Дверь в стене

201

В любом "деле" есть тонкость. Мы не всегда её замечаем, но есть она всегда, а то, что она зачастую от нашего внимания ускользает, происходит по сущностному свойству тонкости, прячущейся за бьющей нам в глаз толстостью.

И Ханфштенгль "вышел" на Гитлера именно благодаря тонкости, состоявшей в том, что помощник военного атташе при посольстве США капитан Труман Смит уже видел Гитлера сам, и не только видел, но и слышал, и не только видел и слышал, но он с Гитлером познакомился и даже побывал у него дома. И результатом этого визита стала запись в смитовском дневнике - "Фантастический демагог! Редко можно встретить столь логичного в своём фанатизме человека." Но это мнение о Гитлере было мнением человека по имени Смит, а он между тем закончил Йель и по этой причине ему было известно, что на свете существует реальность, к которой прилагается субъективное мнение об этой самой реальности, а потому, если какой-то предмет реальности оказывается для вас важен, то для объективности неплохо бы ознакомиться с тем, что думают об этом предмете другие люди, после чего необходимо соотнести своё впечатление, которое вполне может оказаться ложным, с мнением чужим.

И после этой скоренько выстроенной в уме коротенькой логической цепочки аг.., то-есть помощник военного атташе Смит решил, что ему к его собственному мнению о Гитлере нужно мнение человека, которому можно доверять, мнение человека умного, мнение человека, способного осмысливать увиденное и делать на основании увиденного собственные, а не почёрпнутые на стороне умозаключения, и, что немаловажно, этот человек должен был быть немцем, так как сам капитан Смит немцем не был, вследствие чего у него был другой "склад ума" что сам Смит отчётливейше сознавал. Перечисленным требованиям отвечало не так уж много людей, так что стоявший перед капитаном выбор был не так уж труден, после чего Смит и обратился к Ханфштенглю с просьбой о дружеской услуге. Можно сказать, что Ханфштенгль на Гитлера не "вышел", а был на него "выведен" подобно ракете с самонаводящейся боеголовкой.

И фигуральная боеголовка взорвалась чуть ли не в буквальном смысле - Труман Смит получил к уже имевшемуся у него мнению о Гитлере мнение Ханфштенгля и было это мнение мнением неофита, вдруг узревшего пророка. Будучи человеком с совершенным музыкальным слухом, Ханфштенгль увиденное и описывал в музыкальных терминах, о речи Гитлера он выразился как о "рапсодии истерии".

"В ближайшие десять тысяч лет никто не сможет повторить того, что Гитлер делает с толпой, временами он перевоплощается в неизвестного солдата Германии."

Смит, обнаруживший, что мнение Ханфштенгля полностью совпадает с его собственным мнением, удовлетворённо вздохнул, настучал отчёт и отправил его "наверх". Результатом его мюнхенских изысканий стало то, что из помощника военного атташе он стал полным атташе. (На этом его карьера не закончилась, в военные годы, с 1939 по 1945, Смит совмещал должность главы "немецкого отдела" разведки армии США с постом личного советника Джорджа Маршалла, а после войны по причине глубокого погружения в немецкие дела он принимал участие в создании Бундесвера.)

Не сидел без дела и Ханфштенгль. Не мешкая, он дождался очередного выступления Гитлера, подошёл к нему, представился и предложил свои услуги в самом широком смысле, после чего очень быстро вошёл в гитлеровский "ближний круг", так как в отличие от почти всех соратников, Ханфштенглю было что Гитлеру предложить. Во-первых, он был богат. Во-вторых, у него водились деньги. В- третьих, он всегда мог выручить Гитлера деньгами. В-четвёртых, он не только имел отсутствовавшее у соратников представление об окружающем мире, но в определённом смысле представителем этого самого окружающего мира и был, в-пятых, в-шестых и седьмых он был прекрасно образован, знал языки и на профессиональном уровне разбирался в серьёзной музыке, которую Гитлер обожал, но обожал обожанием дилетанта. В-восьмых - Ханфштенгль был обаятелен.

И это обаяние позволило ему начать ненавязчиво Гитлера опекать.

