Моруроа, любовь моя

46. НОВЫЙ КУРС ЖИСКАР Д’ЭСТЕНА

Популярность Месмера в стране и в парламенте продолжала падать столь стремительно, что оставалось вопросом времени, когда он сам будет снят. И если ему удалось покинуть сцену более элегантным способом (вроде того как проигрывающего боксера спасает от нокаута гонг), то это, как известно, было следствием давно ожидавшейся и все же внезапной кончины президента Помпиду 2 апреля 1974 года. Для полинезийцев это означало, что им намного раньше предполагаемого срока (Помпиду был избран в 1969 году на семь лет) представился новый шанс стать хозяевами собственной страны и наконец-то добиться прекращения ядерных испытаний.

Гастон Флосс и прочие местные голлисты, сохраняя трогательную верность своей партии, постановили поддерживать кандидатуру обреченного на поражение Шабан-Дельмаса. В отличие от них вожди «независимых» Тауфа и Ванизет поспешили вылететь в Париж и связаться с руководителями предвыборной кампании Жискар д’Эстена. Возвратившись в Папеэте, они радостно объявили, что Жискар д’Эстен, как они и предчувствовали, тот самый кандидат, который готов больше других сделать для Полинезии. Мало того что его предвыборная программа предусматривает проведение обширных либеральных реформ, он лично объяснил им, что это подразумевает автономию для заморских территории Относительно ядерных сил Жискар д’Эстен считал, что без них невозможно оборонять Францию. А потому испытания будут продолжены, однако Жискар д’Эстен решительно намерен перейти на подземные взрывы. Этот ответ устраивал Ванизета и Тауфу. Среди их избирателей было много представителей деловых кругов, которые хорошо зарабатывали на военных, а также полинезийцы и французы, состоявшие на службе в ЦТИ и КАЭ или связанных с ними фирмах.

Что до Пуванаа, Теарики и Сэнфорда, то они не испытывали ни малейшего доверия к голлистам, как бы те ни именовались — Месмер, Шабан-Дельмас или Жискар д’Эстен. Все эти деятели были ревностными сторонниками реакционной колониальной политики, из-за которой полинезийцы столько настрадались. Так, Жискар д’Эстен много лет занимал важный пост министра финансов, и патроны были им вполне довольны. Иное дело третий кандидат, Франсуа Миттеран. В отпечатанной и распространенной им подробной предвыборной программе отчетливо говорилось, что жители заморских территорий должны сами решить путем референдума, какую форму управления они предпочитают. Миттеран обещал также тотчас прекратить ядерные испытания и в дальнейшем ничего не затевать в Полинезии без согласия населения.

Миттеран уже выдвигал свою кандидатуру на президентских выборах 1965 года, когда с великим трудом победил де Голль. По призыву Теарики полинезийские избиратели в тот раз впервые отказали генералу де Голлю и выразили свой протест против его ядерной и колониальной политики, дружно проголосовав за неизвестного им Миттерана. Но хотя с тех пор полинезийцы восемь лет испытывали на себе горечь голлистского притеснения, это еще не означало, что они снова окажут единодушную поддержку Миттерану, который недавно вошел в блок с коммунистами. Католические и протестанские священники в своих проповедях обрушивали громы и молнии на этих безбожников, и полинезийцам, почитающим себя добрыми христианами, претило голосовать за кандидата, связанного с «учениками дьявола». Тем не менее Пуванаа, Теарики и Сэнфорд, напирая на щедрые предвыборные обещания Миттерана, призывали своих сторонников отдать голоса левому кандидату.

