Белое Пламя

Глава 16 (Дэйн)

Голова болела так, будто бы вчера он смешал и выпил все крепкие напитки мира. Недоброе утро слепило его беспощадным солнцем, а затерявшееся одеяло не укрывало от холода зари. Дэйн простонал, проклиная все на свете. Схватив помятую простыню, он безуспешно пытался ею укрыться.

— Просыпайся. Времечко-то ждать не будет.

Слова разбудили его. Кто-то находился в комнате.

— Сына, ты на кой так нажрался?

— Я не пил… Видимо, отравился едой на празднике… Вурза… — Лесничий держал в руках причудливую шапочку, усеянную дюжиной вороньих перьев. Одет он был в тугую куртку из светлой кожи, плечи и руки которой также имели перья разных птиц. Множество мелких карманов чем-то набиты. Остается только гадать, что лесничий с собой таскает. Возраст не сгорбил Вурзу, но отнял былое здоровье: невысокий и худой, тем не менее старик не потерял в ловкости. — Какого хрена ты тут делаешь?..

— Мда, вижу, как не пил, — сказал лесничий, цокнув языком. — Лиры послали меня. Кое-кто хочет достичь деревни Вевит в Анероне.

— Да, там рядом форт Ландо.

— Как мне проглаголали, ты, сына, будешь среди тех, кто отправится туда. — Вурза достал бурдюк с водой и дал попить Дэйну. — Я тоже с вами буду, — заботливо сказал он и улыбнулся. — Кому-то ведь надо показывать дорогу, когда леса не приветствуют гостей.

— Сколько людей будет?

— Пока не ведаю, но точно больше дюжины. Последний раз пару лет назад бывал на дорогах Анерона и тамошних рощах — спокойненько все. Бандитскую мразь не встречал, хотя, может, и повезло просто. Много люда и не надо в путешествие.

— Скоро буду.

— Поторопись, сына, — сказал лесничий и ушел.

Дэйн приподнялся и огляделся: в комнате властвовал беспорядок. Он прикоснулся к телу, поняв, что лег спать в одежде. Рубашка и брюки мятые, все мятое. Только он с трудом встал на ноги, начав искать одеяло, как услышал поднимающиеся по лестнице шаги. В комнату вошла Айла.

— Хорошо отметили праздник? В следующие дни также будет?

— Вы… — начал Дэйн, потерев заспанные глаза. — Что это за настой вчера был? Зачем вы это сделали?

— Обычный настой из лимонника… Дэйн, вы много вина выпили перед сном…

— Неужели? После вашего напитка я видел галлюцинации.

— Вечером вы вернулись подвыпившим. Так и подумала, вам будет мало, и вы попросите несколько моих вин.

— Да? А к вам я, случайно, не приставал? — он нашел в себе силы усмехнуться.

— Посмотрите туда, — сказала верадка, указав на стол. На поверхности лежали две пустые бутылки и еще одна под столом.

Дэйн перестал улыбаться, переменившись в лице. Подойдя к столу и рассмотрев все, он отыскал зеркальце Бетани и взглянул в отражение. Губы темно-синие от виноградного нектара. Он пил вчера, да, но лишь в зале Лиров. И на трезвых ногах пришел в дом Айлы… Или нет?..

— Я уберу тут все. Вам нужно идти.

Он оглядел комнату: кусочки кувшина разбросаны везде, на столе красные, липкие пятна, табурет валялся, вываленные вещи из шкафа. Книги Бетани лежали стопкой в целости на полу.

— Извините, я… Видимо…

— Все хорошо.

В молчании, собрав вещи, он пошел к двери.

— Кто такой Орнелл? — неожиданно задала вопрос верадка.

— Орнелл? — переспросил он. — Знакомых с таким именем у меня нет.

— Молодой мужчина вечером постучал в дверь и назвал себя так. Попросил о встрече с вами.

— Не Адриан?

— Нет. Его имя я запомнила. Ну и сказала, что вы спите… Он ушел.

— Видимо кто-то из местных пришел просить о помощи… — Дэйн протер веки и разгладил волосы. — Извините за беспорядок.

— Нам не привыкать, — сказала она кротким голосом.

