Дверь в стене

28

На сегодня в массовом сознании (и далеко не одном только русском) создано пропагандистское клише, согласно которому якобы имевший место "расстрел царской семьи" это некий непреложный факт, нечто такое, что даже и обсуждению не подлежит. И это при том, что единственным известным нам фактом является следующий - в июле 1918 года семья Николая Александровича Романова, последнего русского императора, успевшего к тому времени превратиться из монарха в гражданина, исчезла.

За прошедшие с тех пор почти сто лет история эта обросла массой малоаппетитных подробностей, большинство из которых явно высосаны из не очень чистого пальца, но зато деловито сотканная из выдуманных деталей завеса позволяет заботливо укрыть собою естественнейший вопрос - "кому была нужна смерть Николая?"

Cui prodest?

Не может не бросаться в глаза, что из всех тогдашних "сил" единственными, кто получал прямую и непосредственную выгоду были немцы. По той простой причине, что устранение Николая автоматически означало и устранение каких бы то ни было сомнений в легитимности людей, поставивших свои подписи под заключённым в Брест-Литовске соглашением.

Мы в подавляющем большинстве своём не понимаем, что история пишется задним числом. В этом её отличие от точных дисциплин. Если в математике у нас есть некие условия задачи, по которым мы можем найти ответ, то с историей дело обстоит прямо противоположным образом: у нас всегда есть ответ и никогда - условий, которые историки в меру способностей и по прошествии некоего временного отрезка (зачастую весьма продолжительного, вплоть даже и до тысячелетий) подгоняют под то, что им уже известно. И история Первой Мировой Войны исключением в этом смысле отнюдь не является. И когда сегодня с умным видом рассуждают о неизбежности проигрыша Первой Мировой Германией, то происходит это по причине полнейшего отсутствия воображения, не позволяющего "историкам" хотя бы попробовать поставить себя на место свидетелей тогдашних событий, а ведь никому из живших тогда будущее известно не было, то самое будущее, которое для нас является уже сбывшимся прошлым. Так вот тогда все, даже и жившие в то время историки, полагали, что победителем в войне выйдет Германия и когда в Брест-Литовске что-то Россией Германии отдавалось, то отдавалось оно навечно. Побеждённый отдавал победителю то, что победителю хотелось, и процесс "отдачи" сопровождался подписанием документов. "Договоров". "Актов".

И с учётом могущих возникнуть в будущем обстоятельств Германия, естественно, не желала, чтобы могли возникнуть даже и малые сомнения в праве Йоффе, Карахана или Троцкого ставить свои подписи под межгосударственными соглашениями. И смерть Николая позволяла эти сомнения похоронить вместе с ним.

Между прочим, когда Николая, который из просто Николая стал Николаем Александровичем, везли ("перемещали") на перекладных из Тобольска в Екатеринбург, то и он сам и Александра Фёдоровна пребывали в полной уверенности, что их везут в Москву с тем, чтобы под Брест-Литовскими соглашениями появилась подпись и Николая, без которой, как они считали, соглашения не будут иметь силы. И сама эта уверенность заставляет уже нас испытывать сомнения в том, что имело место "отречение", так как никому не могла понадобиться подпись человека, который, согласно тогдашней и оказавшейся чрезвычайно живучей версии уже целый год не являлся царём. А ведь Александра Фёдоровна была буквально одержима страхами о том, что Николая стремятся разлучить с нею из соображений оказывать на него давление с целью заставить поставить под соглашениями злополучную подпись. И к бывшей царице можно относиться как угодно, можно считать её взалмошной истеричкой, но ничего не понимающей дурой она совершенно точно не была, и одно лишь то, что она оставила детей, только бы не оставлять Николая, только бы быть ему поддержкой, означает, что с известной нам историей с "отречением" что-то не так.

Но вернёмся к тому, с чего начали, к вопросу о выгоде. Who profits?

Вроде бы немцы. Всё на них показывает. Они извлекали выгоду. Больше некому. Однако есть в этом деле одна деталь, которая сводит немецкую выгоду к нулю. Да, немцам смерть Николая была нужна, но только им нужна была не просто смерть, а смерть гласная. Красная смерть на миру. Немцам нужны были суд и гильотина на Красной Площади. У мира не должно было остаться ни малейших сомнений в том, что Николай мёртв. Любые недомолвки, любые подвалы, любые тайны германским интересам не только не отвечали, но даже и противоречили.

Большевики?

Считается ("считается"), что у них тоже имелся мотив к убийству, и базируется это "считается" на приводимом в воспоминаниях Троцкого якобы имевшим место разговоре со Свердловым, который (опять же якобы) заявил Троцкому, что, посоветовавшись, тогдашнее руководство решило расстрелять всю семью бывшего царя с тем, чтобы "не оставлять им живого знамени". Кто такие загадочные "они", которых непременно нужно было лишить знамени, не расшифровывалось, что понятно, так как никаких реальных сил, стремившихся к реставрации монархии в наличии ни тогда, ни позже не имелось. Но дело в другом. И не в том даже, что верить Троцкому очень трудно, так как его "воспомининия" представляют из себя сборник объединённых общим сюжетом фантастических рассказов, дело в том, что вызывает недоверие следующая недостоверность: все, кто читают приводимый Троцким диалог со Свердловым, не видят прямо-таки бьющего в глаза логического несоответствия - если уж большевики ставят себе задачей не оставлять кому-то живого знамени, то это неизбежно означает, что им нужно то же самое, что и немцам, а именно - стечение народа, Лобное место и плаха. "Подвал" же означает, что большевики не то что знамя не уничтожают, но напротив, они его - создают. И создают с тем большим успехом, что дело-то происходит в России с её богатейшим историческим опытом самозванства, с её лже царевичами и царями, с её Петрами, Павлами и Дмитриями.

