Белое Пламя

Глава 28 (Лейдал)

— Яд, сударь. — Придворный лекарь снял перчатки, поднимаясь на ноги. — Его светлость убил яд.

В горнице герцога вилась прохлада, за окном завывал ветер. Гранитные статуи первых марбеллов смотрели на Лейдала. Их двуручные мечи и топоры тоже показывали на него, упрекая.

«Я пустил зло в обитель Лиров».

Илин лежала рядом с Вилдэром, и каштановые локоны служанки закрывали изображение ворон на его кремовом дублете. Синегубая девушка убила брата короля. Синие губы, — Лейдал всмотрелся в ее лицо. — Лицо, погубившее все на свете. Лицо конца.

— Сок в ее рту напоминает молитвенный ятрышник, сударь. Растение произрастает в горах Гералеи, забирая себе Залив Мерсидии. — Лекарь вытер пот со лба.

Сильный яд, способный убить грузного мужика одним поцелуем, но бессильный перед четырнадцатилетней девушкой. Интересно, почему?

Синий цвет был и на губах герцога. Глаза закатаны, а рука обращена к окну, к которому подошел Лейдал. «День уходит», — послышались слова Вилдэра из кошмарного сна.

Илин выработала невосприимчивость. Готовилась давно. Её готовили годами, заставляя вкушать синий нектар малыми порциями.

— Сначала Бетани, теперь и его светлость… — Изидор помотал головой, держа за плечи Эерика Лира. Кеннет успокаивал мать в ее покоях. — Неужто нас прокляли? — Хранитель очага всегда держался рядом с сыновьями герцога. Его худое лицо с косматой бородой вызывали у Лейдала раздражение. Только его сейчас не хватало. Изидор, еще не увидев тела, но услышав, что служанка Вилдэра была наполовину верадкой, потребовал привести в замок совет старейшин. Он подошел к герцогу. — Ваша светлость… — Хранитель взял руку мертвеца в свои. — Добрый Вилдэр… Прости меня. Я подвел тебя. Эерик, подойди. — Младший сын со слезами на глазах, увидев близко отца с синими губами, отвернулся.

Много народу могло стоять за этим. Илин — неприметная и молчаливая слуга — дочь псаря и кухарки. Родители матери были верадами. И это станет большой неприятностью для города. Последствия проявят себя приблизительно через неделю, когда все герцогство будет знать о родичах убийцы. Столкновения национальностей никому не нужны. Но это ведь случится, а Лейдал к этому времени будет казнен. Уже не будет нужды в заботе о городе. Ему не простят смерть герцога, как он не простил сиру Карверу исчезновение Бетани. Лейдал посмотрел на свои пальцы и потер перстни. Он хотел бы верить, что это продолжение ужасного сна.

— Дитя Часа Скорби принесла хлад и тьму в нашу обитель, — Старовер в сивом плаще с капюшоном, держа в руках икону Предка, говорил тихим голосом. — Лиры не заплатили цену.

— Так это была она? — спросил хранитель очага, выпрямившись. — Дева с болот?

— За кровь надобно платить кровью, а не водой.

«Кровь предназначалась мне», — снова услышал Лейдал голос Вилдэра.

— Теперь уже поздно. Неведомо, переживем ли мы грядущее злосчастье. Так и приходит Конец Времен. Без стука и звука. Так и приближается тишина. — Присутствующие уставились на него потрясенно. Старовер откинул капюшон назад, освободив золотые локоны. Лейдал помнил этот тихий голос, прозвучавший на празднике Жизни. Илир Севада посылал всего нескольких староверов нести службу в замке, но это лицо незнакомое. — Будем надеяться, Миратайн не забудет нас, когда мы позабыли его.

— Это проклятие… — Сестра Вэя прикоснулась пальцами к щеке. — Как звали ту женщину? Аделаида? Адриан рассказал, что ее ладони были в стигматах, и из них сочилась кровь. Говорил, у нее дурной глаз.

— Кого мы только не пустили на пир, — проговорил Изидор.

— Где она сейчас? — Глаза Вэи устремились на Лейдала. — Сударь, вы хорошо знакомы с графом Брианом Апло, вы знаете, где эта женщина?

«Что вы все несете… Вилдэра убила эта четырнадцатилетняя сволочь. Разуйте глаза! Подумайте, кому его смерть нужнее всего, ибо я теряюсь в догадках!»

