Белое Пламя

Глава 31 (Виллен)

— Все не пойдут в форт, даже не думайте.

— Как?! — удивилась Энит словам Виллена. — Почему?!

«Девушка напориста и жаждет отыскать дорогого человека, признаю, но в катакомбах Ландо иные правила: нужно уметь отстраняться от эмоций, которые будут утаскивать непрошеного гостя во тьму, а в Долине Цилассы правил нет, там только мертвые гуляют».

— Пропадёшь ты там. Если не загрызут создания, вечно живущие во тьме, то разум оставит тебя уже на половине пути, и я ничего не смогу с этим сделать. Не способен буду уследить за всеми вами.

— Но я справлюсь! — решительно сказала девушка, хотя при упоминании о тварях, обитающих в катакомбах форта, Энит побледнела.

— Незачем рисковать. Ты останешься здесь с остальными.

Девушка бросила на всех недовольный взгляд.

— Поверь, так будет лучше, дитя, — сказал Иордан.

— Со мной пойдет Дэйн, так как он уже долгое время разговаривает с призраками, и его рассудок на месте. Если я не смогу отыскать прежний путь, ведущий к вересковым долинам, где была Бетани Лир, то капеллан сможет увидеть ее среди бесчисленных миров. Он ведь ясновидящий и смог установить с девочкой хорошую связь за последнее время, изучая её пропажу с помощью снов. К тому же у него с собой, как я понимаю, любимая вещица Бетани. Он нашёл её зеркало, а значит, в Долине не позволит разорвать образовавшуюся связь. Неважно какое расстояние их будет отделять, рано или поздно, если ребёнок жив, они встретятся. Леандрий видел в хрустальном шаре пропавшую, возможно, и он теперь связан с ней, и их мысли будут сплетаться среди разных миров.

— Я никого не видел в шаре, — заметил маг. — Лишь предположил, что она в Долине Цилассы, так как стала жертвой Проклятия Белой Ночи. Вряд ли это приведет меня к Бетани.

— Так кто идет? Ты, Дэйн, кто еще? Давайте я, — предложил Балион.

«Этот парень сильный, духом тоже. — Виллен оценивал рыцаря. — Но и этого недостаточно. Будет на поверхности вместе с остальными».

— Я и Дэйн, больше никто там не нужен.

На Виллена поглядели так, как на Амора, когда рыцарь произнес запоминающуюся речь.

— А зачем мы вообще тогда отправились такой толпой, если для спасения дитя нужно всего два человека? — спросил Балион.

— Эх, — вздохнул Виллен, — ну коль уж так не терпится, то идемте, давайте. Все вместе, и вернется по итогу пара человек, а девочку так и не найдем. Вы этого хотите? Я предлагаю возможность, при которой никто не пострадает. Хватит и двух человек. Но решать вам. — Он скрестил руки и стал дожидаться желающих побродить в темноте, однако все молчали, и Балион тоже. Каин вызвался немногим позже.

— Буду с вами, — сказал аден.

Виллен не был против. Каин быстр, свиреп и силен, способен видеть в темноте, а людские призраки вряд ли смогут довлеть над представителем иной расы, который не верит в богов.

Завтра на заре они отправятся к форту. Он рассказал Дэйну и Каину об опасностях в катакомбах. В туннелях и маленьких комнатах по ночам блуждают мертвецы, на нижних этажах аджины с зубами, как у пираний, и снежными глазами вслушиваются в песни верхнего мира, а обнаженные ночницы обгладывают кости похищенных детей. Есть и другие создания, описать которых невозможно. Виллен слышал вой, доносящийся из разваливающихся стен, вселяющий страх. Человек не должен сталкиваться с таким, как и с Аедом Градой. Возможно, капеллан все же найдет способ одолеть летописца, ведь Дэйн обладает огромными знаниями. Он — ясновидец, тот, кто разговаривает с мертвыми. Всяко есть возможность изгнать чудовище из нашего мира. «Надо будет поговорить с ним еще раз, когда они все поедут обратно в Лирвалл, с девочкой или без нее». Внутренний голос привел блуждающего меж мирами к выжившему в бесцветном огне. «Слова сердца. — Виллен прижал ладонь к телу и посмотрел на синеву. — Они ведь ведут к чему-то. Смысл должен быть».

