Моруроа, любовь моя

26. СМЕРТЬ АВТОНОМИСТАМ!

Следующим пунктом повестки дня Территориальной ассамблеи был бюджет на 1968 год. Как обычно, основной статьей дохода были пошлины. Правда, они заметно возросли, поскольку французская армия и флот разместили на островах около 10 тысяч военных и специалистов, да еще наняли тысячи полинезийцев, которые, само собой, спешили потратить свое жалованье на спиртное, яркую одежду, мотороллеры, автомашины, проигрыватели, электрогитары, радиоприемники, телевизоры и прочие более или менее ненужные, низкокачественные и недолговечные предметы. Если в 1962 году пошлины приносили всего 582 миллиона таитянских франков, то в 1967 году эта сумма возросла до 1 миллиарда 467 миллионов. Разумеется, расходы территории тоже сильно увеличились, ведь понадобилось строить в большом количестве жилье, школы, дороги, прокладывать много километров водопровода, проводить электричество в новые кварталы. Не говоря уже о необходимости нанимать новых инженеров, чиновников, учителей.

Неизбежным следствием социально-экономической «слоновой болезни», поразившей практически только Таити, было то, что на другие острова денег почти не оставалось, а это ускоряло отток людей. Но хотя Таити получал львиную долю ассигнований, их все равно не хватало на эффективные капиталовложения — в промышленные предприятия, гостиницы, рыболовецкие объединения. Дай бог наскрести на содержание все более сложного управленческого аппарата.

Как ни корректировали депутаты Территориальной ассамблеи проект бюджета на 1968 год, который был им представлен в октябре 1967 года, все равно получался дефицит. Под конец удалось свести его до каких-нибудь 60 миллионов. Как обычно, губернатор дал понять, что правительство охотно ссудит или подарит эту сумму Французской Полинезии, если в Париж будет послана делегация, которая хорошенько попросит об этом. Однако 17 представителей двух автономистских партий — Пупу хере аиа и Те эа апи, составлявшие большинство в новом составе Ассамблеи, решительно отказались следовать былым примерам и унижаться до попрошайничества. Как же в таком случае покрыть дефицит? Взять деньги там, где они есть, отвечали они. Предприниматели беспардонно наживаются, а платят очень низкий ежегодный налог. Из 3 тысяч зарегистрированных фирм только 150 акционерных обществ облагались налогом, да и те платили всего 20 процентов независимо от размеров годового дохода. Остальные вносили весьма умеренный разовый налог. Исследование, проведенное финансовым отделом местной администрации, показало, что более широкое и справедливое налогообложение даст не меньше 100 миллионов, что вполне достаточно для покрытия дефицита.

Этот вариант вызвал у предпринимателей не меньшую ярость, чем предложение о всеобщем подоходном налоге, которое Луванаа внес десять лет назад. Авторы передовиц в трех местных газетах (предложенная реформа, разумеется, затронула бы и их интересы) сразу же выступили единым фронтом с предпринимателями. С гневом отвергая подозрение, будто ими движут эгоистические мотивы, они подняли проблему на высокий идейный уровень. Дескать, всякие налоги заслуживают порицания, ибо они ведут к «серьезному нарушению прав человека и посягательству на неприкосновенность частной жизни», поскольку сборщики налогов неизбежно получат «инквизиторскую власть».

Автор передовицы в «Журналь де Таити» торжественно указал, что французская революция потому и разразилась, что народ не желал больше мириться с гнетом королевских сборщиков налогов. Правда, он тут же бойко изложил несколько более позитивную мысль:

«Почему хотят обложить налогом только предпринимателей, которые вкладывают свои деньги в хозяйство нашей территории? Почему не включить сюда также военных и атомных специалистов, которые освобождены от подоходного налога на весь срок службы во Французской Полинезии? На что, кстати, тратят свои деньги эти лица? Они покупают себе квартиру или дачу во Франции или же вносят их на свой банковский счет в той же Франции. Если вдруг решили, что определенные категории населения должны платить налог, почему для этого выбирают именно предпринимателей, а не военных и не специалистов? Было бы справедливее, если бы последние оставляли часть своего заработка здесь. Ведь у предпринимателей прибыли не уходят в другие страны».

Председатель Союза импортеров всецело разделял эту точку зрения и направил в Территориальную ассамблею послание, содержавшее негодующие строки:

«Когда армия учреждала на этих островах свои атомные полигоны, командующий обещал, что все продовольствие и прочие потребительские товары будут закупаться у местных предпринимателей. Первое время это обещание в какой-то мере соблюдалось по той простой причине, что еще не действовала военная интендантская служба. Но вот уже много месяцев, как военные сами ведают своим снабжением, привозя все необходимое прямо из Франции. Закупки на островах делаются лишь в тех случаях, когда возникает временный дефицит. Это серьезный удар по местным торговым предприятиям. Кажется, что у них дела идут хорошо, а в действительности они больше не получают никаких прибылей. Ситуация осложняется наличием ярмарок и клубов, которые не платят пошлины за импортируемые товары, поскольку они в принципе предназначены для военных. На самом же деле товары эти продаются и частным лицам, а это создает нечестную конкуренцию, которой мы не можем помешать. По всем приведенным здесь причинам мы считаем, что новые поборы, которыми собираются покарать нас, предпринимателей, сознающих свой общественный долг, следует возложить на ЦТИ — орган, до сих пор ничем не способствовавший улучшению торгового баланса».

