Дверь в стене

144

Чтобы хотя бы в общих чертах разобраться что такое ARAMCO и с чем её едят, а также с тем, что и кого кушала она сама, нам потребуется отступление, а поскольку почти весь данный опус состоит из отступлений, то я постараюсь быть по возможности кратким и бегом вернусь в общий строй настолько быстро, насколько мне позволят мои способности.

Предыстория:

На моё счастье как повествователя и на ваше счастье как читателя она не уходит в глубь веков. Начало событиям было положено Германской Империей в начале ХХ века приступившей к постройке Baghdadbahn или Багдадской Железной Дороги. Сегодня считается, что Первая Мировая началась как бы сама собою, без видимых причин, чуть ли не нечаянно. Какой-то студент в Сараево пугачом хлопнул и - понеслась чья-то душа в рай, а чья-то пониже. В реальности у Первой Мировой Войны причины, конечно же, были и одной из главных причин как раз и была Baghdadbahn, железная дорога, которая Багдадом не кончалась, а шла дальше, в Басру и должна она была связать немецкие порты на Балтике с Индийским океаном.

Германия одним выстрелом убивала не одного зайца, не двух и даже не трёх. Она получала возможность обойтись без контролируемого англо-французами Суэца, она получала "выход в тёплые моря", она получала не только более короткие, но и контролируемые ею самою коммуникации со своими колониями в Восточной Африке и с Намибией, она выходила прямиком на Индию, а там распахивались и более далёкие горизонты, она увеличивала немецкое "присутствие" в Персии, на южном направлении она отрезала Российскую Империю от возможных в случае большой европейской войны союзников в лице тех же англо-французов, Багдадбаном Германия давала лекарство Оттоманской Империи, "больному человеку Европы", чем крепко била по английским и российским интересам, а поскольку "бан" должен был проходить по территории Австро-Венгрии, то немцы не только сыпали соль на английские и русские раны, но и привязывали к себе морским узлом австрийцев. Мало? Ну нате вам и ещё одну немецкую выгоду - Германия получала доступ к месопотамским нефтяным месторождениям.

В 1871 году немцы по просьбе турков провели геологические изыскания в междуречье Тигра и Евфрата и пришли к выводу, что весь регион буквально плавает на нефтяном озере. К добыче, однако, немцы перейти не поспешили, в первую очередь потому, что нефть в 1871 году значила не то же самое, что сегодня, а также по причине трудностей по вывозу, что делало гипотетические немецкие нефтепромыслы неконкурентоспособными по сравнению с теми же бакинскими. Однако же, стоило смениться одному поколению и картина резко изменилась. В глазах "держав" нефть обрела новую, не выражаемую в деньгах ценность - геостратегическую. И немецкий план под названием "Багдадбан" призван был сковать железной цепью Германию с Киркуком, Мосулом и Басрой.

Они понадобились немцам потому, что в 1900 году Германская Империя пришла к выводу о необходимости иметь океанский флот. И, приняв такое решение, немцы с присущей им педантичностью начали воплощать идею в жизнь. Германия в своих действиях обратилась с тому, что на дипломатическом языке дипломатично называется penetration pacifique. (Оставив позади полученный по ходу двадцатого века печальный опыт двух проигранных "горячих" войн, Германия выждала момент и сегодня мы можем наблюдать, как она в своих действиях вернулась к хорошо забытому остальным миром старому оружию - "мирному проникновению".)

Мы все знаем, что означает control of the seas, а те, кто не знает, могут об этом догадаться, слетав на Мальдивы, где провести отпуск немного приятнее, чем в Берёзове. Но государства думают не об отдыхе, а том, как бы им лишить отдыха других и потому стремятся они заиметь не коралловый риф, а остров Диего-Гарсия и несколько авианосных групп. В 1871 году об авианосцах никто не думал, но зато в 1876-1885 годах немецкие инженеры Отто, Даймлер и Майбах создали несколько прототипов двигателя внутреннего сгорания. Немецкий вызов не остался без ответа и британский адмирал Джон Фишер вбросил в массы идею по переводу английского флота с угля на нефть. Поскольку он был адмиралом, то-есть практиком, то и доводы он приводил чисто утилитарные. Если дизель практически не давал дыма, то топка, где сжигался уголь, позволяла обнаружить линейный корабль невооружённым глазом минимум за шесть миль. Выход установленной на линкоре паровой турбины на угле на полную мощность требовал от 4 до 9 часов, дизелю на то же самое требовалось около 30 минут. Для закачки жидкого топлива нужна была команда из 12 человек и 12 часов. Загрузка того же эквивалента в виде угля требовала 500 человек и 5 дней работы. При одинаковой мощности дизель был в три раза легче, чем паровая установка на угле и радиус действия флота на жидком топливе вчетверо превосходил флот "угольщиков".

В 1904 году Фишер получил звание адмирала флота, должность первого лорда адмиралтейства и был брошен "на узкий участок". Начал он с того, что продал на лом 90 устаревших кораблей и ещё 64 вывел в резерв. В печати поднялась буря, но адмирал "общественному мнению" не поддался. В истории осталась его фраза - "эти корабли слишком слабы, чтобы сражаться и слишком тихоходны, чтобы убежать". Поскольку доводы по переводу флота на жидкое топливо выглядели чрезвычайно убедительно, то Фишеру позволили создать так называемый "комитет Фишера", задачей которого были практические шаги по перестройке флота.

Всё это было прекрасно, однако проблема заключалась в том, что на Острове угля было хоть завались, но вот нефти там не было ни капли. В 1906 году "комитет Фишера" был распущен и планы положены под сукно. В 1911 году по достижении 70-ти лет лорд Джон Фишер, успевший в 1909 году получить за свои труды от благодарной короны баронский титул, а на флоте заработать кличку Oil Maniac, ушёл в отставку. Но идеи его потомками забыты не были. После того, как немцы в 1907 году заложили, а в 1910 году спустили на воду четыре линкора класса Нассау как ответ на английский Дредноут, в Букингэмском дворце думали недолго и уже в 1912 году Фишер был вновь призван на государственную службу и назначен главой новой, теперь уже "королевской" комиссии - Royal Comission to enquire into Liquid Fuel. Комиссии было поручено создать практические планы по переводу на жидкое топливо всего английского флота. Не успевший застояться в стойле мирной жизни Фишер взялся за дело с места в карьер и всего лишь двумя месяцами позже был заложен линейный корабль HMS Queen Elizabeth, головной корабль нового класса под тем же именем, для паровых турбин которого вместо угля использовалась нефть.

Англичане вырвались вперёд. "Вперёд и с песней!" Но в красивую мелодию вкрался некий режущий чуткое королевское ухо диссонанс. И диссонанс этот сводил на нет все английские достижения - в 1913 году, в последний год уходящей в небытие Belle Epoque, во всей необъятной Британской Империи, над которой никогда не заходило солнце, добывалось менее 2% от выкачиваемой по всему нашему шарику нефти. "Oops…" Вопрос был спущен ниже, на уровень Кабинета, на уровень "управленцев", там головы поломали, а потом хором сказали то же самое, только куда большим количеством глоток. "Oops!"

Контекст событий (контекст Истории) превратил "нефтяной вопрос" в приоритетную проблему национальной безопасности. Если Англия хотела оставаться во владычицах морских, а она этого хотела, то ей следовало озаботиться нефтью.

Нефтью, которой у неё не было.