Откровение ведьмы, пожелавшей у Грады молодости и силы, поразили Виллена. Ему стало так жаль ее, ведь Астра даже не представляет какого рода «испытание» встретит. В мире Аеда Грады море комнат, наполненных книгами и картинами, в которых несчастные, пожелавшие что-то у летописца и не подозревавшие, что за создание перед ними, теряются и так и не находят выход. Он заставил смотреть Виллена, когда последний был подростком, за задолжавшим душу купцом.

Виллен пытался поговорить с Сирилом, выведать, откуда тот знает о летописце, и почему произнес те речи. Слуга ведьмы молчал и играл в дурачка. Астра понятия не имела, что Сирил способен на такое. «Раньше пару раз он говорил странные вещи, будто бы в него кто-то иной вселился. Но суть та была о Белоликом, о землях гэльланов и прошедших веках. Никогда не упоминал… Граду, — поделилась ведьма, ранее поплакавшая в одиночестве. — Быть может, он и не вернется? Вдруг забыл про меня, как я про него?». — «Аед и не уходил от тебя, он все эти годы стоит рядом с тобой, смотрит днем и ночью, не отводя взгляда». — «Не пугай меня!» — «Он за всеми так следит, просто не всегда показывается… Меня же почему-то терзал с самого детства».

Летописец в последние года появляется чаще. Больше разговоров о нем. Грядут перемены, и Арлену придется выстоять. Иордан временами рассказывает про свое пресловутое пророчество, про Кровавую Луну и Пруд Грез. Про забытый город Иши и письмена из Валидии. Мошенники в рясах на дорогах и в гаванях не упускают случая поговорить о битве огня и холода, о Конце Времен. Виллен сам столкнулся с такими в Готее, когда следил за законом в городе. «Алид нир Вал — наше спасение, — излагал проповедник в черном вретище и с авелинским акцентом, когда он натирал собачьим жиром грудь улыбающейся жертвы. Одежды закрывали все его тело, кроме янтарных глаз. — Отдайте одну жизнь сейчас и спасете тысячи в будущем». Зараза, пришедшая с юга. Виллен помнил. Нравится людям слышать о заканчивающихся днях и грядущих «спасителях». Видимо, таким мечтателям судьба всегда улыбалась, и они не знавали житейских трудностей, либо же они безумцы. Если речи Иордана имеют хоть частичку истины, то Града пытается собрать побольше душ в свое Изумрудное Море, прежде чем люди встретятся с напастью.

«Но мне это только кажется, — думал Виллен. — Града не уходит и мучает живых неустанно. А хадриец… Я не виню его ни в чем. Человеку с юга в королевствах марбеллов тяжко без придуманной легенды. Хотя что тут придумывать? Он мог бы и признаться, а не рассказывать об авелинских пророчествах. Мне-то мог бы открыться. В краях, где солнце суровее к живым, дар создавать воду мог приравнять Иордана к божеству. Общины отдали бы все, чтобы иметь у себя в семьях такое «чудо». А для пустынных владык жрец мог быть орудием к власти. Хадрийцу больше сорока, он жив и путешествует по северу. Легко догадаться, что его привел сюда не Пруд Грез, а желание остаться в живых».

— Друг мой, почему ты смотришь на эти березы? Они о чем-то напоминают тебе? — Жрец приблизился. В белом одеянии, улыбчивый, с орлиным носом и черными кудрями.

«Друг… Поэтому ты отправился в Лирвалл со мной. Хотел впечатлить Лиров даром. Желал, чтобы Бриан Апло взял тебя под крыло. Ты ведь так расстроился, когда граф не отправил помощь в лечебницу Белинды, когда толпа напала на нас. Забыл он про жреца, заинтересовавшего его на празднике Жизни. Покровительство марбелльских господ — твоя греза, а не пруд… и не помощь мне».

