Белое Пламя

Глава 27 (Виллен)

Виллен обмотал живот новыми бинтами, подождав, пока большинство людей не уснет. Летние ночи, должно быть, милостивы, ведь под их крыльями спят крепко. До встречи с Аедом Градой, еще когда мама не пропала, он тоже видел сны в теплые дни, как и все. Лишь пасмурные желтые тона принесут отдых. «Потерпи немного, скоро придет осень».

Ранее случилась ссора между двумя рыцарями, благо до мечей не дошло. Один из братьев Рейнов — младший, с молочными волосами, — после долгой речи ушел в лес, и за ним отправилось трое, в том числе и капеллан. Старшего Рейна Виллен как-то встречал, когда тот останавливался в Готее, — неприятный человек, внешне похожий на Амора. Ушедших не было долго, и все забеспокоились. Кагул вместе с тремя мечниками отправился в лес, как и Дантей с Каином. Иордан тоже пошел вместе с ними, точнее поковылял. Виллен и Балион остались приглядывать за лагерем.

Почему они не вернулись, что пришлось идти их искать? Что их задержало? Ландо недалеко, — да, там водится нечисть, но в этих лесах опасными могут быть лишь волки, да медведи. Когда Виллен останавливался в этих краях, очередной раз направляясь в форт, то ночью чувствовал себя спокойно. Здесь кадавры не блуждают в темноте, они около деревни Вевит и Ландо. Есть и другие, конечно, места в баронстве, где нечистая сила показывает себя, но они далековато.

Он подбросил ветки в костер и посмотрел на уснувшую девушку. Ее, кажется, зовут Энит. Как Виллен понял, она повелевает огнем, и староверы дорожат ею. Напоминает Деланей и ее сестру, только моложе. До этого девушка сидела у огня и тихо, с волнением повторяла: «Ну и зачем он ушел?» Но сейчас Энит крепко спала, хотя она долго сопротивлялась, ожидая возвращение рыцаря, и Виллен желал ей хороших снов.

Рана, нанесенная Агелором, мучила, но он держался. Терпеть можно, через несколько дней станет легче. Они наверняка задумываются, как кинжал не убил его, и как он вообще стоит на ногах. Возможно, придется им рассказать, позже. «Порой тело ноет от множества ран и будто бы спрашивает, сколь еще это будет продолжаться». Виллен дотронулся до ребер и, убедившись, что на него никто не смотрит, оделся.

Вернулись они под утро, когда небо на востоке стало серым.

— Надо уходить. Быстро. Сворачивайте лагерь и идем, — обратился ко всем капеллан с лицом еще более бледным, чем оно было.

Руки мага сковывали кандалы, а часть бороды оборвана; недоставало его крупной шляпы. У Дантея, как и адена, оружие было обагрено. В черной кольчуге и одежде, снятой у разбойника, Каин вовсе сливался с темнотой, только светящиеся белые глаза выдавали его. Встретив его в форте, Виллен бы подумал, перед ним привидение или нечестивый из крестьянских россказней. Остальные вместе с Иорданом пришли последними. Все мокрые, кроме жреца. Хадрийцу пришлось использовать дар? Когда всех разбудили и слуги свернули палатки, Виллен заметил, что нет лесничего.

«Вурза мертв», — сухо проговорил Кагул группе.

Иордан все рассказал. Об этом старом знаменосце Виллен никогда не слышал. Здесь уже начинаются земли барона Дамиана, и если Гирны его вассалы, то он предпримет меры. Дамиан Айхард — человек справедливый, заботящийся о людях в своих владениях, в отличие от родных братьев. Когда барон узнает, что его знаменосец пленил рыцаря, которого любит весь Шатиньон, а также придворного мага брата короля вместе с капелланом Белого Пламени, почитаемого в ордене, и убил человека герцога — старику несдобровать. Да и у остальных Айхардов, думается, хватит ума наказать поданного, из-за которого у графства могут быть неприятности с благородными домами и орденом. Иордан чуть ли не затопил поместье Рудольфа, а ворвавшаяся внутрь часть группы убила нескольких солдат старика и освободила пленных, но сам хозяин дома смог укрыться.

К полудню они дошли до села, где обитало не более дюжины человек, и попросили инструменты, чтобы снять кандалы с мага. Пожилой крестьянин с помощью пилы сам быстро справился с металлом, а Леандрий отблагодарил его ореном и бурдюком с вином.

