Белое Пламя

Глава 12 (Дэйн)

— И что же было дальше в том сне? Почему боялся рассказать?

Голос Марии разбудил его.

Он лежал и смотрел на вышитое хозяйкой дома полотно, пронзаемое лучами солнца; раздумывал о многом, о том, что видел недавно, о снах, о гэльланке, просящей помощи, о том, что ждет его дальше.

Обычно, когда он думает о каком-то человеке, то образы того всяко появляются в сновидениях, о чем-то подсказывают, но Бетани ни разу не являлась; это давало Дэйну просторы для размышлений, не приносивших желаемого.

Всё может проясниться сегодня, когда будет собрание на празднике. У него было предчувствие, что правда раскроет себя, и он поделится ей с другими; всё, что он должен был сделать — найти ответы, только и всего. Это ведь так просто, они полагают это легко: увидеть события и рассказать о них. Нет, они ничего не знают, пускай думают, что хотят, а тем временем, знак, пришедший к нему во сне, был таким отчётливым, говорящим, что сегодня вечером всё вернётся на круги своя, как и было раньше.

В комнате Дэйна на полках находились верадские вина. Это обязательно поможет, но только не сейчас; когда он вернётся домой, то, да, можно будет обо всём забыть и выспаться, как это делают другие, созерцая безобидные редкие сны. Ненадолго, но всё же он сможет обрести покой, где нет места видениям и голосам. Конечно, были и другие способы временно погасить «дар», отданный Дэйну Белым Пламенем, но этот был самым безопасным.

Он собирался прогуляться за городом и заодно умыться в реке.

На подходе к Лирваллу, у ворот, столпились люди, прибывшие из близлежащих селений к родственникам и знакомым на отмечание праздников, и их будет ещё много в следующие дни. Стража около ворот была удвоена, и все они нагло рыскали своими грязными ручонками по карманам бедняков, а если какой-то важный имелся, то сразу же у них взор опущен, час уродливых улыбок и поклонов. Дэйна разозлило, когда двое стражей почему-то взъелись на безобидно выглядящего кмета, годившегося им в отцы, выволокли его за угол и начали избивать. Разозлило то, что один из хранителей правопорядка, увидев осуждающий взгляд и услышав замечание в свою сторону от представительницы Десяти Пророков, облачённой в белую мантию с вышитой по середине ладонью Создателя, пригрозил ей расправой. Нет, ну это уже никуда не годится; Дэйн пошёл на конфликт, покрыв того отборным матом и уже сделал шаг вперёд, направившись к стражнику. Неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы не один из подошедших стражей, узнавший, кому принадлежат такие одежды с вышитым огнем. Драки не произошло, старого кмета оставили в покое. А затем его окликнул Ренато, красовавшийся на стене, и пригласил на «разговор» в казармы, но Дэйн не собирался тратить время на капитана стражи. Последний был очень настойчив.

— Чем ты тут занимаешься?

— В смысле?

— Любишь кромсать кметов, благородный капеллан? Убил подростка, который еще и инвалидом был…

— Я защищался.

— Да… Мужики из Илзы с тобой не согласны.

— Мне плевать.

— Не хочешь поговорить с ними? Они ждут тебя у себя. И готов поспорить, родственники убитого караулят за стенами города — больно уж они были обидчивы.

— Зачем все это? Испытываешь меня, стражник? — Дэйн приблизился к капитану.

— Мне просто нравится с тобой говорить. Не знаю… Как-то забавно становится.

— Забавно значит? Забавно? Ты тут зажрался что ли? Знаешь, кто перед тобой стоит?

— Да вроде знаю. Точно не шарлатан, а ясновидящий.

— А с чего это ты капитан стражи, а? За какие такие заслуги? Мне кажется, твоя рожа была рождена для свинопаса.

Ренато был противен Дэйну. Все в нем вызывало отвращение.

— Это что-то новое. — Ренато напрягся, слегка размял шею. — В первую нашу встречу ты не казался дерзким. За какие заслуги? Тебя не должно волновать, — матерной бранью ответил капитан стражи.

— Так же, как и тебя не должно волновать то, чем я занимаюсь здесь, — матом ответил Дэйн.

— О, нет, должно. Я здесь закон поддерживаю. Резай людей у себя в Мереле, а не здесь.

— Самозащита. Когда-нибудь слышал о таком слове? Тебе еще несколько раз повторить?

— Повтори, у меня одно ухо плохо слышит.

— Будучи свинопасом, будешь отлично слышать. Я как-нибудь навещу тебя солнечным днем. Ты знаешь, стражник, я могу это устроить.

— Да, можешь. — Стражник расслабился. — Но даже будучи свинопасом я отыщу тебя и заставлю ответить за все.

— Попробуй сейчас заставить ответить.

— Ты тут один, а моих ребят много.

— Не страшит. Белое Пламя не даст мне умереть, а вас всех будет медленно пожирать болезнь. И сдохнешь ты, стражник, в муках, ибо огонь не щадит моих врагов.

Лицо капитана стражи заговорило о тревоге, когда Дэйн произнес слова и положил ладонь на эфес меча. Приторная ухмылка Ренато испарилась. Стражники глядели на капитана с потерянным выражением, даже они понимали, чем чреват конфликт с орденом.

— Есть что-то сказать — говори по делу. Не трать мое время, — процедил Дэйн и направился к выходу.

— Утром объявился человек, утверждающий, что видел похитителя.

Дэйн замер, словно изваяние.

— Можешь поговорить с ним. Я, в общем-то, из-за этого позвал тебя.

— Что он сказал? — спросил Дэйн настороженно.

— Про привидение болтал… Безумный старик. Мои ребята отвели его в замок. Сейчас с ним Лейдал и приближенные сенешаля. Конечно, а ты думал, я сразу поведу его к тебе?