— Не знаю, — только и проговорил Лейдал, но, видимо, сделал это таким безразличным голосом, что заставил служительницу Создателя отойти назад. Словно пощечину ей дал.

— Она ушла. Побежала за чужеродным пламенем, когда погасила наше. — Золотоволосый старовер приблизился к последовательнице Десяти Пророков. — Придут другие, — сказал он, обняв Вэю. — Да взмолимся же мы вместе, чтобы не пропасть во тьме.

«Мне бы кто помог не пропасть под королевским гневом», — подумал Лейдал. Можно только догадываться, какую участь для него придумал Алион Лир со своей свитой. Король всегда недолюбливал Лейдала, так как считал, что его брат дал сенешалю слишком много власти, герцог же был щитом от громадных когтей. Теперь нет никакой защиты. Если Вилдэр напоминал прирученного воробья, то Алион — ворону, выклевывающую глаза недругам. Король Лиров имел свирепый нрав, который не каждый может выдержать. Выдержит ли его Лейдал? За слуг отвечает сенешаль. Слуга убила брата короля.

Нужно отправить семью подальше, прямо сейчас. Какая судьба будет ждать Бэль, Лайлу и Стефана, когда их отца казнят? Выклюнет ли ворона и им глаза? Конечно, выклюнет и не только глаза.

— Остается вопрос, что убило слугу, — сказал лекарь. — Ран на девушке нет. Она могла выпить еще один яд, но я не вижу тут никаких флаконов. Хотя могла и заранее выпить. Надо провести вскрытие. Возможно, мы поймем причину ее смерти.

Тело герцога переместили на кровать и укрыли синим шелком.

— Пойдем, Ойген, — обратился Лейдал к рыцарю, пока остальные не обращали на них внимания. — Нужно кое-что сделать.

К полудню его семья уже покинула город. Два надежных рыцаря доставят их на место. Лейдал дал им щедрый аванс, который заставит их выполнить поручение. Он видел, как семья пересекает ворота. Какой затерянный и несчастный у них вид. «Это все, что я могу сделать. Мы встретимся, но позже, не сейчас. Пока я быть с ними не могу».

На улицах уже все знали о трагедии: торговцы шептались, цеха приостановили работу, детвора куда-то пропала. Точно вражеское войско движется к стенам Лирвалла. Слышались речи демагогов, говоривших о смерти Вилдэра.

— Что будешь делать? — спросил режущим голосом Ойген.

«Сбегу, скоро. Король будет тут через два дня. Смогу уйти достаточно далеко».

— Нужно подготовиться к приезду его величества. — Они отошли от проезжающей мимо повозки. — Хоронить будем в крипте, рядом с дочерью. — Хоть Бетани и не нашли, мастера вытесывали изваяние девочки для будущей гробницы под замком.

— Думаешь, подслушивают?

— Уши есть везде.

Рыцарь заулыбался, показав желтые зубы.

— Что бы ни предпринял, ты мне еще должен. Сколько раз я тебя выручал? — Ойген опасается, что при новых управленцах в замке, когда уберут сенешаля, он окажется неугодным. Эта детина — цепной пес, любящий своего хозяина. А хозяин временами позволяет себе слишком много. Но Ойген и без Лейдала успел нажить себе врагов в городе.

— А я сколько тебя? Молчи, и иди за мной.

Кучер будет ждать Лейдала вечером недалеко от Луцены. Он уже представлял, как в сумерках его будет сопровождать речушка, в которую он водил детей купаться. Бетани Лир также любила здесь бывать и рисовала крутые берега, усеянные лазурными ивами. Хорошие дни, редкие, но вернутся ли они еще? Лейдал не знает, когда встретит близких, слишком много опасностей может быть впереди. Основные сбережения в надежных местах, вороне до них не добраться, как и до семьи. «Все получится». Таким будет новый этап его жизни? Лейдал втянул воздух, надеясь усладиться ветром перемен, но почувствовал лишь запах изо рта рыцаря и смрад сгнивших помидоров, разбросанных по дороге. Когти сильно вцепятся ему в спину, раздерут кожу, но Лейдал решится оставить Шатиньон. В лучшем случае Алион Лир посадит его в темницу до конца дней, но, вероятнее, король подарит Лейдалу долгую смерть.

Приближаясь к замку, он увидел, как толпа суетилась рядом с воротами. Кричали друг на друга, кидались овощами и руганью. «Твари! Они убили его!» — слышался сорванный голос. «Справедливости! Мы хотим справедливости!» — орал другой. Рослые фигуры расступились, и Лейдал увидел побитого человека с разорванной одеждой. На покрасневшем теле верада были татуировки с изображением леса и солнца.

