Дверь в стене

199

Стрелявшие в лорда Мойна "лехивцы" Элияху Бет-Зури и Элияху Хаким пытались скрыться с места покушения на велосипедах, но в перестрелке с погнавшимся за ними на мотоцикле египетским полицейским Хаким был ранен, Бен-Зури заметался, замешкался и оба были схвачены окружившей их толпой арабов. А там подоспели англичане, отбили у толпы заговорщиков и, так как время было военное, отдали обоих под военно-полевой суд, вынесли приговор и без проволочек повесили.

Современная нам историография не усматривает связи между потоплением "Джона Барри" и покушением на лорда Мойна, так что желающие могут считать это либо нечаянным совпадением ничем и никак не связанных между собою событий, либо тем, что в наше время описывается универсальным словечком "конспирология". Тем же, кто куцей дуалистичностью не удовлетворится, я могу предложить ещё одну версию - вы можете считать, что лорда Мойна настигло женское проклятие. Женская ненависть - страшная штука, а лорд Мойн сделал всё, чтобы объектом этой ненависти стать, дело в том, что он посадил в тюрьму свою сноху.

Сноха, правда, была снохой бывшей, но так выходит даже и хуже. Имя снохи было - Диана и была она женщиной видной буквально и переносно:

Все знают принцессу Диану, но не все знают, что в смысле "блеска в обществе" и вытекающего из этого "влияния на умы" у принцессы Дианы был прототип.

Прежде чем вернуться к Саудовской Аравии (и прежде чем не покончить, а закончить с нею), попробуем (вкратце, вкратце) воссоздать тогдашний контекст, ибо, как мы успели по ходу записок убедиться - без контекста нам никуда. Лорд же Мойн и Диана нам в том помощью и зарукой, так как их жизнь и их смерть позволяет увидеть не только как всё в нашем подлунном мире взаимосвязано и взаимосцеплено, но и оценить на ощупь какой плотности ткань струится волною из ткацкого станка, за которым сидит паук нашей действительности.

Ну, а тем, кто не любит сложность, тоже должно быть интересно, так как полное имя лорда Мойна для уха любителей пива звучит как песнь песней - Уолтер Эдвард Гиннесс и был он прямым потомком Артура Гиннесса, того самого, что заварил в далёком 1759 году не кашу, а "тёмное" в основанной им пивоварне, той, что у ворот Св. Джеймса, а его пра-пра-правнук Уолтер, даже и делая впечатляющую политическую карьеру, озаботился сохранением за собою поста главы директоров набравшей к тому времени всемирную известность фирмы "Гиннесс".

А всемирная известность (то, что мы сегодня называем brand) означает очень много денег, так что лорд Мойн помимо лордства был ещё и очень богатым человеком. И у него был сын и в один прекрасный день сын богатого человека захотел жениться. Избранницей его стала девушка по имени Диана. Диана не была принцессой, а была она всего лишь дочерью барона - Уильяма Фриман-Митфорда, барона Редесдейла.

У барона было не семеро гномов, а семеро детей. Один сын и шесть дочерей. Сын был человеком скромным и малозаметным и так же скромно сколькими-то там годами позже погиб на фронте, но вот шесть дочерей были известны до степени, делавшей их известными чуть ли не любому англичанину в поместившееся между 1920 и 1950 годами тридцатилетие. Они даже получили прозвище, мелькавшее на страницах газет и обложках "модных" журналов, - Mitford sisters.

Все сестрички, как на подбор, были не только "а ну-ка девушки, а ну красавицы", но были они девицами бойкими и одарёнными сверх даже меры, повезло папе с мамой.

И добились девушки в жизни если, по мнению некоторых, и не многого, то уж наверняка того, чего их душеньки хотели, а это, согласитесь, немало. Одна из них вела хоть и замкнутую, но тем менее общественно значимую деревенскую жизнь знатной птичницы, другая стала известной писательницей, а младшая, с детства решившая, что баронство это не то, чего одна достойна, взяла, да и стала герцогиней.

