Иоланда Лухан

42

Время летело быстро, три месяца после рождения ребёнка прошли для Иоланды как одно мгновение. Она с тоской ожидала приближения этого рокового дня. По закону по истечении трёх месяцев ребёнка должны были забрать у матери.

— Ты уже старый, — сказала Вирхиния ребёнку, которого с нежностью держала на руках. — Тебе исполнилось уже целых три месяца.

— Если бы я знала, что это так тяжело, — грустно сказала Иоланда, — я бы попыталась оставить его ещё ненадолго.

— Но, Иоланда, — возразила Вирхиния, — тебе рано или поздно придётся пережить это. Крепись. Принимай всё, как есть.

— Как я могу такое принять! — воскликнула Иоланда в слезах.

— Думай о том, что сегодня очень важный день, — сказала Вирхиния.

Диана тоже с волнением готовилась к предстоящему событию. Для неё это был радостный день. Её жизнь наполнялась смыслом. Диана выглядела такой радостной, какой уже давно не была.

— Крёстная уже готова? — спросил довольный Хавьер.

— Да, папа, — улыбнулась Диана.

— Твой крестник может гордиться тобой. Ты очень красивая.

— Знаешь, сегодня такой важный день, — с волнением сказала Диана. — Наконец-то будет с нами маленький человечек.

— А если Иоланда в последний момент передумает? — с тревогой спросил Хавьер.

— Нет, папа, — возразила Диана. — Она уже решила.

— Для неё это будет нелегко, — заметил Хавьер.

— Разумеется, — согласилась Диана. — Но Иоланда сама этого хочет. Ведь, правда?

— Знаешь, я думаю, сколько всего должен вынести человек, находясь в таких условиях, как Иоланда…

— Да, верно, — печально согласилась Диана.

— Ну, если ты готова, то мы можем идти.

Через полчаса они уже были в тюрьме, где их ожидала Иоланда.

— Вещи подошли? — спросила Диана.

— Да, спасибо, Диана. Всё очень хорошо.

Иоланда еле сдерживалась, чтобы не заплакать.

— Да, наряд красивый, — серьёзно заметил Роберто, тоже присутствующий здесь. — Но я бы предпочёл футбольную майку.

— Роберто, — улыбнулась Диана. — Даже в такой момент ты находишь повод для шуток!

— Какая шутка! — возмутился Роберто. — Я хочу сделать из своего крестника спортсмена.

— Не обращай на него внимания, — сказала Диана, — Иоланда, будь спокойна. Я позабочусь о твоём сыне.

— Конечно, — согласилась Иоланда. — Иначе я бы не доверила его тебе.

— А ты, не хотела бы, оставить его ещё ненадолго?

— Нет, это невозможно, — поспешила ответить Вирхиния. — Здесь очень строгие порядки. Тем более Иоланда уже решалась на это.

— Можно понять, что сейчас испытывает Иоланда, — заметил Роберто. — Это так тяжело — расставаться с ребёнком!

— Никто не может этого понять, — печально сказала Иоланда. — Но, как бы то, ни было, я очень благодарна вам за всё.

— Я хочу сказать тебе, — Роберто взял её за руку. — Я всегда в твоём распоряжении. Ты должна знать, что твой сын очень важен для всех нас. Мы будем его любить.

— Спасибо. — На глазах Иоланды выступили слёзы.

Гонсало неслышно вошёл в гостиную, где в одиночестве сидела Сара.

— Бабушка!

— Гонсало, — от неожиданности Сара вздрогнула. — Ты вошёл как вор. Я даже не услышала.

— Такое впечатление, что ты была далеко отсюда, — заметил Гонсало.

— Далеко отсюда, — повторила Сара. — Это было бы неплохо. Чтобы всё забыть… Мне очень тяжело.

— О чём же ты думала?

— Вспоминала, — ответила Сара. — Пыталась восстановить потерянные образы. Вспоминала прошлое, которое больше не вернётся. Тогда всё было не так, как теперь. Сейчас кругом вульгарность и дурной вкус!