Вскоре выяснилось, что их противники не стесняются использовать религиозные предрассудки полинезийцев. Особенно после того, как Шабан-Дельмас сошел со сцепы и у Миттерана появились хорошие шансы на победу[59]. Местные сторонники Жискар д’Эстена, явно располагавшие неограниченными денежными средствами, расклеили повсюду огромные плакаты и ежедневно печатали на рекламных полосах таитянских газет агитационные материалы на французском и таитянском языках. В тексте неизменно говорилось о жестоких преследованиях, грозящих верующим полинезийцам, если победит Миттеран. Просвещенных полинезийцев, служащих администрации и торговых фирм, пугали тем, что победа Миттерана неизбежно повлечет за собой повышение налогов, девальвацию и страшную безработицу. Что касается французских поселенцев, предпринимателей, техников и военных, то тратить деньги на их просвещение не требовалось. Они наперед знали, за кого будут голосовать.

Выборы прошли как обычно, а именно: обращенные к французским избирателям речи Жискар д’Эстена и Миттерана были переданы таитянским радио и телевидением без перевода на полинезийский язык, и местным лидерам не дали возможности объяснить, почему они поддерживают того или иного кандидата. Не брали их и на борт военных кораблей, развозивших избирательные бюллетени на другие острова. Вовремя разослать избирателям предвыборные обращения и брошюры также не было никакой возможности, ибо почту доставляли торговые суда, а они ходили редко и без надежного расписания. Единственными предвыборными ораторами на дальних островах и на этот раз были французские католические миссионеры, грозившие избирателям вечными муками, если те проголосуют за «кандидата коммунистов» Миттерана.

Несмотря на все эти препятствия, во Французской Полинезии победил Миттеран, собрав 51,23 процента голосов; Жискар д’Эстен получил 48,75 процента. Характерно, что единственными округами, где верх взял Жискар, были Маркизские острова и архипелаг Туамоту; там католики составляют соответственно 90 и 70 процентов населения. Разумеется, больше всего Жискар д’Эстен преуспел в военной зоне на юге-востоке архипс лага Туамоту, полностью закрытой для гражданских лиц.

Офицеры ядерных сил ревностно проповедовали то же евангелие, что и миссионеры. Так, на лежащем в 126 километрах от Моруроа острове Туреиа, обитатели которого давно уже возвратились из оплаченной военными чудесной экскурсии на Таити, был установлен следующий абсолютный рекорд: зарегистрированных избирателей 45; проголосовали 45; действительных бюллетеней 45; за Жискар д’Эстена 45; за Миттерана 0.

Отметим в заключение, что процент поданных за Миттерана голосов полинезийцев на трех других архипелагах, где живет 80 процентов населения территории, был больше, чем об этом можно судить по суммарным итогам, которые включают 10 тысяч бюллетеней, опущенных в урны французскими военнослужащими, техниками, предпринимателями и чиновниками администрации, временно находившимися на островах. Конечно, то, что эти голоса, как обычно, приплюсовывали к голосам полинезийцев, вместо того чтобы учитывать по постоянному месту жительства во Франции, не повлияло на исход президентских выборов. Однако такой метод подсчета способствовал утаиванию важного обстоятельства: подавляющее большинство полинезийцев высказалось за автономию и против ядерных испытаний.

Став президентом и сформировав 28–29 мая 1974 года свое правительство, Жискар д’Эстен первым делом торжественно пообещал, что, начиная с 1975 года, ЦТИ будет проводить исключительно подземные испытания. Однако хорошее впечатление от его слов было заметно испорчено в странах Тихоокеанского региона одновременным заявлением президента, что до той поры, к сожалению, придется еще взорвать последнюю серию бомб в атмосфере над Моруроа. Он поспешил добавить, что ООН, как всем известно, неоднократно отмечала полную безопасность французских ядерных испытаний в Полинезии. Новый министр обороны Жак Суффле[60] с совершенно серьезным видом объявил в Национальном собрании, что речь идет в основном о бомбометании с истребителей, а такие эксперименты под землей не проведешь. Вроде бы безупречная логика… Да только очень уж неясно выглядели исходные посылки. Какого рода бомбы предстояло испытывать и почему их надо было сбрасывать с истребителей? Великие державы уже давно приспособили для стратегических атомных бомб ракеты-носители дальнего радиуса действия. Постепенно выяснилось, что французские военные специалисты, которым все еще не удалось наладить производство водородных бомб, решили во искупление своей вины и в дополнение к уже упоминавшимся тактическим атомным бомбам мощностью 10 килотонн для танковых соединений изготовить несколько бомб мощностью 25 килотонн, которые могли бы применяться истребителями типа «Ягуар» против «ограниченных целей» на случай «обычной» войны.