До тех пор пока предприниматели нападали только на Территориальную ассамблею, вернее, на поборников автономии в ее составе, губернатор не вмешивался. Но поскольку они теперь открыли снайперский огонь по военным, он — как они и рассчитывали — отказался от роли пассивного наблюдателя и 16 января 1968 года собрал все стороны на конференцию круглого стола. Предприниматели проявили неожиданную сговорчивость и уступчивость. Они сами заявили, что проще всего ввести налог с оборота, и с помощью обширных статистических данных показали, что он не должен превышать 1 процента и распространяться лишь на фирмы с годовым оборотом более 10 миллионов таитянских франков. Депутаты Территориальной ассамблеи не замедлили указать, что уступчивость предпринимателей объясняется их стремлением любой ценой избежать принятия такого закона, который обязывал бы их представлять сведения о доходах. Но так как в данный момент речь шла лишь о том, чтобы залатать дыру в бюджете, Ассамблея на своем заседании 25 января 1968 года согласилась на компромисс. К тому же налог с оборота можно было вскоре и увеличить…

Предприниматели явно предусмотрели эту угрозу, ибо всего через несколько дней они принялись критиковать то самое решение бюджетной проблемы, которое сами же предложили и одобрили. В одном из кинотеатров Папеэте состоялось бурное собрание. В числе ораторов были местные лидеры голлистов; эстраду украшал огромный транспарант с черепами и свастиками. На случай, если кто-то из присутствующих не понял смысла этих изображений, ораторы объяснили, что они символизируют диктаторские методы Теарики и Сэнфорда и неизбежную экономическую смерть территории от налога с оборота. Губернатор и тут оказал поддержку предпринимателям. На этот раз еще более явную, а именно: он воспользовался данным ему странным правом по своему произволу возвращать Территориальной ассамблее любое принятое ею решение для «повторного обдумывания и обсуждения».

Большинство Ассамблеи не испугалось угроз и решило снова рассмотреть вопрос 26 февраля. При этом депутаты не скрывали, что будут голосовать, как и в первый раз. До названной даты оставалось две недели, и предприниматели использовали отсрочку, чтобы подготовить свои отряды так же тщательно, как в памятные апрельские дни десять лет назад, когда был провален не менее ненавистный им налоговый законопроект Пуванаа. Кстати, многие руководители нового движения протеста участвовали и в прежнем.

Другим, более неожиданным результатом двухнедельного срока на «повторное обдумывание и обсуждение» было то, что предприниматели перестали изображать Теарики, Сэнфорда и их товарищей по партии заядлыми нацистами. Ничего похожего, заявляли они теперь, ибо стало совершенно ясно, что эти люди — тайные коммунисты. По всему Папеэте были расклеены плакаты, которые гласили: «Не допускайте, чтобы победило недомыслие и безрассудство! Расплачиваться придется народу! Сказать налогам нет — значит сказать нет завистникам и коммунизму».

В сообщении для печати руководитель инициативной группы предпринимателей расшифровал несколько лаконичный текст плакатов следующим образом:

«Налог, против которого мы выступаем, отражает сознательную политику, направленную на то, чтобы наказать нас, наиболее — предприимчивых представителей населения. Это вполне в духе безжалостных методов коммунистов. Этот налог — только первый шаг, призванный создать денежный фонд, предназначенный для того, чтобы оторвать острова от Франции и учредить социалистическую республику наподобие республики Фиделя Кастро. Мы, предприниматели, раскусили смысл этой затеи».

Наиболее прозорливым среди предпринимателей оказался бывший мэр Папеэте, Альфред Порой, проигравший поединок с автономистами на выборах в муниципалитет в 1966 году, но сохранивший пост сенатора до 1971 года. Он был настолько обеспокоен «изменнической» деятельностью депутатов ассамблеи, что направил премьер-министру Помпиду тревожную телеграмму: «Упорное стремление Территориальной ассамблеи ввести налог с оборота является откровенным актом мести против всех профранцузски настроенных лиц в Полинезии. Мой долг сообщить вам, что происки автономистов вызывают растущее недовольство среди населения. Посему позволяю себе предложить в качестве единственного способа умерить страсти и избежать трагических событий немедленно распустить Территориальную ассамблею и в корне реформировать ее, прежде чем назначать новые выборы».

Идея реформы, которую он подразумевал, была давно и широко известна на Таити. Предлагалось создать некий корпоративный орган, как это было у Муссолини, чтобы депутаты не избирались полинезийским народом, а назначались губернатором!