— Ты вспоминала маму? — тихо спросил Гонсало.

— Да, именно так, — ответила Сара. — Я всё время думаю о ней. В этой комнате это несложно. Мне даже кажется, что я её вижу. Именно в этой комнате она умерла. Здесь всё осталось нетронутым, как было при её жизни. Если бы ты знал, как она любила жизнь. Никто даже не замечал, что она умирает. Помню, мы устроили праздник на свежем воздухе. Она сумела скрыть и свою боль, н своё отчаяние, чтобы никто ничего не замечал. Она была сильной, весёлой.

— Она не должна была выходить за такого мужчину, как папа, — сказал Гонсало.

— Я хотела этого брака, — ответила Сара.

— Зачем? — воскликнул Гонсало. — Зачем ты настояла? Раз папа любил ту женщину, от которой у него родился Хуан Карлос?…

— Он твой брат, — возразила Сара. — Он здесь ни при чём. Во всём виноват Игнасио и я.

— Нет, — твёрдо ответил Гонсало. — Он мне не брат.

— Вы братья, — упорно стояла на своём Сара. — Вы оба сыновья Игнасио.

— Но у нас разные матери. И хуже всего, что мы совсем разные. Он как безумный влюбился в служанку…

— Гонсало! — сказала Сара. — Эта ненависть может обернуться против тебя.

— Это не ненависть, — возразил Гонсало. — Это обида. Обида, что я прожил столько лет и ничего не знал.

— Ты не должен думать о прошлом. Нужно смотреть вперёд. У тебя есть цель в жизни. Скоро у тебя появится ребёнок.

— Магда так далека от меня, — сказал Гонсало. — Я не знаю, что будет.

— Не беспокойся, — успокоила его Сара. — Мы не позволим ей взять инициативу в свои руки. Мы сумеем защитить ребёнка, который родится. Он будет единственным законным наследником состояния нашей семьи. И нашего имени. Ты и он. Вы станете продолжателями рода Идальго. Обещай мне, дорогой, что если родится девочка, то ты дашь ей имя матери. Назови её Моникой.

— Это будет мальчик, — уверенно сказал Гонсало. — Должен быть мальчик. Потому что он будет моим. Только моим.

С отцом Гонсало встречался теперь только в офисе по делам семьи. На этот раз они оформляли документы на продажу лесопильных заводов. Когда всё было завершено, Игнасио сказал:

— Теперь всё в порядке.

— Очень хорошо, — ответил довольный Гонсало. — Этим завершается одна эпоха для Идальго дель Кастильо. Мой бедный дедушка переворачивается в гробу, видя неспособность своих наследников, среди которых и я. Лесопильные заводы больше не являются частью нашего состояния, но мы совершили замечательную сделку.

— Тебе ещё многому нужно научиться, Гонсало, — заметил Игнасио.

— А ты можешь меня обучить, папа? — с иронией спросил Гонсало.

— Почему нет? — ответил тот. — Я знаю, что ты этому не веришь, но могу доказать.

— У тебя хватает мужества ставить себя в пример? — удивился Гонсало.

— А почему нет? — опять возразил Игнасио. — Или ты собираешься читать мне мораль?

— Я узнал от Сары, что ты нашёл Вирхинию, — вмешался Адриан, — и что Хуан Карлос узнал правду о своей матери.

— Да, ну и что же?

— Наконец-то тебе удалось отыскать её…

— Я встретил её случайно, — ответил Игнасио. — Сказать честно, я на это уже не надеялся.

— Мои поздравления, ваша любовь выдержала испытание временем.

— Мы всегда любили друг друга, и ты это знаешь, — сказал Игнасио.

— Хотя бы из уважения к моей матери, — прервал их Гонсало, — ты мог бы помолчать, папа.

— Послушай! — возмутился Игнасио. — Я сдерживаю себя только потому, что тебе это больно. Я даже могу понять тебя. Но мне хотелось бы тебе напомнить, что ты не единственный человек, который страдает, и твои страдания нисколько не мучительнее страданий других. Не забывай об этом.

