Белое Пламя

Глава 30 (Дэйн)

В гостинице продолжалась музыка, когда Дэйну захотелось спать. Вместе с местными сюда еще и бард нагрянул с бодрыми песнями «Царь и лис» и «Я полюбил речную деву». Ипполит потом взял у рифмоплета лютню и завыл: «Меня закололи вилами» и «Проклятый ктитор». Кагул пригласил Энит на танец, и они присоединились к пляскам. За ними потом последовал Леандрий с девицей, с которой он заигрывал последние полчаса. Все местные девушки глазели на Амора, а самые смелые начинали с ним разговор и приглашали потанцевать, но рыцарь вниманием не одаривал.

Часом ранее Виллен прямо спросил, как победить Граду, и получил честный ответ. «Без понятия. Придется тебе искать помощь у кого-то другого», — хотелось бы ответить Дэйну, но небольшую надежду все же оставил. Множество людей жаловались на свои беды, и про злых созданий тоже были речи, но, в отличие от других, летописец существовал, и Дэйн его видел. «Он ходил по воде, кто может ходить по воде? Кто может воздействовать на сознание и влезать в сновидения?» В мире слишком много неизвестного. Дэйн лишь может пожелать удачи спутнику Иордана, ведь сам он не хочет с этим связываться. Вернуться бы поскорее домой к Кате. Он скучал по сестренке и тем дням в Мереле, похожим друг на друга. И по прежней жене. Только Мария заставляла беспокоиться: Дэйн не знал, какой она будет на следующий день, как болезнь обойдется с ней. Он оставил попытки излечить жену, хотя раньше с упорством Виллена искал лекарство.

Дэйн не стал просить еще пива после второй кружки. Выпитого достаточно для спокойного сна, а напиваться, как сейчас это сделал Балион, он не собирался. Дэйн если и пил много, то только у себя дома, в одиночестве, в своей закрытой комнате, окруженной зеркалами. Жене и сестре он не мешал, и они его не беспокоили.

Он отправился на второй этаж, чтобы побыстрее уткнуться в подушку. Леандрий и комнаты оплатил. Щедрый чародей, защитивший верадов от разбойников. «Спасающий ближнего — спасает себя». И как же слова на изумрудном кулоне относятся к Дэйну? Об этом он тоже не хотел думать.

Ему снилась Тиган, она сидела у берега реки с любимыми книгами, взятыми у отца, почитавшего Яртея. Дэйн тоже сел рядом. Ее светлые глаза встретили добротой и заботой, которые он так любил. Дэйн переплел пальцы руки с ее пальцами и поцеловал арделлку в губы.

Картина начала расплываться чужими красками, и неведомая сила утаскивала Дэйна назад. «Нет, не уходи, останься со мной…» — проговорил он и оказался рядом с особняком Рудольфа Гирна.

Иордан, хромая, подходил к холму, над вершиной которого стояла радуга и вопрошал: «Почему нет дождя?» А за жрецом следовала смерть, рожденная на стыке культур, — человек в разноцветном наряде оставлял после себя безжизненную землю, а с его клинков струилась кровь. Он не щадил никого, преследуя Иордана, а когда приблизился к особняку, убил Гирна и его людей.

Проснувшись утром, Дэйн заметил, что на его груди сидит черная кошка хозяина гостиницы. Животное мурлыкало и не хотело спрыгивать с тела. Рядом на них смотрел пушистый белый кот. «Не только людям нужна моя помощь», — подумал он и погладил новых друзей.

Солтыс с козлиной бородкой уже вернулся в Вевит и находился у себя дома. Когда группа пришла к нему, он снимал с себя вылинявший кремовый камзол, а жена заваривала шиповник. Он сразу узнал Виллена и поприветствовал остальных, начав рассказывать про трудности, с которым сталкивается селение. Солтыс и вовсе обрадовался, когда ему рассказали побольше о гостях и об их цели.

— Уж вы-то точно сможете избавить Вевит и Ландо от проклятия. Последний священник Создателя сбежал отсюда пару лет назад, А Белое Пламя и вовсе тут не появлялось.