Он понял, к чему она вела: верады и в нынешние дни ощущали воинственность марбеллов, но последние также страдали от мстительного нрава первых народов Арлена. Битва у Стылой Седловины возле Даршоры произошла чуть более века назад, когда предки Айлы окончательно покорились завоевателям, но года так и не отпустили враждебность между народами. И, видимо, верадка с семьей успела ощутить горесть недопонимания былых времен — погромы случались и сейчас.

— Спасибо за очаг и уют, Айла. Жаль, прощание немного испоганил я.

— Спасибо за то, что пришли к нам. И за благословение.

Их вчерашняя просьба действительно имела место быть. Отец с дочерью склонились перед ним в алом свете огня камина. Дэйн сказал бы, что событие это оказалось страннее, чем застолье Лиров и последующий ночной бред.

Вот и настало время покинуть их. Проходя через только оживающий рынок, когда торговцы принимают привезенные кучерами товары и начинают раскладывать их на прилавки, Дэйну погрустнело: одинокая беловолосая женщина, видимо, потерявшая детей, и ее величественный (он не мог никак иначе описать Аберона) отец, время от времени навещающий дочь. Любящий и оберегающий свое чадо. Они неожиданно, когда пора прощания вот-то должна была приблизиться, попросили у него благословения, надеясь изменить свою жизнь. Дэйн остановился и оглянулся на пройденную дорогу, ведущую к дому верадки: он надеется, что у них все будет хорошо. Ощутив, как из сердца увядает радость, Дэйн с болью закрыл глаза, отвернулся от принявшего его порога и отправился к замку Лиров, но сначала решил зайти в лечебницу Белинды — как раз по пути. Вчера потерявшего сознание Иордана отнесли туда, и у Дэйна возникли вопросы к хадрийцу насчет человека, бывавшего в ином мире.

Когда он отыскал жреца, то увидел, как над его койкой возвышался Бриан Апло. Граф не переставал о чем-то говорить. Дэйн решил приблизиться, но в разговор не влезать.

— Когда ты потерял сознание, они не знали, что с тобой делать, потому что тебя никто доселе не знавал, никто не видел твое лицо. И если бы не я, то плохи были бы твои дела. Мне ты показался очень интересной персоной, а потому за тобой тут поухаживают.

Иордан внимательно слушал, молчал, выжидал.

— Ты превратил кровь в воду, я сам это видел, все мы видели… Мое время стоит дорого, как и мое предложение, отказаться от которого невозможно, если ты сейчас, — Бриан протянул ему кубок с вином, — превратишь это в воду, то, обещаю, ты познаешь новую жизнь. Сделай сейчас и согласись работать на меня. Не смей раздумывать, подобный дар опасен, но у меня ты будешь под защитой.

Хадриец взял кубок и положил его на тумбу.

— Превращу, но потом. Я согласен поработать.

— Отлично, — закивал граф. — Когда поправишься, отыщи мой дом на Вернской аллее. Нам будет о чем поговорить.

Кудри Иордана непослушно устилали вспотевшее лицо, болезненное выражение которого еще долго будет со жрецом. Когда приблизился Дэйн, хадриец возрадовался.

— Ты ведь из ордена? Белый Огонь пылает в твоём сердце?

— Пожалуйста… Без красивого словца. Ты говорил про человека, который не раз бывал в другом мире, — с холодом проговорил Дэйн, пододвинув табуретку и сев на неё. — Где он? Его помощь нам бы пригодилась.

— Его зовут Виллен. Он близко к Лирваллу, возможно, завтра будет здесь.

— Ждать не можем. Мы уже сегодня отправляемся.

— Говорил он, что у него также есть сведения о пропавшей, которые могут сильно помочь.

— Что за сведения? Знаешь?

— Нет. Но много разговоров было о тебе. Ему нужна твоя помощь.

Лицо Дэйна не изменилось, оно ожидало подробностей.

— Виллен полагает, что человек из Белого Пламени — именно ты — способен благодаря своему дару помочь ему.

От Дэйна пошло тягостное молчание, он прислонил ладонь к подбородку.

— Могу попробовать перенести поход на завтра, но сомневаюсь, что…

— Не теряйте времени, Дэйн, идите, мы просто пойдём за вами, чуть позже.

Дэйн, недовольно помотав головой, указал жрецу на ногу.

— Как ты-то пойдёшь с такой раной?

— Всё в порядке, она заживает. Я смогу. Мы нагоним вас вскоре и вместе отправимся в Анерон.