— Да нет, так, красивая тут природа.

«Просто мог бы и рассказать правду, хотя дело твое. Ты был рядом все это время, подбадривал и говорил, что Аннет и Луиза живы, и нужно слушать голос сердца. Ты и Деланей заставили меня поверить, что семью еще можно найти. А еще вытащил меня из реки, когда я хотел унестись далеко. Спасибо тебе, Иордан, что ты был рядом, я… Почему я говорю это про себя?! Поблагодари его! Откройся и скажи ему!»

— Спасибо тебе, Иордан, что ты был рядом, я очень это ценю.

— Ты так говоришь, будто бы мы больше не увидимся, — усмехнулся хадриец. — Я рад, Виллен, что наши судьбы пересеклись подобным образом. Ты понимаешь, что всё было неспроста? Когда я вытащил тебя из реки; Каин, которого спас Адон и уготовил ему великую миссию. Дэйн из Мереле… Судьба сплела нас вместе. Я рад, что повстречал тебя.

«Надеюсь, ты найдешь защиту и новый дом на севере, когда юг прогнал одаривающего водой…. И я надеюсь, что ты не Града, Иордан».

Летописец мог принимать любой облик, и Виллен боялся, что Аед Града мог появиться в образе южанина, чтобы и дальше издеваться над потерявшим семью человеком. «Чудовищу не нужна моя смерть, пока я не отдам ему душу, уснув в летнюю пору». Виллен иногда задумывался, а вдруг кто-то из группы и есть Града, скрывающийся под маской, но быстро отбрасывал такие мысли.

Жизнь меняется. Виллен понимает, что он на решающем этапе. «Либо сейчас, либо никогда», — сказал он себе, потирая ладони. Судьба разлучила его с матерью, барон выгнал из города, в котором Виллен следил за законом, пожары отобрали дом посреди берез, Аед похитил семью и умертвил друзей, мизгири изнасиловали и убили множество детей, родителям которых Виллен обещал привести пропавших домой, но сам он еще не потерял себя. Тело ноет от шрамов, а рана, нанесенная Агелором Безумным, будет мучить всю жизнь, как и остальные, но Виллен еще столько может сделать. Мизгири все еще свирепствуют в Шатиньоне и Прадене. Преступные банды по-прежнему сильны в крупных городах, хотя он и потрепал бандитскую сволочь за последнюю дюжину лет, именно Виллен убил Арика Светлого — именитого преступника, державшего в страхе половину Анерона. Он сбросил голову бандита, объявившего себя богом, и та покатилась по ступеням разрушенного дворца одного из гэльланских царей. Тысячи глаз видели смерть главаря, тысячи поняли, что и боги могут быть смертны. «Еще много можно сделать, остались обещания… Слишком многим хочу помочь».

На городских улочках, когда Виллен был ребенком, дети издевались над слабыми, и он всегда вставал на защиту угнетенных, возвращаясь домой с синяками. В детстве знакомая матери говорила ему: «Нельзя помочь всем, мальчик, порой стоит обращать внимание и на тех, кто доверился тебе». Виллен смутно помнил ее, временами она навещала мать, но потом перестала появляться.

Где-то далеко громыхало. Ветер шевелил рябину и вишню, на которой Виллен выискивал плоды покрупнее, когда сгорбленная старушка в платочке обратилась к нему:

— Здравствуй, милок. Помню тебя, бывал тут раньше.

— Останавливался, да. — Он кивнул ей.

— Мой муж хотел бы видеть тебя… Он и в прошлый раз намеревался поговорить, но сейчас ему это нужнее всего. Пойдем со мной, милок.

Она повела его к избе, располагавшейся недалеко от мельницы. Внутри на полатях лежал больной старик в красноватой, узорчатой власянице. Как только он увидел Виллена, то с трудом приподнялся на локте.

— Спасибо, что пришли, сударь. Я знал, вы появитесь…

Старушка угостила супом из крапивы и щавеля, дала горбушку хлеба и куриные яйца. Виллен сначала отказался, но хозяйка была настойчива.