Быстрым шагом Дэйн, поменяв планы, направился в центр города. Прошёл мимо таверны, в которую хотел как-нибудь заглянуть, затем ещё два дома, завернул вправо, попав на площадь Предка. И, вот, характерный шум люда — радостные и удивлённые возгласы; кто-то известный пожаловал в Лирвалл на Дни Нэи. А потом Дэйн услышал: «Он здесь! Убийца ангремских чудовищ! Явился!»

Дэйн протиснулся сквозь нескольких горожан, поднялся повыше и увидел его.

Амор Рейн — легендарный рыцарь Шатиньона, заслуживший себе славу и почёт подвигами, непосильными для одного человека. Он прославился среди народа именитым воином и одним из сильнейших мастеров меча всего севера: от великой реки Даршоры до ледяных берегов Бальниры. Приходилось уже Дэйну встречать сира Амора. Казалось, что мир крутился вокруг него и обязательно что-нибудь-то и был должен рыцарю. Очень хорошо владел речами, мог доказать свою точку зрения любому и не моргнув. Человеком стеснительным, не любящим показывать окружающим свой достаток, вряд ли его можно было назвать, и тем не менее был очень любим, а посему получал от народа бедного и простого вместо зависти и потаённой злобы искреннее восхищение и благоволение. Свита его окружала богатая, знатная: оруженосец благородных кровей; три совсем юных сержанта ордена, так же имевших влиятельных родственников, любезно попросивших сира Амора взять их на попечение до совершеннолетия; два священника в красивых бело-черных нарядах, а также было ещё несколько людей, которых Дэйн рассматривать не стал, а пошёл дальше.

Кто-то ещё прибыл в город, и теперь горожане заполонили все главные улицы, лишь бы не пропустить именитых персон.

Человека, бодрствовавшего в ту ночь и якобы видевшего похищение, допрашивали уже пару часов. Длинноволосый старик в тонкой шапке и вылинявшем зеленоватом полукафтане, обшитом узорами природы, происходил из арделлов — народа Арлена, которые, как и верады и другие, покорились марбеллам около трех веков назад. Не все из двора, участвовавшие в допросе, сохраняли беспристрастность: кто-то и с пренебрежением посматривал на старца. Дэйн попросил остальных покинуть помещение, так как им он уже и так все рассказал, а лишние взгляды могли отвлекать. Ничего полезного арделл не поведал, говорил про привидение, летящее над городом, и державшее дитя на руках. Как выяснилось, старик был пьян в ту ночь, но увиденное его напугало, и он верил, что это на самом деле случилось. Путался в датах, говоря то о середине, то о начале месяца.

— Почему ты не спал? Ночью мир засыпает.

— Ночью я чувствую себя живым! Во тьме открывается правда, а солнце ее прячет, — проговаривал хриплым голосом арделл. — В молодости я выбрал ночь! И теперь многое знаю! Знаю о небесных странниках и об озерных духах. Видел всадников Яртея в отражении темной воды… Видел затерянный Серый Город! Видел нечистую силу, стоящую у порога домов!

Старик еще много чего сказал, но вряд ли это бы помогло.

— Ты сомневался. Не рассказал сразу, — говорил Дэйн, смотря на свои пальцы. — Почему спустя столько дней?

— Признаюсь, боялся, да… Не сразу пошел. Но кто-то ведь должен рассказать. Не мог так просто оставить все… Редко, кто не спит ночью, порой и тоскливо бывало… А я и привык.

Он вышел из комнаты и Лейдалу с остальными рассказал те же слова, которые получил от арделла. Все были недовольны — только мистики не хватало в запутанной истории.

Во дворе замка, когда он уже подходил к воротам, Дэйна окликнули. Он даже не заметил Амора Рейна, сидевшего в беседке.

— Итак… Это наш герой. Знакомьтесь, ребята. Дэйн из Мереле, — говорил Амор, выверяя каждое слово. — Избранный, кой ищет пропавшее дитя. Мне кажется, или в одной сказке уже было нечто подобное?

Прислуга герцога сидела с ним за одной скамьей: рыцарь часто показывал себя добродушным к простолюдинам и любил, когда с ним делили стол конюхи, повара, стражники и другие. Все с удивлением улыбались, а служанки глядели на Амора с восхищением. Рыцаря считали очень красивым. Его прямые молочные волосы достигают пояса, как у молодой девицы, и сам он похож на девицу своим женоподобным лицом, но по поведению — тот ещё муж. Шрамы и порезы на шее и лице совсем не уродовали рыцаря. И вот с этим худощавым шатиньонцем найти общий язык было трудно.

Дэйн поприветствовал его и не стал продолжать диалог. Общение с рыцарем обычно заканчивалось непредсказуемым итогом.

Река встречала Дэйна утренним, спокойным журчанием, пока он прогуливался вдоль гравийного берега; где-то ближе к той стороне, около нескольких коряг, окунь вёл охоту, давая о себе знать резкими всплесками на водной глади.

Он провёл рукой по воде, разводя мелкие волны; холодная, за ночь остывшая. Босые ноги плавно проваливались в тёмный ил. Вчерашняя сцена в замке все еще беспокоила его, когда за дверью он услышал детский голос. Ведь не сон видел. Порой сознание, как он сам замечал, подводило его, рисуя в реальности вещи, которые глаза не согласны были принимать. Некоторые вещи нельзя объяснить.

«Почему боялся рассказать? Что ты видел?» — Он вспомнил сегодняшний голос Марии. Жена редко ему снилась, когда такое случалось, обычно он просыпался в поту.

«Мое будущее…» — услышал Дэйн свой голос.