Никто их не преследовал, и они никого после села больше не видели. Вечером группа остановилась у бугра, обросшего орешником и дягилем. Иордан подал Виллену миску похлебки из крапивы, лука и моркови вместе с черствым хлебом. Маг и Амор почти ни с кем не общались. Друг с другом тоже. Когда разбили лагерь, Леандрий первым делом сбрил себе оставшуюся бородку, став выглядеть моложе. Маг постоянно потирал запястья, на которых остался синеватый след, и затылок, будто у него там завелись вши. Временами матерился. Без фиолетового колпака и растительности на лице его было не узнать.

Энит, Адриан, Балион тоже проводили время в молчании, хмуро уставившись в костер, словно искали в нем утешения. Вурза, как понял Виллен, тоже служил при дворе герцога, и молодежь его хорошо знала. Рыцарь сперва намеревался обезглавить Рудольфа, но его отговорили остальные. Правосудие случится, и знаменосца барона Дамиена накажут, но потом. Они почти добрались до форта. «А если не накажут — я сам когда-нибудь наведаюсь к нему», — думал Виллен, когда узнал, что старик хотел пытать рыцаря, а чародею отрубить руки.

Капеллан точил о брусок меч, сидя рядом с палаткой. Когда Дэйн заметил, как Виллен приблизился, то сдул с лица светлые пряди.

— Я так и не поблагодарил за помощь. Думал, лучше не беспокоить пока тебя.

— Меня сложно убить, — Виллен постарался улыбнуться.

— Ты искал меня? Жрец сказал, тебя что-то тревожит, еще поведал, что ты знаешь о пропавшей.

— Я был в другом мире, да. И видел девочку, похожую на Бетани Лир. Два раза. Думаю, это она.

— Ты приходил туда после ее пропажи?

— Нет, до похищения. Знаю, звучит неубедительно. Может, я видел будущие события, но это была Бетани.

— Ты знаешь, как выглядит дочь герцога? Откуда?

— На турнире в честь повторной женитьбы его величества. Там и тебя видел. — «Слова сердца привели меня к прошедшему омовение. Может быть, я отчаялся, ведь с тем же успехом мог бы просить помощи у ведьм или ворожеев. Почему он? Почему Белое Пламя?» — Там в Долине Цилассы все изменчиво, и если довелось побывать в одном месте, то еще раз к нему будет сложно вернуться. Другой мир хаотичен. С ней были и другие люди, но не удалось подойти к ним — они отдалились от меня, и я оказался в ином краю.

— А что ты там делал?

— Да так, — Виллен махнул рукой, — гонялся за прошлым.

Иордан с Кагулом позвали их к огню — вся группа сейчас сидела вокруг костра, и Дэйн отправился к ним.

«Так и не рассказал ему о Граде. Может, позже? Когда позже? — Виллен посмотрел в спину уходящего капеллана. — Время не умеет улыбаться. Я не мог избавиться от него всю жизнь, а Дэйн возьмет, да поможет мне. Конечно. Можно уже подушку прикупить, да опробовать ее в последние летние дни. Я отчаялся? Слова сердца… внутренний голос. Что за внутренний голос? Почему именно Дэйн из Мереле? Может, память снова меня подвела, и я что-то забыл?»

Балион не находил себе места:

— Я надеюсь вернуться в Лирвалл, а потом нагрянуть сюда с войском. У его светлости триста рыцарей и тысяча латников по всему герцогству. Он заставит ответить Айхардов. Этот ублюдок убил Вурзу. — Балион сжал кулаки. — Я знал лесничего с детства. — Рыцарь встал и посмотрел в сумрачный лес, откуда они пришли. — Пойду изрублю этого Гирна.

Кагул остановил молодого рыцаря.

— Мы убили трех его солдат, — говорил воин с травинкой во рту. — За одну жизнь нам отплатили тремя. А жрец чуть ли не порушил водой его особняк. Старик, вероятно, набирает ополчение из местных и будет искать нас. Оставь пока месть. Пока. Сейчас нам нужно найти пропавшую. Мы здесь ради нее. Ради дочки его светлости. Мы почти дошли до форта.

«В младых годах я сам походил на него, — Виллен глядел на сомневающегося рыцаря, — но ошибки приучили не спешить».

— Да, — кивнул Балион спустя время. — Да, ты прав.

Кагул одобрительно потянул свои густые светлые усы. Рыцарь предложил молчанием помянуть убитого. Огонь освещал лицо Балиона, застывая в золотистых глазах. Виллен часто видел иконы с Миратайном, и божественный нарисованный лик сильно напоминал молодого рыцаря.

— Ребята, — обратился ко всем маг. — Как уже говорилось, другой мир опасен, куда опаснее нашего, знаю, в это сложно поверить, особенно после недавних событий. Необязательно идти туда всем. Если кто-то не хочет — пускай идет домой.