Конечно, Дэйн еще бы поспрашивал жреца про некоего Виллена, но время торопит, нужно идти к герцогу.

Лысеющий Вилдэр Лир находился у себя в покоях, рассматривая коллекцию нагрудников. Балион Кронвер и Ойген Магдебор проводили Дэйна к герцогу, ожидавшего его.

Рядом суетился согбенный шут-коротышка, лицо которого измазано синей и черной краской. Вся его шутовская одежда, в том числе и колпак, небрежно покрыты пятнами красок. У входа в помещение стояли два стража из личной гвардии Вилдэра. В блестящих лезвиях огромных секир отражались все гости, вознамерившиеся встретиться с хозяином замка и города.

— Проходи, капеллан. Нам нужно поговорить, — произнес герцог, притронувшись к доспеху с выгравированными воронами.

— Ваша светлость, мне сказали, мы отправляемся сегодня?

— Да, временить не будем. — Вилдэр приблизился к Дэйну и внимательно посмотрел на него. Сейчас герцог рядом и может хорошо разглядеть Дэйна. Конечно, можно быть уверенным, он рассматривает бесцветные глаза. Они-то всегда привлекают внимание. — Я выделю вам хороших воинов. Балион, — сказал герцог и подошел к рыцарю, положив руку на плечо парня, — пойдет с вами. Амор тоже решил присоединиться.

Дэйн не был удивлен, Амор Рейн — человек непредсказуемый, любящий искать опасные приключения. Не сказать, что новость прямо обрадовала, но умения рыцаря очень помогут им.

— Я не хотел бы отпускать Энит, но девчонка так хочет пойти, что сама сбежит, ежели я откажу…

— Ты отказал себе в здравомыслии, когда поверил в чудеса! — неожиданно воскликнул шут и затарабанил по бубну, который находился в руках. — Доколе простофили будут вести хоровод?!

— Помолчи, Вого. Не мешай, — к удивлению Дэйна герцог это произнес спокойным голосом.

Шут заверещал, подбросил инструмент вверх, выполнил кувырок с ловкостью кошки и успел схватить бубен.

Вилдэр, печально выдохнув, перевел взгляд на Балиона и продолжил:

— Приглядывай за ней.

— Я не дам кому-либо причинить ей боль, — уверенно произнес рыцарь.

— Конечно, в ее теле сила Предка, и Миратайн одарил нашу Энит огненным поцелуем, но она по прежнему осталась той девочкой из приюта… — Глаза его опустились. — Девочкой, ставшей старшей сестрой для моей Бетани…

— Что можно сказать о мире, когда старшие сестры хоронят младших? — Шут закружил меж ними, играя на инструменте.

— Вого, прекрати.

— Прекрати жить прошлым — Предок умер! И ежели он и подарил что-либо рыжухе, то не поцелуй, а предсмертный выдох!

Дэйн видел мало шутов за жизнь, но те несколько никак не вызывали у него восторга. Все они должны были веселить. Еще ни у кого это не получалось, так как шутили плохо. Этот не шутил — он угнетал.

— Эх, Вого… — Вилдэр помотал головой. — Она вернется, Миратайн поможет нам.

— Ты до сих пор не знаешь, кто похитил твою дочь! Значит, ты — глупый герцог! — шут, словно малое дитя, снова зашумел бубном. — Доколе глупые люди будут править?! А?! Глупый герцог — глупый конец!

Слова Вого изнуряли отца Бетани, но злость на шута он не направлял. Дерзость не задевала его. Откуда у коротышки такие привилегии, призадумался Дэйн.

— Балион, проводи его.

Рыцарь схватил шута за разноцветный воротник и поднял словно щенка, потащив к дверям. Вого выронил инструмент, когда пытался защититься от Балиона.

— Нет! Дайте мне вещицу! — Весь задор коротышки исчез, сам он чуть ли не заплакал: — Она принадлежала моему сыну! Дайте мне ее… Это моего сына…

— Ойген, — обратился герцог ко второму рыцарю.

Получив бубен, шут обрадовался и снова затарабанил по нему, начав что-то рассказывать. Когда они скрылись за дверью, Вилдэр приказал Ойгену выйти. Теперь они остались одни в помещении.