— Что тут случилось?! — спросил Лейдал одного из стражников у ворот.

— Сударь Кеннет обвинил верадский совет в убийстве его светлости. И провел суд над несколькими людьми в замке… Э-э, это все, что я знаю, сударь.

Лейдал выругался и прошел через подъемный мост. В торжественном зале, где недавно и отмечали праздник Примирения, слуги мыли пол щелоком, вытирая красные пятна. У ближайшего к дверям обеденного стола горели свечи, на тарелках лежали надкусанные хлеб с солью и медом. Вода и вино разлиты в кубки. В углу лежали укутанные в шерсть три обезглавленных тела. Мастер кожевенного цеха и ведомый Тиарном лежали ближе к стене с головами на грудях. Третье тело принадлежало женщине, но непонятно, кто она. «Айла… Нет…» — испуганно подумал Лейдал. В совет старейшин верадов Лирвалла входило около дюжины человек. Из них три женщины, и Айла, как хозяйка красильни, принимала участие в жизни города. «Нет, не она», — проговорил про себя он, когда приподнял покрывала. У дочери Аберона на плече и груди красовалась татуировка солнца и берега озера. Лейдал не забывал красивое тело верадки, хотя и никогда не наслаждался им. Это точно не она.

Его окликнули сзади.

— Что вы натворили?! — с бранью закричал Лейдал. — Зачем?!

Бермантир — капитан гвардии герцога, приходившийся Вилдэру еще и сводным братом, — с равнодушием посмотрел на тела. Лезвие его секиры отражало настенные факелы и свечи на столе. Бастард смог неплохо подняться, но ума так и не набрался.

— Мы выполнили приказ.

— Чей?! Герцога нет! Я ничего вам не приказывал!

— Кеннета. Мы подчиняемся сыну его светлости, а не сенешалю.

«Ты потакаешь сраному Изидору, бастард проклятый!» — хотел вскрикнуть Лейдал.

— Я здесь всем заведую и поддерживаю порядок!

— Ты не Лир.

— Понимаешь, какие последствия будут?!

— Я не из тех людей, кто обсуждает приказы.

Лейдал выругался и, в еще раз посмотрев на угол и слуг, стирающих пятна, покинул зал.

Кеннет вместе с Изидором находились рядом с телом герцога и молились. Узорчатый балдахин с изображением ворон закрывал Вилдэра от света круглого верхнего окна. У старшего сына Вилдэра узкое лицо, которое облюбовали тёмные круги под глазами, словно парень страдал бессонницей. Хранитель очага состроил недовольную гримасу, когда увидел Лейдала.

— Это как понимать?! Вы чего творите?!

— Мы провели суд. На обвинения шли лишь жалкие оправдания. — Изидор скрестил руки. — Верады убили его светлость, думая, что ответа не будет.

— Она лишь наполовину верадка! У нас тут треть города — полукровки! Ты совсем потерял рассудок?!

— У марбелла не поднялась бы рука на брата.

— Вы угостили их едой! И это видели! — Лейдал никогда не обращался за помощью к Предку, но если Миратайн и существует, то проклянет их всех, не говоря уже о богах Арлена. Убийство гостя, вкусившего хлеб и испившего вино хозяина, — вопиющее злодеяние, порицаемое почти всеми народами. Если пойдет слух, что перед расправой старейшинам дали отведать еды, то союзников у Лиров будет маловато.

— Лейдал, тебе лучше уйти. — Изидор посмотрел на герцога. — Оставь меня и Кеннета. К сударыне Кэйле с Эериком тоже не подходи. Уйди, пока тебя силой отсюда не вытолкнули. Из-за таких, как ты, это произошло — бесхребетных, слабых любителей потрепать языком. Слишком много позволяете врагам.

«Слабых? Ты сказал, слабых? О, бородатый недомерок, как же ты заблуждаешься. Можно уже сейчас покинуть город. Неприятности Лиров с покоренными народами — не мое бремя. Для ворон я сам отныне неприятель. Действительно, мне лучше уйти. Жизнь продолжается, постарайся выбраться невредимым». Он хотел приказать Ойгену разрубить тощее тело хранителя очага, но тогда гвардейцы умертвят Лейдала быстро. Лучше отправиться к Луцене.