Все ответили ему молчанием, хотя от Леандрия прозвучали правильные слова. В форт войдет только часть группы, способная не затеряться среди неупокоенных духов и былых времен. Виллен потом скажет им. Не нужно, чтобы они все рисковали.

— Что, боишься своей феечки?

— О, узнаю сира Амора. Я уж боялся, что потерял тебя…

— Я сейчас растрогаюсь. Кстати, без бородки ты стал похож на человека.

— Кажется, я слышу зависть, ведь даже с бородой наша красавица не перестанет быть красавицей.

Рыцарь закивал с удивленным видом и показал магу большой палец.

Они снова подтрунивают друг над другом. Хорошо, что ночное происшествие не сломило их, хотя Виллен находил их юмор довольно жестоким.

— Еще раз повторюсь, всем идти не нужно. Никто не заставляет вас входить в Ландо. Не забывайте, у нас есть выбор, а вот у Бетани не было, как и у множества других пропавших во время Белой Ночи. — Маг вздохнул и грустно произнес: — И ведь если бы я не изучил вопрос и не начал расследование, об исчезнувших людях в городе и предместьях так и не говорили бы. Во дворе Лиров никто не знал. Печально, когда пропадают люди…

— Они всегда пропадают. Печально, когда никто их не ищет, — мрачно заметил Виллен. Ему порой казалось, что в мире действительно всем плевать друг на друга, и богам нет дела до собственных детей. Виллен часто спрашивал себя, прислушиваясь к шепоту ветра, почему ему не все равно. Зачем он рискует жизнью ради блага других? Почему жертвует на них время? Зачем он месяц потратил на поиски маньяка из Гисбали? Ведь те недели он мог провести с бутылкой, как предыдущие, — тогда Виллен еще не оправился после исчезновения Аннет и Луизы, отыскивая спасение в вине. Поимка убийцы не принесла того удовольствия, которое можно было получить от крепких напитков, но все же Виллен выбрал охоту за монстром.

— Иордан обмолвился, что вы были в Ландо и искали там пропавших людей. Это правда? — спросил Леандрий, поглаживая гладкий подбородок.

— Похищение семей в Витине привело меня к форту. Только забрало их не какое-то проклятие из гэльланских мифов. Их забрали люди.

— Зачем кому-то похищать людей? — взволнованно спросила Энит.

— Для заработка. В рабство. В основном ради этого.

— Но ведь у нас в Шатиньоне нет рабства…И в других королевствах нет. И за Даршорой у народов Арлена его нет.

— Это так в замке рассказывают или в книжках написано? — спросил он безобидно, но девушка нахмурилась. — У нас оно есть, хотя об этом не принято говорить, но во многих далеких странах это — часть культуры. Например, в авелинских государствах. — Виллен налил себе воды в кружку и отпил. — Мне удалось ликвидировать несколько таких групп, увозивших шатиньонцев в южные страны, либо же доставлявших их местным вельможам. Но не всегда причиной была работорговля… — Он закрутил пустую кружку в руках. «В этом никогда не было смысла…»Виллен вспомнил свои слова в подземельях Ландо, когда умирали его товарищи. Когда снова опоздал. Когда пришел Града после трехгодичного отсутствия. Снова почувствовал, как последние краски жизни, согревавшие его в те дни, уходят. — Ублюдки, похитившие близких кузнеца и живущих недалеко верадов, любят вырезать семьи просто так. — От них пахло лавандой и липой, и запах этот оставался на жертвах.

Энит прикрыла лицо ладонями и с испугом посмотрела на него, словно ребенок. «Она же еще совсем молодая… Зачем девушку взяли с собой? Ну, ничего, в деревне рядом с фортом относительно безопасно. Она, Адриан, слуги останутся там и будут ждать нашего возвращения с Долины Цилассы».

— И они повели семью кузнеца в Ландо? — спросил Каин. Ему Виллен уже кое-что рассказывал в гостинице, в Лирвалле. Может быть, и лишнего сказанул.

«Мизгири» — так прозвал их Виллен, потому что некоторые из них имели на ногах татуировки с пауками. Их от других банд отличала чрезмерная жесткость и строжайшая дисциплина. Он предполагал, что главари мизгирей — ветераны войн Шатиньона с Марелеоном. Капитаны, так и не нашедшие хороших денег спустя годы после долгих войн, привыкшие к разграблениям богатых земель Зеленых Долин. Там же они и полюбили вид людской крови. Торговля людьми, наркотики, похищения с целью выкупа — не единственная их жизнь. Было что-то еще. «Нет, это не могло быть связано с проходом в другой мир. Вряд ли эти сволочи знали о нем, — думал Виллен, — а если бы и очутились там — затерялись». Про академию волшебников Евы Этельлу, что в Богеоне, ходили неприятные слухи, будто бы ученикам для практики магических способностей вместо манекенов дают живых людей. Мизгири любили похищать кметов, которых никто не будет искать, и, бывало, что след их пропадал на севере — в королевстве Богеон. «Все может быть. У них могущественные покровители. Враг слишком силен. Были бы у меня помощники… Но эта дождливая дорога ждала меня еще тогда, когда я был мальчишкой. Суждено мне пройти ее одному».