Герцог, видя недоуменное выражение на лице Дэйна, сказал:

— Я вырос вместе с Велерадом. Да, это его настоящее имя. Только ему я позволяю такое общение… — Вилдэр снова подошел к коллекции доспехов. — Когда я и Алион были детьми, он, будучи уже юношей, заботился о нас. Мы воспринимали его как сверстника и еще одного брата. Когда мы подросли, я не хотел, чтобы он и дальше прислуживал отцу, собираясь дать ему хорошую должность при дворе, но Велерад предпочитал роль неприметного коротышки, время от времени подрабатывая шутом, имя которому он сам придумал. Только потом я осознал, что он все делал правильно. Некоторые говорят, маленький человек может отбрасывать огромную тень. Верно, но тень рано или поздно уменьшится, а коротышка не вырастет… И тем не менее, несмотря на осторожность, Велерад познал печаль, и Вого поглотил моего друга, сохранив ему ум, но съев рассудок.

Дэйн скрестил руки, внимательно смотря на герцога, понимая, к чему тот ведет.

— Получается, только в образе шута он может продолжать жить, — сделал вывод Дэйн.

— Да, — оживленно ответил удивленный Вилдэр. — Да, именно так. Ты понял сразу, а мне потребовалась дюжина лет… Бетани также говорила и жалела его. Удивительно, как такая мысль могла прийти в голову ребенку… Когда вернешься с Ландо, ты можешь попробовать вернуть мне Велерада? Моя вторая просьба.

Так девочка общалась с ним? Дэйну никто не говорил про шута, но если бы и сказали, разговора все равно не получилось — Вого прибыл только вчера с герцогом и его свитой. Они отправляются сегодня, у него мало времени, но может, все же, шут успеет рассказать что-то важное.

— Попытаюсь, ваша светлость, — коротко ответил Дэйн.

Они еще немного поговорили; попрощались молча. Нужно найти шута.

Вого бегал по коридорам первого этажа, словно играл в догонялки с кем-то невидимым. Счастливый и беззаботный.

— Избранному что-то потребовалось от маломерка — значит, не зря прожил жизнь, — встретил его шут словами и засмеялся.

— Вого, с дочкой его светлости ты общался? Она говорила тебе что-нибудь такое… что-нибудь… что помогло бы ее отыскать?

— Зачем ее искать, когда она в хорошем месте? А из хороших мест не возвращаются! Не ведаю, где это. Но она не вернётся! Из-за наших измазанных кровью рук сия беда!

Речь эту слышал Дэйн во сне и в недавнем бреду.

— Это — вывод из слов, произнесенных Аделаидой вчера вечером?

— Я знал это и раньше.

— Откуда?

— Сама девочка поведала мне.

— Что?

— Она рассказала, как мечтает уйти далеко-далеко, подальше ото всех. И… Она ушла, обвинив в событии родителей, братьев, окружение, но только не себя.

— Бетани об этом еще кому-нибудь говорила?

— Нет, только мне! Даже с рыжухой таким не делилась!

— А откуда Аделаида знала об этом?

— А ты как думаешь, ясновидец?! — саркастично спросил шут.

— Ты ей рассказал… Вчера, еще до застолья.

— Догадливый!

— И почему же такие подробности ты рассказываешь невесть кому?

— Она пообещала вернуть из того света моего сына! Мой сын вернется! И я верну ему его любимую игрушку!

Вого еще много полезного может сказать, но времени мало, а если шут отправится с ними? Вилдэр, наверное, не отпустит его.

— Ты любишь путешествия, Вого? Поехали с нами. Быть может, мы встретим Бетани.

— Ежели тени можно испугаться, то коротышки — нет! Маленькому человеку лучше оставаться незаметным! Поэтому я прожил столь много! — выдал он и побежал дальше по коридорам, стуча по бубну.

В главном зале суетились люди, у стен слуги складывали припасы, ящики и выносили на улицу. Кто-то прощался друг с другом.

В отдалении от всех Адриан разговаривал с седой женщиной, видимо, — сестра Вэя. На ней тоже надето серое одеяние Десяти Пророков.

— Я переживаю за тебя… Ты точно уверен в своем намерении? Может, останешься?

— Уверен.

— Вот, держи, — перешла женщина на шепот, отдав юноше прозрачную склянку со светящейся синей жидкостью. Пробка с болтавшейся цепочкой имела вид ладони. — Это слезы Создателя, самое ценное, что у меня есть…

От изумления Адриан открыл рот.

— Откуда это у тебя?!

