Дверь в стене

191

Итак, the dream come true или, выражаясь по-русски, "не было гроша, да вдруг - алтын", причём в саудовском случае было немножко не так, там американцы изначально искали грош, а нашли алтын, обернувшийся вдруг рублём. А когда на эту находку поплевали и потёрли её рукавом, рупь оказался долларом, остро отсверкнушим под жарким аравийским солнцем.

И нефтяной доллар стал приятным довеском к уже имевшимся в отношении Саудовской Аравии соображениям, которые в 1943 году были озвучены адмиралом Уильямом Лихи в следующей форме - "Аравия бесценна с точки зрения успешности любой военной кампании, которую Америке придётся вести в будущем". Это мнение следовало бы принять к сведению даже в том случае если бы его высказал менее известный член могучей адмиральской кучки, а уж в устах Лихи эта сентенция звучала аксиомой, так как он был не просто адмиралом, а человеком, находившимся в самом центре всех разрабатывавшихся во время войны операций, что сухопутных, что морских, что воздушных. Кроме этого адмирал Лихи был другом президента Рузвельта и его личным советником, а по совместительству он занимал скромную и докучную должность главы администрации президента Соединённых Штатов.

В общем, как ни гадали, а закончилась дальняя дорога нефтью. Большой нефтью. При этом следует учитывать, что именно для США нефть была не совсем тем, что видел в ней остальной мир, которому казалось, что уж он-то о нефти знает всё. Из прочитанного вам уже известно, что перед войной доля нефти в энергобалансе американского государства составляла более трети. А в остальном мире нефть рассматривалась как кровь войны, однако в мирное время она по-прежнему оставалась "баловством". А американским планировщикам, которые уже в 1943 году принялись строить планы на "после войны", было заранее известно и они были вынуждены заранее же учитывать, что в "мирное" послевоенное время потребление нефти в США в пересчёте на одного человека будет в шесть раз выше, чем в Англии и в девять раз выше, чем в СССР. И в тридцать раз выше, чем душевое потребление нефти среднестатистическим землянином.

Из этого знания вытекало много всякого разного.

Миру было явлено "Откровение от Нефти или страсти государственного деятеля". И страсти эти неотвратимо вели к тому, что на хорошо известном нам наукообразном языке называлось "межимпериалистическими противоречиями". Поскольку в СССР пропаганда стремилась к упрощению действительности, то упомянутые противоречия обычно сводились к дурацким "рынкам сбыта", дальше чего фантазия карьерных лакировщиков действительности, как правило, не шла.

И раз уж мы глазами добежали до этого места, давайте хотя бы вкратце ознакомимся с тем, как обстояли дела с межимпериалистическими противоречиями в реальности. А противоречия и в самом деле имели место и были они глубокими. И проявлялись они по всему шарику, и проявлялись не только в форме войны между блоками, но и в форме сотрудничества ("сотрудничества") внутри блоков, объединявших, как принято считать, союзников.

И отношения между США и Британской Империей, которые принято считать "особыми" тут не исключение, а ярчайший пример.

В середине 1943 года рузвельтовская администрация создала Petroleum Reserves Corporation или PRC, организацию, призванную "упорядочить" добычу, производство и распределение нефти. Во главе PRC был поставлен уже знакомый вам Хэролд Икес. Он был очень жёстким управленцем и в "упорядочении" он видел задачу минимум, а задачей максимум он полагал национализацию американской "нефтянки". Однако не то что национализация, но даже и упорядочение, понимаемое как рационализация добычи и распределения, требует идеологического обоснования и такое обоснование, тут же подхваченное средствами массовой информации, появилось немедленно и выглядело оно пугающе - "наша нефть кончается". Испуг налогоплательщика снимался очевидным стремлением государства вмешаться в процесс и изменить сложившийся баланс между частным и общественным в пользу государства, что можно понимать и как в пользу общества в целом, добрый и справедливый Старший Брат и всё такое.

При этом действия не только Икеса, но и людей, стоявших выше, были мотивированы неким имевшимся перед их глазами примером, а именно - наличием APOC, уже известной вам Англо-Персидской Нефтяной Компании. Освежая вашу память, напомню, что APOC в далёком 1913 году была национализирована британским правительством, ставшим держателем контрольного пакета акций, после чего APOC получила неоспоримое преимущество перед конкурентами, которые в подавляющем большинстве своём были предприятиями частными в то время как за APOC во всей своей красе стояло самое большое и самое мощное государство того времени. И если у англо-персов возникали временные трудности, то они снимались немедленным вмешательством состоявших на государственной службе дипломатов, а если это не помогало, то и военным давлением. И при этом Британия была избавлена от присущей демократическому устройству государства волокиты, ей не нужны были решения Сената, Конгресса, комитетов и подкомитетов, как не нужны были лоббирование и внутриполитические интриги. Государство защищало то, что принадлежало ему и оно никому не было обязано отчётом.

