Белое Пламя

Глава 39 (Лейдал)

Надя снова накрасилась так, словно собралась работать в доме терпимости. Ну что это такое… А Лейдал еще хотел с ней сегодня зайти в гости к маркизу, гостившего у Вилдэра. Почему-то в сегодняшний полдень он так рад видеть эту дочь красильщика, которая каждый раз кокетливо смотрела на Лейдала, когда он получал оброк от ее отца. Пухлые губы с красной помадой, подаренной им, дразнят, поблескивая на солнце. Он посмотрел на небо, но светило не ударило ему по глазам.

«Такая молодая и фигуристая. Она принадлежит мне. Только мне. Все, что попадает в Лирвалл, становится моим».

— Так хорошо, что ты приехал сегодня. Постоянно думала о тебе. Куда пойдем?

— Особенное место, пускай останется секретом.

Надя захихикала и прижалась к нему. От одного прикосновения у него проснулось сильное желание, будто бы с женщиной он уже недели не был. Мысли только о девушке и о теплой кровати, где Лейдал будет с ней кувыркаться.

— Ты такой красивый в этом наряде… Всегда в нем ходишь?

— Конечно. Скромность всегда была мне чужда.

— Да… А что это ты руку в кармане прячешь? Покажи перстни.

— Перстни… Перстни…

— Вы видели его перстни? Я хочу тот — золотой с рубином.

Невыносимая боль вернулась, и день тут же исчез.

— Где добро герцога спрятала, падаль?!

— Лейдал, что-то не так?

— Выдергивай ему ногти!

Молодое личико девушки вместило ужас, не передающийся словами. Когда она закричала, он понял, что выхода нет. Вечный кошмар, полный страданий и темноты, никогда его не отпустит. На левой руке не было пальцев.

Он проснулся весь в поту и тряске, глядя с отвращением на вытянутую руку. От боли не сбежать даже во сне.

— Надя, Наденька… помоги… Мне больно… Не уходи… — простонал Лейдал, в мучении закрыв глаза и повернувшись.

— Ну, что, потомок завоевателей, наигрался с побрякушками? — прозвучал вопрос, а затем кто-то затарабанил по бубну прямо под ухом.

— Не надо…

Шут Вилдэра стоял над ним с перерезанным горлом. Вого снял колпак и бросил его в Лейдала.

— Она вернула мне сына, но тот не принял карлика-отца. Ежели бы ты игрался с мечом и щитом, этого бы не случилось.

Он горел, казалось, вечность — в темнице считать дни не получалось, а слуги, приносившие еду, молчали. Лейдал не помнил, чтобы когда-нибудь его убивала такая боль. Отрубленные пальцы затмевали собой другие увечья, нанесенными людьми короля. Ему отрезали еще и ухо, а также выдернули ногти на ноге.

— Пап, Папа… Ты где?.. Помоги, мне больно…

Образы людей проносились в голове неустанно, и когда Лейдал вспоминал о дорогом ему человеке, то просил о помощи. Когда находились силы, он подползал к решетке и начинал кричать. Быть может, кто-то прекратит его страдания. С такой лихорадкой невозможно усидеть на месте. Тюремщика Торбена, который мог бы ему помочь, Лейдал не видел со дня заточения.

— Ты такой красивый… Останься со мной…

— Конечно, любимая Лиза…

«Мне больно, помогите мне!»

Бред смешивался с реальностью, пропуская в темную камеру, где не было даже свечи, чудовищ, норовивших растерзать его. Зеркальный человек кружил над стонущим Лейдалом, отражая факелы в коридоре. Чужак с львиной головой сдавливал ботинком изувеченную ладонь. Лейдал, прижавшись к стене, понял, что это был шлем в виде животного, из-под которого светились красные глаза. Воин в сверкающих доспехах из недавнего кошмара.

«Бабушка, помоги…»

— В любом сне живет чудовище, с которым мы можем пересечься.

— Я боюсь, бабуль… Я боюсь… — простонал он, уткнувшись лицом в заплесневелую стену, лишь бы не видеть монстров.

