Из Тьмы (Арка 5)

Глава 12 Любовь сестёр

Примечания:

Омак с юри-сценой https://ficbook.net/readfic/13132470/33710567

По завершении обсуждения всех более-менее глобальных тем, а затем и просто общих для всех присутствующих, где Булат или его наставник вступали в нашу с сестрой беседу — или, наоборот, мы с Акаме вставляли свои пять медяков в их разговор, — наша четвёрка окончательно разбилась на пары. В смысле, мы разделились, начав общаться парами, но пока не желая рассредотачиваться по отдельным покоям (ведь ещё не всё съели и выпили же!). Просто расселись ещё дальше, дабы не мешать друг другу общаться. И чтобы я не нюхала дым от трубки миньона. Заодно очистили стол от старых тарелок и принесли новые, вместе с горячим кофе и чаем.

Да-да, именно разошлись, то есть расселись, а не я выгнала горластых армейцев куда подальше.

Впрочем… громогласные мужчины, что явно вознамерились выпить все имеющиеся в доме — весьма немалые — запасы алкоголя, очень даже разошлись.

«Алкаши!» — включив внутреннюю Акиру, презрительно глянула я на любителей выпить… хотя, судя по количеству опустошённых бутылок под столом, стоит говорить — профессионалов.

Не то чтобы сильные воители (особенно немёртвые, как миньон) могли спиться, однако мне не слишком нравилась мысль, что Булат также пьянствует на базе Рейда и склоняет к этому же мою наивную старшую сестру. И эта их Леоне такая же. Р-революционерка! Небось, подпоила Акаме, а потом совратила. У-у, помойная кошатина!

Мысленный вздох.

Ладно, хотя бы новые темы, на которые переключились учитель с учеником, уже не вызывают интереса со стороны Акаме. Пусть пьют. Что интересно, размахивать руками, ругать одних деятелей и хвалить других, а также совершать остальные действия, положенные находящемуся «под градусом» человеку, спустя несколько лет встретившему хорошего знакомца, старому Мастеру не мешал ни возраст, ни текущая альтернативно-живая форма существования. Казалось — хотя почему казалось? Так и есть! Эмпатия и духовная связь врать не станут! — он заразился яркими эмоциями Булата и опьянел, несмотря на хвалёную устойчивость немёртвых, не позволяющую перейти определённую черту, даже когда используешь подавляющую сопротивляемость технику.

Кстати, более молодой собутыльник, то есть собеседник, как только увидел бывшего наставника, резко позабыл о гейских шуточках, знакомых мне-Виктору из аниме и манги. Интересно: он сдерживает свои наклонности при сенсее — или, наоборот, просто вешал всем на уши лапшу касаемо своей нетрадиционной ориентации?

Судя по всему, ближе к истине находился именно второй вариант. До меня донеслось несколько названных миньоном женских имён. Причём в контексте того, что у девиц имелись какие-то отношения с нынешним владельцем Инкурсио. До Южной кампании, да. Попытка Генсэя-Юрэя развить данное, традиционное для мужских застолий — ну, если забыть о нашем с сестрой присутствии, которое, впрочем, смущало вояк лишь поначалу — направление беседы, неожиданно для старого Мастера встретила ответ в виде неуклюжей шутки, а также последовавший за ней чуть менее неуклюжий манёвр с переходом на другую тему. Не громогласное заявление в стиле Булата а-ля: «Я понял, что любить девушек — недостаточно мужественно для меня! Настоящий мужик должен любить брутальных мужиков!», — а реакцию как на что-то, вызывающее неприятие и стыд; то, о чём не хочется говорить.

Ха-ха-ха! Неужели злые южане ранили Булата-младшего и он из-за этого устроил весь тот, знакомый мне-Виктору, цирк одного актёра? Если так, то надо дать ему контакты какого-нибудь приличного теневого алхимика (не Пауля, которого при старании и удаче можно связать со мной и Синдикатом). Хотя… не окажется ли Акаме в опасности, находясь рядом с вернувшим утерянные возможности главным мужиком всея Ночного Рейда?

