Иоланда Лухан

35

На следующий день, как бы подтверждая слова адвоката Ринальди, к Хуану Карлосу в клинику заявилась Оливия.

— Что вам угодно, сеньора? — спросил тот.

— Однажды я уже приходила сюда, — сказала Оливия, — чтобы проинформировать вас. Теперь я хочу у вас спросить… Вы можете помочь мне найти одного человека?

— Но это кабинет врача, а не полицейский участок, — пожал плечами Хуан Карлос. — Чем я могу вам помочь?

— У вас много друзей среди медиков… Вы слышали о Кристине Рамирес? — спросила Оливия.

— Да, я познакомился с ней в доме Кабралес. В настоящий момент она, кажется, находится в больнице. Она попала в аварию.

— Вот её-то я и ищу, — сказала Оливия. — Вы удивлены?

— Ну, в общем, да.

— Я знаю, что она не здесь. Мне разрешили посмотреть списки больных. Но вы можете сказать, куда её увезли?

— Не имею ни малейшего понятия. Почему вас это так волнует?

— Это минимум, что я могу сделать для неё. К сожалению, это я её сбила, — вздохнула Оливия. — Вполне нормально, что меня интересует её состояние.

— Вы знаете, куда её поместили после аварии? — спросил Хуан Карлос. — Спросите там.

— Но из муниципальной больницы её вчера увезли, и никто не знает куда. Вам не кажется это странным?

— Вы думаете, что её похитили? — спросил Хуан Карлос. — Тогда вам тем более необходимо обратиться в полицию.

— Но почему адвокат Ринальди так вцепился в неё? — размышляла вслух Оливия.

— Сеньора, — сказал, вставая, Хуан Карлос, — если помните, моя невеста сейчас в тюрьме. У меня много работы и совсем нет желания вести подобные пустые разговоры.

— Я продолжу поиски, — заявила Оливия.

— Правильно, — согласился Хуан Карлос. — Это ваше право.

Матильда готовила обед на кухне, когда к ней подошёл озадаченный Ромуальдо.

— Ты знаешь, сеньора Сара как-то странно себя ведёт, — сказал он. — Всё время на что-то намекает и задаёт странные вопросы. Сегодня интересовалась нашим финансовым положением.

— Ей-то что до этого? — спросила Матильда.

— Она просто так и пальцем не пошевельнёт, — многозначительно заметил Ромуальдо. — До сих пор её не интересовало, есть ли у нас сбережения.

— Но какая ей разница? — продолжала недоумевать Матильда.

— Ты, как всегда, витаешь в облаках. Ты что, не знаешь, что её шантажируют? Причём кто-то, кто отлично знает этот дом. Может, даже лучше нас.

— Ой, верно, — всплеснула руками старая женщина. — Но кто это может быть?

— Призрак, — задумчиво ответил Ромуальдо. — Загадочный человек, который вдруг вновь появился, и никто не знает, что ему надо.

— Адриан Монтес де Ока! — воскликнула Матильда. — Но ведь у него полно денег.

— Денег, которые он отнимает у других. Он всю жизнь живёт за чужой счёт.

— Что же нам делать? — наивно спросила Матильда.

Адвокат Ринальди, как и обещал Хуану Карлосу, продолжал методично вести работу по сбору доказательств невиновности Иоланды. Для этого он вновь встретился с Габриэлем.

— Во время процесса вы были слишком осторожны, — сказал он ему. — Вы ограничились только тем, что отвечали на вопросы, не высказывая своего мнения. Но я пригласил вас сюда не для того, чтобы упрекать. Я уверен, что вы, как и я, желаете, чтобы по отношению к Эктору Кастелло восторжествовала справедливость. И, как и я, вы знаете, что Иоланда невиновна. Кто такая Оливия Боргес? Какие отношения её связывали с покойным?

— Она была близкой подругой Эктора, — неопределённо ответил Габриэль.

— Называйте вещи своими именами, — предложил адвокат. — Она была его любовницей?

— Да, — подтвердил Габриэль.

— Она оплачивала его квартиру. Она оплачивала его развлечения, его капризы. Она его содержала?

— Да, можно сказать и так, — кивнул Габриэль.

— Почему же вы не сказали об этом на процессе?

— Меня об этом не спрашивали, а сам я не хотел говорить о таком бесстыдстве из уважения к сеньоре Исабель.