— Да, зачем-то. Возможно, это было связано с проходом в другой мир, возможно, рыцари барона Дамиана случайно загнали их туда.

— Но ты бывал там и до этого. Несколько раз. — Дэйн впился взглядом, от которого Виллену стало неуютно. — Что ты там делал?

«Я же сказал тебе — гонялся за прошлым. Не хочу говорить об этом сейчас. Если я хочу помощи от капеллана, придется рассказать ему все, но не сейчас, не при всех. Аед Града — не их бремя. Когда они поедут обратно в Лирвалл, то расскажу».

— Пытался… Пытался кое-что поменять в своей жизни. Найти ответы, отыскать правду.

— В последнем пребывании в форте вы потеряли товарищей. Их убили упыри, которые по слухам там обитают? — спросил маг.

— Нет. Это сделал кое-кто другой. Мой противник.

— Кто твой противник?

Каин повернулся к Виллену.

— Вам не обязательно о нем знать.

— Я хочу услышать его имя, — со странной настойчивостью сказал Дэйн. — Какое у него имя?

— Аед Града.

Настала тишина в лагере. Только вечерние птицы копошились среди веток орешника, да огонь потрескивал.

«Он знает его! — подумал про себя Виллен, увидев потрясенное лицо капеллана. — Нет… Что я наделал? Навлек на них Граду».

— Или Орнелл. Писатель, летописец и художник. Так? — спросил Дэйн.

— Да. У него много имен.

— Я думал, вчерашнее виденье летописца мне померещилось, — раздраженно проговорил капеллан, начав сжимать и разжимать пальцы, оглядываясь по сторонам. — Постоянно говорил о помощи его «мальчику».

При последнем слове сердце словно ужалили. Града всех называл «мальчиками» и «девочками». Для него все люди — дети. И общается он со всеми, как с детьми.

— Это же тот молодец из трактира, кой рассказывал нам о блуждающей душе с Медвежьих Островов? — спросил Леандрий, смотря с непониманием сначала на Виллена, затем на Дэйна. — С ним что-то не так?

«С ним все не так».

— Это зло в телесном обличье, — сказал Иордан. — Бороздящее мир издавна.

— Так вы разговаривали с ним?! Не нужно было общаться… Следовало предупредить. Я не думал, что он явится вам. Он — моя напасть, не относящаяся к остальным.

— Тем не менее я встречал его четыре раза: в Лирвалле дважды, в трактире и вчера. Он просит меня помочь тебе.

«Что за игру затеял Града?»

— Вы ни о чем его не просили?! — Виллен оглядел всех. — Никаких книг и картин у него не брали?

— Нет, — неуверенно ответил капеллан, встречаясь взглядом с остальными. — Кто он такой?

Виллен приложил руку к телу, будто бы проверяя, бьется ли еще сердце.

— Неведомое. Сперва я полагал, что он может быть каким-то чародеем, тем, кому доступна власть над стихиями и иной силой, невидимой. Но я ошибался. Он… Я не знаю, что это. После тех событий… когда он похитил мою семью, я временами спрашивал, узнавал у других, не видели ли они подобного человека, слышали ли о нем что-нибудь. В надежде отыскать того, кто все-таки поможет с ним справиться. Так я встретил сестер-близнецов.

— Деланей?! — не поверил хадриец. — Она встречала его?!

— Да. Девушка, что на пару с сестрой излечивали прихожан. Раненым попал к ней. У нас было много общего, подолгу беседовали. Сказала, что он приходил к ней, приходил в отрочестве, когда ее сестра страдала от тяжелой невзгоды. И он спросил у нее, хочет ли она, чтобы Аделайн выздоровела. Она сказала "да". И сестра поправилась в тот же миг. Я пытался ей объяснить, что она в незримых кандалах, как и я, но встретил непонимание. Отказывалась верить. Считала встречу с ним благом. Не нужно ничего у него просить. Вообще не говорите с ним. Неважно, какими подарками Аед порадует вас — в итоге лишь слезы прольете.

— Почему ты с ним связан? Почему преследует тебя?

Засыпай, мальчик. В зеленых водах ты воссоединишься с семьей.

«Нет, я встречу их средь берез».

— Ему нужна моя душа.