— Хватит. Пожалуйста, уходи! — воскликнул Гонсало. — Возвращайся к той женщине. Я надеюсь как можно скорее закончить все дела, чтобы больше вообще никогда тебя не видеть.

— Так оно и будет, — ответил Игнасио, вставая из-за стола.

Он вышел из кабинета непопрощавшись.

— Ты молодец! Он заслуживает такой отповеди, — заметил Адриан.

— С тобой я могу поступить точно так же, — ответил Гонсало.

— Почему? — изумился Адриан.

— Потому, что ты был неискренен со мной. А сейчас будь добр рассказать мне всё, договорились? Я хочу знать всю правду. Какая роль в этой истории отведена тебе?

— Я тебе уже говорил, — пожал плечами Адриан. — Я был верным и бескорыстным другом.

— Я вот чего не понимаю, Адриан, — сказал Гонсало. — Чем моя мать заполняла свою жизнь? Принимая во внимание её характер, я уверен, что и она не любила отца.

— В каком смысле? — не понял Адриан. — Что ты хочешь сказать?

— Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать.

— Послушай, мне нечего добавить.

— Ты говорил, что каждый из них жил своей жизнью, — произнёс Гонсало. — Мы хорошо знаем, что у отца была другая женщина.

— Теперь ты стал ещё и подозрительным, — заметил Адриан.

— Ладно, — сдался Гонсало. — Главное, что мы прекрасно друг друга поняли. Это важно.

— Надо думать.

— Ты не собираешься прощать Хуану Карлосу то, что он сделал. И я тоже. Я не прощу того, что мою мать так унизили. Этого я им никогда не прощу. Я не преувеличиваю, и я способен скрывать свою ненависть столько времени, сколько понадобится.

Когда сына Иоланды унесли, к ней пришёл Хуан Карлос.

— Любимая, давай поженимся, — предложил он.

— Нет, Хуан Карлос, — ответила Иоланда. — Мы не можем сейчас пожениться. Ты должен быть свободным. Только тогда ты сможешь понять, хочешь ли всегда быть со мной.

— Мне этого не нужно, — возразил Хуан Карлос. — Я больше чем уверен в своих чувствах. Адвокат Ринальди собирает факты. Он продолжает работать с делом.

— Я хочу, чтобы ты обещал мне всегда быть рядом с нашим сыном. Не оставляй его, — попросила Иоланда.

— Я обещаю тебе это.

— Мысли о нём помогают мне выдержать весь этот кошмар. Это единственное, что у меня осталось.

— Всё будет хорошо, — успокоил её Хуан Карлос. — Не теряй надежду.

— Ты прав. Я знаю, что Ринальди хороший адвокат, и доверяю ему, — ответила Иоланда.

— А мне нет?

— Конечно же, я тебе доверяю! — воскликнула Иоланда. — Без тебя я бы совсем пропала. Но постарайся понять, через что мне пришлось пройти. Всё это не проходит бесследно.

Когда Хуан Карлос приехал в клинику, он узнал, что туда доставили Магду, у которой начались схватки. Он сразу же отправился к ней, а когда вышел в коридор, к нему бросилась Матильда.

— Наконец-то, — воскликнула она. — Я очень беспокоюсь. До сих пор не удалось найти Гонсало.

— Есть проблемы, — сказал Хуан Карлос. — Я только что из родильной.

В этот момент появился Гонсало.

— Что-то не в порядке? — спросил он, увидев озабоченные лица.

— Да, пуповина запуталась, — ответил Хуан Карлос. — Это значит, что она обернулась вокруг шеи ребёнка и препятствует выходу плода. Есть риск, что ребёнок задохнётся. Возможно, придётся прибегнуть к кесареву сечению.

— Гонсало, хорошо, что ты здесь, — сказал вышедший из родильной Роберто. — Мне надо поговорить с тобой. Необходимо как можно скорее принять решение. Случай очень трудный. К сожалению, мы вынуждены выбирать между жизнью матери и ребёнка.

