Попаданец на максималках 1

Глава 11

— Проходите, граф, присаживайтесь, — почти приветливо улыбнулась Елена Седьмая.

Министр двора был удивлён, что его пригласили на завтрак, который обычно является семейным мероприятием. Я тоже раздвинул уголки рта, показывая гостю своё расположение. Мужчина подсел к столу, и ему принесли тарелку, из которой он собрался было есть, но увидел в супе таракана.

— Благодарствую, Ваше Величие, я сыт, — начал отнекиваться граф Вязмитинов, стараясь не смотреть на изюм, как его назвал один из официантов в девятнадцатом веке.

— Да уж уважьте нас, ваше сиятельство, — с нажимом в голосе начал я. — Шеф-повар, учившийся во Франкии, старался.

— Простите, Ваше Высочие, вынужден откланяться, поскольку дела сами себя не сделают.

— Вот и я, граф, думаю, — продолжил я, — что нам с этим Пьером делать. Может, выпороть?

Спокойное до этого лицо министра дёрнулось, но он быстро взял в себя в руки, напустив обычную важность.

— По контракту с ним подписанным, пороть никак не можно, — вруг воспротивился Вязмитинов. — Даже наказывать рублём не можно чаще одного раза в полгода.

— Во как?! — неожиданно удивился я. — И можно полюбопытствовать, кто к такому удивительному контракту руку приложил.

— Супружница вашего дяди принца крови Дмитрия Прокопьевича, — неожиданно отозвалась маманька. — Он её любимец.

— Да, Ваше Высочие, — подтвердил граф. — Так что ни пороть, ни ещё как до крови на него воздействовать никак нельзя. На обучение Пьера было потрачено много казённых денег, так что если он уволится, то всё будет зря.

— А как-то иначе можно на него воздействовать?

— Можно, принц.

— Хорошо, граф. Я вас понял. Буду воздействовать не до крови.

Министр двора откланялся и поскорее ретировался, оставив после себя больше вопросов, чем ответов.

— Что вы задумали, сын наш?

— Забаву одно, Ваше Величие. Думаю, что все придворные оценят по достоинству, и долго её будут вспоминать...

Эту неделю дворец охраняла гвардейская рота, с лейтенантом которой я пару раз успел пообщаться, и показался он мне человеком простым и отзывчивым. К нему я и обратился:

— Лейтенант, мне на пару часов потребно иметь взвод ваших гвардейцев, который свободен.

— Я могу и на три часа их выделить, Ваше Высочие. Вот только позвольте полюбопытствовать, на что он нужен?

— Вы питаетесь едой, которая поступает из казармы или заказываете на кухне?

— На кухне. Казарменная просто... — лейтенант замялся.

— Ну и как она вам? Полностью устраивает?

Офицер замешкался и попытался отговориться общими фразами.

— Лейтенант, вы же военный, — начал я ободрять его. — Говорите прямо, нравится вам как готовит шеф-повар Пьер или нет?

— Скоре нет, чем да, Ваше Высочие! Но всё же здесь готовят лучше, чем в полку.

— Вот и мне никак нет, — не стал я комментировать последнюю фразу. — Посему вознамерился я нашего чудо-повара наказать, и изрядно. Для сего ваши гвардейцы мне и потребны.

— Так они же его до смерти запорят, — запаниковал лейтенант Мороков.

— Да с его головы и волос не упадёт, — заверил я. — Но вряд ли Пьеру сие будет по нраву...

Через три четверти часа по дворцу начал распространяться слух, что наследный принц хочет учудить что-то невиданное, и на это следует непременно посмотреть. Дворяне, чиновники, лакеи и случайные посетители тонкими ручейками начали стекаться на поляну возле дворца, где гвардейцы раскладывали поленья. В здоровенный котёл, что был установлен над будущим кострищем, уже натаскали вёдрами воду. Пять гвардейцев стерегли Пьера неподалёку, который недоуменно озирался, не в силах понять, что тут собираются устроить. Через минут пятнадцать суета утихла, и гвардейцы выстроились живым ограждением между котлом и собравшимися зеваками.

Я встал на большой походный барабан, на который кто-то услужливо положил дощечки, чтобы он не порвался.

— Господа! — громко произнёс я. — Наш замечательный шеф-повар решил, что может лениться и работать спустя рукава. Из этих рукавов в пищу, которую мы с вами едим, падают насекомые и грязь. Я попытался было вразумить Пьера, но он успел позабыть мои слова. Теперь же вразумление будет произведено делом.