— Мы ищем Бетани Лир. — Дэйн положил руки на пояс. — От несчастья это место избавит кто-то другой.

— Кто ж еще сюда заглянет? Чудо, что вы тут появились.

— А барон? — Виллен уселся на скамью. — Сударь Дамиан раньше оставлял здесь людей. Почему он с дружиной не пройдется по болотам и форту?

— Вевит — не единственная его напасть. Да и у барона не хватает мечей для такого. Сейчас все его внимание направлено на северо-запад к Плату Безголовых, где бандиты совершают набеги на торговцев и путников. Сударь Дамиан сказал нам во время собрания, что эти безумцы поклоняются огромному пауку с человеческим лицом! Это ж надо! Мир совсем с ума сошел! А что если паук и в самом деле существует?!

Хос-Каль — еще один из списка запрещенных пророками богов. Пожалуй, самое страшное и мерзкое божество, изображения которого можно встретить и сейчас на стенах некоторых пещер Анерона, спрятанных в горных долинах. Даже Кабаноголовый не вызывал столько отвращения у Дэйна.

— Паук Апокалипсиса или Ужас Гарнайских гор. Слышали мы о таком. Байка, которую не нужно было никогда сочинять, — усмехнулся Леандрий. — Любили раньше фантазировать. Это относится почти ко всем созданиям Эры Чудес. — Маг подошел к окну и двумя пальцами взял свисающего со ставни паучка. — Да, давным-давно один древний народ поклонялся похожему божеству, но гэльланы их истребили, а идолы с паукообразным существом сжег огонь Гехила. — Леандрий раздавил насекомое, не поморщившись. — Когда был помоложе, преподавал немного историю, так что мне можно верить, ребята.

Энит, с отвращением посмотрев на пальцы мага, сказала:

— Я верю в древние писания. В книгах гэльланов сказано, что на заре времен, еще до нашествия марбеллов, великий царь, объединивший все народы Арлена и благословленный всеми богами, пронзил Хос-Каля волшебным копьем и сбросил паука в Расщелину Мрака.

— Это сделал Избранный Десяти Пророков — его первый подвиг. Рождение героя.

— Адриан, — недовольно произнесла девушка, словно обращалась к младшему брату, — в Арлене тогда Создателю не молились, и Нир-Кайлина там не могло быть.

— Но в писаниях Меллана говорится…

— Остановитесь, пожалуйста, люди добрые, — вмешался Амор. — Нас ожидает другой мир, давайте не будем нагружать голову сказками, и от них надо отдыхать.

Дэйн обратился к солтысу:

— В пути мы остановились в верадской деревне и там пережили нападение разбойников, пришедших из лесов. Они поклонялись Лебесу. Неужели духовенство во всем графстве так плохо справляется со своей задачей, если какие-то отщепенцы, прячущиеся в лесах вдруг вспоминают запретных божков?

— В Анероне все иначе, сударь. Айхарды не из набожных, да и Создатель и Миратайн давно оставили эти места, иначе помогли бы нам справиться с бедой. Вот и приходится люду, к сожалению, просить помощи у гэльланских богов, ведьм и юродивых.

— Я бы не называла его так. Он узнает… — вдруг заговорила жена солтыса.

— Помолчи, женщина.

— Вы кого назвали юродивым? — поинтересовался Дэйн.

— Заговоренного. Чудака, поклоняющегося бабочке.

— Мотыльку, — поправила жена.

— Один хрен.

— И как же вам помогает Заговоренный? — спросил Дэйн.

— Не дает кадаврам приблизиться к нам. Иногда ночью они подходят со стороны форта близко. Хотя Белоликий делает куда больше для нас, но и плату берет соответствующую.

Они называют гэльланского бога времени и смерти Белоликим. Идолы ему тут тоже понаставили. Интересно. «За ней пришёл Анор. Была сильная гроза», — вспомнил Дэйн слова Риэннон.

— Какую плату?