— Я могу понять это, — сказал адвокат. — Но в данный момент невинная девушка находится в тюрьме, а другая женщина — между жизнью и смертью в больнице. Не покрывайте преступницу! Я собираю улики. Но надо действовать осторожно. Если Оливия Боргес о чём-то догадается, она может бежать из страны. Этого нельзя допустить! Вы поможете мне?

— Да, сеньор, — пообещал Габриэль.

Иоланда с трудом привыкала к новой жизни. Тюрьма сама по себе место невесёлое, а к тому же не все новые «подруги» по камере приняли её хорошо. Это можно было понять. Восемь лет, которые присудили ей, не шли ни в какое сравнение со сроками других. Некоторые сидели тут по тридцать лет и больше.

— Ну, что ж! — заявила однажды женщина по имени Нэла, которая сразу стала относиться к Иоланде с предубеждением. — Сегодня день посещений. Ты кого-то ждёшь, Иоланда?

— Да, и я уверена, что ко мне придут, — ответила та.

— Смотри, чтобы с тобой не случилось то же, что и со мной. Сначала сестра ходила каждый раз. Потом стала ходить реже, но писала письма. А потом и вообще забыла про меня. А кого ты ждёшь?

— Отца моего ребёнка, — гордо ответила Иоланда.

— Как, разве отец не тот тип, которому ты раскроила черепушку? — искренне удивилась Нэла.

— Что ты говоришь! — воскликнула Иоланда. — Я же сказала, что не убивала этого человека!

— Она всех нас считает критинками, — засмеялась Нэла. — Не вешай нам лапшу на уши, девочка. Тоже мне невинная жертва.

— Иоланда Лухан, к тебе пришли, — окликнула её охранница.

— Вот видишь, — победоносно заявила Иоланда.

В комнате свиданий её ждала Матильда.

— Как твои дела, девочка? — спросила она.

— У меня всё хорошо, — ответила Иоланда. — Как Ромуальдо?

— Нормально. Он придёт в следующий раз. Я уже почти закончила ползунки для твоего ребёнка. Сеньора Магда купила много красивых вещей. Она такая добрая. Всё время спрашивает о тебе. Как тебя кормят?

— Нормально, — ответила Иоланда. — Мне хватает. Самое главное — это видеть вас.

— Ну да ладно, — смутилась Матильда.

— Ты уже уходишь?

— Пора. За дверью ждёт ещё один человек, а времени так мало. Догадываешься, кто это? — спросила с улыбкой Матильда.

— Как ты, любовь моя? — спросил Хуан Карлос, войдя в комнату для свиданий.

— Хорошо. Я знаю, что ты со мной, — ответила Иоланда.

— Мы снова вместе, но в разлуке, — печально сказал Хуан Карлос.

— Как наша любовь, правда?

— Так будет не всегда, — возразил Хуан Карлос.

— Восемь лет это так много, — с горечью сказала Иоланда.

— Я буду ждать тебя, — пообещал Хуан Карлос. — Но я хочу, чтобы мы поженились прямо здесь, в тюрьме.

— Нет, это будет несправедливо. Мне будет куда труднее, если я буду знать, что я твоя жена, и не могу быть рядом с тобой.

— Мы должны думать также о нашем ребёнке.

— Что с ним будет? — с тревогой спросила Иоланда. — Ты не отдашь его своей бабушке?

— Нет, — успокоил её Хуан Карлос. — Он будет жить со мной.

— Я прошу тебя об одном — когда он родится, будь подальше от Гонсало и Сары.

— Обещаю тебе. Я так тебя люблю. Не отчаивайся. Я делаю всё, чтобы ты поскорее могла выйти отсюда.

— Нет, — покачала головой Иоланда. — Я чувствую, что мне придётся провести здесь все восемь лет.

— Я верю в нашу любовь…

После свидания с Иоландой Хуан Карлос встретился с Игнасио, и они отправились в офис Гонсало. Последний пригласил их как акционеров для решения возникших вопросов.

— Предупреждаю сразу, Гонсало, — сказал Хуан Карлос, — у меня мало времени.

— Давай перейдём к делу, Гонсало, — поддержал Игнасио. — Тем более, что мне тоже надо тебе кое-что сообщить.

