Белое Пламя

Глава 17 (Дэйн)

Ему хотелось увидеть солнце, но свинцовое небо сегодня недружелюбно, еще и дождями решило сопроводить.

Дэйн стряхнул с темного плаща скопившуюся воду, брызги попали в глаза его кобыле, та недовольно фыркнула. Он подправил серебряную брошь в виде огня и еще раз обернулся, чтобы рассмотреть большую часть группы.

Их сопровождало несколько вьючных коней, несущих в сумках различные припасыи еду. Три слуги, обязанные готовить пищу для группы, разводить костры, если будет необходимо — ставить палатки и выполнять другие мелкие поручения, на старых лошадях следовали подле и приглядывали за вьюками. Леандрий на веселой ноте разговаривал с Амором; маг достал из сумки хрустальный шар и начал что-то долго объяснять рыцарю, последний с интересом слушал. Оруженосец Амора совсем не походил на своего яркого хозяина: в печальном молчании, неказистый, он следовал вперед. Адриан и Энит общались, разглядывая околоток. Дантей с непреклонным видом смотрел куда-то вдаль и ни с кем не разговаривал.

Позади всех, словно они вовсе чужаки, — шли шестеро всадников. Не рыцари — обычные воины, посланные герцогом. Самый главный из них — светловолосый и коренастый, частенько потягивающий себя за концы густых усов, — жевал травинку и посвистывал песню.

Рядом с ним поравнялись Балион с Вурзой.

— Вечереет, ребята. Ща остановимся в одном селении, переночуем, — сказал лесничий.

— А места-то будут? Быть может, палатки поставить? — поинтересовался Дэйн.

— Есть там гостиница, комнат много. Ничего, сына, поместимся.

— Надеюсь, неприятностей не встретим. — Балион сжал кулак, и его влажная перчатка из железа заблестела при показавшемся светиле. — В последний раз, когда останавливался в заведении вне города, пришлось поучаствовать в массовой драке.

Решили заночевать в деревне, что располагалась недалеко от дороги. Зашли в трактир местный, и что удивило их: для такого часа постояльцев маловато, учитывая размеры поселения, и внутри находились стражники с гербами рычащей медведицы на золотистом поле — солдаты Айхардов. Один из них, в железном и закрытом шлеме, высморкнулся и, увидев, что гости знатные, спросил прилежно у них: «Кто такие и чего тута делаете?» Те, в свою очередь, также поинтересовались, что здесь произошло. Оказалось, совсем недавно здесь устроил дебош здоровяк, а кто-то говорил, что ещё и слепой. Жестоко умертвил четверых, при этом один из убитых хозяин заведения — Флорис. Его дочь, видевшая расправу, говорила, что это был «демон».

Но даже при господстве печального часа в трактире ощущалась уютная обстановка, создаваемая несколькими торговцами и стражниками, решившими раскрасить вечер хорошей выпивкой, и игрой в кости.

Среди присутствующих Дэйн увидел Аеда Граду, с которым не так давно беседовал. В этот раз на нём были одежды знатные, привлекавшие внимание; неспешно потягивал он вино. Дэйн уже привык, что благодаря дару, за ним частенько ходят другие, ищут помощь и возможность поговорить. Как бы за ним толпы не стали ходить после помощи Лирам. В любом случае, лишними деньги не бывают.

Подойдя к летописцу, Дэйн сам завязал разговор:

— Надо же, у меня есть восторженный поклонник.

— О, огонёк, я и не заметил тебя! Правда-правда! — иронично произнёс Аед.

— Скажи своим хозяевам, что я готов обсудить предложение, но только после того как помогу герцогу.

— Ага, уже не всё так строго, да? Ну, я заметил, что тогда ты был не в настроении.

— И необязательно ходить за мной.

— Я здесь по другой причине. Возможно, Дэйн, тебе и дальше хотелось бы чувствовать себя нужным, но сегодняшний вечер предназначен для других.

Дэйн кинул странный взгляд на собеседника и немного растерялся.

В том бреду летописец выделялся среди всех призрачных образов — вел осмысленный диалог. Дэйн не помнил, чтобы в видениях когда-нибудь общался с живыми людьми, только с мертвыми. Риэннон — недавнее подтверждение. Будь гэльланка жива, то увидел бы он только сцены с ней. Странно все это.