Бросаю подозрительный взгляд на опустошающего очередную кружку алкоголя «красавчика».

Нет, сомнительно. Как на девушку, здоровяк на неё вообще ни разу не посмотрел, скорее относясь, словно к сестре — то есть в нормальном смысле этого слова, а не так, как одна выбравшая розовую сторону Силы некроманси — или даже испытывая чувства, сродни отцовским. Значит, Булата можно не воспринимать в роли конкурента за любимую сестрёнку.

В отличие от наглой недорезанной нэки, гррр!

В любом случае тема жизнеспособности Булата-младшего — вещь слишком деликатная, чтобы подходить с таким сразу и в лоб. Может быть, на одной из следующих встреч надоумлю миньона. Это если опытный и мудрый — хоть и не без неизбежных для сильных воителей тараканов — старик сам не заметит проблему ученика и не сообразит, как с ней помочь (Генсэй-Юрэй ведь знает Пауля и его неплохо возросшие возможности в плетении плоти — значит, и способности других алхимиков представляет). И только в том случае, если мои умозаключения верны.

Но хватит о пьянствующих вояках, чья пирушка всё набирала разгон. Мы с Акаме тоже не сказать, чтобы вели себя, словно благовоспитанные пай-девочки.

Ну, как «мы»? Я.

Отчасти из озорства, отчасти из своеобразного и, признаем честно, довольно мелочного и лицемерного желания отомстить за возможные измены, одна злобная и мстительная убийца-некромантка, ещё когда начала рассказывать о северо-восточной кухне, стала как бы невзначай распалять в сестре желание. Обладая навыком эмпатии и способностью разгонять сознание, довольно несложно определить, какие действия заставляют девушку реагировать определённым образом. Скользящее прикосновение к руке там, обдавший ушко тёплым дыханием шепоток здесь, стертый с уголка чужих губ и слизанный с пальцев крем — и вот дыхание любимой сестры становится более частым, а на щёчки наползает лёгкий румянец.

Особую пикантность происходящему придавал тот факт, что внешне я вела себя вполне невинно и всеми силами демонстрировала, будто ни о чём таком даже не думаю.

Акаме, с которой у нас пусть уже был секс, но только один раз (во время той первой встречи в заброшенной церкви), всё ещё не привыкла к новому положению дел. Старшая девушка считала подобную тягу к младшей сестре неправильной, даже аморальной. При посторонних данный дискомфорт только усиливался. Что придавало игре одной доброй, но чуть-чуть ревнивой и немного мстительной девочки-волшебницы особую пикантность.

Неужели этот уродец Гозуки воспитывал Семёрку на традиционных ценностях? Странно. Не то чтобы я против моральных столпов человеческого общества, даже «за». (Разумеется, если эти ценности — вроде счастья замужества и материнства — не пытаются навязать лично мне). Всё же то, что хорошо для общности людей, не всегда подходит отдельным её частичкам. Хотя не важно! Вопросы отношений общества и личности в данный конкретный момент волновали меня в последнюю очередь. Глупая старшая сестра так забавно смущалась, тщетно пытаясь натянуть на себя излюбленную холодновато-отстранённую маску, коя с завидным постоянством — не без моего активного участия — с неё сползала, что удерживаться от более открытых провокаций с каждой минутой становилось всё сложнее.

Ну да. Это и являлось местью за «измену». Всё же при всех своих недостатках я прекрасно осознавала, что в этом плане тоже имею за собой вину. Пока мы не определились с позициями в данном вопросе, высказывать претензии, тем более мстить (ну, то есть не так шутливо и обоюдоприятно, как сейчас) — верх лицемерия. Однако, как уже говорилось, всласть поиграть с мило стесняющейся сестрёнкой сие, конечно, не мешает.