Остаются ещё три сестры и они избрали другой жизненный путь. Пятая по счёту сестра, Джессика, пошла влево и пошла рано, в возрасте девятнадцати лет влюбившись в своего кузена Эсмонда Ромилли, привезённого больным дизентерией из Испании, где он сражался в составе Интернациональных Бригад, защищавших Мадрид. Не успев толком выздороветь, Эсмонд опять отправился в Испанию, а вместе с ним, сбежав из дома, уехала и Джессика:

Там, невзирая на яростное сопротивление обеих семей, они сочетались хоть и революционным, но, тем не менее, законным браком. После печального конца испанской Республики они вернулись в Лондон, не имея поддержки, помыкались в Ист-Энде, потеряли умершую от кори пятимесячную дочь, и, решив не сдаваться перед лицом рухнувших политических и личных надежд, начали жизнь с нуля, уехав в Америку. Там их застала весть о начале Второй Мировой, и они, посчитав, что Англии будет без них трудно, вернулись домой. В ноябре 1941 года самолёт, в состав экипажа которого входил Эсмонд, был сбит немцами над Северным Морем. Эсмонд Ромилли официально считался (и считается) двоюродным племянником Черчилля (его мать была сестрой жены сэра Уинстона), однако злые языки утверждали (и утверждают), что на самом деле он был его внебрачным сыном. Так ли это, не знает никто, но однако же печальную весть о смерти Эсмонда Джессике принёс посетивший её премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль лично. Она несколько месяцев не могла поверить в смерть мужа. Потом она опять уехала в Америку, вышла там замуж за юриста и активного борца за гражданские права, вступила в Коммунистическую Партию США, стала журналисткой, занимавшейся "репортёрскими расследованиями", написала книгу, представала перед лицом Комиссии по борьбе с коммунистической деятельностью, клеймила и давала гневные отповеди, в общем, её жизнь была образцовым примером службы обществу и борьбы за права трудящихся.

Но у нас остаются ещё две сестры и они тоже "имели убеждения", правда, немножко отличные от убеждений ставшей коммунисткой Джессики. Диана, с жизненного пути которой мы начали эту главку, до того, как убеждения обрести, попробовала какова на вкус "сладкая жизнь", тайно обручившись в 18 лет с Брайаном Гиннессом, сыном лорда Мойна, а в 19 лет выйдя за него замуж. Лорд, любивший своего сына, немедленно полюбил и сноху, назначив молодым на прожитьё содержание в 20 тыс. фунтов в год. Для сравнения - отрёкшемуся от престола Эдварду VIII Букингэмский дворец выделил пенсию в 10 тыс. фунтов в год, что считалось очень приличной суммой пусть для отрёкшегося, но, тем не менее, короля. Вдобавок к денежному содержанию в распоряжение молодожёнов были отданы дом в Лондоне, дом в Дублине и загородное поместье в Хэмпшире.

Началась social life, и сошиал лайф не где-нибудь, а в тогдашней столице мира. Начались балы и рауты, на которых, затмевая всех, царила Диана. Восхищённый Ивлин Во записал - "… её красота разносилась по комнате как звон колокольчика".

И вела такую полную неги и удовольствий жизнь Диана целых двенадцать лет. Вот она уже с детьми и младшей сестрой Юнити:

Ничто ничего не предвещало, будущее ни единым облачком не омрачало горизонта, всё было прекрасно, как прекрасна была сама Диана Гиннесс. Муж и свекор на неё нарадоваться не могли.

А потом, в 1932 году, в доме Эмеральд Кунард Диана встретила молодого политика по имени сэр Освальд Мосли. Мосли делал выглядевшую очень многообещающе карьеру, на самом верху (на самом верху) его кандидатуру рассматривали как одну из возможных на посту премьер-министра, он только что, покинув ряды лейбористов, создал собственную партию, которая называлась очень просто - Новая Партия. Он был самоуверен, напорист и было похоже, что для этого человека не существует преград, перед ним были открыты все пути и все дороги. Он был представлен Диане, Диана посмотрела на него, он ответил ей взлядом и всё заверте…

И всё заверте.