— Хорошо, папа, как тебе будет угодно, — ответил Гонсало. — Я собрал вас здесь для того, чтобы сказать, что решил назначить Адриана Монтес де Ока вице-президентом нашей компании.

— Важное назначение, — произнёс Игнасио. — Почётным или действительным?

— Действительным, папа, — ответил Гонсало. — Адриан мне очень нужен. Я один не могу охватить всю работу, поэтому нуждаюсь в верном человеке.

— Именно об этом я и хотел поговорить, — сказал Игнасио. — Вот уже семь или восемь лет ты управляешь нашим состоянием. Когда умер дед, мой отец, в завещании было написано, что всё состояние он разделил на две части. Одну он завещал мне, вторую Монике, твоей матери. Моника оставила свою часть тебе, поэтому-то ты и занимался всеми делами. Долгое время я оставался в стороне по причинам, которые я не хочу сейчас затрагивать. Но теперь я должен напомнить, что являюсь законным обладателем половины состояния и намерен сам управлять им. Для этого я прошу тебя, Гонсало, приготовить мне офис. Я хочу отметить, что ты проделал большую работу и впредь должен заниматься тем же. Адриан пускай остаётся на той должности, которую ты ему предложил. Вот, собственно, и всё.

— Очень хорошо, папа, — с трудом выговорил потрясённый Гонсало. — Ты хочешь сказать, что после того, что я сделал за эти годы, я стану простым служащим?

— Нет, ты не должен так говорить, — возразил Игнасио. — Ты продолжишь заниматься тем же.

— А что ты думаешь, Хуан Карлос?

— Я думаю, что мне пора уходить, — рассеянно ответил тот.

— Конечно, тебя всегда больше волновало здоровье людей, чем наш бизнес, — с иронией сказал Гонсало.

— Вот именно, — подтвердил Хуан Карлос.

Вернувшись в клинику, он нашёл в своём кабинете адвоката Ринальди, который пришёл навестить Кристину. Хуан Карлос подробно рассказал адвокату о визите Оливии Боргес. После этого они зашли в палату к Кристине.

— Сейчас я могу только сказать, что она выздоровеет, — сказал лечащий врач, — но затрудняюсь назвать точный срок. Мозговое давление в норме, но при подобных травмах могут оказаться повреждёнными речевые и двигательные центры.

— Время — наш главный враг, — сказал адвокат.

— К сожалению, ничем не могу помочь. Остаётся только ждать.

— Меня беспокоят свидетельские показания этой женщины, — сказал адвокат. — У меня в руках есть все необходимые доказательства, но нет основной улики. Эта улика у сеньоры Рамирес.

— Да, Оливия Боргес очень обеспокоена, — сказал Хуан Карлос.

— Но она действует очень хладнокровно, — заметил адвокат. — Я знаю, что может заставить её сорваться, но нам нельзя ошибиться. В противном случае мы рискуем потерять всё. Мы должны воспользоваться её оружием. Именно поэтому необходимо всё держать в тайне.

— Меня уже предупредили, — ответил лечащий врач.

— От этого зависит моё счастье, — сказал Хуан Карлос. — Моего сына и женщины, которую я люблю.

— За это мы и боремся, — успокоил его адвокат Ринальди.

Игнасио решил заехать домой к Саре после столь значительного для него поступка. Первый, кого он встретил, был Ромуальдо.

— Сеньор Игнасио, — сказал старик, — мне надо с вами поговорить.

— Я слушаю тебя, Ромуальдо, — ответил Игнасио.

— Дело в том, что в этом доме дела идут не так уж хорошо. Сеньору Сару кто-то шантажирует.

— Что ты говоришь! — воскликнул Игнасио. — Откуда ты знаешь?

— Дело в том, что одно из писем с требованиями, а их было несколько, подбросили сюда, на кухню, под дверь. Я даже поймал мальчишку, который его принёс. Вы, наверное, тоже заметили, что сеньора сама не своя.

— Но она мне ничего об этом не говорила, — сказал Игнасио.

— Единственное, что сделала сеньора, — с горечью продолжил Ромуальдо, — это стала подозревать всех. Она задала нам с Матильдой кучу вопросов о нашем благосостоянии. Что мы делаем с деньгами, да куда тратим.

— Дальше не надо, — остановил его Игнасио. — Это просто гнусно с её стороны, подозревать вас в непорядочности. Она явно ищет не там, где нужно. Что было в этих письмах?