— Что? — Улыбнулся Аед. — Почему ты так смотришь?

— Ничего.

— Вчера я пришел в дом милой женщины, хотел поговорить с тобой о помощи моему другу, но ты уже спал, и у меня поменялись планы.

— Ты? Мне говорили про какого-то Орнелла.

— Да, — это мой псевдоним, — сказал Града, сплетя пальцы. — И вообще, у меня много имен. Присаживайся. Выпей с друзьями.

— Позже.

Слышны глухие раскаты грома, которые где-то вдали среди лесистых холмов рождались и исчезали, словно подзывали к себе, чтобы поведать о чем-то. И до них не дойти, они всегда будут где-то там далеко. Незримые и необъятные.

— Кто такой «демон»? — спросила Энит, волнительно рассматривая застывшие чёрные пятна крови на полу. Будучи последовательницей Миратайна, она не особо, как и многие другие, знала значение некоторых слов, привнесённых новой религией Создателя.

— В книге пророка Меллана вкратце упоминается зло, представленное существами, имеющими такое наименование. Грешники, бывшие когда-то людьми. Кара Отца-Создателя, — ответил Адриан.

— Отчего же Бог твой так жесток? — задал вопрос Амор, ни разу не бросив взгляда на юношу, будто бы того и не существовало.

— Не нужно, Сир Амор… — решила предотвратить возможный спор Энит.

— Помяни мои слова: пройдёт немного времени и такие, как они, — он указал на Адриана и Дэйна, — будут сжигать таких милах, как ты.

— Чтобы умертвить, у убийцы повод найдётся всегда, — сказал Дэйн.

Рыцарь с интересом поглядел на Дэйна, подошел к лежавшему столику, приподнял его и расположил правильно, а затем, придвинув табурет, уселся.

Вмешался один из стражников:

— Многовато крови полилось в Анероне: год назад кто-то устроил резню в порту Талана, уничтожив все местные банды. В других городах тоже что-то подобное было, теперь ещё и трактиры… Люд говаривает о мстителе, что карает преступников, а на деле лишь пытается найти утешение в создании легенды.

— Да что ты тут городишь такое? Какие еще «преступники»? — усмехаясь, отвечал стражник своему товарищу. — Обычная пьяная бойня.

— Это был не он, — сказал Града в красном кафтане, давно уже сидевший в трактире и попивавший вино. — Местечко сие — тот ещё срам, но организованной преступностью тут и не пахло. И я бы не сказал, что это лишь легенда. «Мститель» существует.

— А вы, собственно, кто? — спросил Амор.

— Писатель, летописец и художник. Аед Града.

— А можно почитать ваши произведения? — украдкой спросил Амор, приблизившись к летописцу. — Уверен, у такого молодого талантливого автора есть достойные экземпляры.

— В прятки играете, прославленный сир Амор?

— Чего? — недоумённо спросил рыцарь, перейдя на серьёзный тон.

— Вот когда перестанете прятаться от других, тогда дам почитать, — сказал Града и улыбнулся.

Огромная редкость, чтобы кому-то удавалось поставить в неловкое положение сира Амора. Летописец сделал это лишь одним вопросом.

— Почему вы думаете, что мститель существует? — задал вопрос Леандрий.

— По долгу своей профессии я много путешествую и изучаю людскую культуру, пытаясь стать её частью, ну и, конечно же, всё записываю. И как-то раз я наткнулся на один очень интересный экземплярчик… — Града осушил очередной бокалкрасного и улыбнулся. — Довелось мне побывать на Медвежьих островах. Вы же слышали о таких? Вряд ли бывали, да и незачем, больно уж суровые там условия. Холода такие, что забудешь обо всём и будешь жалеть о своём рождении.

— Как вы туда попали? — спросил маг. — Вроде бы даже корабли Бальниры туда не ходят.