Шут герцога выскочил из двери с отрубленной головой, когда Лейдал уже спустился в приемную, и произнес:

— В нашем мире можно угощать гостей хлебом и солью, а затем убаюкивать их вечным сном! Ну не прекрасно ли?!

— Свали от меня, уродец! — заорал он на Вого, и тот скрылся в коридоре.

Они пригласили всех старейшин под предлогом проводов усопшего, но пришла лишь малая часть. И то пришедшие вошли в замок только при условии угощения. Остальные старейшины, должно быть, остались в своих домах, либо покинули город. На улицах крикуны во всем обвиняли верадов и призывали к расправе. Священнослужители Создателя громче всех кричали. Погром в городе случится раньше, чем через неделю, как изначально предполагал Лейдал, благодаря стараниям хранителя очага и Кеннета. «Он уже начался», — сказал про себя он, когда увидел столкновения на улицах. В разные стороны летели овощи и камни, разбрасывались бранью, махали руками. Над Лирваллом парили ненависть и страх. Женщин хватали за волосы и тащили по улицам, мужчин били в несколько человек, детей, не успевших спрятаться, пинали. Верадов на улице не так много — кто-то, наверняка, сбежал из Лирвалла. В основном дрались друг с другом сами шатиньонцы, ведь многие имели друзей среди иного народа и, как надеялся Лейдал, здравый смысл, а не только злобу.

«Ты можешь бежать прямо сейчас. Давай. Река будет сопровождать тебя, — говорил Лейдал себе. — Иди к реке».

— Ну, что?! Валим или как?! — Рыцарь застыл с негодованием на лице.

«Нет, не позволю сраному Изидору погрузить Лирвалл в кровь», — это город Лейдала. Он отдал ему пятнадцать лет жизни.

— Пока нет.

Где стражники? Почему они ничего не делают? Лейдал побежал к казармам, где народу почти не было. Болван Ренато ничего не предпринял.

— Нужно навести порядок! Бери парней и останавливай бойню! Приказывай всем сидеть дома! Казни демагогов, капитан, их в первую очередь надо убрать!

— Тучный стражник высморкнулся и лукаво улыбнулся.

— Конечно, сударь.

Улыбка капитана не понравилась Лейдалу. В голосе потерялось уважение к сенешалю. «Без Вилдэра они думают, я не опасен. — Он посмотрел на играющиеся солнечные лучи в золоте перстней. — А зря».

— Я возьму часть твоих людей.

Последователи Создателя и Миратайна нашли время для драки между собой. Они колотили друг друга, как и ранее рядом с лечебницей Белинды. Люди Илира Севады сделали куда больше для города, чем стража, потому что после побоев ни один священник Десяти Пророков не открывал рот. «Этот боров слишком далеко зашел, — Лейдал подумал про Мавелия Сартона. С епископом у него существовали давние разногласия. Лейдал уговорил Вилдэра значительно снизить налог, взимаемый с верадов на содержание духовенства Лирвалла, говоря, что в таком случае их гильдии смогут приносить больший доход городу. Так и случилось, в казне герцога стало больше золота, а сенешаль вдруг стал почетным гостем у другого народа. И подарки, создаваемые около притоков Даршоры, ему стали приносить дорогие. Если со староверами затруднений после не было, то почитатели Отца-Создателя затаили обиду. Мавелий решил ударить при первой возможности.

На них набросилось несколько человек, когда они шли по улочкам. Ойген зарубил двух, а следующая за ними городская стража копьями покалечила полдюжины черни.

Посреди улицы с опрокинутыми повозками, ведущей на рынок, латники Бриана Апло на конях защищали раненых верадов, окружив побитых. Их деревянные щиты, разукрашенные кленовым листом на белом поле, принимали на себя летящие камни. Когда они исполосовали мечами трех приблизившихся горожан, остальные побежали прочь. Значит, граф не прячется за дверями, а действует. Лейдал надеялся увидеть самого Бриана, но встречались лишь его солдаты и свита. Так толпа в ужасе, напоминая стадо быков, пронеслась по одной из улиц. За ними неторопливо ступал, перешагивая через обгоревшие трупы, человек в кольчужном капюшоне и черной коже. Руки его до самых предплечий источали жар, казалось, вот-вот из них вырвется огонь.

— Привет от Бриана Апло, сударь Лейдал, — сказал он низким голосом.

Это должно быть один из магов, прислуживающих графу, он говорил о них, еще когда Дэйн присутствовал.