— Забирает жителей.

Анор появляется среди смертных и шастает вдоль изб, прогоняя нечисть? Бог времени и смерти? Что за нелепица? Дэйн, думая, прошелся по комнате. «Некий человек с белым лицом здесь присутствует, допустим, но это может быть призрак или выкрашенный лицедей, который хорошо наживается на страхе крестьян перед страшилками форта Ландо. Риэннон не видела его, но лесные духи поведали ей об Аноре. Что у нас сейчас получается? Гэльланский бог забрал Бетани Лир в иной мир, и других он тоже похищает. Зачем ему это делать?». Арделл в Лирвалле говорил про привидение. «Ночь стала для меня днем, а день — ночью», — вспомнил он слова старика. Дэйну недавно приснилось, что он побывал дома у этого арделла. Тот так испугался, что наложил на себя руки.

— А ведьма и поклонник Мотылька? Какую они берут плату?

— Астра просит побрякушки: браслеты, серьги, ожерелья. У нас тут натуральное хозяйство, если могли заметить, сами себя всем обеспечиваем, а ей подавайте и серебро, и бронзу! Откуда в этом проклятом месте появится золото, а?! Крестьяне им срать не умеют, еще и купцы почти не ходят сюда! Вот и остается мне во время поездок к сударю Дамиану или другим местным, попросившим у ведьмы что-то, отправляться в ближайший город и искать там побрякушки! Посмотрите, даже у моей женушки нет украшений — змея все забрала. — Солтыс подул на настой из шиповника и осторожно отпил. — Ведьма вся обвешана ими, точно потаскуха. Но что поделаешь, народ доверчивый, боится ее. И верит.

— Не боишься кровавого поноса, муж?

— Лучше смертельно просраться, чем потакать обвешанной цацками шалаве.

Леандрий сдержал смешок, а Энит недовольно поглядела на хозяина дома.

— Муж, благодаря ей у нас тут рождаются здоровые и сильные дети, мало кто болеет…

— Ох, не надо, хватит об этой змее… Меня заколебал этот балаган. Я бы разогнал их всех, будь моя воля, но это наша единственная защита, а барон пока беспомощен.

— Послушайте, — обратилась к ним жена солтыса, — вам нужно обязательно посетить Астру перед походом. У нее есть замечательные обереги из костей сокола от сглаза, из темного тиса от пьянства, из тюльпанов…

— Моя жена всем советует посетить подругу и купить у нее барахла, вот, только та ни хрена с ней не делиться, потому что жадная змея!

— Ну прекрати…

— У меня голова разболелась… Простите, люди добрые, раньше как-то поспокойнее жилось.

— А Заговоренный? Что он требует? — спросил Виллен.

Солтыс отпил настой и отвел взгляд. Жена же смотрела на него и остальных настороженно.

— Попросил невесту, — вымолвил он немногословно.

— Где у вас статуя Предка? — спросила Энит.

— За домом кожевенника — недалеко отсюда. Не пропустите.

Часть группы решила наведаться к ведьме, жившей на скрытом дубами бугре. Дэйну стало интересно, что она может рассказать о Белоликом, так как солтыс поведал о связи Астры с Анором. Ведьма, мол, даже общалась с ним.

Посеревшая статуя в человеческий рост, окутанная лианами, одиноко ждала посреди лесной чащи. Дэйн увидел изваяние Анора, когда с остальными шел к дому ведьмы. Отголосок прошедших веков, что создавался гэльланами и таки ими не позабылся, но утратился. И новые поселенцы приняли чужого бога, уделяли ему время, как это делали прежние хозяева земель. Шатиньонцы — потомки марбеллов, обитавшие в Вевите, — со временем полностью переняли традицию: они подносили скромные дары и яства, оставляли их на каменных кругах, и только самые храбрые, либо просто отчаянные подходили к статуе близко. Не все местные понимали, кому они приносили медовые соты с цветами, кто смотрел на них с высоты. Но куда еще им податься, когда от болот ветрами несется запах смерти, а в их утягивающих глубинах скрывается что-то опасное. Люди погибали здесь часто, а потому искали защиты они у того, кого в былые времена здесь называли Провожающим в Долину. Анор, которого боялись и почитали гэльланы, принимал подношения от новых гостей, говоривших на ином языке и неизвестно, были ли ему милы дары.

