Попаданец на максималках 1

Глава 25

По традиции, существующей, скорее всего, во всех государствах, правители приходят на массовые мероприятия последними. Это можно объяснять по-разному, и высокомерие, как мне кажется, находится на одном из последних мест. Насколько я знал, сейчас во всех залах первого этажа находится около семисот приглашённых. Если каждый из них потратит на вход во дворец всего лишь пять секунд, то до того момента, пока они все соберутся, потребуется час. И что, императрица должна стоять и всех ждать? Нет, конечно!

Первые приглашённые появились ещё до наступления четвёртого часа дня. Это были самые незнатные, которым не терпелось наконец-то оказаться в императорской резиденции, куда и в обычные дни вряд ли пустят. Не удивлюсь, если семейства моих знакомых купцов и управляющего Янсена прибыли ещё до пяти вечера, когда начинают подъезжать бароны и графы. Часам к шести объявляют о герцогах, которых — хорошо это или плохо, не знаю, — не так уж и много в Империи. Затем появляются князья, и только в семь часов главный церемониймейстер чуть ли не выкрикивает наши два имени. Музыканты начинают играть торжественную мелодию, а подданные, чуть ли не вставая на цыпочки, стараются хоть краем глаза узреть государыню и наследника.

Так себе ощущение, если честно... Не очень вдохновляющее. Я про себя, конечно. Быть в центре внимания сотен глаз... страшновато, что ли. Мы не спеша идём вперёд между давно уже разделившимися на две половины приглашёнными, и нам приходится периодически поворачивать головы направо и налево, обозначать поклоны, улыбаться, и снова поклоны, и снова улыбки. Пока дошли до второй залы, то я почти натёр шею о жёсткий воротник. Ну, погоди, портной, я тебе задам трёпку! Заставлю надеть на него мой камзол и прикажу лейб-гвардейцам застегнуть на все пуговицы.

Наконец-то мы дошли до трона, и матушка величественно на него села, милостиво улыбнувшись присутствующим. Приветственную речь приготовился произносить дядька Тит. Я плотоядно улыбнулся, в его сторону, и Прокопьевич непроизвольно дёрнулся.

Надо отдать должное опыту этого вельможи, отбарабанил речь он без запинки

— Молодец! Опыт не пропьёшь, — тихо сказал я ему почти в спину, ожидая реакции.

— Мы запрещаем вам, сын! — прошипела матушка, и моё боевое возбуждение моментально пропало.

Через минуту мне было указано на девчонку, почти скромно стоявшую в сторонке. Понятно, надо идти её танцевать. После всей этой нервотрёпки с моим внезапным недугом, я и позабыл о первом танце. Вероятно, и маманька засуетилась, так что даже имя это девочки мне было неизвестно. Хм... ничего она, кстати, вполне.

На почти несгибаемых ногах подошёл и сделал лёгкий поклон головой. Избранница покраснела, но ответила честь по чести. Видать, тренировалась всю последнюю неделю. И тут холодный пот заструился по моей спине. Танец! Какой нам танец надо танцевать? Вот засада! Устроители, блин-компот... В Сибирь сошлю! Потом верну, и снова сошлю! Ладно я, малолетка, но остальные то почему позабыли известить?

К счастью, или нет, но выбор парных танцев был в Империи невелик. И по первым нотам я осознал, что надо делать и мною неожиданно овладело спокойствие. Я прикоснулся к девочке, и мы легко, словно ежедневно делали это на протяжении своих недолгих жизней, заскользили по паркету. Честно говоря, я не осознавал, что именно в каждый момент надо делать, и просто вёл, не раздумывая над следующим па. Надо признать, учитель танцев хорошо вколотил в меня свою науку. Молодец!

По традиции, первый танец продолжался не более двух минут, так что когда я уже на самом деле начал входить во вкус, музыка остановилась. Хорошо, что я прекрасно чувствовал партнёршу, которая, скорее всего, тренировалась дольше меня. Так что мы остановились почти одновременно.

Все захлопали, шум голосов прокатился по зале, и я повёл девочку на её место. Вернее, я так думал. На самом же деле, к трону, где стоял в самом начале. То, что накосячил, стало доходить до моего сознания чуть позже, но исправлять было бы ещё хуже. Пусть присутствующие думают, что так всё и было задумано.

Затем вышли всякие там князья и графья, и начались уже общие парные танцы. Причём, в малой зале, где была императрица, как правило, находились только вельможи, а в большой — все остальные. И тут, и там играли свои музыканты. В остальных залах люди фланировали, вели светские беседы, где-то даже играли в карты.

— Сын наш! — услышал я голос Елены Седьмой и подошёл почти вплотную из-за громкой музыки. — Будете приглашать на второй танец?

— А кто она такая вообще? — только и спросил я.

В глазах мамана я прочёл изумление, постепенно переходящее в понимание.

— Если не хотите, то неволить не будем. Просто отведите её к родителям, которые до сих пор ожидают вон на том месте.

Я кивнул, и передал девочку с рук на руки ещё далеко не пожилым мужчине и женщине. Потом, сославшись на головную боль, быстро слинял в свои покои.

«Да ну, на фиг, ваши танцульки!», — подумал я, с облегчением скидывая расшитый золотом камзол, и рассматривая зарождающуюся потёртость на шее. Затем развалился на кровати и почувствовал неземное облегчение.

