Моруроа, любовь моя

20. ГЕНЕРАЛЬСКАЯ МИЛОСТЬ

За два года, когда на острова одна за другой обрушивались волны военных и Папеэте превращался в город гарнизонов и трущоб, во Франции заметно усилилась охрана темницы, в которой содержался Пуванаа. Свидания с родственниками были прекращены, запрет на переписку с Таити оставался в силе. Французское правительство явно рассчитывало, что жители Французской Полинезии в конце концов забудут Пуванаа, если его заживо похоронить.

В октябре 1965 года солдафона Грима сменил Жан Сикурани, гибкий, элегантный, даже елейный субъект, который до той поры бойко и эффективно исполнял обязанности секретаря у военного министра Пьера Месмера. Одним из первых мероприятий нового губернатора было приглашение к себе в кабинет для непринужденной беседы двух пуванистов — Жака Таураа и Жака Дролле; первый был председателем, второй — лидером большинства Территориальной ассамблеи. К величайшему их удивлению, Сикурани повел речь о судьбе Пуванаа. Более того, он дал им понять, что есть надежда на его освобождение. И даже очень скоро, а именно сразу после президентских выборов 5 декабря. При условии, что генерал де Голль будет переизбран.

Естественно спросить себя — не все ли равно, как проголосуют 35 тысяч избирателей Французской Полинезии на президентских выборах, в которых участвуют свыше 28 миллионов французов. Ведь никто не сомневался, что де Голль станет президентом еще на один семилетний срок. Ответ прост: для де Голля разницы никакой, зато для карьеры губернатора Сикурани это наверняка играло роль. Пусть даже полинезийцы не могли повлиять на исход голосования, все равно во Франции и за рубежом произвело бы неблагоприятное впечатление, если бы на первых же выборах после решения де Голля разместить на островах атомные полигоны полинезийцы отдали свои голоса кандидату оппозиции Франсуа Миттерану, в то время решительно осуждавшему «ударные силы» де Голля. Несомненно, победа голлистов была бы по достоинству оценена в Париже, и губернатор мог бы рассчитывать на соответствующее поощрение.

Основательно обдумав предложенную сделку, руководители партии РДПТ согласились пойти на нее. Многие из них даже намекали, что губернатор Сикурани сам себя обманывает. Ведь стоит Пуванаа вернуться и прийти к власти, как он первым делом отправит домой всех военных. А потому лучшая тактика — не нападать на военных во время выборов, чтобы не заподозрили неладное. Светлые головы видели в этом тонкий дипломатический ход, на котором РДПТ может только выиграть и ничего не проиграть. Кроме чести, возражал Теарики, выступивший против предложенного «тайного» соглашения. Он считал позорным заключать с врагом сделки такого рода и к тому же опасался обмана и предательства. Весь наш прежний опыт показывает, что обещаниям генералов и министров верить нельзя, предупреждал он. Если мы послушаемся губернатора и проголосуем за де Голля, нас снова обманут. Лучше открыто продемонстрировать свое недовольство де Голлем и его ядерной политикой, отдав свои голоса другому кандидату — Франсуа Миттерану.

Остальные члены партийного руководства с негодованием отвергли это предложение. Голосовать за социалиста? Это почти так же предосудительно, как голосовать за коммуниста. Все добрые христиане обязаны быть против безбожников. Тогда Теарики, сам глубоко верующий человек, отважился на смелый шаг: выступив против лидеров партии, он стал самолично агитировать за единственного кандидата, чья победа гарантировала освобождение Пуванаа и немедленное прекращение ядерных испытаний на островах. Франсуа Миттеран не замедлил письменно подтвердить свою позицию по двум названным вопросам.

Случайно (а может быть, не так уж случайно) новый телецентр, строительство которого развернулось бешеными темпами, вступил в строй перед самым началом избирательной кампании. В ожидании ее официального старта начался показ длинной серии «исторических» фильмов с генералом де Голлем в роли главного героя. Когда пришло время показывать специальные агитационные материалы, де Голль снова оказался в выигрыше, ибо в силу каких-то непонятных обстоятельств пленка с сорокапятиминутным выступлением Миттерана, в котором резко критиковалась программа ядерного вооружения, затерялась где-то в пути между Парижем и Папеэте.

Еще досаднее были трудности, с которыми встретился Теарики. Он красноречиво поведал о них в письме на имя губернатора, датированном 6 декабря 1965 года.

«Первый тур голосования на президентских выборах не принес генералу де Голлю необходимого большинства, поэтому на 19 декабря назначен второй тур. Чтобы не повторилось случившееся, я настоящим официально протестую против мошенничества, имевшего место во время первого тура.