Всё же Изабелла таки сумела научить меня плохому. Ведь именно южная аристократка любила развлекаться подобным образом. На её младшую подругу в моём (не)скромном лице такие фокусы действовали не слишком хорошо — вместо смущения вызывали ответные действия определённой направленности — однако в памяти данные приёмчики отложились. Как и сама Белла.

Интересно, наглая кошка-воровка хотя бы научила Акаме делать массаж? Или только пьянствовать, как подсказывали воспоминания о читанном в прошлом мире «каноне»?

Впрочем, нет — это скорее подсказывала ревность, что подбрасывала причины, по которым следует избавиться от соперницы. Мне определённо стоит сосредоточиться на нежно «терзаемой» любимой девушке, а не на желании убить её подружку.

— Сестра, что с тобой? — спрашиваю с притворным беспокойством и хорошо скрытыми нотками своеобразного садизма. — Ты вся горишь, — будто желая убедиться в своих словах, ласково провожу ладонью по её щеке, при этом не забыв коснуться шеи и мочки уха. — Ты перенервничала?

— Н-нет, со мной всё хорошо, — выдавила из себя девушка.

— Точно? — «не поверила» я. — Хочешь, младшая сестра проявит заботу о напряжённой старшей и покормит её сладеньким?

Подобрав под себя ноги и повернувшись так, чтобы, сидя на коленях, оказаться лицом к Акаме, я под взглядом алых очей наблюдающей за этим длинноволосой брюнетки, облизала свою десертную ложку. После этого, зачерпнув кусочек мягкого пирожного, поднесла полную ложку сливочного лакомства к алым губкам ещё сильнее раскрасневшейся сестры.

— Ну же, открой ротик.

— Я… ам, — ложка, коварно проскользнувшая в открытые уста, не дала девушке закончить. — Я в порядке. Не нужно этого делать, Куроме, — сосредоточено — даже часть красноты с лица ушло! — произнесла Акаме.

Впрочем, эмоции, в отличие от внешнего их проявления, сестра толком подавить не сумела. В них так и читалось: «Продолжай! Я хочу ещё! Я хочу большего!» и «Нет! Это неправильно! Мы не одни! Что о нас подумают?! Нельзя! Но… Ах-х!»

Хи-хи, весело! Как же весело!

Хотя, говоря о посторонних и их взглядах, стоит признать, что наша возня всё-таки привлекла внимание. То есть Булат, как эталонно-деревянный мужиГ, конечно, ничего не заметил, максимум углядев милую заботу одной сестры о другой. Но вот многоопытный Генсэй-Юрэй, в конце концов, обратил внимание на происходящее на нашем конце стола и вполне успешно расшифровал его подоплёку. О чём не замедлил сообщить, демонстративно задержав на мне свой вопросительный взгляд.

Играть со стесняющейся девушкой, когда вас могут заметить — весело. Но вот если заметили, то это уже не круто. Эксгибиционизм — это не по мне. Пришлось перестать «мучить» старшую сестру и потянуть уже совершенно размякшую и растаявшую девушку в отдельные покои. Думаю, несложно догадаться, для чего.

* * *

— Молодёжь… — глядя на парочку девушек, вежливо попрощавшихся с ними и в обнимку направившихся в отдельные покои, усмехнулся Юрэй, и с ностальгической улыбкой погладил свою вновь обзавёдшуюся изрядной долей седины бороду.

— Что вы сказали, сенсей? — спросил наполняющий кружки Булат.

— Говорю, что ты зря так тепло вспоминаешь Ривера. Этот авантюрист затянул в своё движение много хороших людей, а когда всё развалилось — вывернулся. Зато множество генералов и офицеров рангом ниже — посадили, отправили в отставку или вынудили дезертировать, как тебя. Ты не мотай головой — помолчи, подумай.

Когда ученик действительно замолчал и, несколько преувеличенно нахмурившись, — признак определённого подпития — стал думать, старший воитель вновь посмотрел в ту сторону, куда удалились девушки.