— Они тоже боятся тебя, — прозвучал мужской голос, после которого боль поутихла. А может, это Лейдал уже умирает, сбрасывая с себя земные тяготы?

Гречневая каша, которую ему приносили утром, никак не хотела усваиваться. Совсем не хотелось есть, только жажда одолевала, а кувшина с водой не хватало. Лейдал пытался подняться, чтобы сесть за столик, но изувеченная правая нога не слушалась. Пальцы с отсутствующими ногтями при попытке пошевелить ими отвечали мучениями. Все время проводил либо лежа, либо сидя, когда боль ненадолго уходила. Пищу ему приносили разные люди — все из окружения вороны, и никто с ним не общался. Живших в замке к Лейдалу не пускали.

Он не знал, сколько времени прошло, но следя за окошком, находящимся рядом с потолком, предполагал, что уже больше недели. Может, даже две. Щетина жесткая, постоянно напоминающая о себе. Лейдал раньше всегда брил лицо, и кожа не привыкла к растительности.

Раны ему прижгли в первые дни после пыток — когда он сутками находился в бессознательности. Лейдал уже в любом случае нежилец — если люди короля его не добьют, то зараза, живущая в темницах, завершит дело.

— Хочешь узнать, кто ты? — прозвучал вопрос от авелинки.

— Красавчик из Побережья наяд. Молодой парень с деньгами и властью, против которого бессильно время, живет нынешним днем и улыбается морю, — услышал Лейдал собственный голос.

— …ты не лев, которого опасаются пастух и стадо, а всего лишь болтливый мальчик из нищей семьи, боящийся чудищ из сна.

— Дайона, почему ты не помогла?! Я не заслужил такого…

— Никто не заслуживает подобного. И сир Карвер тоже не заслуживал, сенешаль. — Снова этот тихий голос, избавляющий от ноющей боли. Когда слова прозвучали, Лейдал проснулся, обнаружив освещенную камеру, — свечка горела на столе, а рядом с ней стояла икона Миратайна.

Он подполз к свету и с трудом уселся на табурет, которым его несколько раз ударили ранее. Со свечой пришло тепло, которое он ощущает в мимолетных снах, когда видит знакомых людей. Но там, в бредовых видениях, в которых Лейдал пытается спрятаться, летняя пора убегает, а он остается без пальцев и не может принять правду. «Тепло сейчас не уйдет, — понадеялся он и положил голову на скрещенные на столике руки, — никто не испугается… — слезы подступили к глазам. — Зачем пугаться?» Истертое изображение Предка оказалось гостем, которого здесь не ожидали увидеть. Фигуру божества сложно рассмотреть, но красная рама иконы в виде огненных колец при свече была сейчас самым красивым предметом в темнице.

Лейдал, кажется, все им рассказал, все, что первое всплывало в голове. О тайниках и сбережениях в других королевствах. О связях с сеньорами, с зажиточными купцами и бандами Шатиньона. «Нет, вроде не все… Нет, еще остались деньги». В отравлении Вилдэра он не должен был сознаться, как и в похищении Бетани, но первые дни просто выветрились из головы, он уже смутно помнил, о чем говорил. Под пытками во всем признаешься.

Злой рок решил наведаться к нему во второй половине лета. Все в его жизни шло гладко до встречи с неведомым. Жрица, Белоликий, ночные кошмары — он был не готов к ним. «Мифы реальны… мифы…» — Лейдал всмотрелся в угол, где стояло ведро. В последний раз, когда он видел книгу, она лежала там. Люди короля даже не обратили на нее внимания. «Дэйну нужна была эта книга из-за пометок Бетани. Из-за его нарисованного лица. Что там еще написано?»

Лейдал здоровой рукой неуклюже взял толстую книгу. Бархатная обложка, заляпанная вином, пахла духами. Он отполз от решетки к свече и снова с трудом уселся. Боль немного поутихла, и жара сильного не было — появились силы для чтения. Жирные, грязные пряди касались пожелтевших страниц. Лейдал до заточения каждый день мыл голову, и пышная шевелюра всегда оставалась его неотъемлемой частью. Походит ли он когда-нибудь еще с чистыми волосами?