Хотя по действующим правилам только сами кандидаты могут выступать по радио и телевидению с предвыборными речами, мэр Пирае — Гастон Флосс и мэр Папеэте — сенатор Альфред Порой получили возможность несколько раз выступить по таитянскому радио с призывом к населению голосовать за де Голля.

Когда я попросил предоставить мне столько же времени для выступления в пользу Франсуа Миттерана, которого я представляю в Полинезии, мне ответили, что это теперь невозможно, так как избирательная кампания уже стартовала официально. Моя настойчивость и веские аргументы все же привели к тому, что 3 декабря мне удалось записать на радиостудии два выступления, одно на французском, другое на таитянском языке. Предполагалось, что они будут переданы в тот же вечер. Однако, к великому негодованию моему и моих друзей, передача не состоялась.

На другое утро ваш секретарь Делабрусс позвонил мне по вашему поручению и передал, что вы не могли разрешить передачу моих выступлений, так как они, по вашему мнению, содержат недопустимые политические формулировки. Между тем я самым тщательным образом избегал личных выпадов и оскорбительных выражений.

Зато вечером 4 декабря в программах радиовещания на таитянском языке выступили Антони Эллакотт, Жак Таураа, Тони Бэмбридж, Альфред Порой, Руди Бэм-бридж и вождь Раиарии, которые в один голос восхваляли генерала де Голля, напоминали об исторических узах, связывающих нас с бывшим славным руководителем «Свободной Франции», и открыто призывали слушателей голосовать за него.

Это еще не все. Альфреду Порой при этом было дозволено выступить с ложными утверждениями, будто я выступаю против ядерных испытаний, потому что провалились мои планы отделить острова от метрополии — другими словами, передача была не только противозаконной, но и оскорбительной.

Возмутительно, что голлистам разрешается безнаказанно нарушать тот самый избирательный закон, на основе которого меня лишают слова, и происходит это с вашего и ваших чиновников одобрения. Поистине странный способ гарантировать равные права и обязанности всем кандидатам.

В заключение я требую, чтобы вы немедленно устранили несправедливость по отношению к избирателям, которые до сих пор могли выслушать только одну сторону, и чтобы представителям Франсуа Миттерана отвели столько же времени для выступления по радио, сколько было посвящено де Голлю. Прошу вас сразу же известить меня, когда я могу прибыть на государственную радиостудию, чтобы записать подготовленные мной выступления».

Это дерзкое письмо настолько вывело из себя губернатора, что он забыл дать соответствующие указания директору радиостанции. 10 декабря Теарики написал новое письмо, подчеркивая срочность вопроса. Губернатор совершил титаническое усилие и в конце концов припомнил 14 декабря, что он вообще не уполномочен принимать решение по этому делу. Такие вопросы решаются особым комитетом, учреждаемым согласно предписанию 10445/TOM/AP/BEL от 18 октября 1965 года.

Теарики тотчас возразил, что ему хорошо известно указанное предписание, он потому и протестует, что директор радиостанции не соблюдает его. К тому же если губернатор и впрямь не уполномочен наблюдать за выполнением данного предписания, то он — сам совершил проступок, когда 3 декабря лично запретил передавать по радио записанные на пленку выступления в пользу Миттерана. В заключение Теарики отметил, что губернатор до сих пор не учредил предусмотренный предписанием комитет — вот еще один криминал.

После всего этого губернатор устно признал, что, пожалуй, не все было сделано правильно. Но теперь, к сожалению, поздно что-либо исправить.

Не пришлось Теарики выступить по радио и объяснить жителям полусотни обитаемых островов Французской Полинезии, за что и почему следует голосовать. И в день выборов 19 декабря голосование происходило бессистемно, можно сказать, при полной растерянности избирателей.

За де Голля голосовали: большинство сторонников Пуванаа; все противники Пуванаа; сторонники ЦТ И; многие противники ЦТИ; противники «коммунистов»; а также некоторые сторонники де Голля.

За Миттерана голосовали только: многие сторонники Пуванаа; некоторые противники ЦТИ.

Естественно, де Голль собрал большинство, хотя на этих выборах процент поданных за него голосов был самым низким за всю историю выборов во Французской Полинезии, — 59,72. Тем не менее губернатор мог гордиться этим результатом, ибо во Франции за де Голля проголосовало только 54,5 процента избирателей. Добавим, что вопреки всякой логике и разуму голоса военных подсчитывались заодно с голосами полинезийцев, и это, несомненно, спасло генерала от поражения.