Увлечений своей новой госпожи он не осуждал. На фоне многого и многого из того, что творили и творят аристократы Столицы, нежная любовь сестёр, которая несколько выбивалась за рамки родственной — это такая мелочь! Всяко лучше, чем быть приглашённым в круг «высоких лиц», напиться как свинья, проиграть в карты девственность своей десятилетней дочери, а потом, после подобного акта родительского сутенёрства, продолжить вести привычную жизнь, считая себя благовоспитанным членом высокого общества. Ещё и заслуженно получившим повышение.

Генсэй — или, как ему больше нравилось, Юрэй — всегда был далёк от этого блистательного шабаша, но в своё время, как не последняя фигура в структуре имперской армии и Столицы вообще, был неплохо наслышан об их, брр, развлечениях. Он прекрасно знал, что далеко не Онест «испортил» Империю: прогнившее насквозь общество само воспитало и породило его и ему подобных. Поэтому старый Мастер горячо поддерживал ту реформацию, что затеяла Куроме. Другое дело, что эта крайне необычная девочка некоторыми своими словами и поступками заставляла ощутить холодок на коже даже его — старого волка, битого-перебитого жизнью, войной и службой в высоких кабинетах.

Однако сам факт, что та, кому он принёс клятву верности, способна испытывать такую привязанность — немало успокоило самоназванного вассала.

* * *

Эротическую сцену ищите в оммаке

* * *

— Скажи, сестра, ты ведь не сама научилась всему… что мы делали? — спросила Акаме, чуть нервно играя с плавающим в воде яблоком.

— Не сама, — вздохнула я, одновременно испытав облегчение оттого, что не мне пришлось поднимать данную тему... и приходя в раздражение от её сути. — Как и ты. Я так понимаю, что в свете приятных изменений в наших отношениях ты хочешь... прояснить... связанные с ними моменты?

— Да, — кивнула девушка, после чего в лоб спросила:

— У тебя кто-то есть?

— Нет, если ты о постоянной девушке. Однако я некоторое время общалась с одной аристократкой на юге, ещё до той нашей встречи в заброшенной церкви. Но сейчас по понятным причинам мы не поддерживаем связь. Помимо этого, было кое-что на северо-востоке. С девчонками из павильона наместника, — признаюсь после короткой паузы, тем самым вызвав у собеседницы довольно занятный отклик в виде перепутавшегося с ревностью облегчения. — Но это так… чтобы расслабиться после напряжённой миссии и отвлечься от давления тейгу. Больше ничего. А у тебя, как понимаю, имеется пара внутри вашего Рейда? Это ведь та хвостатая, которую я потрепала, верно?

— Нет. То есть да. То есть мы не пара, — смущённая Акаме взяла яблоко в руки и начала крутить его в ладонях. — Просто дружим. И, как ты сказала, иногда помогаем друг другу расслабиться и отвлечься. Это… ведь не плохо? Как ты к этому относишься, сестра?

— С неудовольствием, — вздохнув, честно признаю я. — Хочу убить соперницу и сделать так, чтобы ты принадлежала только мне.

К удивлению, Акаме почти не напряглась, явно ожидая продолжения. Да, всё-таки сейчас между нами намного больше доверия, чем в начале встречи, не говоря уж о той, самой первой, в «осквернённой» церкви. Не став её разочаровывать, прерываю ненадолго образовавшуюся паузу:

— Хочу, но понимаю глупость и лицемерие такого шага. Я и сама не хранила тебе верность. А убийство твоей подружки, этой Леоне, — усилием воли подавляю желание скривиться, — только ухудшит наши отношения.

— Значит, ты против? — уточнила Акаме. — И откуда ты узнала, что это Леоне?

— Я слишком хорошо тебя знаю. Ты чересчур сильно переживала за хвостатую. У меня появились подозрения, а теперь они подтвердились. А против или нет… — я провела ладонью по влажным волосам, — ...не знаю. Если бы ты назвала её своей парой, то да. А так… Я не хочу, чтобы ты полюбила кого-то другого и бросила меня… Опять. Но если ты меня не оставишь…

Помимо воли напрягаюсь, терзаемая подспудным страхом и злостью на его источник, в лице этой лживой твари — Надженды, а также добавившейся к ней ушасто-грудастой соблазнительнице.

