Дверь в стене

121

Что такое лавина известно всем, как и каждый знает, что для того, чтобы лавина пошла, нужно некое внешнее воздействие, которое нарушит равновесие, нужен толчок. Нужна первопричина. Подтаяла снежная подушка на лапе сосны, да и - плюх! Или румяная гимназистка с той или иной степенью грациозности сбила рыхлый снег с каблучка и вот уже сто лет лавина идёт и идёт, ничем не остановишь, ни гулагом, ни оттепелью. Точно так же и с Холодной Войной. Камешком, который, покатившись, нарушил вроде бы сложившееся, хоть и не успевшее слежаться состояние послевоенного покоя, стала не речьЧерчилля в Фултоне, а визит первого секретаря британского посольтва в Государственный Департамент годом позже.

Хронологически события развивались так:

5 марта 1946 года - черчиллевская речь, в США получившая известность скорее скандальную, что выразилось не только в газетных отповедях, но и в раздражении официальной Америки, нашедшем выход в том, что на проводы Черчилля после завершения его визита не явился заместитель госсекретаря Дин Ачесон, который должен был там присутствовать по протоколу, чем американской стороной был понижен уровень визита бывшего британского премьера.

10 февраля 1947 года - завершение Парижской Конференции, подведшей черту под результатами Второй Мировой в Европе.

21 февраля 1947 года - англичане покатили свой камушек, дав знать американцам, что они уходят из Греции и Турции, создавая там вакуум силы и нарушая тем самым хрупкое равновесие, сложенное титаническими усилиями всех заинтересованных сторон всего за десять дней (!) до этого.

И, наконец, 12 марта 1947 года - выступление президента Трумана перед совместным заседанием обеих палат Конгресса. Историческое значение этой речи задним числом признаётся равным посланию Вудро Вильсона Конгрессу 2 апреля 1917 года, в котором Вильсон призвал Конгресс декларировать состояние войны между СаСШ и Германской Империей. И такое "вздыбливание" темы понятно, так как в обоих случаях речь шла о выходе США из изоляции и вмешательстве в европейские "дела", причём в 1947 году было ясно, что дело одной лишь Европой не ограничится из чего плавно вытекало "задач и планов громадьё".

Про долгое запрягание и быструю езду мы все слышали неоднократно, однако в данном случае на "запрягать" американцы потратили 19 дней. Обычному человеку с улицы невозможно представить себе что это такое - выработать политику государства менее чем за три недели. Для людей же, о предмете имеющих хоть мало мальские представления понятно, что это граничит с фантастикой. США казалось, что они извлекли из войны всё, что можно, да даже и больше, они сложили конфигурацию мира в порядок, который их более или менее устраивал, они даже были готовы к возможным неожиданностям, но тут вдруг всё оказалось скомканным в одночасье и теперь им предстояло мало того, что начинать с чистого листа, но им нужно было за 19 дней сделать то, на что обычно уходят годы.

Кроме того, событий было так много и они были завязаны в столь тугой узел, что от создаваемой на перспективу политики требовалось быть не только универсальной, но она ещё должна была решать задачи как внешние, так и внутренние, причём решать не последовательно, а параллельно.

И такое политическое чудо-юдо было создано, и было оно создано за считанные дни, то ли умеют в Америке находить нужных людей в нужный момент, то ли такие люди там сами находятся, не знаю, но только нашлись они и в этот раз. В русскоязычной историографии традиционно считается, что яркого и харизматичного Рузвельта сменила тусклая и серая трумановская администрация и это несмотря на то, что в ней работали люди калибра Маршалла, Ачесона и Кеннана. Также не осознаётся то, что вторая половина сороковых для Америки была ничуть не легче половины первой, просто усилия государства перешли из одной плоскости в другую, обществу хуже видную. И куда менее понятную.

Смотрите - после войны США фактически предложили СССР проект "совместного владения" Европой. Из этого вытекало противостояние не военное, а политическое, противостояние не на уровне "блоков", которые до того назывались "коалициями", а на уровне соперничества внутри политических партий европейских государств. СССР не согласился и его можно понять. Во-первых, в Кремле наверняка сознавали, что соперничать в изощрённой политической игре, да ещё не где-нибудь в Монголии, а в Европе, Россия ещё не готова, а, во-вторых, буфер из восточно-европейских государств был тем понятнее, нагляднее и насущнее, что ведь только за первую половину ХХ века милые европейцы, пользуясь отсутствием забора, дважды захаживали к русским в гости и результаты этих визитов известны каждому школьнику.

Кроме того, в Кремле полагали (и небезносновательно), что сегодня американцы думают так, а завтра они начнут думать другое и по-другому, а забор, между тем, всегда остаётся забором, его не только руками потрогать можно, но за ним в случае чего и отсидишься. Поэтому Сталин, придерживая Восточную Европу и демонстрируя нежелание её отдавать, попросил у США денежный заём. Сама по себе эта просьба была демонстрацией миролюбия, так как если вас связывают денежные отношения, то вам как-то не до войны.

Обозначая послевоенные "сферы влияния", СССР также как бы показывал, что он с пониманием относится к желанию американцев удержать за собою Японию, Австралию и далее по списку. "Но и вы должны с пониманием отнестись к нашему желанию насчёт восточноевропейцев." И надо сказать, что если учесть дальнейшую судьбу Польши и Чехословакии, то США к этому отнеслись вполне себе с пониманием. До тех пор, пока речь шла исключительно о Европе, они готовы были в своём понимании зайти даже и дальше.