Дэйн пересек первый круг из покрытых мхом валунов, когда его захлестнул ветер со стороны болот.

— Это его называют Белоликим? — спросил Адриан.

— Да, и поклоняются ему. — Дэйн переступил через остальные два круга и приблизился к статуе, выветренное лицо которой покрылось пятнами. Голень Дэйна, схваченная призраком, когда желтое поле пылало, заныла ближе к лодыжке. А ухо будто бы снова оглохло, как тогда при соприкосновении с Риэннон. — Самый молодой бог народов Арлена.

— Местные умеют подбирать защитников, — усмехнулся Леандрий. — А вы хорошо знакомы с богами гэльланов. Впечатляют такие знания от капеллана Белого Пламени. Откуда такой интерес?

Смотря на изваяние, Дэйну послышался голос сестры. Он сейчас словно снова оказался в Мереле, и зеркала окружают его, а наверху ожидает умирающая Мария. Зеркало перед ним, но увядающую зелень глаз он уже не видит. Себя не вернуть. Дэйн дотронулся пальцами до кармана, где было зеркальце Бетани. Гнев пробудился в нем.

— Ты с ней попрощался? — спросила Катя.

«Что, маг, если твой женоподобный друг теперь помалкивает, то ты у нас за шута?»

— Тебя это не должно касаться, — ответил Дэйн, но в грубой манере. И тут же подумал, увидев негодующие лица: «И зачем я это выпалил?!»

— Не думал, что мои вопросы могут вызвать недовольство.

— Я… извиняюсь за резкость. Не хотел. Так, просто увлекаюсь культурами разных народов.

Они шли дальше по неторной дорожке под присмотром облачного неба, и пение лесных птиц сопровождало их. Около толстого дуба, половина веток которого высохла, они услышали голос. Из дупла показалась обросшая голова на маленьком теле. Карлик в красном маленьком вретище и треугольной шапочке, ростом не выше собаки.

— Кто ты? — поинтересовался Дэйн.

— Я домовик с избушки кривой. Средь крапивы моя обитель.

— Ты помнишь меня? — спросил Виллен. — Я уже приходил к твоей хозяйке.

— Смутно. — Домовик вышел из дерева и протер грязный лоб. — Хотите загадку?

— Да, — уверенно ответил Леандрий, — что получим, если отгадаем?

— Ха! Ее еще никто не отгадывал! Если справитесь, то заберете все сокровища мира! А ежели нет — я возьму твой зеленый талисман, человек в лиловой одежде.

— Идет, — быстро согласился маг и стал поглаживать подбородок. — Давай, мы слушаем.

— Так уверен в своих силах? — поинтересовался Дэйн.

— Как-то на собрании чародеев я, будучи мертвецки пьяным, победил в интеллектуальной олимпиаде. Так что да, уверен.

— Слушайте! Пять мужиков стоят на берегу реки. Все в деревне умеют плавать, кроме самого молодого. Первый мужик отлично плавает, второй собирается переплыть реку, третий плавает хорошо, но воды боится, четвертый потерял в воде близнеца, пятый влюблен в ведяву, ждущую его на том берегу. Сколько мужиков переплыло реку?

— Никто не переплыл, — тут же ответил Леандрий.

— Ха! А, вот, неверно! — Домовой запрыгал от радости, подбрасывая вверх прошлогодние листья. — Отдавай талисман, лиловый! Второй мужик переплыл реку!

— «Собирается» еще не означает переплыть реку, гном.

— Я не гном! Я — домовик с избушки кривой! И средь крапивы моя обитель!

— Отдавай мне все сокровища мира, гном.

— Выкусите! — Домовой показал им средний палец и стал бросаться желудями и сосновыми шишками.

