Живой Журнал. Публикации 2012

История про то, что два раза не вставать

Усыскин Л. Время Михаила Маневича. — М.: О.Г.И., 2012. 287 с.

Принялся читать книгу про Маневича. Вспомнил, между тем, что когда его застрелили, я очень удивился реакции моих питерских знакомых. Москва — город жёсткий, и правила игры там вырабатываются быстро — у меня напротив дома взорвали одного крупного авторитета (так вышло при этом, что я потом был влюблён в любовницу его заместителя, но это совсем иная история). Когда у тебя норовят вылететь стёкла, поневоле становишься сопричастным истории. Так вот я немного недоумевал — что, собственно, такого. Причём истории были экзотические — то телефонную трубку отравят, то пойдёшь в баню, всласть напаришься, а как выйдешь, обнаруживаешь, что половина Грузинского вала набита следственными машинами, потому что уважаемый человек мылся в той же бане, не в общем, правда отделении. В последний раз, как оказалось, мылся.

Но это я не к про слово "время".

Я, собственно, к социальным лифтам. Работа социальных лифтов меня всегда увлекала — как они урчат, как движутся смазанные тросы, медленно крутятся гигантские шестерёнки… При этом я сам человек ленивый и даже по лестнице не хожу. Так вот, есть известная фраза из Пелевина, фраза затёртая до дыр копипастом: "Так вот, "уловка-22" заключается в следующем: какие бы слова ни произносились на политической сцене, сам факт появления человека на этой сцене доказывает что перед нами блядь и провокатор. Потому что если бы этот человек не был бы блядью и провокатором, его бы никто на политическую сцену не пропустил — там три кольца оцепления с пулемётами. Элементарно, Ватсон: если девушка сосёт… в публичном доме, вооружённых дедуктивным методом разум может сделать вывод что перед нами проститутка.

Я почувствовал обиду за своё поколение.

— Почему обязательно проститутка? А может это белошвейка. Которая только вчера приехала из деревни. И влюбилась в водопроводчика, ремонтирующего в публичном доме душ. А водопроводчик взял её с собой на работу, потому что ей временно негде жить. И у них там вылась свободная минутка.

Самарцев поднял палец:

— Вот на этом невысказанном предположении и держится весь хрупкий механизм нашего молодого народовластия".

Сейчас время социальных лифтов кончилось (отчасти поэтому, мне кажется, происходило известное движение на площадях). А вот как это было устроено лет двадцать назад — мне интересно.

Я заметил что со временем мне стала интересна мелкая моторика политики — не анекдоты, конечно, а вот как ведёт себя человек, как он ездит на машине, как за ним записывают, как, в конце концов, он дружит. Эмоциональная составляющая у меня исчезла совершенно, никто меня не раздражает.

Или вот ещё — огромное количество сюжетов построено на истории маленьких компаний — от трёх мушкетёров до комиксов "Хранители".

Вот существуют друзья, что идут по жизни кучно. У них есть общее дело, им лет по двадцать, а потом они начинают взрослеть. Потом погибает один из них, причём, как правило, погибает самый милый. И к этой первой смерти сразу выстраивается особое отношение — в моей компании было так. Со временем к погибшему отношение становится только лучше — он не успел никого разочаровать. Его жизнь намертво, хотя это и дешёвый каламбур, прикреплена к общей молодости. И такое впечатление, что многие высказывания Чубайса о Маневиче связаны именно с этим.

И вот сюжет раскручивается среди сорокалетних героев (про стариков массовому читателю знать не хочется — это напоминает ему о неотвратимости собственной старости. Герои должны быть готовы к соитию и бодры — даже если минуло двадцать-тридцать лет после завязки).

Извините, если кого обидел.

05 июня 2012