Из Тьмы (Арка 5)

Глава 7 ...и не только

— Кто ещё не получил табличку с номером?! — орал не по комплекции громогласный мужичок. — Подходим и записываемся! Почему у меня остались таблички?! Повторяю: все обязаны записаться и получить номер! — громкий голос накладывался на гул толпы, отражался от стен и потолка просторного склада — и, признаться, раздражал.

Костоправ недовольно выдохнул, породив небольшое облачко пара.

— Заманал, орёт и орёт, — прогундосили слева. — И так с простуды башка тнещид, ещё и этот, кха-каха, разоряедся, как на пожаре. Мать его, подаскуху!

— Это у тебя от перцовки. Вчерашней, — флегматично ответил сонный и похмельный голос справа. — Подбивал меня вчера? Теперь терпи. Или… может, того? — осторожный взгляд на лидера небольшой группы, прибывшей от их квартала. — За фанфуриком метнёмся. В лечебных целях, а?

— Я вам метнусь, — Костоправ продемонстрировал подчинённым увесистый кулак. — Нехер вчера бухать было. Видите, что без толку орёт и давно никто не подходит? Значит, они не пришли. Значит, без них начнут. Машина — ценная, техники, небось, тоже спецы занятые. Если отсутствующие дебилы в уши долбятся или только ползают, то пусть с ними их боссы разбираются. А я — отвечаю за вас. И херню творить не позволю. Кончится толкучка — вместе в корчму зайдём. Вам по пиву, мне на зуб кинуть. И погреемся заодно.

— Твои слова, да богу в уши. Околел ужо, здеся стоять, — прогундосил любитель «лечиться» лошадиными дозами перцовки.

Другие собравшиеся — все как на подбор крепкие мужчины (и изредка женщины) от шестнадцати до тридцати, — услышавшие этот крик души, согласно заворчали. И, будто нутром уловив данный настрой, распорядитель непонятного мероприятия по отбору обладателей особых талантов — а значит, дополнительной оплаты и шансов на карьерный рост — скомандовал начинать.

— Выстраиваемся в очередь, по номерам! Подходим к аппарату, суём табличку в прорезь, прикладываем ладонь к зелёной пластине! Когда загорится лампочка, и раздастся звонок — уступаем очередь следующему.

— А если в дырку не пластинку сунуть, гы-гы! — «остроумно» пошутил кто-то из глубин задних рядов.

— Если кто-то желает, чтобы потом это самое засунули вам в горло — милости прошу! — под смешки отбил мужичок, уверенности которому придавали стоящие за спиной автоматчики. — Выстраиваемся! Вы все записаны, те, кто станет тормозить очередь, будут отмечены и оштрафованы!

Со всех сторон раздался недовольный гул и тихие матюги, но толпа зашевелилась активнее. Костоправ посмотрел на свою табличку, где значилась цифра пятнадцать, и стал проталкиваться ближе к началу.

Вскоре под руководством громкоголосого распорядителя голова очереди выстроилась, и образовавшаяся змея стала проходить через измеряющую что-то там машину. Двигались люди быстро, редко кто задерживался дольше пятнадцати секунд. Таким образом, через пять минут уже сам Костоправ оказался рядом с высоким (чуть выше него самого) прямоугольным металлическим ящиком, чья опутанная проводами задняя стенка плотно прижималась к перегородке одного из внутренних помещений склада. Лицевая панель, испещрённая загадочными пиктограммами, имела красиво перемигивающуюся огоньками прорезь, а также расположенную на уровне груди среднего человека зелёную пластину с силуэтом ладони. Над пластиной располагалась сейчас не горящая длинная цилиндрическая лампа.

— Техника! — восхищённо хмыкнул про себя плечистый блондин.

Поместив свою табличку в прорезь, где она тут же полностью скрылась, мужчина приложил ладонь к контуру на зелёной пластине.

Бз-з-з! — сопровождаемый вспышкой цилиндрической лампы, звякнул сигнал, ознаменовавший завершение сканирования.