— Маленький засранец!

Карлик скрылся за деревьями, напоследок покрыв всех ругательствами. Если бы домовик не остановил их, то они уже оказались бы в доме Астры, ее изба на возвышенности уже проглядывалась через ветки.

Когда они приблизились к дому, разные ароматы трав окутали их. Из окошка виднелась красная печка. Дверь им открыл сгорбленный, очень худой мужик в тряпье. Из-под нависших век его на Дэйна глядел один глаз, второй же в это время был повернут в другую сторону. Неприятное зрелище. Мужик начал мычать, показывая хозяйке на гостей. Дэйну вспомнился Малькольм из храма Мученицы. Интересно, как сейчас приор Эрол поживает?

— Сирил, встань в угол и не мешай гостям, — повелел ему властный женский голос.

— Слушаюсь, хозяйка… — промямлил он и прислонился к стене, закрыв лицо руками.

Ведьма сидела за столиком и внимательно разглядывала четырех гостей, накручивая медовый локон пальцем. Красивая женщина с добрым лицом, не внушающая опасений, несмотря на кости животных на столе и обвешанные оберегами бревенчатые стены. Дэйн не боялся ведьм, колдуний, ворожей с дурным глазом — призраки из снов заставляют привыкать к неизвестному. Только две девушки вызывали у него страх: Мария и Аделаида. Последняя поедала человеческую плоть в одном из кошмаров. «Я видела ваши сны. Да, это были вы», — сказала женщина на празднике Жизни. Она ведь внешне напоминала жену. Дантей называл ее восставшей Мученицей, той самой, которая благословила Дэйна перед посещением Лирвалла.

— У сударыни, я смотрю, тут интересные слуги. У вас власть лишь над карликами и полоумными? — поинтересовался Леандрий, почтительно поклонившись.

— И над магами тоже, — хихикнула Астра.

Они представились перед ней, и Дэйн, не став терять времени, перешел к сути:

— Говорят, в Вевите живет некий человек с белыми лицом, который похищает местных. Ему здесь поклоняются. Поведай о нем.

— Кто-то полагает, что это древнее божество, памятник которому вы, наверное, видели. Сирил рассказывал, что он забирает всех в свой дом, находящийся среди вереска, и погружает их в сон. Белоликий похитил Сирила, когда последний был ребенком. Такова плата за защиту Вевита.

Слуга ведьмы замычал, переступая с ноги на ногу, продолжая закрывать лицо. Второй неподвижный глаз Сирила смотрел на Дэйна сквозь пальцы и казался напуганным.

— Что еще он рассказал?

— Больше ничего, как бы я ни старалась узнать. Он вообще редко говорит, только поддакивает и мычит. А почему вас интересует Белоликий?

— Потому что он мог похитить и Бетани Лир, которую мы ищем тут, — ответил Дэйн. Ранее он поделился с Леандрием подобным предположением. Тот тоже согласился с тем, что это не может быть божеством, а скорее всего иное создание, терзающее смертных. — Вы слышали о проклятии Белой Ночи?

— Кое-что. Думаете, Анор забирает люд по всему Шатиньону?

— Может быть. И не только в нашем королевстве.

— И вы отправитесь в Долину Цилассы из-за ребенка? А почему вы полагаете, что отыщите ее там?

— Я видел ее. — Виллен со скрещенными руками прижался плечом к стене. — Если повезет, то снова смогу отыскать дорогу к вересковым долинам, но буду уже не один.

— Блуждающий меж мирами. Ты опять ступишь в страну мертвых? А нашел ли ты свою семью там, о которой столько разговоров было?

— Нет… Но они ждут меня в тех краях. Я знаю. Иду туда, чтобы помочь Дэйну найти Бетани, а также еще раз попытаться отыскать жену и дочь.

— Твоя семья не там, я же говорила. Кости показали мне, что искать их надо в родных землях.

— Если бы они были в нашем мире, я уже встретил бы их.