Перелистывая страницы, Лейдал решился еще раз взглянуть на изображение капеллана. Оно должно быть где-то в конце. В главе с именем «Анор» нашлось лицо Дэйна, которое Бетани нарисовала прямо на тексте. «Самое молодое божество гэльланов, которое они связывают с загробным миром. — Почерк Эдмунда Кастанелли приятно преподносил слова. Лейдал так красиво не умел писать. — Культ Провожающего в Долину не сильно популярен у народов великой реки, но его можно встретить в Анероне или Ралии…»

Вернувшись назад, он обнаружил сложенные бумажки в разных разделах. Две упали на стол, пока Лейдал неуклюже одной рукой перелистывал книгу.

Когда он развернул бумагу, то увидел корявые предложения, написанные Бетани: «Он говорит, что в забытые времена, когда боги были жестоки и не имели имен, когда юдоль земная не знавала радости, а чудеса еще не родились, наш мир столкнулся с угрозой, о которой раньше даже не догадывались. Создания с ордами монстров, бороздящие миры и оставляющие после себя лишь мертвую землю, истребили несколько рас, живших по соседству с нами, а сама популяция людей сократилась в несколько раз. В веке камня и бронзы им не осмелились дать имена. — Лейдал всмотрелся в нижнюю часть листа, где была черная фигура с рогами и двумя топорами, нарисованная углем. — Последователи Десяти Пророков прозвали их Нечестивыми Чемпионами».

— Боли уже не сильно беспокоят?

Лейдал вздрогнул от незнакомого голоса и чуть не задел свечу. Факелы в коридоре показывали человека в серой рясе и капюшоне.

— Кто ты? Тебе разрешили со мной общаться?

— Добился разрешения, да. А если бы нет, то все равно нашел бы способ. — Он откинул капюшон назад, показав золотые локоны. Это же тот старовер, который только недавно начал нести службу в замке. Что ему нужно здесь? — Я — Евандер. Слуга Предка с Елового острова, что находится средь Белых озер. Бывал в тех местах когда-нибудь?

— Нет… — Лейдал был так рад хоть какому-нибудь общению. — Нет, не был…

— Далеко на севере королевства раскинулись долины с широкими озерами и деревьями старыми, как этот замок. — Старовер провел рукой по стене. — Воздух там наполняет силами и навевает образы из детства. Я пытался было договориться о твоей поездке туда, но уж больно прегрешения за тобой сильные.

— Ты… Ты пытался освободить меня?.. — Лейдал захотел встать, но правая нога подвела.

— Не надо, я сам подойду. — Евандер всунул ключ в замочную скважину.

«У него ключи?! Откуда такие привилегии?»

— А где тюремщик? Его зовут Торбен, но я уже давно его не видел.

— Его величество избавило некоторых служащих от обязанностей. Теперь здесь появились новые люди. — Старовер взял в руки стул, находившийся в коридоре, и занес его в камеру.

— Что тебе нужно?

Евандер уселся напротив и тут же приковал взгляд к иконе.

— Помощь. Мне нужна помощь, — ответил он и повернул изображение Миратайна к себе.

— Если кому она и нужна сейчас, то только мне… — Лейдал спрятал покалеченную руку под стол. — Так это ты принес свечу и икону?

— Да, и обрабатывал повторно тебе раны.

«И это его тихий голос я слышал, пока находился в кошмарах».

— Ты как-то угомонил боль. У меня и жар прошел.

Евандер кивнул:

— Каждый день давал тебе черное вино в небольших дозах. Думаю, при том же наблюдении ты будешь в порядке. А если бы мне еще удалось тебя вытащить, то я был бы уверен, что не умрешь.

— Зачем ты пытался освободить меня?

— Как я и говорил, мне и людям, что окружают меня, нужна помощь. Сенешаль, как я слышал, до заточения был довольно состоятельной персоной. Освободив тебя, я рассчитывал получить в будущем поддержку, когда Еловый остров заявит о себе.

«Этот старовер может быть псом Алиона. Просто решили сейчас узнать о золоте другим, более сложным способом», — подумал Лейдал, перестав сутулиться.