— А это секрет, — игриво улыбнулся летописец. — Тем не менее люди там живут. Их довольно много… И язык не сложный, легко запоминается. Не имея никакого контакта с другим миром, отрезанные от всего Замерзшим океаном, не видавшие внешних врагов, снега островов вечно окроплены кровью, а высоченные хребты усеяны трупами — понятное дело, хоронить там невозможно. Они постоянно друг друга режут: кланы против кланов, словно над их землями парит некая незримая аура насилия, принуждающая к подобному… Даже не знаю, как точнее выразить. И интересно то, что мораль там сходна с той, что можем мы лицезреть здесь. «Не убий, не укради» и так далее — неписанный свод правил похож, хотя им они, как и мы, очень любят пренебрегать. Мирное население кланов, постоянно страдающее от солдатни, придумало себе героя, что в особо тяжкие мгновения, когда насилия становится уж слишком много, приходит из глубин океана и мстит тем, на чьих руках кровь детей и женщин.

— Подобные персонажи присутствуют у многих народов. Это популярный типаж, — заметил Леандрий.

— Я видел его.

И тут Града перестал улыбаться и перешёл на серьёзный тон. В помещении же возникло безмолвное напряжение.

— Предо мной предстал дух мщения, порождённый ненавистью и затерявшийся во времени, который когда-то был человеком. Я спросил его, чего он хочет. Ответил он — покоя. И начал я думать, как помочь ему. Мне пришлось на время стать им. Ощутить то, что пережил он при жизни. И знаете, какое было решение?

Все затаили дыхание, и никто не произнёс ни слова.

— Нужно было показать ему дорогу домой. Место, где произошёл метаморфоз любящего семьянина в жестокого палача. Место, где прятались его страхи. Я видел его сны. Знал, что он сказал своей любимой незадолго до того, как он потерял её и своих детей. Я открыл ему позабытое прошлое, и он уже не смог оправиться вскоре. Когда он дошёл до дома, которого избегал и боялся столько лет — то исчез, и мир потерял частичку себя. Извините, люди добрые… — проговорил он, протирая покрасневшие глаза. — Он стал мне другом, самым близким из всех… Я привязался к нему… Помог, но при этом оставил людей без защиты … Ох, что-то меня понесло, — сказал он, шмыгнув носом. — Нужно было выбирать из двух сторон, где я в любом случае оказался бы проигравшим… — Града обратил печальный взор на окно, где ветка березы касалась рамы. — Но порой мне кажется, что он и не уходил никуда, а до сих пор с нами — бороздит просторы в поисках чего-то своего. Чего мне не понять. Видя его историю, я почувствовал себя… живым.

— Хорошо на вас вино действует, смотри, как пошла фантазия, — сказал маг, улыбнувшись. — С таким вдохновением от водицы я бы тоже стал писателем.

— Да, когда лишнего выпью, меня изрядно заносит, — проговорил Аед и засмеялся. — Ну ладно, не буду вас грузить, ребята. Мне уже пора идти.

Шёл поздний вечер, и некоторые комнаты в таверне уже не мерцали светом от свечей — путь завтрашний не короток, нужно выспаться. Но сир Амор и не думал ложиться, пока достаточно не испробует вина от купцов. Оруженосец его сидел рядом и то и дело зевал, думая о сне. Прежний владелец трактира мёртв, однако гостей было кому обслуживать, но и те уже ушли спать, оставив почтенных посетителей с готовой пищей.

Вилкой Амор перебирал жаренные луковицы, выбирая покрупнее, а уже остывшую картошку оставил на потом.

— Так ты, наконец-то, выпьешь со мной, капеллан?

— Откажусь.

— Миллар, оставь нас, — повелел он оруженосцу, и тот ретировался.

— Кто-нибудь другой на твоём месте уже давно бы стал командором ордена, а ещё кто-нибудь начал бы создавать себе имя и выдвигать кандидатуру на магистра. И стал бы магистром. Ты ограничился должностью капеллана и, вижу, продолжать не хочешь, почему? Наверняка среди своих ты пользуешься уважением, ведь единственный, кто смог выжить в Белом Огне… И всего лишь капеллан.

— Меня устраивает. Я рад, что всё именно так.

— Вижу, — усмехнулся рыцарь, — прям, сияешь от радости. Твоя угрюмая физиономия, обременённая тоской, может служить отличным пособием, как не надо жить.