— Может, иная причина заставляет тебя идти туда? Расскажи, я помогу.

— Все уже тебе поведал ранее. — Виллен опустил голову и затем посмотрел в окно.

— С тобой тогда пришли два спутника. Кажется, высокого звали Гираном, а молодого — Риканом. Да, вспомнила. Они погибли?

— Да.

— Те, кто тебя окружает, тоже умрут, а ты выживешь, как и во всех предыдущих походах. Мало кто из живых там приспосабливается. Видимо, тебя оберегают боги. В чем твоя тайна?

И от глубоких ран Виллен не умирает, и через катакомбы Ландо сколько раз проходил. «Странно все это, — подумал Дэйн. — Иордан все еще хромает и мучается из-за бедра, а этому будто бы бандит и не всаживал лезвие».

— Нет никакой тайны. Дэйн, Леандрий, вы еще что-то хотели у нее узнать? Предлагаю не терять время и уже начать готовиться. Нужно еще о многом рассказать.

— Давайте лучше я расскажу о вашем будущем, — предложила Астра и потерла руки, ее браслеты зазвенели. — Ведь для этого к ведьме и приходят.

Леандрий любезно согласился, Адриан озадаченно поглядел на всех, а Виллен закатил глаза.

Женщина разложила на столе кости мелких животных вместе с разноцветными минералами. Тихо шепча на непонятном языке, она собрала все предметы в руки и, поглядев зловеще на Леандрия, бросила на стол. Ее глаза, скрываемые каштановыми локонами, быстро перемещались от одного минерала к другому, останавливались на каждой кости. Дэйн не понимал, как в этой каше можно что-либо разглядеть.

— Вы прошли огромный жизненный путь, и на нем вам встречалось множество женщин, любивших вас. — Астра с улыбкой оперлась о спинку кресла, продолжая изучать нарисовавшуюся картину. — Прекрасная дева в безликой маске вас же и погубит, коль вы продолжите следовать зову сердца, но ежели поступите иначе и отбросите грезы, вы найдете себе самого близкого друга. Она либо убьет вас, либо спасет. Выбирать вам.

— Обычно я спасаю сударынь, а не они меня. Я бы предпочел не выбирать. — Маг расселся и стал разглядывать обереги на стенах.

Ведьма переключилась на Адриана:

— Юноша, подойди ближе. Ты чего такой стеснительный?

— Таким уж родился, — вымолвил он сухо.

Адриан приблизился к ней, весь в волнении. Он даже не смотрел ей в лицо. Ну и где его уверенность, которую он показал на празднике, вызвавшись искать Бетани Лир? Или когда они отправились в деревню с призраком?

Кости соприкоснулись с деревом.

— Когда-нибудь в Ландо придет покой, нечистая сила исчезнет, и народ возликует. Ты принесешь мир в этот проклятый край, Адриан, рожденный в Синих горах. Ох, — вдруг издала она и посмотрела на него сначала с осуждением, а потом с жалостью. — Почему ты боишься? Нельзя убегать от всего. Ты так мало сделал в свои молодые годы… Тебе ведь семнадцать? Ты даже женщину не познал…

— Я и без вас все это знаю, можно было и не напоминать. — Юноша, подправив черные волосы, молча двинулся к выходу. Астра сильно его ранила.

— Прости, Адриан, я не хотела обидеть…

— Ну и зачем вы так с парнем? — спросил маг.

Ведьма заглянула слишком глубоко в душу юноши. О некоторых вещах лучше умалчивать. Леандрий отправился за Адрианом, выйдя из дома. Теперь Дэйну и Виллену осталось встретить будущее в гранях самоцветов и обглоданных костях.

— Многого о вашей религии не ведаю, но что-то с вами не так. Сирил не перестает смотреть на вас, мне же тяжело выдержать ваш взгляд, что бывает редко.

— Не впервой подобное слышать.

Астра нахмурилась, изучая кости. Говорить не спешила. Будто бы сама не знала, что сказать.