Я повернулся к сержанту и кивнул. Шеф-повара начали разоблачать до нижнего белья, и он, догадываясь, что к ничему для него хорошему это не приведёт, попытался сопротивляться. Через пять минут раздевание было произведено, и Пьера связали верёвками. Зеваки глазели и громко обсуждали происходящее, не понимая, что будет дальше.

Ну а дальше бравые гвардейцы поднесли бедного повара к котлу и погрузили его в воду так, что виднелись лишь плечи и голова. Кто-то поднёс факел, и дрова дружно занялись огнём. Толпа стихла, поскольку дальнейшая задумка вдруг стала всем очевидной. Огонь весело разгорался на ветру и вскоре запылал довольно сильно. Пьер, отойдя от оцепенения, громко начал молить о пощаде, но его вопли вызывали у простолюдинов лишь злорадство, поскольку мало кому из них были интересны истинные причины данного наказания. Дворяне же перешёптывались, но считали ниже своего достоинства что-либо предпринимать. А мне это и надо было.

Через полчаса температура воды в котле поднялась, а вопли Пьера так и продолжали разноситься по округе. Вскоре в толпе показался министр двора.

— Что вы делаете, Ваше Высочие?! Вы же обещали его не трогать.

— Я обещал, что и капля его крови не прольётся. Своё обещание я сдержал. О том, что не буду прилюдно отмывать шеф-повара от грязи, разговора не было.

Граф позыркал глазищами и отошёл весьма недовольный, хотя более вмешиваться и не стал. Скорее всего, он накоротке с Аудрой, супругой моего дяди Дмитрия Прокопьевича, но раз её тут нет, то и предпринимать что-то Вязмитинов не видел особой необходимости. Тем временем вода всё больше нагревалась, а повар дёргался всё сильнее, хотя на дно котла был помещён специальный помост, чтобы нежная человеческая кожа не соприкасалась с металлом.

Я посмотрел на дворец и разглядел, что императрица и моя метресса наблюдают через мутное оконное стекло. Не все обитатели дворца смогли выйти из него, но вот понаблюдать хотелось многим. Да, об этом ещё долго будут говорить. Похоже, я скоро стану легендой. Главное сейчас, не обварить Пьера, иначе мне придумают какое-нибудь прозвище. Оставаться в памяти потомков кем-то вроде Влада Колосажателя совсем не улыбалось.

Вот удивительно, как громко может орать один человек. Наш шеф-повар не устаёт меня удивлять. Пар, развевающийся над водой, начал однозначно указывать, что вскоре я могу действительно прослыть знаменитостью. Подумав, что надо было изначально костёр разводить поменьше, дабы продлить удовольствие присутствующим, приказал тушить огонь и вытаскивать тело из котла.

— Вылейте на него несколько вёдер холодной воды, — дал указание я, видя, что Пьер вот-вот потеряет сознание.

Холодный душ возымел своё целительное действие. Мужчина чуть воспрянул и стал смотреть более осмысленным взглядом.

— Вот видишь, что бывает, Пётр Алексеевич, когда презираешь чистоту, возлюбив грязь и зловоние. Надеюсь, что данная процедура привьёт тебе желание трепетнее отнестись в будущем к отмыванию своей кухни от сажи и жира.

Повар лишь тряс голову, вряд ли полностью понимая то, что ему говорят.

— Я оставлю тут котёл на некоторое время. Вдруг, паки станет известно, что по тарелкам ползают тараканы, а крысы и мыши пробуют еду ранее меня. Тогда придётся тебе помыться во второй раз. Такая процедура будет продолжаться до тех пор, пока или кухня не станет чище, чем мой носовой платок, или твоя кожа не перестанет чувствовать горячую температуру.

И развернувшись, я направился к дворцу.

***

Когда Анна почувствовала себя дурно за обедом, я знал, что делать. Императрица уже несколько дней недоумевала, зачем в зал, где мы обычно откушиваем, лакеи приносят таз и графин с водой. Теперь эта предосторожность должна спасти метрессе жизнь. Фрейлины с ужасом смотрели, как вода изо рта женщины хлещет в таз, и готовы были лишиться чувств. Когда любимка отдышалась, я достал из кармана активированный уголь, который на днях сумел приготовить алхимик Лин, и через силу заставил его выпить.