Так что и у большевиков, даже если у них и имелись намерения избавиться от Николая, не было причин избавляться от него способом, им приписываемым, и ставшим с тех пор каноническим.

Кто у нас остаётся?

Англичане? Американцы? Французы?

"Антанта"?

Первый приходящий в голову вопрос - "а им-то это зачем?" После чего хочется этот вопрос отбросить и задать себе следующий. Но давайте-ка мы в себе это желание задавим и первый вопрос отбрасывать не будем. Давайте немного над ним подумаем. Стоит нам это сделать и мы обнаружим, что вот им-то как раз и выгодно было, чтобы Николай исчез. А если мы ещё немножко подумаем, то придём к выводу, что и большевикам тоже выгодно именно это - исчезновение. Но и тут имеется своя тонкость, им, то-есть государствам, противостоявшим Германии, исчезновение выгодно было не как "исчезновение", не как исчезновение само по себе, а выгодно им было исчезновение (причём с подозрением на смерть), с последующим появлением.

Здесь мы опять не можем не учитывать того, чего все не учитывают, а именно - в середине 1918-го года все, кто входил в Антанту, исходили из того, что Германия выигрывает и в своих планах они это обстоятельство учитывали. Так вот если мы предположим, что Германия действительно довела дело до победы, то появление уже после войны Николая означало ничтожность достигнутых в Брест-Литовске солашений. Германия, конечно же, не вернула бы того, что она по договору получила, но живой Николай превращался в элемент межгосударственной игры с очень высокими ставками, и пронести мимо рта такой лакомый кусок никто бы себе не позволил. В этой игре Николай не был бы козырным тузом, но он был бы одним из козырей, а ни одно уважающее себя государство козырями не разбрасывается, никто даже и козырную шестёрку на кусочки не рвёт и под стол не бросает.

И большевики тоже могли бы извлечь из подобного развития событий выгоду, так как получали средство давления на победителя, на Германию, не говоря уж о том, что большевики не были едины, едиными их сделал Сталин через двадцать лет после описываемых событий, и живой Николай превращался в элемент внутрироссийской политической игры. Живой он был бесконечно ценнее мёртвого.

Но в реальности война закончилась так, как она закончилась. И с Германией разобрались, но разобрались только через год, в середине 1919-го. И, поскольку Германия проиграла, то она и так, без Николая, отдала всё, что у неё захотели забрать назад. И вот только после этого, через год после "ипатьевского подвала", уже после "Версаля" Николай стал не нужен. А, став ненужным, он и не появился. Он так и остался в исчезнувших. Остался ли он при этом в живых? Этого не знает никто.

Но зато все знают душераздирающие подробности его смерти. Знают так, как будто рядом стояли. И, не зная, мёртв ли он, его мёртвого превратили в знамя. Началась вакханалия. И продолжилась. И продолжается. С присвистом и с посвистом. Цесаревич, княжны и шоколадные наборы с конфетами bon bon. И "заспиртованная голова".

Люди всем хороши, но есть у них два недостатка. У людей очень короткая память и они нелюбопытны. А ведь стоит только немножко полюбопытствовать и нетрудно обнаружить откуда взялись в изысканиях генерала Дитерихса отправленные Свердлову заспиртованные головы членов царской семьи.

Победители на Версальской конференции чем только не занимались. Они не только делили мир, но находили время и для других дел и трудно сказать, что доставляло им больше удовольствия. Ну вот, скажем, среди подлежавших неукоснительному исполнению пунктов был и такой - Германия, кровь из носу, не только должна была уйти из колоний, но ей следовало ещё и вернуть Британской Империи голову султана Мквавы.

Поскольку всё суета сует и всё уже было, то был и в Африке такой борец за свободу, звали его Мквава и был он вождём племени Хехе и пламенно боролся он с германскими колонизаторами, которые требовали от него прекратить весьма выгодную для весёлых Хехе работорговлю, а он всё рабами исподишка подторговывал и подторговывал, пока не попал наш партизан в немецкую засаду, да и не погиб бесславной смертью. А немцы отрезали ему голову и из каких-то своих немецких соображений отправили её в Германию. А потом злопамятные Хехе во время Первой Мировой принялись бузить там, где нынче имеется государство Танзания, а тогда там была немецкая Восточная Африка и немцам это по понятным причинам не нравилось, а то, что не нравилось немцам, нравилось англичанам и они после войны решили любящее свою свободу и лишающее свободы других племя наградить, а наградой должна была стать возвращённая им отрезанная голова их вождя, "султана" Мквавы. Немцы вытаращили глаза и сказали, что они бы со всей душой, но поди теперь, отыщи ту голову. Но англичане народ памятливый и про голову они не забыли, и вспомнили о ней уже после Второй Мировой Войны, а, вспомнив, нашли в Бременском музее за каким-то чёртом собранную немцами "коллекцию" в 2000 человеческих черепов, порылись в ней, померяли черепа черепомеркой, назначили один из черепов "головой сулатана Мквавы" и порадовали таки Хехе вновь обретённой святыней.

Ну, а тогда, в 1919 и в 1920-м шла себе неторопливо Версальская конференция, а генерал Дитерихс торопливо писал своё садо-мазохическое сочинение, а весь мир с увлечением следил за приключениями пропавшей головы. История эта была "на слуху". Да и то сказать, время-то тогда было весёлое, только что закончилась Великая Война, которая должна была положить конец всем войнам, вот все и веселились. Замечательное было время.

Диксиленд, канотье, вольный город Данциг и Бриан.

И голова.