— Я все им рассказал. А как тут не расскажешь? Они все знают. У меня ничего не осталось.

— Но ваши банковские вклады они не смогут тронуть, ведь так? Даже если они в Шатиньоне? Я, конечно, не силен в денежных делах, но, мне кажется, в интересах банка защищать права вкладчика.

Лейдал промолчал, переведя взгляд.

— Так я и подумал, — улыбнулся Евандер, и его глаза жадно блеснули. — Но это уже все не имеет значения, ведь у меня не получилось вытащить тебя. Ну, хотя бы боль твою угомонил.

— Когда меня казнят?

— Его величество о тебе особо не говорило. Все, что ему было нужно, уже получил. Орден Белого Пламени решил за тебя взяться. И никто не будет против, если они с тобой покончат. Та женщина еще много грязи на тебя вывалила, когда ты оказался в темнице, окончательно убедив командора Тейгана не прощать тебя.

— Это… Ее Дайона зовут… — Лейдал притронулся к сердцу и испуганно поглядел в сторону коридора, боясь увидеть жрицу за решеткой. — Она — не человек. Еще одно зло, кое я впустил в обитель Лиров.

Евандер довольно покивал и спросил:

— А какое еще было зло?

— Дэйн. Это Белоликий, похищающий живых. Он забрал Бетани Лир.

— И ты поведал об этом всему двору, выставив себя в ужасном свете. Я сначала подумал, что узрел неплохую сценку, но, возможно, нет.

— В смысле сценку?

— Если орден будет судить тебя, то есть шанс выжить. Они частенько используют свой огонь для решения вопросов, а пламя временами и щадит смертных. Дэйна из Мереле оно, например, не убило, а благословило. Я думал, у тебя была надежда на это.

— Сгореть в огне на потеху этим проклятым фанатикам? Никогда. Огонь, каким бы он ни был, сжигает, а про благословения — это все легенда.

— Огонь, каким бы он ни был, отпугивает тьму, а потому Дэйн из Мереле будет нашим союзником, когда тяжелые времена нагрянут. Потому его сейчас пытается убить зло, кое сенешаль впустил сюда. Ты ведь понимаешь, о ком я?

— Капеллан и жрица, которую я просил проводить сеансы гипноза, — они принесли смуту.

— Насчет этой загорелой женщины ничего не могу сказать — мы не видели ее в огне Предка. Я с Демьяном встретил Дэйна первым, когда тот вошел в замок, и могу быть уверен — капеллан для нас не угроза. Демьян говорил с ним, а я благословил — Миратайн дал понять, что он — человек.

— Нет, подожди, я же…

— Дети Нового Времени любят принимать вид живых или умерших и запутывать нас. Возможно, и ты когда-нибудь встретишься со своим двойником, возможно, и я.

— Тогда о ком ты? — Лейдал еще раз проверил, нет ли кого за решеткой.

— О Деве с болот. Назвалась Аделаидой и уже успела обзавестись потомством. — Старовер засучил рукава, открыв взору красные иероглифы на руках. — И она бы устроила резню на празднике Примирения, если бы я с Демьяном не прибыл с Елового острова. И тем не менее Вилдэра уберечь я не смог.

Лейдалу еще до появления капеллана бросился в глаза старовер с тихим голосом. Все представители Миратайна в замке, обычно, были бормочущими стариками, погруженными в свой мир, но этот выделялся возрастом и внимательностью, присущей гвардейцу.

— Так, ты здесь из-за нее?

— В кострах на острове мы увидели ее появление на празднике еще три зимы назад. Она знала, что я за ней наблюдаю, а потому кровопролитие не устроила. Возможно, еще испугалась хадрийца, превратившего ее кровь в воду.

— Она сказала, где искать Бетани.

— Чтобы у нее появилась возможность убить Дэйна. И, может быть, Энит. Эти двое благословлены огнем, а создания, предвещающие Час Скорби, боятся огня. Сейчас Демьян должен быть в Ландо, и он будет пытаться уберечь капеллана и Энит от Мученицы. — Евандер приблизил ладонь к свече и после паузы сказал: — В пламени на острове староверы видели и тебя. Неоднократно.