— Где он?

— Наводит порядок у северных ворот. — Маг приблизился и осмотрел Лейдала с ног до головы, будто оценивая девушку из борделя. Он слегка улыбнулся и взял руку Лейдала в свои, на удивление, они были холодные. — Когда избавишься от побрякушек, пальцы возгорятся. — Выдал он, изучая левую ладонь. — Пламя окутает тело и перейдет в сердце. — Маг дотронулся до груди Лейдала. — Это если останешься.

— Что за хрень ты несешь? — спросил он, отойдя назад.

— По ладони можно видеть будущее.

У Бриана вся свита из ненормальных, что Дайона, что этот. Лейдал оставил чародея и латников графа одних и отправился дальше, продолжая разгонять горожан по домам.

В квартале, где проживало больше всего верадов, Ренато уже успел навести порядок, но некоторые злобные группы еще оставались, выискивая людей с татуировками. Он остановился рядом с каменной изгородью, на которой рос плющ. Дом Айлы. Окна выбиты. «Надеюсь, до нее не добрались», — подумал он, перелезая через ограждение. Обычно, женщины ему не отказывали, ведь Лейдал богат, красив, как и его речи, и властен. Он часто баловал ее подарками, но белокурая дочь Аберона оставалась холодной к его теплым словам. Нет бы забыть ее, но отказы верадки приманивали его, как добыча хищника. Хотя от дома Айлы он все равно не смог бы уйти далеко, ведь все пути вели к ее полумифическому отцу, которого Лиры давно должны были взять под свое крыло. Слишком много событий указывало на то, что совет старейшин боялся открыть рот без ведома «лидера». Знакомство с Абероном, если ему действительно все подчиняются, могло бы обогатить все герцогство и все народы в нем.

Дверь особняка открыта, задвижка выбита. В зале лежало около полудюжины мертвых мужчин. Им вывернули шеи.

— Беловолосая сильна, однако, — усмехнулся рыцарь, начав шарить по карманам убитых. Несколько медяков он положил в вязаный мешочек на поясе.

«Папа никогда не отходит от меня; всегда бережёт как зеницу ока», — вспомнил Лейдал ее слова.

Дома никого не было, кроме трупов. Айла, наверное, сбежала. Он вошел в одну из комнат на верхнем этаже. На столе была раскрыта книга, а вокруг нее стояли сгоревшие свечи. Воск устилал пятна вина на дереве стола. Лейдал почувствовал тяжесть внутри себя, словно в тело поместили груду булыжников. На странице было лицо Дэйна. Он поднял книгу и всмотрелся в рисунок. «Ты так и не оставишь меня, капеллан». Бетани его зачем-то и тут нарисовала. Это книга из библиотеки замка. Гвенет говорила, что Дэйн попросил книги, которые читала дочь Вилдэра, но, видимо, забыл вернуть. На всех страницах маячили слова, написанные почерком Бетани, предложения и тексты, множество изображений, некоторые напоминали рисунки, хранившиеся в шкафу Бетани. «Зачем она это писала и рисовала? Что это за книга?» — Лейдал посмотрел обложку. «Сказания и Легенды Арлена». Он взглянул на свечи и атрибуты их божеств, в которых не разбирался. Все на столе. «Айла молилась изображению капеллана?! Зачем?!» — вдруг понял Лейдал.

Не придал значения ее словам в их последнем разговоре.

«Он довольно-таки неразговорчивый, при этом уважительно относился ко мне. Хороший человек».

— Ты чего тута застыл, аки изваяние? — поинтересовался Ойген. — Если решил валить, то, да, сейчас самое время.

«Отец лишь сказал мне, что Дэйн не причинит мне вреда. Сказал, что он хороший человек. Что у него две души».

— Дэйн не тот, кем пытается казаться, — проговорил Лейдал вслух.

— Чего? — Уставился на него рыцарь, прикарманив две серебряные статуэтки из комода.

Хлопнула дверь позади, и оба вздрогнули от неожиданности. Дайона возникла перед ними. В своем черном кружевном пеплосе с карманами и с макияжем на загоревшем лице. Она сложила пальцы домиком и радостно произнесла:

— Ух, мальчик, ну, что, а загадка-то и не такая сложная, да?

— Ты чего тут забыла? Я же сказал тогда — общих дел у нас больше нет. Иди и помогай Бриану наводить порядок на улицах.

