Дверь в стене

21

Некоторые элементы картины, принимаемой нами за реальность, откровенно фантастичны и к реальной реальности они не имеют ни малейшего отношения вообще. Как, например, принимаемая за аксиому точка зрения на собирательный "Версаль", якобы унизивший Германию и растоптавший её.

В реальности же Версаль Германию спас.

Он её, правда, унизил, не без этого, но не надо было войну проигрывать, ведь проигрыш унизителен сам по себе, да и не так уж Германию унижали, вон РФ унижена куда сильнее, а что до Германии, то дай тогда волю Франции и от Германии рожки да ножки остались бы, но Франции воли не дали, а ведь она на официальном "парадном" полотне фигуряет как победитель, что реальности опять же никак не соответствует.

И фантастическими деталями картину уснащают не только победители, которым это выгодно, но и сами проигравшие. Вот все знают, что Гитлер поднялся на беззастенчивой эксплуатации того самого "национального унижения" и "отнятой победы", усугублёнными "ударом в спину". Удар в спину дело, само собой, нехорошее и винить в нём нужно людей тоже нехороших. Когда Гитлеру из внутриполитических соображений понадобилось сплотить нацию, то делалось это в ясном осознании того, что лучшим средством сплочения является совместно пролитая кровь, причём, желательно, чужая. В качестве мишени было избрано еврейское национальное меньшинство и собак спустили на него.

С точки зрения государственной политики (тогдашней, во всяком случае) Гитлер не совершал ничего такого уж экстраординарного, да у него и выбора особого не было, жили бы в Германии 1930-х курды, использовали бы их, но курдов под рукой не оказалось и за них пришлось отдуваться евреям. Проблема была у другом - дело в том, что если уж взялись немцы искать виновников поражения в Первой Мировой и если уж назначили они в этих виновников евреев, то идти по этой дорожке следовало до конца, однако Гитлер до конца не пошёл и не пошёл потому, что двумя главными виновниками поражения Германии, двумя главными "евреями" были Гинденбург и Людендорф.

Эти люди создали в воюющем государстве второй центр власти, тот самый пресловутый "германский генштаб", они отстроили вторую "властную вертикаль", они вызвали к жизни "дуумвират" и дуумвират не декоративный, не такой, как в современной нам РФ, а самый настоящий, и тем самым позволили внешней силе прорваться в образовавшуюся щель, и та не замедлила этим подарком воспользоваться и принялась лавировать между центрами, расширяя брешь.

И если бы Гитлер был политиком того же калибра, что и тогдашние "великие", то он бы пренебрёг ложно понятой лояльностью и немедленно по приходе к власти устроил бы показательный процесс, посадив на скамью подсудимых истинных виновников поражения. Но он этого не сделал, пойдя по пути меньшего сопротивления и тем самыи продемонстрировал "миру", что у него не хватает то ли политической "воли", то ли "понимания" того факта, что политик истинно великий лоялен не людям, а только и только одному - Государству.

Между прочим, ту же ошибку совершает и Путин, хотя бы тем, что позволяет связывать своё имя с Ельциным и ельцынщиной, вместо того, чтобы решительно и со всей степенью демонстративности от них отмежеваться. И то, что "Троцкого" с нами уже нет, Путина не оправдывает ни в малейшей степени, ведь никуда не делись "троцкизм" и "троцкисты".

Но вернёмся к тогдашней, "версальской" Германии, а пример этот интересен не только Гитлером, но ещё и игрой, ведшейся вокруг Германии и, шире, вокруг Европы.

Напомню, что "удерживающим" была тогда Британская Империя, и ей, как главному игроку, и карты были в руки. Так вот БИ играла по отношению к Германии ту же роль, которую играют сегодня США по отношению к России. В интересах БИ было следующее - ей следовало всемерно Германию ослабить, но при этом ни в коем случае не позволить её "убить". И делалось так для того, чтобы не допустить усиления Франции. Игра для англичан выглядела если и не простой, то и особой сложностью она не отличалась. Свести в клинче Германию и Францию а потом, помолясь, уделить самое пристальное внимание выскочке - Америке.