Дэйн взглянул на рыцаря, на его ядовитую ухмылку, и злость внутри него начала возгораться.

— Следи за словами.

— Зачем? Если они сами вырываются наружу к правде.

— Ты ничего обо мне не знаешь, паскуда, — медленно и презренно вымолвил Дэйн.

— Верно, — после непродолжительного молчания начал Амор, сделав серьёзное лицо и пропустив непростительное оскорбление мимо ушей. — Верно, я ничего о тебе не знаю: шарлатан ты, вешающий лапшу на уши добрым людям, иль истинный пророк, вешающий лапшу на уши добрым людям, но путь наш сейчас сошёлся в одну тропу, а потому я устанавливаю контакт.

— Провоцируя? Неплохо.

— Только так можно раздобыть друга.

— Раздобыл?

— Пока нет. Думаю, наша миловидная рожа страдальца расскажет больше после пары бокалов.

Дэйн с рождения был спокойным, и эти качества сохранились по сей день, но сейчас, под влиянием собеседника, они сменились на чуждые: агрессивные и мстительные.

— Смотри, рыцарь, я не выдержу…

— Ты действительно думаешь, что девица видела недостаточно насилия?

— Что?

— Видимо, это дочь мёртвого трактирщика, все прячется, как мы пришли, и правильно делает.

Дэйн посмотрел в сторону проёма, где начиналась вторая комната, что поменьше, и услышал какой-то шум.

— Мы не сделаем тебе ничего, можешь выходить!

— Эдакий ты благородный, — Амор поднес бокал к губам. — Твоим словам грех не верить. Посади её ещё на коленки.

Дверца приоткрылась и оттуда осторожно вышла невысокая девушка.

— У тебя ведь нет детей, Дэйн? Орден предписывает запрет на продолжение рода? А разве кого-то это останавливало? Нет. Почему у тебя нет ребёнка? Где твоё дитя?

Дэйн смотрел на него и просто молчал, у него не было слов, чтобы что-то сказать. Что тут можно сказать? Уже забыл про дочку Флориса, которая приблизилась к ним, рассматривая каждого. Дэйн продолжал держать на Аморе именно что «безмятежный» взгляд.

— Одно слово — и я выбью из тебя всю дурь.

Дэйн сорвался, разум не стерпел, даже под угрозой смерти от клинка одного из самых сильных воинов Арлена, он угрожал.

— Кулаки-то распускать мы все горазды.

— Допивай один, — сухо сказал Дэйн и отправился на второй этаж.

Дочь трактирщика глядела на рыцаря. Её так поразила его красота, что невольно она дотронулась до своего лица, как бы подсознательно надеясь, что и у неё тоже такое. Хоть перед ней был и незнакомый, она совсем не боялась его, ведь полагала, как и многие, что не может очаровательное лицо иметь уродливую душу.

— Потрепала тебя жизнь, девочка, в твои-то годы, — сказал рыцарь.

— Демон не плохой.

— Демон не плохой?

— Они делали мне больно, — указала она рукою на кровавые пятна, где ранее лежали тела селян, — а демон с белыми глазами их убил. Теперь никто не трогает меня.

— Он ведь не был слепым?

— Нет, но его глаза светились под покровом ночи, как у зверя.

Поднявшись наверх, Дэйн уже не слышал, о чем они говорили. Глаза медленно слипались, пока он двигался к комнате, где оставил свои вещи. Скудно мерцал лишь один светильник, и пока Дэйн шёл, из закрытых дверей слышались голоса его товарищей, а кто-то уже уснул и похрапывал.

В комнате царила тьма, лишь лунный свет, пробираясь сквозь приоткрытое окно, пытался с ней бороться.

— Дэйн, это вы? — зазвучал женский голос.

— Энит?

— Надеюсь, вы не против? Здесь одна из кроватей была свободна, а та, которую я сперва выбрала, как бы это сказать, не совсем чистая.

— Да, конечно.

— Только потише говорите, лесничий сзади вас уже спит.

Если бы она не сказала, Дэйн подумал бы, что это ворох одежды; Вурза спал в обнимку со своей шапочкой, а рядом лежали лук с колчаном.

