъ, привыкшій пить одну водку, вдругъ посадилъ бы себя на молочную пищу, да еще остался бы доволенъ этимъ переходомъ. Молочная пища, конечно, полезнѣе водки; но люди, привыкшіе къ спиртнымъ напиткамъ не выносятъ этихъ крутыхъ перемѣнъ: они погибаютъ отъ подобныхъ опытовъ.

-- Не всегда, Джоржъ.

-- Быть можетъ, они и выживаютъ, послѣ долгихъ, долгихъ страданій; но у васъ дѣло обошлось даже безъ страданій.

-- Кто это вамъ сказалъ это?

-- Но, скажете вы мнѣ, настало исцѣленіе. Я и самъ такъ думалъ, и потому готовилась найдти васъ совершенно измѣнившимся. Я полагалъ, что весь огонь вашей природы превратился въ медъ и млеко; и вы, слѣдовательно, сдѣлались способны ужиться съ предстоящей вамъ долей. Съ такою женщиною я смѣло могъ проколесить всю Европу отъ Москвы и до Мальты. Женщина изъ которой могла выйдти добрая жена для Джона Грея, была для меня не опасна, не ей было нарушить покой моего сердца. Я могъ любить ее въ былыя времена, могъ и до сихъ поръ любить воспоминаніе о томъ, чѣмъ она когда-то была; но сама она въ своемъ прообразовавшемся видѣ, послѣ своего перерожденія... нѣтъ, Алиса! такая женщина ничѣмъ же могла быть для меня. Но только не понимайте меня ложно. Я еще на столько благоразуменъ, чтобы понять, что такая перемѣна сдѣлала бы васъ лучшею, мало того, болѣе счастливою женщиною. Мои предположенія не роняли васъ въ моемъ мнѣніи; напротивъ того, я приписывалъ вамъ добродѣтели, которыхъ вы не пріобрѣли. Алиса! та полезная діэта, о которой я говорилъ, не годится для васъ; вы при ней умрете съ голоду.

Онъ говорилъ съ увлеченіемъ, но не возвышая голоса, обратившись всѣмъ тѣломъ къ столу, на который облокотился руками, и вытянулъ впередъ голову, чтобы лучше ее видѣть. Она глядѣла ему прямо въ лице, но, какъ и прежде, ничего не видѣла въ этомъ лицѣ, кромѣ знакомаго рубца и сумрачнаго взгляда. Но, рубецъ этотъ никогда не безобразилъ его въ ея глазахъ. Она знала его повѣсть и, будучи его невѣстой, гордилась слѣдомъ этой раны. Она не спускала съ него глазъ; онъ замолчалъ, но она все еще медлила отвѣчать ему. Въ ушахъ ея все еще звучала рѣчная музыка, и она напряженно старалась понять эту пѣсню. Уже не говорили ли ей и волны о томъ, что она ошиблась, избравъ мистера Грея своимъ мужемъ? Развѣ то, что она слышала теперь отъ своего двоюроднаго брата, не было повтореніемъ того, что она сотни и сотни разъ говорила самой себѣ въ теченіе послѣднихъ двухъ мѣсяцевъ? Развѣ она не твердила про себя денно и нощно, ежечастно и ежеминутно, что принявъ предложеніе мистера Грея она обязалась обладать такими добродѣтелями, которыхъ въ ней же было и слѣда? Сознаніе этого поглощало всѣ ея помыслы. Вѣдь и въ самомъ дѣлѣ, она до того упивалась водкой, что не могла уже существовать на такой невинной пищѣ, какъ молоко. И вдругъ этотъ человѣкъ приступаетъ къ ней и грубо высказываетъ ей тоже самое! Такъ что жъ? Развѣ онъ не правду высказалъ. Она сидѣла, безмолвная и уличенная, и только глядѣла ему въ лице, когда онъ кончилъ говорить.

-- Я убѣдился въ этомъ, Алиса, послѣ того какъ мы снова побыли съ вами вмѣстѣ. Я не нашелъ въ васъ того ангела, котораго готовился встрѣтить; я встрѣтилъ въ васъ ту же женщину, которую когда-то любилъ, и... что сталось съ моей увѣренностью въ собственной буйности? Я все высказалъ. А вотъ и Кэтъ; мы теперь отправимся гулять.