Живой Журнал. Публикации 2012

История про то, что два раза не вставать

В одном провинциальном музее я видел чудесную карту — казалось бы, ничего такого странного.

Я, конечно, её попытался снять, но надо мной стояла караульная старушка из тех, что нипочём не пустили бы революционных матросов в Эрмитаж. Фотографировать было неловко, к тому же мешало освещение и стекло витрины. Казалось бы — ничего особенного — карта похода Наполеона в Россию, даже масштаб указан. Меж тем, всмотревшись в неё, я несказанно удивился — на этой карте не было Москвы. Просто вообще не было. Рязань была, Калуга была, Тула была — а Москвы не было. Сразу за Можайском начиналось пустое место и следующим городом оказывался Покров. Синяя черта военной истории Великой армии растворялась где-то на Оке.

Вот она, ебическая, извините, сила альтернативной истории. Наполеон вторгается в Россию, а Москвы — нет. И Бородина нет. Не нужно никакого Бородина, и вместо генерального сражения генералы режутся в штос.

Полки идут вперёд, вороватые солдаты, набранные из разных стран Европы, обрастают трофейным скарбом, добытым в боях с местными купцами. А Москвы нет.

Посланы разведчики — ничего нет, говорят, только Нижний Новгород виднеется, да и то, хрен разберёшь, может, это какая-то клякса на местности.

— Чё за дела, — кричит Наполенон. — Кутузов где?

— Не знаем, Ваше величество, — отвечают храбрые генералы, а у самих у кого во рту куриная ножка, а кто и вовсе в валенках.

Армия двигается вперёд, понемногу редея. Итальянцы первыми рассеиваются по тёплым избам, согреваемые русскими вдовами. Большая часть испанцев убита племенным быком под Владимиром. Поляки объявляют себя русскими и норовят занять места в уездных казначействах.

Храбрый Мюрат утонул в реке Урал, и, уже булькая, проклял эту реку и объявил её гибельной для всех полководцев.

Весной войско перевалило горы и, очутившись в Азии, продолжило поход. Наполеон потерял свою треуголку и теперь на нём баранья шапка. Гвардия умирает, но не сдаётся в стычках с татарами. Давно исчезли подводы, заготовленные для московского золота. Проходит год, и остатки Великой армии, позабывшие свои языки, выходят к океану. Прибой грохочет и брызгается императору в лицо. Смутные воспоминания о родном тёплом море ещё посещают его, когда он велит рубить дома на берегу. Из кустов глядят на него раскосые глаза туземцев, и он ощущает себя Колумбом. Ещё через год его сон тревожит посланец русского царя — смысла письма император не понимает, только удивляется, отчего его называют губернатором. (Правдивая история города Владивостока. — М.: Вече.1999, с. 254)

И, чтобы два раза не вставать — всех поздравляю с днём сурка.

Извините, если кого обидел.

02 февраля 2012