Чрево загадочного аппарата выплюнуло табличку в открытую полость, расположенную чуть ниже уровня пояса. Не став ждать подсказок и попыток себя поторопить, Костоправ взял прямоугольную карточку и шагнул в сторону. Взглянув на неё, он убедился, что на внешней стороне картонного прямоугольника теперь отпечатана не только цифра «15», но и новое буквенно-численное обозначение. Полная надпись выглядела так: 15 °C-1 0.

И что бы это могло означать?

Что-то оно определённо значило, так как счастливых обладателей карточек без букв — в том числе и его сегодняшних спутников, немало обрадованных данным обстоятельством — просто отпустили, не забыв наградить парой серебрушек «за беспокойство». Обладателей буквенных обозначений, наоборот, попросили остаться и собраться вместе. Большинство, как заметил Костоправ, обладали карточками с буквой «D», таких набралась преизрядная толпа за полсотни голов, то есть четверть от изначального состава. Буква «C», как у него самого, красовалась лишь на табличках полутора десятков человек. А обозначение «B» так и вовсе обнаружилась у одного-единственного счастливчика. Ко всеобщему удивлению, им оказался молодой паренёк относительно скромного сложения, который на фоне собравшихся выглядел словно неизвестно как попавший на бандитскую сходку студент.

Странно. Зато смысл последней цифры выяснили довольно быстро: те, у кого там значилась единица или двойка, являлись Неофитами или Учениками. То есть Учеником, он такой оказался один — желтоглазый изменённый с длинным носом и грязно-серыми перьями в шевелюре. Туповатый, шумный и наглый, чем-то смахивающий на чайку. Он очень громко ругался, когда узнал, что обладателям подтверждённого воинского ранга здесь делать нечего. Хотя Костоправ и его спутники несколько раз слышали, что нынешний отбор только для неодарённых или не подозревающих о своей силе. Никак не для тупых шумных уро… то есть изменённых (хотя нет: этот — именно скандальный урод, по сути характера, а не по рождению) с запредельной силой, что никак не спутать с нормальной для человека. В любом случае, к радости «единиц», стало понятно, что 0 — это неодарённый, 1 — Неофит, а 2 — Ученик.

Впрочем, слишком долго разбираться в смысле их шифров потенциальным одарённым не позволили. Как только закончилась проверка всех собравшихся на складе претендентов, началось разделение среди ранее отобранных обладателей дополнительных букв и цифр. Сначала вызвали всех новооткрытых Неофитов, вместе с которыми двинул и скандальный перьеголовый Ученик. Затем откололась большая группа владельцев карточек с буквой «D». Их увёл тот громогласный мужичок, что так достал своими криками про таблички. Или правильнее сказать, что большинство ушло, а на месте осталась лишь часть? Всё же их группа насчитывала всего полтора десятка носителей метки «C» и одного с буквой «B».

Не то чтобы им предоставили много времени на размышления. Очень скоро явился чем-то недовольный прилизанный хлыщ в господском пальто, который появился в сопровождении уже знакомых автоматчиков, сходу обругал «медлительное стадо баранов» и приказал грузиться в омнибус без окон. Причём, скотина, наотрез отказался отвечать на вопросы забеспокоившихся людей. Если не считать: «Кто из вас, тупиц, недоволен — может выметаться. А потом самостоятельно объясняться со своими главарями!» — за настоящие объяснения.

Костоправ терпеть не мог подобный типаж людей — шишек на ровном месте. Хуже только те, которые норовят сунуть «быдлу» в морду. Однако он не раз сталкивался с такими начальничками, особенно в свою бытность помощником лекаря, любившего самоутверждаться за счёт юного типа-ученика, а потом, когда это закономерно окончилось разбитой рожей старого мудака, цикл повторился уже для молодого заводского рабочего. Так что пренебрежительное отношение — если без попытки оскорбить по-настоящему или прописать зуботычину — он как-нибудь переживёт. Хотя выразить своё отношение к данному индивиду, который им ни разу не начальник, а ведёт себя словно с пожизненно законтрактованными невольниками, это, конечно, не помешало:

— Мудила, — не понижая тон, сплюнул блондин.