Более трёх часов сидел я у её постели, ожидая самого плохого. К четвёртому часу стало заметно улучшение самочувствия. Не удивлюсь, что Аня ещё долгое время будет с содроганием смотреть на чёрный цвет. Хорошо, если это окажется самой большой проблемой у неё.

Обсуждать происшедшее с Еленой Седьмой я не стал, поскольку не факт, что это было спланированное отравление. Возможно, что так проявилась индивидуальная непереносимость комбинации продуктов в новом блюде, которым захотел нас удивить Пьер, дабы загладить свою недавнюю вину. Исключать любой вариант нельзя, конечно, но и без достаточных подозрений даже повара не хотелось обвинять. Я уже получил прозвище Юлий Теловаритель, и продолжать в подобном духе не хотелось.

Вот так и представляю себе сцену: королева европейского государства вызывает свою дочь и показывает на портрет. «Вот, взгляни, дочь. Мы хотим, чтобы ты стала женой этого принца. Симпатичный мальчик, не находишь? Что спросила? Как этого варвара зовут? Ой, позабыла... Но я знаю его прозвище — Теловаритель. Он каждую неделю живьём кидает в котёл нового повара, а потом заставляет подданных откушать по кусочку. Это так романтично! Ты там точно скучать не будешь, а то всё балы, да книги».

***

— Господа и дамы, купцы, мастеровые, воины, горожане и земледельцы! Сегодня мы проводим первую общественную лотерею в Империи! Правила её проведения, как думается, все успели выучить наизусть, так что давайте побыстрее приблизим тот момент, когда счастливые обладатели выигрышей смогут получить свои деньжищи.

Толпа неистово ревёт, местами начинаются потасовки за право приблизиться чуть ближе к месту, где красивые девушки будут демонстрировать бочонки с выигрышными номерами. Только карманники не смотрят на сцену и лихо осуществляют свою жатву Даже посетители ближайшего трактира выползают на свежий воздух, захватив с собой кружки с пивом, чтобы потом до самого вечера обсуждать увиденное. Все горожане радуются очередной возможности почувствовать праздничное настроение в погожий летний день

Девушки на подиуме попеременно вытаскивают бочонки, а ведущий громогласно выкрикивает номера. Напряжение нарастает и всем кажется, что с ясного неба сейчас начнут сыпаться золотые монеты. Да, каждый имеет мечты и, возможно, у кого-то сегодня сбудутся смелые фантазии.

Было заранее объявлено, что счастливчикам не следует сегодня забирать свои деньги, дабы без проблем добраться до своих домов. Все выигрыши будут выдаваться в течение трёх дней. Конечно же, никто не хочет ждать, и очередь в конторе, ответственной за проведение лотереи, выстраивается почти мгновенно. Счастливцы хотят потрогать руками свои денежки прямо сейчас, и никто их в этом не обвиняет.

Ну а я выслушивал от Платона Диодоровича финансовый отчёт. В целом, провернули всё хорошо, хотя осталось несколько сотен непроданных билетов, поскольку как бы тесть немного недооценил инертность человеческого мышления. Отчитывать его я не стал, поскольку и сам сделал подобную ошибку при планировании первой лотереи во дворце.

Судя по цифрам, чистая прибыль составила восемьсот шестьдесят два рубля. Перед тем, как произнести эту сумму, мужчина одной рукой ухватился за стол, чем, возможно, уберёг себя от нелепой травмы. Я выслушал и выдал этому почти родственничку пятьдесят рублёв.

— Теперь надо будет послушать, что народ будет говорить о сегодняшнем событии и начать подготовку к следующему розыгрышу. Возможно, есть смысл уже сейчас посылать в ближайшие города верных людей, чтобы они там всем рассказывали о лотерее, акцентируя внимание на размерах выигрышей. Так что думайте, Платон Диодорович, и набирайте помощников, которые будут нацелены на высокий результат, — вспомнил я любимые лозунги эффективных менеджеров. — Сейчас же я возьму лишь двести пятьдесят рублей на покрытие необходимых расходов.

Может, тут мотивационную книгу издать для мелкого и среднего бизнеса?