— Я хочу помочь тебе. Не разочаровывай меня, мальчик. — Жрица игриво посмотрела на него и подошла ближе. — Нам нужно расспросить сира Карвера, помнишь?

— Ты безумна, — ответил он, помотав головой. — Уйди, пока плохого не случилось.

— Да, безумна. Как и ты, помешанный на капеллане, как и этот насильник, — она указала глазами на Ойгена, — со зловонным дыханием.

Рыцарь прав, сейчас самое время выбираться из Лирвалла. В городе более-менее безопасно. Лейдал попытался открыть дверь, но ее будто бы удерживали с той стороны. Выбить ее тоже не получилось.

— Ты не уйдешь отсюда, мальчик, покуда не справишься с загадкой. Я не выпущу тебя.

Лейдал матом окатил жрицу.

— Как некрасиво… Ты же так с женщинами не общаешься.

Лейдал все же выбил дверь, повредив плечо.

— Сейчас заткну ее, — сказал Ойген, посмотрев на авелинку. — Только позабавлюсь, лады? Я потом нагоню тебя.

— За мной пошел, идиот! Не делай этого!

— Послушайте сенешаля, сир, — произнесла она, сдунув черные пряди с глаз. — Рыцари спасают прекрасных дам от чудовищ, а вы чего творите? Не советую вам этого делать, сир.

— Это ты где о таких слышала? — поинтересовался Ойген, приближаясь к жрице.

— Мой сын такой. И я горжусь им.

Ойген вдруг остановился, словно наткнулся на невидимую стену. В следующий миг рыцарь приложил руки к ушам и закричал. Лейдал услышал непонятный пульсирующий звук и почувствовал боль. Ему в голову будто бы вонзали тысячи игл. Не в силах с ней справиться, он упал, держась за лицо. Взглянув на кричащего Ойгена, Лейдал увидел, что у того из глаз, носа, ушей струится кровь. Лейдал тоже истекал кровью, его верх одежды побагровел.

— Я же советовала… Детина тупая… — произнесла она, обращаясь к рыцарю, тело которого умирало в судорогах и агонии.

Подняв подол пеплоса, она осторожно перешагнула через труп Ойгена. Боль резко ушла, когда Дайона приблизилась. Лейдал не переставал вытирать лицо, и ладони сделались красными.

— Бу! — произнесла она, когда Лейдал перевел на нее взгляд. Он попытался отползти, но авелинка преследовала его. — Сурьезный мальчик. Много перстней у него. В кошмаре ты выкинул их, когда близкие глядели на тебя. Почему сейчас кольца на тебе?

«Она знает, что мне снилось…»

— Кто ты такая?..

— Я простая жрица из земель авелинов. Дайона. Помогаю людям решать их жизненные трудности. — Он уткнулся в угол и уже никуда не мог деться. — А ты чего ожидал услышать, мальчик? Всегда бежать нельзя. — Она прикоснулась к его лицу. — Рано или поздно придется посмотреть страху в глаза и решить, обнять его или пронзить клинком. Встреться с чудовищем из сна. Узри Белоликого. Ворона исцарапает тебя когтями, куда бы ни пошел, где бы ни спрятался. Ты это прекрасно знаешь. Думаешь, король не достанет семью в Богеоне? Я — твоя последняя надежда. И ты будешь в безопасности, пока продолжишь разгадывать загадку. Под моей защитой. — Жрица поправила ему волосы. — Молвят, будто бы кто-то пустил зло в обитель Лиров, так помоги же изгнать его.

Да, его нагонят в любом случае. Но если он останется под защитой этой жрицы, будет ли лучше? Оба варианта проигрышны. Хотя есть ли у него выбор? Дайона хочет узнать правду куда больше Лейдала, и если он откажется, то она может снова помучить его.

Авелинка приблизилась к окну.

— Пока тебя не скрутили люди короля, расспроси сира Карвера и вытащи его, наконец, из темницы, иначе помрет старик. Тебе нужно встретиться с Белоликим. Чем раньше ты это сделаешь, тем лучше. Не у одного тебя сейчас решается судьба и происходит драма: в Ландо я встречу моего сыночка, который избегает родителя, и ему придется посмотреть на меня, как тебе на человека с белым лицом. Я не понимаю, почему он боится… Я так люблю его… — У нее на глазах появились слезы. — Быть может, капеллан и в самом деле ему поможет.

Лейдал уселся на табурет и прижал руку к голове.

— И возьми книгу. Там, наверное, много ответов.