От нежданного диалога Лейдал растерялся, а тема обсуждения никак не хотела приниматься за правду. Он не знает, сколько дней еще проживет, но в одном сейчас стал уверен — староверу не все равно на него. Этот человек может помочь, если не Лейдалу, то хотя бы Бэль, Лайле и Стефану. Если король не соврал, то семья должна быть во владениях Бестейнов.

— И что это значит?

— Образы бывают разными и их порой сложно читать. Миратайн помнит о тебе, тогда как ты его забыл. Могу сказать, что ты сыграешь большую роль в грядущих событиях.

— Меня казнят скоро. Даже если каким-то чудом не сгорю в пламени этих фанатиков, то они добьют меня сталью.

— Я знаю это. — Евандер тяжело вздохнул. — Поэтому старался помочь тебе. Сетуя на то, что ты безбожник, я добился разрешения навещать тебя, давать обезболивающее и рассказывать о Предке. Но вытащить не смог, и это меня гложет. Пробовал объяснить Каллену Каре, что ты примешь родную веру и будешь нам полезен, но у хранителя очага иные взгляды на происходящее, как бы Еловый остров не пытался найти взаимопонимание. Каллен не считает появление Мученицы — признаком надвигающейся погибели. Раньше люди тоже не обращали внимания на знаки и платили за это сполна. Цель Елового острова и подобных мест — предупредить население, обучить мужчин обращаться с копьем и щитом, привить уважение к огню, отцу и матери. Но одним рвением ничего не добьешься. Без золота и серебра наши руки связаны.

— О какой погибели идет речь?

— О той, что упоминается в этой книжке. — Евандер указал на «Сказания и Легенды Арлена». — Народы Даршоры тоже страдали от порождений Часа Скорби, но там этим явлениям дали иные имена. В начале книги есть глава, посвященная им. А эти заметки, написанные не автором… Привносят много нового. Интересно, кто их написал?

— Ты получишь деньги. Их хватит на все ваши планы. И на наемников тоже.

— Каким образом?

— Бриан Апло. Мне нужно поговорить с графом.

— Он покинул город.

— Когда?

— Неделю назад в спешке оставил Лирвалл. Не знаю, что там у него случилось, видимо, птица принесла дурные вести. Он хотел встретиться с тобой, когда тебя заточили, но король не разрешил.

— Тогда… Тогда принеси мне бумагу, перо, чернила, воск и мою печать. Все в моем кабинете. В шкафу, в нижнем ящике.

— Хорошо, — помедлил старовер, — и?

— Поедешь в Жаверн. Записку отнесешь в банк Логерингов. Тебе выдадут от вклада треть соверенов. Но ты должен освободить мою семью из лап Мортена Бестейна.

— Король мог соврать.

— Знаю, но тебе в любом случае придется их найти, если нужны деньги.

— И ты так доверишься мне? Что мне помешает явиться туда и забрать соверены, не выполнив твоей просьбы?

— В записке будет условие: жена, дочь и сын должны будут находиться рядом с тобой. Невредимые. Логеринги знают меня и мою семью в лицо. Так что все может получиться.

— Ладно… Но мне кажется, эту бумажку они не примут. Но я попробую все сделать. — Евандер поднялся и зашагал к решетке, напоследок добавив: — Я знаю твою историю, сенешаль, и дам тебе совет. Культ семьи, память о предках, чтение традиций и благоволение огню позволило нам не пропасть в хаосе, бесчинствовавшем на заре времен. Мы знали, как справляться с созданиями, поджидающими нас в темноте. Ты добился многого и сделал себе имя, но оставил изъян, которым пользуются дети Нового Времени. Без памяти о мудрости предков, без связи с родичами и ввиду отсутствия тяги к сакральному огню ты оказался беззащитен перед чудовищами, терзающими тебя во снах. Когда-нибудь они придут и встретят человека, не ведающего о своих братьях. Не навещающего могилу отца. Огонь может жить лишь в кругу семьи. Если удастся выжить, отыщи родню, от которой ты сбежал подростком, и разожги огонь, тогда ночь не будет властна над тобой.