***

Аппарат по производству сухого молока выглядел чуть иначе, чем я представлял, но это не так уж и важно. Три дня ушло на выбор наиболее понятливых доярок и обучение их несложным операциям. На чём я особо акцентировал внимание, так это на недопущении образования столбов пыли и на постоянной чистке оборудования. Теперь я понял, что надо было выбирать не самую ближайшую ферму, а ту, к которой проще привезти молоко из других двух. Ну да ладно, решу потом и эту проблему. Если дело пойдёт, то придётся строить новую ферму, на этот раз свою, которая будет ориентирована только на производство сухого молока.

О поставках какао-порошка я сумел договориться заранее, хотя на кого-то пришлось надавить, а кого-то и умаслить. Зато теперь у меня есть почти всё необходимое для создания молочного шоколада. Может, уже сейчас договориться о поставках лесного ореха? Что ни говори, но с ними молочная плитка будет вкуснее. Жаль, что изюм дороговат, поскольку привозится издалека. Видимо, Кавказу и здесь суждено будет почти добровольно проситься в Российскую империю.

Возникла и другая проблема, — сахар. Во-первых, он довольно дорог. Во-вторых, содержит свинец, и его употребление имеет ощутимые риски. Но об этом я уж точно буду думать после того, как разберусь с недругами, иначе лейб-гвардию вряд ли вообще соберу.

От взятых у Вяземского денег осталось меньше сотни рублей. Часть из них я направил в карманы чиновников военного ведомства, которые были ответственны за закупку медицинских препаратов. Да, это почти неправильно, но зачем тогда было начинать дело с алхимиком? К тому же я не сам относил взятку, — мне потом это обязательно бы припомнили, а через Ореста Неоновича. И надо же, дело сдвинулось с мёртвой точки. Кто бы подумал, что в России процветает коррупция?!

До забот с набором солдат в лейб-гвардию остался месяц, от силы — два. Пока же я после долгого разговора с тайным советником графом Чернышёвым получил в своё распоряжение трёх шустрых молодцов, которых отправил следить за своими закадычными недругами. Мало агентов, конечно, но хотя бы столько. Особых надежд я не возлагал, но внушил им, что работать на наследника престола безопаснее, чем переходить на сторону заговорщиков, которые ещё могут и не пощадить в случае успеха.

Не знаю, поняли ли они мою мысль. Возможно, что поняли. В конце-концов, на того же кардинала Ришельё работала уйма людей, и, как признавал тот же Александр Дюма, никто не жалел о своём выборе. Да и моя репутация теловарителя начинала приносить свои дивиденты, — всё меньше людей отмахивались от меня, и всё больше ловил я заинтересованные взгляды, и не только чиновников.

Возможно, что будь я года на три или четыре старше, то некоторые бароны и графы обзавелись бы рогами. Но для императора, как я думаю, это почти непозволительная роскошь, хотя тот же Александр Первый был очень известным волокитой, и к чему это привело, тоже известно. Речь даже не о том, что ему некогда было следить даже за своей женой, которая родила дочь от другого мужчины, а в том, что идя на поводу прелестниц, он мог забывать о пользе государству, что вылилось, к примеру, в даровании невиданных прав земле, отвоёванной у Швеции.

Сейчас же я раздумывал о том, кого именно буду набирать в свою роту. Изначально в гвардию почти любого государства набирались лучше роты из лучших полков. Даже многие их рядовые были дворянами, что хорошо помнится по тем же «Трём мушкетёрам». Позже в рядовые стали набирать исходя из физических данных и преданности короне. Думаю, что от этого и следует отталкиваться.

Так что рядовые у меня будут из крестьян или горожан, а вот капралы — из дворян, хотя признаю, что это не самый лучший вариант. Дворяне, даже безземельные и бедные, вряд ли с охотой пойдут в рядовые наравне с представителями сословия, которое обычно здесь называется подлым, и от этого никуда не деться поначалу.

Ещё важно, чтобы мои подчинённые не столько маршировали на плацу, сколько учились полезным боевым приёмам обращения с оружием. Кое-что, конечно, придётся оставить из местной школы молодого бойца, поскольку умением обращаться с саблей, мне поделиться не получится, но не менее половины точно уж возьму из богатого десантного прошлого.

Будут ли лейб-гвардейцы учиться владению сапёрной лопаткой, чему уделяют особое внимание половина попаданцев в восемнадцатый или девятнадцатый век? Возможно. Учить вообще надо всему, что будет эффективным, а будет ли это лопата, лом, рыбачья сеть или оглобля — без разницы.

Вот так за написанием методичек для солдат будущей роты и контролем за своими предприятиями пролетел месяц.