Прилизанный то ли не услышал, то ли сделал вид, что не услышал. Вместо этого Костоправ поймал взгляд одного из автоматчиков, с которым они некоторое время играли в гляделки, а потом усмехнулись друг другу, когда Костоправ прочёл произнесённое одними губами: «Согласен». После этого мужчина, наконец, последовал за остальными — внутрь тёмного зева длинного вагона, запряжённого четвёркой мощных тягловых лошадей.

Путь не продлился слишком долго. Уже спустя примерно час им скомандовали выгружаться. Снаружи оказался задний двор какого-то типового здания-коробки. Они проследовали внутрь и, спустившись по лестнице в подвал, оказались где-то в столичных подземельях. Затем, преодолев извилистый путь, ведомая хлыщом цепочка ненадолго затормозила перед замаскированным проходом на ещё большую глубину, спустилась, сделала крюк и, наконец, оказалась в каком-то лабораторном комплексе. Не то чтобы Костоправ или его спутники раньше их видели, но впечатление создавалось такое, что на язык просилось именно это словосочетание.

— Нас же не к чернокнижникам ведут? Типа, хах, на забой выбрали, нахер? — нервно хохотнул сзади грубоватый женский голос.

— Нет, — снизошёл до ответа «прилизанный», который, вероятно, являлся одним из местных сотрудников. — Вас не собираются превращать в материал.

Ответом ему стали приглушённые ругательства вот совсем не успокоенных людей (вид хмурых автоматчиков спереди и сзади не позволял слишком уж расходиться в своей экспрессии). Так они миновали пару коридоров с одинаковыми безликими дверями и ветвящимися вдоль стен трубами и кабелями и оказались в довольно просторном помещении с рядами стульев и парой диванов. Там же имелись два небольших прямоугольных столика с наброшенной поверх них белой материей — кстати, не особенно похожей на скатерть, скорее на какие-то наволочки — поверх которой красовались различные закуски и графины с безалкогольными напитками.

Костоправ почувствовал, как в пустом животе что-то крякнуло.

— Ну, раз пожрать дают — значит, и впрямь губить не собираются, — высказал мнение один из мужиков.

— И попить, — добавил другой. — Пока ехали и шли, язык уже к глотке присох.

Люди одобрительно загудели. Как минимум утолить жажду хотел каждый.

— B-1, за мной, — проигнорировав его реплику, скомандовал хлыщ. — Остальным — оставаться здесь и ждать. Если будет нужно в туалет, вам в ту дверь в правом дальнем углу, — добавил он таким тоном, будто подозревал, что стоит ему уйти, и собравшиеся сразу начнут гадить по углам.

Народ дружно проигнорировал высокомерного урода и потянулся к столам, а кое-кто действительно направился к указанной двери сортира.

Не прошло и четверти часа, как последовал новый вызов, на этот раз к ним явился небрежно одетый, какой-то весь нескладный молодой человек в белом халате, при взгляде на которого в голове сразу всплывало «заучка» и «трудоголик». Этот, в отличие от хлыща, уже не вёл себя столь спесиво и властно, даже наоборот: немного побаивался сильных и страшных мужчин (и парочку таких же женщин). Впрочем, сопровождающая «нескладного» воистину страхолюдная бабища, которая по своим кондициям обставляла даже очень немаленького Костоправа, не мотивировала народ на насмешки, даже когда «заучка» дал петуха.

— C-1, C-2, C-3, C-4, C-6, — пожалуйста, следуйте за мной.

— Эй, погоди, — сказал Костоправ. — Скажи хоть, куда нас ведёшь? Вишь — люди переживают.

— Кхм, да, конечно, — сглотнул тот, отчего крупный кадык на тонкой шее прыгнул вверх-вниз. — Не нужно бояться, процедура совершенно не опасная. И после неё вас отпустят домой.

— Слышь! Ты кого трусом назвал?! — начала бычить одна из женщин, попавшая в пятёрку Костоправа, тем самым не позволив, может, и не самому образованному, однако неглупому мужчине вытащить из «нескладного» ещё кусочек информации.

Провожатый вжал голову и испуганно оглянулся на сопровождающее его страшилище.