— Я не знаю, — ответил Ромуальдо. — Даже не могу и предположить. Но одно я знаю точно. Простите меня, но её шантажирует кто-то, кто хорошо знает дела семьи и особенно прошлое.

— Хорошо, спасибо, Ромуальдо. Держи меня в курсе событий. Я же постараюсь принять меры предосторожности.

После того, как раздосадованный решением отца Гонсало проводил Хуана Карлоса и Игнасио, к нему пришёл какой-то посетитель. Это был молодой парень.

— О чём вы хотели со мной поговорить? — устало спросил Гонсало. — Предупреждаю, у меня много дел и я не смогу уделить вам должного внимания.

— Я быстро, — успокоил его парень. — Я хочу предложить вам одно дело, и уверен, что оно вас заинтересует. Я фотограф-профессионал. Это даёт прибыль в наши дни. Вот образцы моей продукции, — с этими словами парень достал несколько фотографий и разложил их на столе перед Гонсало. На снимках был Гонсало в обществе Патриции, причём, в весьма пикантных ситуациях.

Прошло несколько минут. Оба молчали.

— Вы не сказали, понравились ли вам фотографии? — спросил, наконец, парень.

— Почему вы решили, что они меня заинтересуют?

— Вы умный человек. К тому же, семейный, — ответил фотограф.

— Сколько? — коротко спросил Гонсало.

— Это другой разговор, — улыбнулся парень. — Учитывая инфляцию, это составит двадцать пять тысяч долларов.

— Вы в курсе того, как называется такая операция? — процедил Гонсало.

— Конечно. Некоторый риск есть, но и доход стоит того. Вы деловой человек и должны меня понять. Значит, так, я оставляю вам эти фотографии в качестве образца продукции. До встречи.

Наглый шантажист покинул кабинет, оставив Гонсало в прескверном расположении духа.

После процесса, на котором Сильвия в открытую выступила против Иоланды, она поняла, что ей уже никогда не получить Хуана Карлоса. Даже если тот расстанется с Иоландой, Сильвию он в любом случае отвергнет. По совету Коко Сильвия уехала в загородный дом, доставшийся ей от матери, чтобы провести там несколько дней и немного успокоиться. В первый же вечер разразилась страшная гроза. Когда стемнело, в дверь кто-то постучал.

— Кто там? — спросила Сильвия, посмотрев в дверной глазок.

За дверью стоял молодой человек, прилично одетый, но промокший до нитки.

— Помогите мне, пожалуйста, — попросил он. — Я заблудился в бурю. Ваш дом единственный во всей округе.

— Ладно, входите, — смилостивилась Сильвия, открыв дверь.

— Спасибо. — Молодой человек вошёл в дом. — Меня зовут Маркос Сефарель.

Это было имя известного миллионера, обладателя одного из самых больших состояний в стране.

— А меня Кристина Онаснс, — улыбнулась Сильвия.

— Прошу вас, проходите. Дайте мне вашу куртку, её надо высушить. Вы ведь замёрзли?

— Да, порядком, — ответил, поёжившись, незнакомец.

— Я принесу что-нибудь тёплое. — Она вышла из комнаты и вернулась через минуту с шерстяным пледом. — Почему ты на меня так смотришь, Маркос Сефарель?

— А как я должен на тебя смотреть? — спросил тот. — Думаешь, я тебя обманываю?

— По крайней мере, воображение у тебя работает.

— У тебя неплохой домик. — Он постарался сменить тему. — Вот уж не думал, что найду здесь кого-нибудь в это время.

— Да, я редко тут бываю, — подтвердила Сильвия.

— Ты живёшь одна? — спросил молодой человек.

— Нет, со мной мои воспоминания, — печально сострила Сильвия.

— Мне бы хотелось, чтобы мы попробовали забыть их вместе, — предложил он.

— Кто сказал, что я хочу их забыть?

— Забавно, что ты считаешь меня самозванцем.

— На фото в газетах ты выглядишь куда старше, — заметила Сильвия.

— Да? Надо будет сменить фотографа. И всё же присмотрись ко мне. Может быть, всё-таки найдёшь какое-то сходство?

— Пожалуй, да. Значит, это ты недавно разошёлся с Терезой Фалане?