Франция же страстно желала расчленения Германии и прямой оккупации (самими же французами, понятное дело) Рура. Кроме того, Франция единственная из великих держав делала всё возможное, чтобы спасти Австро-Венгрию, рассчитывая в дальнейшем использовать её в своих интересах против Германии или того, что от той по французским планам должно было остаться. Сегодня мы знаем, что Франция потерпела поражение на всех фронтах дипломатической войны. Это для Франции, а вовсе не для Германии нет повести печальнее на свете, чем Версаль, даром, что Версаль был резиденцией не чьих-то, а французских королей, вот уж где не выдуманное, а самое настоящее национальное унижение, вот уж где невидимые миру слёзы.

Ну и третий в троице победителей, третий радующийся, СаСШ. У американцев была самая сложная игра и это при том, что их тогда, точно так же, как и сегодня, считали "простаками". Очевидно, что ловкость, с которой американцы влезли в войну в самый для них выгодный момент, умные европейцы посчитали простым везением. А между тем, ни о каком везении и речи не могло идти. Америка обыграла всех, вступая в войну и она обыграла всех, из войны выходя. Причём Америка, ратуя за "открытость в международных отношениях", делала честные глаза и вроде бы "играла в открытую". Основой, фундаментом, прокламацией американских "интересов" были знаменитые "Четырнадцать пунктов президента Вильсона", а с ними мог ознакомиться любой. Начиная, правда, с января 1918 года. А до этой даты "Fourteen Points" были предметом долгих дискуссий американской и английской "высоких договаривающихся сторон". До того, как быть обнародованными, "пункты" тщательно обговаривались их истинным автором и истинным творцом американской внешней политики полковником Хаусом с одной стороны и представлявшим БИ и входившим в руководство британской разведки MI6 сэром Уильямом Вайзмэном с другой (об этих людях я когда-то подробно писал в "Луковице".). Оба вошли в состав правительственных делегаций во время Версальской Конференции, и если Вайзмэн держался там в тени, то Хаус сперва играл первую скрипку, а потом, скрипку бросив, вообще взял в руки дирижёрскую палочку.

Но до Версаля следовало попасть в число победителей, не таких, как Италия или Греция, а победителей реальных, и Америка туда попала, зарезервировав себе место заранее, причём сделала это таким образом, что попадала в победители в любом случае, какая бы из сторон ни победила. В октябре 1918 года Хаус предъявил представителям Англии и Франции фактически ультиматум, заявив, что если Антанта немедленно не примет американских условий (а ими были те самые "Четырнадцать пунктов" о которых французы и англичане уже знали, а англичане даже участвовали в их разработке, не рассчитывая, впрочем, их выполнять и рассматривая пункты как ни к чему их не обязывающий "протокол о намерениях"), то США заключат сепаратный мир с Германией. На практике это означало, что условия послевоенного мира будут строиться вокруг американских пунктов и что Америка попадает в победители вместе с Англией и Францией в том случае если они американские условия принимают, если же они считают эти условия неприемлемыми, то США меняют сторону в войне и попадают в победители вместе с Германией. Это была фигура высшего пилотажа, в Европе до того невиданная. А Европа на своём веку много чего видела.

Сегодня все четырнадцать пунктов "президента Вильсона" забыты, в текстах версальских соглашений они никак не упоминаются, но тогда всё крутилось вокруг них и даже если какие-то из них не были выполнены на сто процентов, то, собрав в кучу все плюсы и минусы, можно, суммируя, сказать, что американцы бесспорно выиграли. Перечислять и рассматривать все пункты мы не будем, но без того, чтобы не повертеть перед глазами некоторые из них, нам не обойтись. Хотя бы потому, что там фигурировала Россия.