— Г-р-р, — басовито прорычала бабища, на фоне которой наглая бандитка выглядела милой маленькой девочкой. Все присутствующие ощутили неприятный холодок угрозы. Повисло молчание.

— Э-э, господа и, эм, дамы, давайте не будем ссориться и задерживать важных людей, — нарушил тишину обладатель белого халата.

— Типа да, проехали, — поймав на себе злой взгляд Костоправа, выдавила из себя не по делу борзая бандитка. — Попутала я, типа.

Провожатый немного дёргано кивнул и повёл их пятёрку за собой.

— Безопасная процедура? — задумчиво спросил Костоправ, глядя на широкие тканевые петли для рук и ног, которые крепились к толстым болтам, продетым через отверстия в закреплённых на стене швеллерах*. — А это тогда зачем?

/* — Швеллер — профиль из чёрного металла, имеющий П-образное сечение. Используется в качестве опорной конструкции в строительстве и машиностроении./

— Чтобы вы не повредили себе, — ответил обретший часть потерянной уверенности паренёк. — Не нужно боятьс… беспокоиться. Питай мы злые намерения, просто-напросто отравили бы пищу. Или пустили газ в комнату ожидания. После было бы достаточно погрузить не сопротивляющийся материал на носилки и делать с ним что угодно.

«Нескладный заучка-трудоголик» нетвёрдо улыбнулся. Однако ввиду смысла сказанных им слов эта «улыбка жертвы» уже не создавала былого впечатления беззащитности, даже если забыть о стоящей рядом бабище. Может, «кости в халате» и не блещут храбростью или физической силой — но представлять опасность, как часть мутной, вроде бы дружественной организации, вероятно, алхимиков, этот задохлик не перестаёт.

— А если я типа не согласная? — спросила единственная женщина в пятёрке. — Чё тогда, типа?

— Вам в ту дверь, — махнул рукой их собеседник. — Те, кто желает обрести силу воителей… Кхм, простите, меня перебили, и я забыл озвучить цель процедуры. Так вот, те, кто желает стать воителем — подходите к креплениям, я помогу их зафиксировать. Те, кому это не интересно, могут покинуть помещение и подождать остальных снаружи. Пожалуйста, поскорее принимайте решение. Не задерживайте себя и других, у меня проект… неважно. Поторопитесь, убедительно прошу!

Немного поворчав и обменявшись мнениями, пятёрка всё же подошла к креплениям и позволила пристегнуть свои руки и ноги.

— А там чё? За занавеской, типа? — поинтересовалась любопытная бандитка, когда с фиксацией подопытных было покончено.

— Ничего особенного, — повернув голову, сказал шагающий на выход парень в белом халате. — Один из экспериментальных образцов. Мы усыпили этого монстра, но ещё не успели убрать.

— М-монстра? Это типа, демонического зверя, что ли? Да? Ну, типа, нахер! Эй, дрыщ, отвязывай меня, типа, обратно! Слышишь! — но её собеседник уже перешагнул порог и закрыл за собой толстую дверь.

Бандитка начала грязно ругаться. Её поддержали двое мужчин, которые тоже занервничали после таких откровений и не сумели удержать эмоций. Да и странное, постепенно возрастающее, эфемерное чувство давления, этому тоже способствовало.

— Заткнитесь, — жёстко скомандовал Костоправ, незаметно занявший место неформального лидера пятёрки.

Мужчина тоже чувствовал нечто непонятное и хотел с ним разобраться без отвлекающих факторов.

— А чё — ты, типа, меня затыкаешь?! — окрысилась бандитка, однако, поймав бешеный взгляд могучего телом и явно превосходящего её разумом блондина, подавилась своими словами.

Тем временем ощущение давления нарастало, постепенно превращаясь из малозаметного, на грани иллюзорности, в почти материальное — сжимающее сердце и давящее на плечи.

— Дерьмо, — прокряхтел Костоправ, сопротивляясь данному в ощущениях — это ещё мягко сказано! — и, вместе с тем, отсутствующему прессу, ибо на реальное тело и окружающие предметы влияния совершенно не оказывалось.

Словно… словно он имел не только материальную оболочку, но и какую-то иную, о существовании которой он раньше даже не подозревал. Неужели цель непонятной процедуры именно в ней?