— Не могу понять… — Она слегка помотала головой. — Вижу разные судьбы. — Ведьма перебросила кости и минералы. — Ты не особенный. Придет другой, умнее и сильнее тебя. Не знаю, сможешь ли ты совладать с ним. Его огненные пальцы сплетутся с ледяными, гниющими и призрачными. Это все, что я увидела. Блуждающий меж мирами, — обратилась она к Виллену. — Твой черед.

— Не стоит, не хочу знать, что меня ждет.

Женщина пренебрегла его словами и кинула предметы на стол. Кости и самоцветы выстроились в имя «Града». Астра замерла и только глядела на слово. Виллен, наверное, тоже прочитал.

— Плохо кинула.

«Града» — снова появилось имя.

— Причем тут он?.. — прошептала ведьма.

— Ты знаешь Аеда? — оживился Виллен, и в его глазах возгорелся огонь.

— Зачем вы произнесли его имя?! Не нужно было говорить!

— Кто он такой?

— Он был до Богов и задолго до зарождения Солнца, — неожиданно проговорил Сирил. Он перестал горбиться и закрывать лицо. Один глаз слуги ведьмы смотрел на Дэйна, другой на Виллена. — Пустота не могла спрятаться от него.

— Что тут происходит? — спросил вернувшийся Леандрий, держа в руке брыкающегося домового.

— Смерть — еще не конец, — продолжил слуга Астры. — Наслаждайтесь скоротечной жизнью, ведь рано или поздно мы все будем плавать в зеленых водах.

— Как ты с ним связана?!

Ведьма только открыла рот, глядя то на Виллена, то на слугу.

— Он забрал у меня семью. Они сейчас в его мире, и Града не вернет мне их, пока я не отдам ему душу.

— Так ты говорил с ним?! Обязан ему душу?! Нет, уходите все! Я не хочу иметь с вами ничего! И с ним! Мне не нужны неприятности!

— Хозяйка боится! Хозяйка боится! — засмеялся карлик, которого маг держал за ворот.

— Наслаждайтесь скоротечной жизнью, ведь рано или поздно мы все будем плавать в зеленых водах, — повторил речь Сирил.

— Что ты у него пожелала?! — Виллен взял ведьму за плечи. — Ответь!

— Успокойся! — повелел Дэйн, начав оттаскивать спутника Иордана от женщины. Но тот ничего не замечал, кроме Астры.

— Что ты пожелала?!

— Попросила омолодить меня… — сказала ведьма, отвернув голову и закрыв глаза. — Пожелала красоту, о коей всегда мечтала, и способности к ворожбе. — Виллен отпустил ее и тяжело задышал. — Сказал, что когда-нибудь вернётся. И мне придется пройти испытание. Оно и будет платой за желания.

— Он дарил тебе книгу или картину какую-нибудь?

— Картину… Давным-давно сожгла ее.

— Простите меня. Обычно со мной такого не бывает. — Виллен покинул избу.

К полудню небо нахмурилось, морось пришла, и это не помешало Дэйну совершить прогулку к мелкой реке. Ее тут, кажется, называли Солнечной. Она изгибалась около деревни и форта, теряясь в лесах и болотах Ландо. Дэйну не хотелось сейчас говорить ни с солтысом, просящем о помощи, ни с ведьмой и Заговоренным. Не хотел думать о Белоликом и другом мире. Но и в Мереле тоже не торопился возвращаться, хотя и соскучился по доброй сестре.

Адриан подошел, когда Дэйн умывал лицо.

— Все хорошо?

Юноша помотал головой и сел рядом, запачкав серую рясу. Он подправил черные пряди, спадавшие на курносый нос, продолжая смотреть на рябь и водомерок, плавающих на поверхности.

— Возможно, мне не стоило отправляться в Ландо.

— Почему?

— Мне кажется, что обратно я уже не вернусь. Я не воин, а Создатель не вслушивается в мои просьбы. — Он потер ладони. — От меня тут нет пользы.

— Причем тут польза? Ты захотел найти близкого человека. Это главное.