К великой досаде Порой и его компании Помпиду не последовал совету немедленно распустить избранную народом Территориальную ассамблею. А посему «профранцузски настроенные лица» (то есть Порой и его компания) собрались рано утром 26 февраля, чтобы продемонстрировать свое недовольство «инспирированными Фиделем Кастро» происками автономистов. Многие из них несли плакаты и лозунги с патриотическими фразами, вроде «Мы желаем остаться французами» и «Полинезийский народ говорит нет независимой республике». Похоже было, что возмутительный налог с оборота совершенно забыт. Как и во время беспорядков 1958 года, демонстранты призвали на помощь бульдозер; техника во всех областях за это время, естественно, шагнула далеко вперед, и бульдозер был намного больше и мощнее. Хотя китайские предприниматели успели стать французскими гражданами, они предпочли и на этот раз отсиживаться дома. И еще в одном отношении картина повторилась: таитянские полицейские и французские жандармы своевременно оцепили старое здание, в котором заседала Территориальная ассамблея.

Поскольку силы охраны порядка имели количественный перевес, демонстранты остановились на почтительном расстоянии и отрядили делегацию, которая учтиво попросила разрешения войти в зал заседаний и вручить свою петицию. Председатель Ассамблеи прервал обсуждение очередного вопроса и не менее учтиво предоставил слово гостям. Один из предпринимателей откашлялся и зачитал следующую петицию:

«Господин председатель, господа депутаты!

Извините нас за то, что мы обращаемся непосредственно к вам таким образом. Но ведь вы — во всяком случае большинство Территориальной ассамблеи — не пожелали принять во внимание нашу забастовку протеста и наши обращения за прошедшие месяцы.

Неужели вы совсем глухи к народному гневу, который был вызван вашими решениями и который вылился в забастовки и в происходящую в этот момент на ваших глазах демонстрацию?

Мы требуем немедленной отмены однопроцентного налога с оборота и изъявляем свою готовность — при условии, что налицо действительная нужда в деньгах — согласиться с однопроцентным повышением таможенной пошлины, которое не отразится на потребителях.

Сегодняшняя демонстрация показывает так же ясно, как демонстрация 1958 года, что народ против подоходного налога. Мы полагаем столь же неразумным сохранение налога с компаний и предлагаем, чтобы он до конца года был заменен другой формой налогообложения, разработанной с участием нашего комитета.

Если суть дела в том, что партии большинства в Ассамблее задумали ввести новые налоги, чтобы создать экономическую основу для независимой Полинезии, то народ против этого. Ибо полинезийский народ не желает испытать те несчастья, которые испытывают многие независимые государства Африки — бывшие французские колонии.

Вот почему вы сегодня среди демонстрантов видите не только торговцев, промышленников и служащих, но и рабочих, крестьян и рыбаков, непосредственно не затронутых налогом с оборота, но тем не менее желающих таким способом сказать «нет» независимой полинезийской республике.

Итак, мы призываем вас немедленно сообщить нам, как вы намереваетесь поступить с еще не утвержденным Окончательно проектом о налоге с оборота».

Председательствующий ограничился указанием на то, что предприниматели неудачно выбрали день для демонстрации. Ибо вопрос о налоге с оборота будет обсуждаться завтра. Один депутат спокойно добавил, что заявление членов делегации, будто они представляют народ, — чистейший обман, народ их вовсе не избирал. Другой депутат, выглянув в окно, заявил, что не видит среди демонстрантов ни одного рабочего, крестьянина или рыбака. На этом аудиенция окончилась, и Территориальная ассамблея продолжала обсуждать вопросы, стоявшие на повестке дня.

На улице царило замешательство. Некоторые члены инициативной группы предпринимателей, явно позабыв, что дело происходит не в 1958 году, принялись бросать камни в здание Ассамблеи. Им удалось разбить два-три окна, затем водитель бульдозера включил мотор. Однако на этот раз блюстители порядка решительно вмешались и положили конец безобразиям. В тот самый миг, когда казалось, что битва проиграна, Порой через установленный на автомашине громкоговоритель радостно возвестил демонстрантам, что они победили! В ответ на недоумевающие взгляды он объявил, что сию минуту разговаривал с губернатором и тот поклялся, что новых налогов не будет, какие бы решения ни приняли народные избранники. Никто не сомневался в действенности губернаторского слова, однако завоеванная таким способом победа не располагала к торжеству. Нестройно и вяло прокричав «ура», демонстранты нехотя разошлись по домам.

На другой день Территориальная ассамблея 17 голосами против 8 подтвердила свое решение ввести однопроцентный налог с оборота. Но и губернатор сдержал свое слово: он тотчас обратился в Государственный совет в Париже[37], требуя аннулировать это решение. При этом он перечислил такое множество якобы допущенных процедурных нарушений, что целой бригаде юристов и за год не удалось бы распутать этот клубок. Предприниматели были довольны достигнутым, хотя они взяли верх исключительно благодаря вмешательству извне, причем исход матча-реванша был далеко не ясен.