Однако задумываться над подобными отстранёнными вещами с каждой секундой становилось всё труднее. Ведь непонятное, но однозначно неприятное и опасное влияние продолжало нарастать.

— Что за хуйня?! Я не хочу умирать! — завизжала бандитка. — Йи-и-и-ра! — одновременно яростно и испуганно заорала она, бессмысленно пытаясь сорвать прочные крепления. — Я не сдохну! Не сдохну! Йи-и-и-ра!!! — сила грозящего их убить воздействия нарастала, вместе с ней росла громкость и отчаянье терзающего уши визга-рыка. — Йи-и-и-р-р!!! А-а-а!!! А-а-а-а-а-а!!!

Сам Костоправ тоже хрипло рычал, пытаясь вырваться из оков. Не из-за надежды освободиться и убежать за пределы запертой на бронированную дверь комнаты, а просто из необходимости делать хоть что-то.

Зафиксированный справа товарищ по несчастью, скуля от страха и боли, бессистемно бился в паническом припадке, ещё один пытался вырваться — так же, как и Костоправ; но движения его казались уж слишком равномерными, будто он впал в своеобразный транс. Последний, бледный как полотно, с посиневшими губами и пустым взглядом смотрел в никуда. Лишь то, что он продолжал стоять, а не обвис в оковах, да прерывистое дыхание подтверждали, что этот человек всё ещё жив.

Ну а бандитка продолжала орать:

— Ра-а-а-а!!! И-и-и-и-и!!!

«Вот и всё», — как-то очень спокойно и отстранённо подумал мужчина, когда незримый пресс, казалось, приблизился к той границе, где он их всех убьёт.

Но тут давление неведомой силы ослабло. Оно не пропало, нет, но снизилось достаточно, чтобы доведённым до ручки людям стало почти хорошо.

— А-а-а?! — как будто бы изменила тональность своего визга крикливая баба.

— Кха, твари… — непонятно кому выплюнул чуть выдохнувший Костоправ.

* * *

Тем временем в соседней комнате, за хорошо защищённой от проникновения звука стеной и дверью, юная брюнетка что-то увлечённо писала. Человеку, не знакомому с контекстом, могло показаться, что прикусившая губу молоденькая девчушка делится с дневником своими сердечными делами или, например, пишет письмо. Но нет: карандашный грифель тихо шуршал по бумаге, стремительно выписывая результаты очередного построенного на чужой боли эксперимента. Во благо людей и науки, конечно же.

Ну, и личных интересов одной некроманси.

«Для инициации талантов средне-низкого уровня — заранее принятых препаратов, помещения, изолированного от внешних биений природного фона и одного только духовного давления в качестве внешнего воздействия — недостаточно, — черкнул карандаш. — Даже в случае нарастания его до околокритических значений, — после полусекундных раздумий появилась новая строчка, за которой стали появляться следующие. — Судя по реакции энергетического тела, у двух образцов из пяти есть небольшой шанс на успех, но риск гибели выше. Смерть остальных гарантирована. Возможно, для требуемой реакции нужна внешняя угроза, как катализатор», — тонкие пальцы несколько раз крутнули карандаш, а потом вновь поднесли его к бумаге, дабы подвести заключение:

«Довести статистику хотя бы до сотни испытуемых. Попробовать повысить качество изоляции и/или повысить фон природной силы. Набрать статистику закритического воздействия на смертниках».

Почесав висок, девушка перелистнула пару свободных страниц и вывела новую надпись-заглавие:

«Реакция на внешнюю угрозу (монстра) под эффектом умеренно-высокого духовного давления».

* * *

Не успели измученные люди перевести дух, как за закрытой тканью клеткой что-то зарычало и завозилось. Очевидно «надёжно усыплённый» монстр тоже почувствовал влияние непонятной силы и пришёл в себя.

Гдах! Бух! Да-дах! — содрогнулась клетка под тяжёлыми ударами. Затем что-то треснуло, лязгнуло и упало. Распахнувшаяся решетчатая дверь сорвала ткань и продемонстрировала мощную фигуру злобно скалящего крупные клыки монстра-примата.