«И что это за резь в глазах? Собирающиеся слёзы? Неужели? Мне казалось, что на текущем уровне контроля тела и разума я освободилась от таких непроизвольных реакций. Да и в Отряде в нас вбивали, что плакать нельзя. Хех, кое-кто далеко не такая непрошибаемая, как себе воображала», — с горьковатой самоиронией заключила я.

— Я не бросала тебя, сестра! — перебила меня Акаме. — Я ведь уговаривала тебя пойти с собой! И даже когда ты не согласилась…

— Вырубила и попыталась утащить силой, — заканчиваю за неё, стряхнув с себя мимолётную слабость и вновь вернув утраченный было ироничный и немного высокомерный образ. — Кхм, ладно, не будем об этом. В общем, я к тому, что понимаю, как тёплая девушка под боком и не только может помочь оттаять после трудного и опасного задания, — немного покривив душой — картина сестры с другой всё также будила во мне далеко не самые светлые чувства — произнесла я. — Или после кошмаров, навеянных тейгу. Да, я хочу, чтобы ты любила только меня. Но если связь с… другой ограничится только сбросом напряжения, то осуждать тебя не стану. Мы ведь не можем встречаться часто. А то, в чём состоит наше призвание — достаточно опасно, чтобы ограничивать себя в мелких радостях.

Тихо сглотнув, добавляю негромко:

— И… спасибо. Для меня легче принять правду, пусть и не нравящуюся, чем узнать о попытке её скрыть или обмануть. Если у тебя возникнут вопросы, я всегда готова их обсудить. Только не бросай и не предавай меня, — проглотив вновь собравшийся в горле ком — да что ж такое-то?! — произношу я. — Мне… будет без тебя тяжело.

— Я никогда не брошу и не предам тебя, сестра! — горячо произнесла прижавшаяся ко мне Акаме. — И всегда буду любить!

— И я тебя, — с удовольствием и облегчением прижимаюсь к тёплой коже любимой девушки.

Да, она уже говорила, что никогда меня не бросит. И в раннем детстве, когда нас насильно разлучили, и после, когда мы с Гин и Наталом вошли в Элитную Семёрку. Акаме обманула меня. Но… я всё равно хочу ей верить. Иначе, боюсь, свет может обратиться мраком, а я таки поддамся нашёптываемым Яцуфусой, отчётливо отдающим смрадом безумия идеям о любимой и любящей марионетке.

— И, кстати: я не против только игр с другими девочками, — произношу вслух, загоняя мрачные мысли на задворки сознания. — Парни пусть идут мимо! — щелкнув пальцем по кончику носа сестры, закончила я.

— Хорошо. Но почему? — с интересом спросила Акаме, приняв мой полушутливый тон.

— Ну, красивые девочки привлекают и меня, — погладив гладкую щёку, ответила я. — Всегда можно развлечься втроём, — хитро улыбаюсь. — Может быть, даже с той пушистой игрушкой. — «Хотя не факт, что я не поиграю с наглой нэкой в стиле узника Яцуфусы», — добавляю уже мысленно.

— Моя младшая сестра — извращенка, — повторила Акаме и потёрлась щекой о мою руку.

— Кто бы говорил, изменщица, хи-хи! — отбила я, начав шутливую возню под плеск тёплой воды. — Прими своё заслуженное наказание, о неверная и развратная сестра-зоофилка! ...ой! Ах, вот ты как? Ну, держись!

Примечания:

Пункт тапкоприёма открыт)

Автор и Куроме выражают признательность тем, кто поддерживает текст на Бусти или делает пожертвования на Тёмный Алтарь Печенек.

А.Н. — бечено.

Задача с двумя неизвестными: ня умножить на ня в степени мяу — это сколько мрря на квадратную Леоне? А на эллиптическую?