Кровать Дэйна была прямо возле окна, так что он видел небосвод, а часть лунного света падала на него. Они говорили какое-то время.

— Вы видите всё?

— Нет, не всё, только то, что покажет сон; иногда наяву тоже бывают образы, но очень редко, только когда рядом происходит что-то плохое.

— Что именно?

— Человек умирает, либо кто-то страдает и мучается, тогда видения могут приходить ко мне и днём.

— Так вы не довольны ими?.. Видения мешают вашей жизни?

— Очень. Я бы хотел… — запнулся он сперва, затем продолжил: — Был бы не против вернуть кое-что из прошлого.

— А как было тогда?

— Всё было… как обычно. Было спокойно.

— Но ведь с этим даром… Вам открылись пути невиданные ранее, вас стали восхвалять. Я видела на празднике, как на вас смотрели остальные, они бы поверили каждому вашему слову. Ясновидящих всегда любили.

— Да, — сказал Дэйн, разглядывая ладонь. — Но я заплатил слишком большую цену.

— Наверное, мне тоже пришлось что-то отдать за свой дар, но я никогда не знала что. Догадываюсь, но не уверенна, — задумчиво произнесла девушка и плотно укуталась шерстяным одеялом. Энит глянула в сторону окна, где гостивший лунный свет, тихо слушающий их голоса, плавно стелился на пыльном полу, покрывая кровать с Дэйном. Она смотрела на него, и он чувствовал это; ощущал некое влечение, сладостное и убаюкивающее. Возможно, её радовало то, что Дэйн сейчас общался открыто, без этой маски недружелюбного, даже угрюмого человека, которую он временами надевал вдали от дома, что ему самому хотелось о себе рассказать.

— Так ты, как я понял, можешь повелевать огнём? Ты маг?

— Ну, не знаю. Герцог когда-то принимал в своём дворе важных гостей и среди них был — как мне его представили — маг, владевший огненной стихией. Я поспрашивала его, и он ответил, что сотворение заклинания — очень сложный процесс, требующий больших знаний и сил. И то только небольшая часть людей имеет возможность повелевать магией. Чтобы у него получилось произвести первое заклинание, ему потребовалась куча времени, и какого же было его удивление, когда я в одно мгновение зажгла камин. Я сделала это лишь силой мысли, просто подумав. Он же, наверное, потратил четверть часа, делая странные знаки руками и произнося непонятные слова, в итоге лишь искры вылетели из ладоней. Или моя способность действительно сильна или…

— … плохой был заклинатель.

— Мы использовали разные силы: его шла из древних знаний и упорного труда, моя же — из мыслей и желания. Ну, может, и можно называть меня магом, хотя я не знаю ни одного заклинания, а просто материализую мысль в виде огня.

— А твои родители владели нечто подобным? Дар передавался? Другие родственники имеют такое?

— Я… в приюте выросла; маму и папу никогда не знала. Родной крови не знаю я; одна такая.

— А почему ты не зажигала костёр с помощью дара, когда мы останавливались на ночлег?

— Не было необходимости, и не люблю привлекать внимание.

— А мы схожи.

— А у вас есть семья? Дома ждут?

— Да, моя жена — Мария, — он тяжело вздохнул. — Она болеет. Очень сильно.

— Извините, — виновато сказала она.

— Ничего, я… — он растеряно подбирал слова, — Я уже смирился с этим.

Дэйн смотрит в сторону пыльных туч, загорающихся от вспышек жёлтых, больных молний, кромсающих одинокую землю за молодыми холмами, и думает о Бетани Лир. Дочь, неожиданно оставившая родителей перед летними праздниками. Ушедшая куда-то далеко. Как она попала в другой мир? Сколько ей сейчас уже, двенадцать? Даже если она там, то какимобразом она могла бы выжить, когда сильные духом воины оттуда не возвращались? Арделлы рассказывали, что Долина Цилассы никого не отпускала.

Янтарная молния сверкнула вдали. Ему хочется верить, что ребёнок спрятался от буйства природы, укрылся от пляшущих теней высоких крон деревьев. Надеется, что жива.