— Да вы, блядь, издеваетесь! — выплюнул Костоправ.

— Блядь-лядь-лядь, — вторя ему, зачастили откуда-то сбоку, но мужчина не стал поворачиваться, а принялся молча и изо всех сил пытаться порвать петли или вырвать их из крепежей.

Обрушившийся на них ранее невидимый пресс, не имел выраженной формы, с которой можно что-то сделать. Даже идея вырваться не выглядела такой уж хорошей. Двери помещения внушали немалое почтение своей толщиной, и что делать после освобождения из оков было решительно непонятно. По этой причине Костоправ, как и его сохранившие более-менее трезвый разум товарищи по несчастью, пусть и дёргался в притянувших конечности к стене тканевых петлях, но… Как-то без огонька, что ли? Подсознательно понимая, что от непонятного нематериального воздействия никуда не деться.

Зато наглядный здоровенный и клыкастый монстр, чей вид оттеснял разум и будил в крови древние инстинкты человеческой расы, тысячи лет страдавшей от подобных тварей, был более чем материален. Напрягая могучие мускулы, мужчина, остро не желающей стать кормом для твари, которой даже не способен сопротивляться, изо всех сил пытался вырваться. Если нельзя убежать, то он желал хотя бы погибнуть в драке, а не пожираемым заживо. Петли и крепления трещали и скрипели — или это его собственные жилы и кости? — но продолжали держать.

А тварь как-то не торопилась бросаться вперёд и жрать первого попавшегося. Остановившись, примат-переросток стал принюхиваться, периодически скалясь. Переводя взгляд с одного пленника на другого, демонический зверь будто бы выбирал себе наиболее аппетитную жертву.

— Блядь-лядь-лядь, — продолжали бубнить сбоку.

Бандитка тоже заорала. К удивлению Костоправа, женщина сумела сначала разорвать петлю на правой руке, а потом и освободить другие конечности. И всё это под любопытным взглядом весело скалящегося монстра. Интересно ему, образине!

— Помоги… — начал было мужчина, но увидев, как вопящая дурниной баба пролетела к двери и стала по ней на удивление сильно колотить, оборвал себя — эта и трубный рёв не услышит.

Монстр оскалил клыки, будто бы в усмешке — хотя, почему будто? Умная тварюга, ну вот точно скалилась! Паскуда! — и сделал шаг к пристёгнутым к стенке мужчинам.

С невнятным ругательством Костоправ рванулся, ещё раз… и, к своему удивлению, ощутил, что ранее не поддающиеся усилиям петли не так уж и прочны! С треском и болью от разодранной кожи, прошитая ткань порвалась. Мужчина вырвался из оков… и лицом к лицу столкнулся со сделавшим широкий шаг навстречу прямоходящим монстром-обезьяной.

— Н-на! — нанёс человек сильный и резкий прямой удар в скалящуюся харю противника.

Однако демоническому зверю один из лучших (да нет, определённо лучший!) ударов Костоправа не показался сколь либо впечатляющим. Неразличимо быстро уклонившись, монстр ленивым движением кисти отбросил в сторону тело — между прочим, массой за центнер! — так, будто оно являлось сделанной из ткани и пуха детской игрушкой. Правда, самому человеку никакой лёгкости ощутить не удалось: его словно бревном садануло.

Рёбра на удивление остались целы, но оглушило и сбило дыхание изрядно.

Тем временем та, кто смотрела через глаза немёртвого монстра, а также воспринимала энергетику прикованных претендентов и освободившихся новоиспечённых Неофитов, решила начать новый этап своего не слишком гуманного, но по меркам Империи, в общем-то, и не особенно жестокого эксперимента. В конце концов, люди — особенно такие, как эти — готовы платить за силу и чем-то гораздо большим, нежели минуты ужаса и, возможно, лёгкие травмы.

Убедившись, что последний из потенциально подходящих для пробуждения кандидатов не собирается приходить в тонус от вида Эйпмана, скалящегося ему в лицо, она направила на «упрямца» узконаправленный всплеск КИ низко-средней интенсивности, замешанного на хорошей толике деэмпатии.