Они исходили из того, что если даже СССР не захочет участвовать в "европейском проекте" по-американски, то у США в их комфортабельном американском автомобиле есть предусмотрительно вмонтированная воздушная подушка под названием Британия. "Хотите раздела Европы? Да и чёрт с ней и чёрт с разделом." Переводя эту фразу на американский язык мы получаем - "Хотите раздела Европы? Да и Англия с ней и Англия с разделом!"

Американцам так даже и выгоднее получалось.

Проблема географически располагалась не так в самой Европе, как южнее, в "подбрюшье". Чтобы обезопаситься, СССР кроме Восточной Европы нужны были пресловутые "проливы", желательно "присутствие" в Средиземноморье и не менее желательно "присутствие" в Иране и Афганистане. И вот здесь американцы были уже куда менее уступчивы, так как в случае "обострения международной обстановки" они теряли возможность "демонстрации силы" по отношению к СССР.

В 1946 году СССР, послевоенный, сильный и гордый, заявил, что Турция, маленькая и слабая Турция, не может в одиночку нести ответственность за "проливы" и ей следует помочь. СССР предложил Турции заключить договор, по которому безопасность "Босфора" будет обеспечиваться совместно Турцией и СССР, а чтобы турки стали посговорчивее, СССР увеличил военную группировку в Закавказье.

Американцы по дипломатическим каналам поспешно дали знать туркам, чтобы они держались твёрдо, а сами проделали следующий финт: они отправили в Турцию с визитом тот самый линкор "Миссури", на котором подписывался акт капитуляции Японии. К любому визиту нужен какой никакой, но предлог и США такой предлог нашли. В 1944 году в Америке умер турецкий посол Мунир Эртегюн, дипломат и космополит, успевший до того, как попасть в США, послужить Турции на дипломатическом поприще в Швейцарии, Франции и Англии. И вот в апреле 1946-го тело умершего за два года до этого дипломата извлекли из могилы и отправили в Турцию "для торжественного захоронения на родине". Ну, а чтобы с прахом умершего по дороге чего не случилось, гроб отправили линкором. "А что тут такого? Все так делают, тунисские пираты, знаете ли…" И таким вот макаром тело усопшего доставили прямиком в Стамбул.

Все знают, что товарищ Сталин любил пошутить, знал об этом и Гарри Труман, решивший, видать, показать, что и он человек весёлый. А уж оказавшись по такой уважительной причине в Турции линкор "Миссури" развлек заодно почтенную и не очень турецкую публику, походив "проливами" туда обратно.

(Посол Эртегюн славен в истории не так собою, как сыном по имени Ахмет Эртегюн. После смерти отца Ахмет, в отличие от отбывшей в Турцию семьи, остался в США. Покинуть Америку ему было трудно не так потому, что он там учился, как по причине бескорыстной любви к танцовщицам расцветшего в те годы буйным цветом бурлеска. Вот к таким:

Познакомившись с мирком исполнительниц экзотических танцев, Ахмет поневоле познакомился и с аккомпанировавшими танцовщицам музыкантами, а через них он попал в мир джаза, который показался ему куда экзотичнее танца живота. И джаз и джазисты произвели на нашего турка столь сильное впечатление, что любовь хоть и осталась любовью, но вот бескорыстие куда-то делось. Молодой и бесшабашный до того Эртегюн занял у оказывавшего их дипломатическому семейству зубодёрные услуги дантиста немного денег и основал ставшую известной всему миру фирму Atlantic Records.

Добрые дела не остаются, как известно, безнаказанными. Атлантик Рекордс являются в этом смысле исключением, подтверждающим правило, фирма, где записывались такие небезызвестные люди как Арт Пеппер, Шелли Манн, Джо Тёрнер, Эрролл Гарнер, Диззи Гиллеспи, Сара Вон, Билли Тэйлор, Сидней Беше, Джанго Рейнхардт, Эрл Хайнс, Бобби Шорт и много, много других людей, чьи имена ласкают слух любителей джаза всего мира, оказалась чуть ли не единственной, смогшей хоть как-то противостоять в начале шестидесятых нашествию английских исполнителей рок музыки во время так называемого british invasion. Долг оказался красен платежом и за красивые похороны папы Ахмед расплатился с Америкой и за себя, и за всех турков, даже и за тех, кто ни в Америке не бывал, ни джаза не слушал.

Как-то мне заметили, что история делается очень небольшим числом людей и это наблюдение - очень меткое наблюдение. История делается теми, кого история любит, и, как выясняется, помимо всего прочего она бросает свой благосклонный взгляд на тех, кто любит хорошую музыку.).

Причина же, по которой США не захотели отдавать СССР черноморские проливы, была гораздо менее романтична. Если разместить в восточном Средиземноморье парочку авианосцев, то вы получите возможность угрожать всему югу европейской части России и противопоставить этому Россия ничего не сможет, уж в сороковых годах прошлого столетия она совершенно точно ничего бы не смогла с этим поделать.

Иметь флот - великое дело. Одна только "демонстрация флага" чего стоит.