— Неважно. — Женщина взяла руку воспитанника и передала склянку. — Если тьма окружит, и выхода не будет, открой… и Создатель убережет тебя.

Они неловко попрощались, и юноша, увидев наблюдавшего за ним Дэйна, приблизился.

— Ты — молодец, — сказал Дэйн, кивнув парню, — когда никто не хотел брать на себя ответственность, ты решительно заявил о себе, вознамерившись отыскать близкого человека в предстоящем путешествии.

— Я должен был это сделать.

— Видимо, редкая вещица, а? — спросил Дэйн, по-дружески заулыбавшись, глазами указав на спрятанную во внутреннем кармане одеяния склянку.

У последователей Десяти Пророков, несмотря на молодой возраст их верования, всяких реликвий, артефактов, как-то связанных с их духовными лицами и воинами скопилось предостаточно. О сосудах со странной синей жидкостью, именуемых «Божьими слезами», Дэйн и раньше слышал. Им якобы приписывались чудодейственные свойства. Как это поможет в путешествии, Дэйн не знал.

— Да… Не думал, что она отдаст мне такое.

— Надеюсь, пригодится.

Люди потихоньку выходили на улицу, и когда народ поредел, одна пара приковала к себе внимание: Аделаида вместе с ее здоровым сопровождающим. Мужчина чуть ли не на колени встал, чтобы она могла поравняться с ним. Что-то говорила ему на ухо. Они не родственники, но неразрывно чем-то связаны. Странная пара, подумал Дэйн.

Приобняв и поцеловав спутника в лоб, она приблизилась.

— Я бы хотела отправиться с вами, но, к сожалению, не могу…

«И на том спасибо, — хотел ответить Дэйн. — Только пространных и несуразных речей в дороге не хватало от неизвестной женщины с непонятными способностями». Бриан Апло собрал вокруг себя разный контингент, и обычному человеку в свите графа места нет. Кто она такая? Что умеет? Одно точно — многое знает. Возможно, тоже видит сны. Ну, да, она же сама ему об этом сказала на застолье. Сила, исходящая от нее и довлеющая над всем остальным, чувствуется и утром.

— Это, конечно же, очень печально… — ответил Дэйн.

— Но моя кровь составит вам компанию. — Женщина посмотрела на спутника. — Его зовут Дантей — мой защитник, мой друг. Он любит молчать, ибо понял, что слова чаще приносят горесть, нежели радость, а потому в своем перерождении решил отказаться от них, как и от своего прошлого. В вашем нелегком путешествии будет он оберегать вас и, так как в прошлой жизни избрал он тернистый путь рыцаря, то не подпустит своей силой и мастерством смерть близко к вам, покуда сам не отдаст себя ей. Прежняя жизнь его, рыцарская, так сказать, была полна пороков, и сколько несчастия принес он другим, но сколько дел во благо совершил он, родившись заново, встретив меня.

— А если я не хочу, чтобы еще кто-то с нами отправлялся?

Тяжелый взор железных глаз его, которые направились на Дэйна, нелегко выдержать.

— Герцог одобрил. Ты еще вспомнишь мою милость, когда Дантей спасет ваши жизни.

Аделаида подправила волосы и с материнской теплотой обратилась к Адриану:

— Значит, ты искупишь за всех грехи? Какой храбрый, — выдала она и подошла к юноше поближе. Гладко провела пальцами по его щеке, словно они влюбленные. Руки ее все в тех же черных перчатках. — Ведь мечтал о таком, да, Адриан? Видел их взгляды после своей речи? Они зауважали тебя, а ведь нужно было только сказать о себе с большой буквы… Ты не пожалеешь о выборе?

Адриан слегка растерян от такого внимания, он не знал, как реагировать, да и Дэйн тоже.

— Пускай удача всегда будет улыбаться вам, — обратилась она ко всем, — и в итоге приведет к дочери завоевателей.

Уже на улице и Лейдал объявился, пожелав им хорошего пути.

В том бреду лицо сенешаля походило на мертвое. Из его синего рта, бесцветных глаз вылезали, подобно дождевым червям, струйки белого огня. Неприязнь к Лейдалу сменилась на жалость, и Дэйн не понимал, почему ему сейчас скорбно, когда он глядит на сенешаля.

— Что-то не так?

Каждый раз, когда Дэйн видит его — он видит горящего Лейдала.

— Береги себя.