Посыл убийственного намерения дал понять, что притворяться мёртвым бесполезно, а деэмпатия зажгла и усилила желание бороться за жизнь. Почти потухший взгляд вяло вырывающегося мужчины вспыхнул, он издал крик, который смешался с визгливым фальцетом колотящей в дверь бандитки и теряющимися на этом фоне матюгами откатившегося к стене Костоправа. А потом тканевые петли, сковывающие его конечности, начали трещать и рваться.

Добившийся поставленных целей Эйпман перестал гримасничать и, дабы без пользы не нервировать людей, вернулся в свою клетку. Сквозь отдушины в стене начал сочиться газ без цвета и почти без запаха.

— Какого хера?! — удивлённо воскликнул Костоправ.

Мускулистый блондин, глупо воззрившийся на вернувшегося в клетку монстра (ещё и захлопнувшего решетчатую дверь изнутри!), наверное, походил на дурачка перед уличными артистами. Такой же пустой взгляд он имел. Да и бездумно приоткрытый рот очень хорошо укладывался в образ. Но для человека, уже готового умереть в схватке за свою жизнь, что вместо ожидаемого нападения узрел столь абсурдный поворот событий — это, как ни крути, простительно.

Горячка стремительно отступала и мужчина начал водить головой, пытаясь сообразить, что здесь вообще происходит.

— Он что, над нами издевался?

— Ук! У-гу-гу-га! — насмешливо донеслось из клетки.

— Бред! — выдохнул Костоправ, чьи физические и моральные силы стали быстро истощаться.

— П-пиздец, — ответил ему третий инициировавшийся, освобождая левую руку.

— Блядь-лядь, с-сука, — сбился со своего матерного рефрена один из не сумевшей высвободиться парочки.

Даже шумная бандитка перестала орать и сбивать кулаки о дверь. Тяжело дыша, крупная некрасивая женщина развернулась и, прислонившись к косяку спиной, истерично, но с явным облегчением выругалась, а потом засмеялась. Лишь второй самый нервный и неудачливый из оставшейся прикованными парочки провалившихся претендентов — впавший в панику и намочивший штаны — продолжал бездумно пучить глаза и орать что-то невнятное. Но и он спустя минуту-другую как-то странно быстро успокоился. Даже до того, как остальные решили его заткнуть. Разгоревшаяся было беседа инициировавшихся, которые с удивлением вспоминали, как разорвали пусть сделанные из ткани, но отнюдь не хлипкие оковы, тоже быстро заглохла: расслабленные и успокоившиеся люди садились, прислонялись к стене или просто обмякали в оковах, а потом тихо, незаметно для себя засыпали.

Ещё через несколько минут в помещении заработала вентиляция, которая выгнала газ и заполнила комнату свежим воздухом. Вслед за этим открылась дверь, и внутрь проникли санитары с носилками. Они отнесут людей — инициировавшихся и нет — туда, где их обследуют, окажут помощь и, приведённых в порядок, но страдающих провалами в памяти — зачем оставлять лишние знания и травмирующий опыт? — отправят досыпать в зал ожидания, расположенный в том наземном здании, к которому они изначально прибыли.

Через несколько дней инициировавшихся привлекут на месячные курсы начальной подготовки, где проведут ликбез обращения с новыми силами и отберут тех, кто в обозримом будущем имеет шансы стать Учеником или даже Адептом. Неофиты без желания развиваться, скорее всего, останутся на своих местах, но и они усилят Синдикат: человек, способный на некоторое время без вреда для себя выходить на пиковые (или немножко сверх того) показатели своего тела — весьма ценный ресурс.

Что до тех, кому по тем или иным причинам не повезло — их, как и претендентов D-ранга, ждут тренировки и некоторые недорогие, но прошедшие специфичную обработку духовно активные добавки в пищу.

Быть может, спустя пару-тройку месяцев, когда процедура повторится, им повезёт больше.

Примечания:

Пункт тапкоприёма открыт)

Автор и Куроме выражают признательность тем, кто поддерживает текст на Бусти или делает пожертвования на Тёмный Алтарь Печенек.

А.Н. — бечено.