Товарищи Теарики по партии старались утешить его тем, что главное достигнуто: теперь Пуванаа скоро выйдет на свободу. В самом деле, сразу после выборов французское правительство впервые за два с половиной года разрешило делегации РДПТ выехать во Францию и посетить своего вождя в заточении. К великому удивлению делегатов, Пуванаа не подпрыгнул до потолка от радости, когда они объявили ему, что его вскоре помилуют. Напротив, он решительно заявил, что его это вовсе не устраивает. Он не чувствует за собой никакой вины, чтобы просить о помиловании. Полная реабилитация с признанием его невиновности — вот чего он требует. Губернатор воспринял эту реакцию с предельным спокойствием. Никто не спрашивал мнения Пуванаа, когда его арестовали и судили. Так с какой стати теперь справляться, что он думает? На худой конец правительство располагает необходимыми средствами, чтобы освободить его против воли, и точка.

Министр Бийот лично прибыл на Таити 24 февраля 1966 года и объявил представителям печати (двум журналистам и одному приемщику объявлений), что де Голль помиловал Пуванаа. Глава соглашательской группировки Жак Таураа поспешил отправить благодарственную телеграмму, выдержанную в напыщенном и верноподданническом духе, который обожал де Голль: «Представители распущенной партии РДПТ и партии ЮТ — ЮНР глубоко тронуты помилованием Пуванаа а Оопа и от имени всего населения просят вас принять горячую благодарность за этот великодушный акт, который здесь рассматривается как свидетельство искренней симпатии метрополии к Французской Полинезии».

Один лишь Теарики сохранил трезвость ума. Он тотчас потребовал показать ему правительственный указ о помиловании Пуванаа. Дело оказалось затруднительным, но все же губернатор в конце концов предъявил долгожданный документ. В нем черным по белому значилось, что Пуванаа освобожден от отбытия оставшихся семи месяцев восьмилетиего тюремного заключения. Читая дальше, Теарики оторопел:

«Начиная с 25 февраля 1966 года вышеупомянутому Пуванаа а Оопа Тетуаапуа запрещается проживать или временно находиться в течение 15 лет от указанной выше даты в следующих местностях: во Французской Полинезии и Новой Каледонии, а также в кондоминиуме Новые Гебриды».

Какой изощренный обман! Генералы просто-напросто позволили себе слегка изменить судебное постановление от 1959 года, по которому Пуванаа приговаривался к 15 годам высылки из Француской Полинезии. По новому указу он лишался права селиться на любых французских островах в Океании.

С некоторым опозданием участники сделки поняли, что их обвели вокруг пальца. Кое-кто из них попытался свалить вину на Теарики. Дескать, не пожелал к ним присоединиться, оттого де Голль и не выполнил до конца обещание. Тем не менее они составили новую, уже не столь верноподданническую телеграмму де Голлю, в которой поддерживали требование Пуванаа о полной реабилитации. Отсутствие ответа искренне удивило их.

Теарики с нетерпением ожидал начала съезда РДПТ, которая теперь именовалась Пупу хере аиа (Патриотическая партия). Съезд открылся 2 июля 1966 года и был отмечен двумя эффектными фейерверками. Один из них, вполне реальный, был организован военными, которые взорвали первую атомную бомбу на Моруроа. Когда по заведенному порядку вступительную речь на съезде произнес протестантский священник, он не замедлил обратиться к господу богу с просьбой принять меры «против этой дьявольской затеи, отравляющей полинезийские небеса». Второй фейерверк был чисто словесный; его исполнитель — Теарики. Словно библейский пророк, обрушил он громы и молнии на 14 товарищей ио партии, включая председателя Территориальной ассамблеи Жака Таураа, которые согласились на роковую сделку. Без малейшего колебания делегаты открытым голосованием исключили всю эту компанию из партии, после чего столь же единодушно выбрали своим председателем Теарики и выдвинули на все руководящие посты его верных сторонников. Коммюнике, выпущенное в заключительный день съезда, тоже было выдержано в библейском духе: «Так закончилось это прискорбное дело. Поистине достойно сожаления, что люди, некогда бывшие честными демократами, так далеко отклонились от верного пути, что превратились в орудие угнетателей».

После столь внушительной победы Теарики вновь стал лидером крупнейшей политической партии Французской Полинезии. Поддержка народа была ему необходима— ведь всего через несколько месяцев ему предстояло встать лицом к лицу с тем, кто нес ответственность за бедствия, постигшие полинезийский народ, начиная с 1963 года, — с самим генералом де Голлем.