— Надо спасать мать, — твёрдо проговорил Хуан Карлос.

— Как это так! — воскликнул Гонсало. — решение принимаю я. Ты прекрасно знаешь, что я всегда хотел иметь сына.

Наступила напряжённая тишина.

— Хм, — нарушил молчание Роберто. — Мы будем делать всё, чтобы спасти обоих.

Сказав это, он поспешил скрыться в родильной.

— Почему ты так на меня смотришь? — спросил Гонсало.

— Ты понимаешь, что делаешь? — спросил поражённый Хуан Карлос. — В подобных случаях обычно спасают мать…

— Это решаю я, а не ты, — резко ответил Гонсало.

— Разумеется, Гонсало, — сказал Хуан Карлос. — Последнее слово за тобой. Только ты можешь спасти Магду, но мы хорошо знаем, как ты к ней относишься.

— Я запрещаю тебе судить меня, — ответил Гонсало.

— Ты прав. Почему я должен судить человека, который всегда поступает правильно?

— Рано или поздно, — прошипел Гонсало, — я уберу тебя со своего пути. Чего бы мне это не стоило.

— Не говорите так о своём брате! — воскликнула Матильда.

— Он мне не брат, — ответил Гонсало. — Хватит, Матильда, иди домой. Ты нужна бабушке. Иди!

— Нет, сеньор, — возразила Матильда. — Простите, но впервые я вам не подчинюсь. Я обещала сеньоре Магде, что останусь здесь, пока всё не закончится.

Из родильной вышел уставший, но довольный Роберто.

— Мать много перенесла и очень ослабла, — сказал он. — У тебя родилась дочь. Поздравляю.

— Что скажешь, Гонсало? — сказал Хуан Карлос. — Теперь твоя жизнь изменится. У тебя есть ребёнок…

— Матильда, скажи бабушке, что у неё родилась правнучка. Мы назовем её Моникой. Как она и хотела.

С этими словами Гонсало покинул клинику. Судьба жены его не интересовала, вопреки его желанию вместо сына родилась дочь. Он вернулся в офис, где его ожидал Адриан.

— Я так хотел мальчика, — с горечью сказал ему Гонсало. — Но даже в этом мне не повезло.

— По крайней мере, ты можешь быть доволен, что доставил радость Саре, — заметил Адриан. — Она будет очень счастлива. Особенно потому, что ты назвал свою дочь Моникой.

— Это было её мечтой, — ответил Гонсало. — Но я ждал сына. Даже в этом Хуан Карлос меня обошёл.

— Гонсало, у тебя ещё всё впереди, — успокоил его Адриан. — Это твой первый ребёнок.

— И последний. У меня больше не будет детей. Тем более с Магдой, — с горечью сказал Гонсало.

— Чем вы не пара?

— Она не хочет меня видеть. Она сама мне это сказала.

— Хватит, Гонсало, — воскликнул Адриан. — Ты и вправду упрям.

— Я всегда там, где мне хорошо, — ответил Гонсало. — И хватит об этом.

— Надо, по крайней мере, соблюдать приличия, — возразил Адриан.

— Зачем? На данный момент у меня в жизни только одна цель — месть!

Хуан Карлос прошёл к Магде. Она лежала бледная, измученная продолжительными родами.

— Ты здесь? — спросила она. — А мой муж?

— Он недавно ушёл, — ответил Хуан Карлос, отводя взгляд.

— Да, я понимаю, — печально сказала Магда. — Не пытайся его защищать. Он, наверное, разозлился, потому что ждал мальчика. А я родила девочку.

— Просто невероятно! — воскликнул Хуан Карлос. — Я не могу этого понять.

— Бедный Гонсало. Он никогда не сможет получить то, о чём мечтал, — сказала Магда.

— Не оправдывай его, — жёстко сказал Хуан Карлос. — Он этого не заслуживает.

— Зачем мне нужно его оправдывать, — удивилась Магда. — Я так счастлива, что у меня родилась дочь.