— Белоликий похитил нашу дочь, внучку и внука. — Старик тяжело закашлял. — Ему следовало забрать меня. Негоже отбирать молодых, им еще жить и детей делать. — Жена его зарыдала и протерла глаза. — Не так давно они и еще два мужика в деревне исчезли.

— Я здесь, чтобы помочь капеллану найти племянницу короля…

— Знаю, сударь. Белоликий приходит из Долины, где-то там его избушка, в которой он держит похищенных. Так он берет плату, несправедливую. И вы ведь отправляетесь туда… Снова. Лишь вы можете привести их обратно, если они еще живы… Моя Долорес. Мелани и маленький Иорек. Вы попробуете? — Старик еще рассказал про своих близких.

— Откуда знаешь про избушку? Почему решил, что Белоликий обитает в другом мире?

— Ведьма так сказала, ей незачем врать, ведь он забирал и ее подруг.

Виллен вздохнул и положил деревянную ложку на пустую миску. Сбросил хлебные крошки с ладоней.

— Попытаюсь. Если увижу, то, конечно, верну.

Когда он был в Долине Цилассы, то два раза оказывался посреди вересковых просторов, скрывавших красный дом. Там была Бетани Лир — стояла впереди всех и махала Виллену. «Они просили о помощи, но я не мог к ним приблизиться, прошлое утягивало назад». Видел дочку герцога среди вереска до ее исчезновения, это странно. Как Виллен сказал Дэйну ранее, он мог увидеть будущее… Либо Бетани бывала в ином мире и раньше. Капеллан предположил, что человек с белым лицом, которому тут приносят дары, мог похитить и племянницу короля. Ее и близких этой пожилой пары можно встретить в одном месте, в одном доме. Красный дом.

— Я знаю, кто вы, Виллен. Вы — герой, который привез обратно в Шатиньон детей, увезенных в авелинские государства.

«Был бы героем, если бы привез всех».

— Кто обо мне рассказал?

— Мельник, а ему женщина, остановившаяся у нас в гостинице. Она поведала, что вы рыцарь и ей хотелось бы иметь такого сына.

С каждым годом на Виллена обращало внимание все больше лиц. Борьба с бандитской мразью порождала молву о мстителе, и во всю заговорили о нем в трактирах, когда убийство Арика Светлого увидели все жители Нэрта. Тысячи глаз смотрели на Виллена, убившего их божество. А то, о чем говорил старик, произошло четыре года назад. Мизгири продали около ста крестьянских детей купцам из республики Бертиадо, а там уже похищенных поместили на галеи авелинских работорговцев и повезли по морю к берегам Цилонии, в дома терпимости. Самое долгое путешествие на его памяти, оставившее горечь.

— Я лишь делал то, что должен был сделать любой человек.

— Возьмите, сударь, — сказал старик, и протянул несколько медяков с серебряным ореном.

— Нет, оставьте себе.

— Возьмите…

— Мне ничего не нужно. Я постараюсь их найти и привести обратно, как и остальных забранных Белоликим.

Он вышел из избы и прошел чуть дальше, к мельнице. Насладился ветром, несущим аромат цветов с холмов, и глянул на березовую рощу. Тепло и волнение окутало его внутри.

«Аннет, Луиза, я скоро приду к вам…»

— Ты уж верни мне мою невесту, герой.

Недобрый, наглый голос пронзил тишину. Виллен медленно повернул голову. Высокий и широкий в плечах человек стоял недалеко. Длинную залатанную рубаху колыхал ветер, открывая рубцы на животе. Чужак не моргал, и мертвые глаза его вцепились в Виллена, как когти.

— Невесту?

— Мелани. Мою последнюю, самую маленькую… А их у меня много. Мне ее обещали, а сраный Белоликий утащил к себе.

Заговоренный. Так вот, какой он. Раньше Виллен его не видел.

— Что еще хочешь?

Благословленный Мотыльком улыбнулся и ушел. У Виллена зачесались кулаки.