Моруроа, любовь моя

18. ЗА ЦВЕТОЧНЫМ ЗАНАВЕСОМ

Все это время губернатор и прочие чиновники сидели в своих прохладных кабинетах и с утра до вечера писали отчеты и постановления — во всяком случае, пока не наступал час очередного приема или обеда, в большом количестве устраиваемых командированными на разные сроки во Французскую Полинезию генералами и адмиралами или же в их честь. Конечно, при этом все же оставалось время, чтобы при желании заняться наиболее жгучими проблемами и умерить ужасающую нужду.

На фоне многих бедствий они были способны радостно сообщать «хорошие» новости, которые воспринимались всеми как бессмысленное жонглирование цифрами:

«С 1963 по 1965 год валовой национальный доход вырос с 5 до 10 миллиардов таитянских франков, тогда как с 1960 по 1962 год прирост составлял всего 9 процентов в год».

«Если внимательно изучить капиталовложения ЦТИ в колонии, оказывается, что они составили 3570 миллионов в 1964 году и 3945 миллионов в 1965 году».

«Сумма находящихся в обращении денег выросла за четыре года с 0,5 миллиарда (1963) до 6 с лишним миллиардов (1966)».

«Внешнеторговый оборот составлял в 1962 году 2,3 миллиарда; к 1966 году, когда ЦТИ развернул свою деятельность, он достиг 16,5 миллиарда».

«Расходы по государственному бюджету, составлявшие в 1962 году около 1 миллиарда, превысили в 1966 году 9 миллиардов».

«Резервы, товарообмен, капиталовложения, занятость и жизненный уровень растут такими быстрыми темпами, какими могут похвастать лишь немногие страны. В целом ситуацию во Французской Полинезии следует определить как процветание».

И это еще ничто по сравнению с теми восторженными высказываниями, которые в это же время делали все французские министры при посещении Таити или по возвращении во Францию. Приведем несколько примеров изреченных ими благоглупостей.

Жакино, государственный министр, ответственный за заморские территории и департаменты, 1 июля 1963 года: «Радушие, с каким я был принят жителями этого прекрасного острова, глубоко меня тронуло. Единодушные изъявления верности генералу де Голлю и отечеству навсегда запечатлятся в моем сердце».

Палевски, министр научных исследований, атомных и космических вопросов, 14 января 1964 года: «Я счастлив, что на Таити царит такой патриотизм и такая единодушная поддержка великого национального почина, осуществляемого здесь Францией».

Премьер-министр Помпиду, 1 августа 1964 года: «Я смог убедиться, что в политическом отношении население привязано к Франции и еще больше к генералу де Голлю. Конечно, здесь, как и во всех уголках земного шара, бывают политические разногласия и межпартийные стычки, но все это пустяки. Я также посетил военные установки и видел своими глазами, как благотворно они повлияли на экономику и социальные условия».

Пейрефит, министр информации[27], 25 сентября 1964 года: «Папеэте — оживленный улей, чье будущее внушает оптимизм».

Он же, 28 сентября 1964 года: «Поражает непрерывный прогресс заморского владения. Но население должно активно участвовать в этом развитии, не довольствуясь ролью зрителей. Лучший способ достичь этого — построить на Таити телевизионную станцию».

Месмер, военный министр, 1 апреля 1965 года: «Я убежден, что таитяне и полинезийцы все яснее видят, что ЦТИ важен не только для французского народа, но и для них самих. Большие успехи в социальной и экономической областях должны радовать всех и внушать чувство уверенности в будущем».

Бурж, государственный секретарь по вопросам научных исследований, атомным и космическим вопросам[28], 24 августа 1965 года: «С большим удовлетворением я убедился, что питание всех рабочих на Моруроа, как гражданских, так и военных, полинезийцев и французов, не уступает качеством питанию во многих ресторанах Папеэте. Это справедливое вознаграждение и утешение за временную изоляцию, в которой живут эти люди».

Месмер, военный министр, 18 февраля 1966 года: «Военная программа создания ядерного оружия уже чрезвычайно подстегнула научные исследования во Франции. Здесь, в Полинезии, поначалу наблюдались известные трудности, но они теперь преодолены, и вы скоро сможете убедиться, какие большие выгоды принесут вам ядерные испытания».

Бийот, государственный министр, ответственный за заморские департаменты и территории[29], 24 февраля 1966 года: «Вдали от собственных берегов Франция создала новые общества, которые вполне могут служить образцами для других наций. Здесь сыграли роль, пожалуй, не столько наши усилия в материальной сфере, хотя они, конечно, весьма значительны, сколько духовные ценности, воодушевляющие людей — я бы даже сказал, просвещающие их. Сегодня во Французской Полинезии я нахожусь именно в одном из таких обществ».

Сообщение из Елисейского дворца, 7 июля 1966 года: «На сегодняшнем заседании Совета министров министр по делам заморских территорий генерал Пьер Бийот сообщил, что недавние заявления, будто полинезийцы довольно прохладно относятся к Франции, не соответствуют истине. Он сообщил также, что во время своих визитов на Таити ни разу не встретил человека, который испытывал бы страх или тревогу.

Правда, отдельные члены Территориальной ассамблеи не проявляют большого энтузиазма. К ним относится депутат Джон Теарики, который всегда стремится выделиться. Однако министр Бийот настоятельно подчеркивал, что за исключением некоторых негативных элементов большинство депутатов Территориальной ассамблеи никогда не выступали против военных установок, а напротив, прекрасно понимали, что речь идет о великом национальном почине, направленном на всеобщее благо».

Большинство людей на Таити, весьма болезненно испытавших на себе последствия военной оккупации, актов насилия и широкой пролетаризации, воспринимали эти газетные выступления исключительно как циничную пропаганду, призванную обмануть общественность Франции и других стран. Не подлежит, однако, сомнению, что многие министры обманывали прежде всего самих себя. В какой-то мере потому, что они пребывали в трогательном неведении относительно местных условий, знакомясь с ними только по служебным документам. (Конечно, кортежи высоких гостей тщательно огибали лишенные всяких дорог трущобы.) К тому же взор их буквально застилали очаровательные плясуньи и благоухающие цветочные гирлянды, которыми их повсеместно увенчивали. Среди полинезийцев с незапамятных времен утвердились изысканные формы общения. Так, этикет требует, чтобы приезжих из дальних стран встречали песнями, цветами и речами. Однако знаки вежливости ничего не говорят о подлинных чувствах хозяев — особенно, когда речь идет о профессиональных певцах и танцовщицах, нанятых губернатором, чтобы приветствовать прилетающих и улетающих министров…