Хотя прототип 10-килотонной бомбы, получившей название «Плутон», был готов уже в 1972 году, ко времени прихода Жискар д’Эстена к власти новым оружием оснастили только один полк, причем в полку насчитывалось шесть танков. Как заявил министр Суффле, требовался еще не один год, чтобы оснастить все намеченные 36 танков. Поневоле спросишь себя, для чего понадобились французскому правительству такие маломощные силы — если их вообще удалось бы создать. Напрашивается вывод, что правительство стремилось как-то утешить и подбодрить высшие чины наземных войск и военно-морских сил, которые с растущей завистью и недовольством следили за тем, как большая часть оборонных ассигнований идет на строительство атомных подводных лодок и ракет.

Серван-Шрейбер, только что поставленный Жискар д’Эстеном во главе нового министерства, задачей которого было разрабатывать и проводить в жизнь социальные и экономические реформы, предложил для начала отменить заключительную серию атмосферных испытаний и не возобновлять их, пока не будет основательно изучена вся оборонная проблема. Он даже обвинил Месмера в том, что тот поставил Жискар д’Эстена перед свершившимся фактом. Месмер сохранял пост премьер-министра до окончания президентских выборов и, по словам Серван-Шрейбера, воспользовался этой отсрочкой, чтобы пустить в ход сложную военную машину, которая успела набрать такую скорость, что Жискар, приняв президентские полномочия, при всем желании уже не мог ее остановить, не мог он предотвратить и летнюю программу испытаний во Французской Полинезии. Разоблачения Серван-Шрейбера настолько возмутили министров-голлистов, что некоторые из них пригрозили выйти из правительства. Руководство партии поддержало их, считая отказ от атомного оружия таким же святотатством, как если бы кто-нибудь предложил снести Эйфелеву башню. Фракция Жискар д’Эстена насчитывала всего 70 депутатов, и он всецело зависел от поддержки 173 голлистов. А потому конфликт окончился тем, что «неуживчивому» Серван-Шрейберу пришлось уйти в отставку.

Но перед тем одно, казалось бы незначительное, происшествие убедило нас, жителей Французской Полинезии, в правоте Серван-Шрейбера. За три дня до вступления Жискар д’Эстена в должность президента, со своей базы в Вердене прибыл на Таити отряд из ста жандармов, прошедших специальную подготовку. В нашем краю жандармов и военных предостаточно, но этот отряд мы приметили сразу — его задачей было охранять аэродром на Таити против возможных попыток сорвать ядерные испытания путем диверсий. Понятно, его не стали бы присылать на Таити 25 мая, не будь уже тогда принято решение вскоре приступить к очередной серии взрывов. Вот почему никто на Таити не был особенно удивлен, когда Жискар д’Эстен, отделавшись от Серван-Шрейбера, через несколько дней подтвердил, что скоро будет проведен первый в этом сезоне взрыв.

За первым взрывом последовали с короткими интервалами еще шесть. И когда 25 августа 1974 года ядовитое облако последнего атомного гриба медленно поплыло над океаном, общее число взрывов, проведенных с 1966 года в атмосфере над Моруроа и Фангатауфой, достигло 41. Если Новая Зеландия и Австралия на сей раз не протестовали так энергично, как в 1972 и 1973 годах, то в большой мере благодаря обещанию Жискар д’Эстена, что эти атмосферные испытания — последние. Повлияло, конечно, и то, что новозеландский премьер-министр Керк был при смерти, а его австралийский коллега Гоф Уитлэм погряз в серии внутриполитических скандалов. К тому же «Фри» и другие суда, ранее участвовавшие в демонстрациях протеста, из-за повреждений не могли возобновить патрулирование.