Опекать в том смысле, что Ханфштенглю было позволено подсказывать Гитлеру как вести себя "в приличных домах", учить будущего вождя нации "хорошим манерам". Ханфштенгль даже начал от случая к случаю покупать на собственные деньги одежду и обувь Гитлеру, который до того всюду ходил в одной и той же старой шинели, и не потому даже, что был аскетом, а по той пошлой причине, что у него не было ни пфеннига денег. А хорошие манеры понадобились Гитлеру потому, что Ханфштенгли были семейством не только в Баварии известным, но и очень уважаемым баварским "светом" и близкое знакомство с одним из Ханфштенглей позволило Гитлеру стать "вхожим в салоны", а это налагало определённые обязательства, так как Гитлер не мог позволить себе совершать грубые нарушения этикета, сделавшие бы его "смешным".

И вышеперечисленным выгоды от знакомства с Ханфштенглем отнюдь не ограничивались. Он был в высшей степени полезен и в чисто утилитарном смысле. Например, когда партийная газета "Фелькишер Беобахтер" попала в "сложную финансовую ситуацию" и по этой причине ей грозило закрытие, то Ханфштенгль, и до того помогавший, оказал партии единовременное вспомоществование в сумме тысячи долларов, что в Германии начала 20-х двадцатого века было очень внушительными деньгами. Эта своевременная поддержка не только удержала газету на плаву, но и позволила превратить её в ежедневную газету (до этого "Фелькишер Беобахтер" выходила два раза в неделю). Не ограничившись газетой, Ханфштенгль профинансировал издание такой не самой безвестной человечеству книги как Mein Kampf.

Как мы знаем, книжка эта было написана Гитлером в тюрьме после провалившегося "пивного путча", так вот и в истории с путчем Ханфштенгль играл не самую последнюю роль. После открытой полицией стрельбы по штурмовикам, во время которой было убито шестнадцать будущих нацистских "мучеников", испытывавший сильную боль Гитлер (у него было выбито плечо, а он думал, что в него попала пуля) был вывезен с места событий на автомобиле Ханфштенглем, который отвёз Гитлера к себе домой в пригород Мюнхена и оставил его на попечение своих жены и сестры, а сам перешёл австрийскую границу. Когда двумя днями позже в дом нагрянула полиция то никто иной как жена Ханфштенгля Елена удержала Гитлера от попытки самоубийства, уговорив его сдаться.

Решение насчёт Ханфштенгля напрашивалось само собой и в конце концов Гитлер сделал его главой своей пресс-службы. Вот здесь запечатлён момент предвыборной кампании Гитлера 1932 года, когда он в сопровождении своего штаба перелетал из города в город:

И услуги Ханфштенгля не ограничивались только тем, что нынче называют "пиаром", ведь он помимо прочего был ещё и виртуозным пианистом, частенько услаждавшим слух фюрера и его сподвижников. И этой стороне его многогранной натуры тоже нашлось применение - Ханфштенгль как-то, под настроение, играючи сочинил сюиту из шести частей, одна из которых, под названием Jugend Marschiert стала использоваться в качестве гимна нацистской молодёжной организации Hitler Jugend, вот она в исполнении самого Ханфштенгля:

«видео опущено»

Зачем нам вообще понадобился жовиальный Эрнст, крёстным отцом дочери которого стал сам вождь немецкой нации? Понадобился он нам вот почему: Ханфштенгль был тем самым человеком, который представил Гитлеру Диану ещё в то время, когда она носила пивную фамилию. В этом не было бы ничего для Ханфштенгля страшного, но всё дело в том, что у Дианы было пять сестёр. И одна из них находилась в Германии вместе с Дианой Гиннесс. И была она фашисткой. Самой настоящей. Идейной. Правда, в отличие от Дианы, которую в стан коричневорубашечников привела любовь к Мосли, сестра её разделяла "человеконенавистнические взгляды" с подросткового возраста. Наверняка потому, что родители неосмотрительно подобрали ей имя. Полное имя младшей сестры Дианы звучало так - Юнити Валькирия Митфорд, ну сами посудите, куда ей было с таким именем деваться, доведись ей родиться попозже и она наверняка вышла бы замуж за Фрэнсиса Форда Копполу, но увы, родилась Юнити Валькирия тогда, когда ей было суждено родиться, а потому она с восторгом отнеслась к тому, что её старшая сестра бросила постылого мужа и ушла к Мосли. Не будем судить сестёр строго, женщинам трудно устоять перед красивым мундиром и усами.

И всё это имело своим следствием то, что еле дождавшись конца официальной части нюрнбергского партийного съезда (в недавнем прошлом его назвали бы "сборищем") Ханфштенгль из самых лучших побуждений подхватил сестёр под руки и потащил их в ложу к Гитлеру. Знакомиться. На свою голову. Недаром некоторые умудрённые годами люди полагают, что всем нашим несчастьям имя - Женщина.