— Хотел и хочу, да, но что может сделать слабый человек? Одно дело грезить о путешествиях, читая книги и слушая истории, другое — самому в них участвовать. Я почти не покидал стены Лирвалла, и мир за ними больно опасен и чужд мне. Всегда это знал. Я вызвался искать Бетани, потому что хочу вернуть человека, с которым провел вместе шесть лет, потому что должен был, так как другие последователи Десяти Пророков промолчали. Мне хочется вернуться в замок к сестре Вэе, слушать ее истории о подвигах Избранного Создателя и путешествиях Меллана. Вновь хотел бы услышать рассказы его светлости за общим столом о рыцарях Лиров и воинов Предка. Хотел бы снова увидеть милую улыбку Илин и еще раз прогуляться с ней в сосновой роще. Желал бы опять побыть в своей комнате, смотря на высоко летящих птиц высоко в алом небе, представляя себя Нир-Кайлином или рыцарем… тем, кем я не являюсь и никогда не стану. И чувствую, что больше это не повторится, так как я не вернусь. Мне не хочется здесь быть, но я должен.

Адриан — хороший парень. Дэйн ценил его желание помочь, когда они отправились искать гэльланскую деревню. И юноша проявлял интерес к Белому Пламени. Не хотелось бы, чтобы он терзался.

— Ты можешь вернуться. Или переждать в деревне, мы же не все пойдем в форт. Я могу заплатить местным, чтоб проводили тебя до Лирвалла.

— И что же это будет? Как Энит на меня посмотрит? А Балион? Если я уйду? Илин? Она перестанет мне улыбаться, когда выяснится, что я трус. В замке будут шептаться, как Адриан Вандере, оберегаемый Создателем, испугался нечистой силы. Я сам не смогу себе этого простить, ведь нельзя всегда убегать.

— Тебе нравится Илин?

— Да, но она ни с кем не общается, с тех пор, как ее мама умерла. Со мной, бывает, разговаривает.

— Но она ведь слуга.

— А я — будущий священник, и жены мне не положено. Мне хотелось бы сблизиться с ней, узнать, что ее гложет.

«Адриана бы в бордель отвести, хотя… возможно, и не лучшая идея», — подумал Дэйн, приложив пальцы к виску.

— Когда Астра начала говорить, я почувствовал прилив сил и воодушевление, в которых нуждался, но она быстро напомнила мне, кто я такой. Ты сказал мне в Лирвалле: «Время скоротечно. Успей ухватиться, пока не поздно». Так вот, я уже упустил свое время.

— Никогда не поздно, Адриан. Не думай так. Ты был со мной в деревне-призраке, окруженной огнем. Проявил мужество, решив отправиться в это проклятое место, возвращающее прошлое.

«Врешь, ты сам все упустил, капеллан галимый, и ничего не вернешь», — сказал Дэйн себе.

— Я сделал это, так как надо было что-то менять в себе. На самом деле мне не хотелось ехать. Я говорил, что мать отправила меня на обучение в духовенство Лирвалла, так как стала бояться за мою жизнь после смерти старшего сына. Но это неправда. Они разочаровались во мне, в моем робком характере, в первую очередь отец, любящий войну. И никто из них никогда не прислал мне письма, я уж не говорю, чтоб приехать и навестить. Я же отправлял им птиц с добрыми приветствиями и вопросами, как у них дела. Потом прекратил, когда осознал… — Парень бросил камушек в воду. — Почему Бог одним дает так много, делая их сильными и харизматичными, а другим ничего? Почему все мои братья с детства любили турниры и ратное дело, а я же всегда испытывал слабость к книгам?

— Мы все рождаемся разными, да, но преодолеваем одинаковые страхи. Кому-то…

— Кому-то преодолевать их легче, — сухо вымолвил юноша и отправился прочь, добавив напоследок:- Я часто просил Создателя сделать меня сильным. Дать мне волю, но он никогда не отвечал, наверное, потому что его не существует. И здесь он меня тоже не защитит, как не защитил множество людей, живших до нас.