— Возможно… Но я знаю, что ты не Онасис. Как тебя зовут?

— Сильвия Михарес.

— Вот мы и познакомились, — улыбнулся парень.

— Гроза прошла, — сказала Сильвия, взглянув в окно.

— Насколько я понял, это означает, что мне пора уходить?

— Уже поздно, — не стала возражать Сильвия. — Думаю, что у нас ещё будет возможность встретиться.

Уже ночью Иоланда вдруг почувствовала себя плохо. Обеспокоенные сокамерницы тут же вызвали надзирательницу. Когда прибыл врач, он приказал немедленно перенести девушку в тюремную больницу. В себя Иоланда пришла уже на больничной койке.

— Доктор, скажите, я потеряю ребёнка? — спросила она со страхом.

— Успокойся, — ответил врач. Тебе нельзя волноваться.

— Скажите мне правду, — просила Иоланда.

— Не волнуйся. Не подвергай опасности жизнь своего малыша.

— Я не хочу потерять ребёнка. Это всё, что у меня есть.

— Ты перенесла сильное потрясение. Всё зависит от твоего собственного желания сохранить ребёнка. Прежде всего, полный покой.

— Вы сообщили Хуану Карлосу? — спросила Иоланда.

— Я думаю, он уже знает.

— Его пропустят?

— Я думаю, да. Ведь он, прежде всего врач.

Прошло около часа, и в тюремную больницу прибыл Хуан Карлос. Его тут же пропустили в палату к Иоланде.

— Хуан Карлос, — прошептала та.

— Я здесь, любимая, — тихо ответил он.

— Ещё одна боль. Ещё одно страдание, — с горечью сказала Иоланда. — Наверное, это судьба. Наш ребёнок не должен родиться.

— Что ты говоришь! — воскликнул Хуан Карлос. — Или, может, ты сама не хочешь этого?

— Я хочу этого больше всего на свете, — горячо ответила Иоланда. — Мой малыш… Я уже так люблю его! Но он не должен страдать. Не должен мучиться.

— Почему ты так говоришь? У него есть отец и мать. Скоро ты выйдешь отсюда, и мы будем вместе.

— Я не хочу больше страдать, — печально ответила Иоланда. — Я устала страдать и не вижу конца этому.

— Главное, что мы любим друг друга, — сказал Хуан Карлос.

— Я стала для тебя обузой.

— Нет, — возмутился Хуан Карлос. — Ты для меня всё! Теперь мы должны бороться не только за себя, но и за своего сына.

— Что мы сделали плохого? Какой грех совершили?

— Любовь моя, мы не сделали ничего плохого, — возразил Хуан Карлос. — Возможно, всё это происходит оттого, что наша любовь так сильна. Вот и приходится страдать за неё!

— Прости меня, Хуан Карлос, — сказала Иоланда. — Прости меня за то, что я заставила тебя так мучиться.

— Ты не должна меня просить о прощении, — горячо ответил Хуан Карлос. — Думай только о нашем счастье. О том времени, когда мы будем вместе.

Дома Хуана Карлоса ждал отец.

— Вирхиния сказала, что ты хотел видеть меня. Что-нибудь случилось? — спросил Игнасио.

— Я ушёл из больницы в отчаянии, — ответил Хуан Карлос. — Меня беспокоит, что Иоланда всё время просит у меня прощение за то, что сделала меня несчастным.

— Ты всё несколько преувеличиваешь, Хуан Карлос. Тебе не кажется, что уже достаточно думать над этим? Запомни, ты должен защитить своё счастье любой ценой. В данный момент для тебя самое главное — твой ребёнок.

— Ты ведь слышал, папа, — печально сказал Хуан Карлос. — На процессе Сильвия заставила Иоланду выслушать ещё одну клевету. Очередная подлость…

— Сильвия и Гонсало принадлежат к одной породе людей, — с презрением ответил Игнасио. — На них не стоит обращать внимание. Ты должен защитить свою любовь. Это единственное, что должно тебя сейчас волновать.

— Спасибо, папа. Спасибо тебе за помощь. Я не разочарую тебя. Я всё сделаю, как надо, буду бороться за свою любовь, за своего сына, сделаю всё, что от меня зависит, чтобы вытащить Иоланду из тюрьмы.

— Я верю в тебя, сынок, — ответил Игнасио.