Выгоды такого положения были продемонстрированы в межвоенный период, когда англичане принялись манипулировать ценами на нефть, искусственно снижая добычу нефти в Ираке и сохраняя добычу в прежних объёмах в Иране. Особых ухищрений это не потребовало, так как правительство Ирака (как и сам Ирак) находились "в кармане" у англичан. То, что при этом страдали интересы (и прибыль) компаний, входящих в IPC (Iraq Petroleum Company), англичан не трогало ни в малейшей степени, так как вместе с частными интересами и частной прибылью входящих в IPC английских компаний страдали интересы и прибыль входящих туда же компаний, принадлежавших французам и американцам. Главным было то, что, перебрав эту цепочку, англичане делали больно государству Франция и государству США, но при этом никак не страдала APOC, а только это и соответствовало интересам британского государства, совершенно неприкрыто ставившего свои интересы выше чужих и при этом не менее неприкрыто ставившего общественное выше частного. Своё общественное выше своего же частного.

Помимо прочего эта история показала насколько дальновидны были ибн Сауд и Филби, когда, стакнувшись, они решили, что Саудовская Аравия должна перебежать к Америке, поскольку в случае обнаружения в Саудии нефти и при условии сохранения там британского присутствия Англия не преминула бы использовать своё влияние так же, как она использовала его в Ираке, открыто продемонстрировав приоритетность собственных интересов, совпадавших с интересами Ирана, но противоречивших интересам арабов.

Начавший наматываться ещё до войны клубок "межимпериалистических противоречий" во время войны и вызванного ею "союзничества" даже и не подумал начать распутываться. Аппетиты Икеса не ограничивались территорией собственно США, свидетельством чему не только миссия ДеГольера, но и появившиеся в начале 1944 года планы по строительству в Саудовской Аравии трубопровода, связавшего бы американскую нефтяную концессию в районе Рас Танура с каким нибудь портом на восточном побережье Средиземного Моря. Эта идея не была отвергнута, но до времени её положили под сукно, так как Икес, опережая время, забежал в своей инициативе вперёд паровоза, вызвав взрыв негодования в "нефтяных кругах" США. Круги, уже предвкушавшие масштабные поставки нефти в послевоенную Европу через Атлантику и сопутствующие процессу прибыли, испугались и принялись обвинять Икеса в лоббировании интересов CASOC в ущерб интересам других американских компаний. Помимо внутриполитических сложностней возникли и ожидаемые трения с англичанами, усмотревшими в проекте угрозу своим интересам, имевшим вид нефтепровода Киркук-Хайфа. Клубок ещё больше запутывался тем, что для поддержания нефтепровода в рабочем состоянии нужны были деньги, а дать эти деньги могли только американцы, так как у англичан денег не было, но при этом, хоть денег и не было, но денежный вопрос никуда не делся и особо остро он стоял для Саудовской Аравии.

То, что у ибн Сауда не было денег, а были только долги, с точки зрения американцев было не самым страшным, хуже было другое. Финансовая система в Саудии не то чтобы фактически отсутствовала, но была она крайне архаична. Не существовало не только банков и, как следствие, безналичных расчётов, но не существовало и бумажных денег. Расчёты осуществлялись только наличными, а наличные присутствовали в виде серебряных и золотых монет. Серебряная монета называлась риалом, появилась она в 1935 году и по содержанию серебра и стоимости была она приравнена к индийской рупии. А ходившие в королевстве золотые монеты были английскими соверенами. Такое положение не только провоцировало коррупцию, но и "вымывало" деньги из обращения, так как население стремилось спрятать наличность в кубышку не как деньги, а как ценность саму по себе, как "серебро" и как "золото".

С соверенами понятно, но и риалы чеканились не в саудовском королевстве, а в королевстве английском, после чего отчеканенная монета передавалась правительству Саудовской Аравии в виде межгосударственной помощи. Интерес Англии во всём этом деле помимо прочего диктовался тем, что соверены и риалы сами собой, без малейших английских усилий, привязывали саудитов к стерлинговой зоне и если американцы хотели "отжать" Саудовскую Аравию у Англии, то им помимо прочего следовало озаботиться ещё и этим. И американцы озаботились. Они добрались до уха ибн Сауда и нашептали ему, чтобы он начал печатать собственные бумажные деньги во-первых, а, во-вторых, чтобы он привязал эти бумажные риалы не к фунту, а к золоту и к доллару. "Так будет лучше для всех."

Ибн Сауд американцев благосклонно выслушал, повздыхал и сказал, что он всё понимает и что он с американцами целиком согласен, но трудность в том, что бумажные деньги противоречат самой идее Ислама.

Ну что ты тут будешь делать! Клубок запутался ещё больше.

Прикиньте, джентльмены.