«Я расслаблен, тело невесомое...» — в голове стали проноситься фразы аутотренинга...

Неожиданно я проснулся.

«Ханна!» — молния сверкнула в моём сознании. Взяв из вазы яблоко, я наскоро его съел и стал переодеваться в более простой костюм. Лакеи-дурни отсутствовали, и мне пришлось неплохо так повозиться, в попытках застегнуть все пятьдесят пять пуговиц камзола. Хмм... А в нём я себя чувствую менее скованно, чем в парадном. Вот и буду его теперь носить постоянно. Оглядев себя со всех сторон в огромном зеркале, по случаю бала доставленном в мою спальню, я вышел в коридор, который был перекрыт постами лейб-гвардейцев.

Оглядев некоторых из них и даже похвалив, я спустился на первый этаж. Уф... Из зала тянуло духотой и запахом пота. Хорошо, что вскоре додумались приоткрыть окна, хотя теперь вспотевших людей наверняка продует. Как мне рассказал портной во время первой долгой примерки, будь он трижды неладен, сейчас в моду начали входить тонкие женские платья из невесомой ткани... Муслин, что ли?.. И хотя такие не подходят под наш климат, продаются они за огромные деньги. Так вот, разгорячённые танцами и жаром от светильников девушки, поддавшиеся этой моде, легко заболевают от малейшего сквозняка. Не удивлюсь, если продажи аспирина-холлина уже завтра подскочат.

Как и утверждал портной, на меня никто не обращал внимания. Подростков везде было без счёта, и я нисколько не выделялся из общей массы обалдуев, которым очень хотелось пролезть именно туда, куда запрещено. На танцы они обращали мало внимания, поскольку очень хотели как-нибудь напакостничать. Я даже пнул одного, скорее всего, сына какого-то купчишки, который ножичком пытался счистить позолоту со стены. Тот, визжа, как поросёнок, стремительно ускакал жаловаться своему папаше Ну-ну... Попробуй! Лейб-гвардия не дремлет!

Прошло полчаса, и мною были исхожены все залы, но Ханна нигде не нашлась. «Не судьба!», — подумал я, и через открытые панорамные окна вышел наружу. Как, всё-таки хорошо на природе! Прохладный воздух, никто не толкается и не наступает на ноги. Лепота-то какая! Но был я здесь не один, — желающих вдохнуть полной грудью насчитывалось человек двадцать. Постояв минут пять, я уже собрался было возвращаться, дабы не простудиться, но внимание привлекла невысокая фигурка в простом платье. Почему-то захотелось поближе посмотреть на эту модницу в платье-рубашке с высокой талией и причёской а-ля греческий узел.

Ну... так себе, если честно, ноги обычной длины, талия если и есть, то не бросается в глаза, руки не изящны, хотя и грубыми их не назвать. Я пригляделся к профилю и оторопел. Ханна! Стою и молчу как дурак. Девочка меня тоже заметила и узнала, поскольку мило улыбнулась.

— Добрый вечер! — начал я, поскольку первым всегда должен заговаривать мужчина.

— Добрый вечер! — с приятным акцентом ответила она мне.

— А я искал... — начал я и замолчал, не зная, как продолжить.

— Я тоже, — милая улыбка не сходила с её лица. — Хотела поблагодарить за пригласительный.

— Ерунда! — махнул я рукой. — Мне это ничего не стоило.

— Четыреста рублей для тебя ерунда?

— Хмм... — извилины скрипели в попытке найти остроумный ответ, но масла явно не хватало. — Почему ты здесь, а не в залах? — ловко перевёл я разговор со скользкой темы. — Тут холодно, а твоё платье... — я запнулся. — Замёрзнешь же!

— Ты прав, пора возвращаться.

Мы вошли в залу и сразу ощутили тепловую завесу, которую не смогли развеять порывы воздуха, поступающие через открытые кое-где окна. Ханна казалась задумчивой, и я уже хотел спросить о причине, но тут она взглянула на меня:

— Пригласишь меня на танец?

— Конечно!

То, что это её предложение не соответствовало этикету, мне в голову не пришло. До залы, специально отведённой для подростков, идти было недалеко. Вскоре там объявили танец, и мы, переглянувшись, пошли к выстраивающимся шеренгам. Да, надо будет как-то наградить учителя танцев за науку. Конечно, свои монеты он уже получил, но ему бы заплатили даже если бы я ничему и не научился.

Музыканты играли хорошо, мелодия звучала задорно, а танцоры так же легко вторили ей. На удивление, Ханна двигалась лучше меня, и иногда прикрывала улыбку, когда я ошибался. Мне стало обидно, и чтобы не показать своего смущения пригласил её на второй объявленный танец. Его я выучил намного лучше, и неявных улыбок поубавилось.

Когда всё закончилось, мы отошли в сторону, и я уже был готов поразить Ханну смешным рассказом, который удачно вспомнил, как какой-то выше меня на целую голову хлыщ, с начавшими пробиваться усиками, подвалил с небрежной походкой и пригласил мою партнёршу. От такой наглости я прифигел, а ладонь автоматически начала сжиматься в кулак, хотя парень и был меня старше.

— Не порть праздник, — еле слышно сказала мне Ханна и, кивнув наглецу, позволила отвести себя к центру залы.

— Кто он? — спросил я у какой-то рядом стоящей девушки лет пятнадцати-шестнадцати.

— Полибий, сын князя Петра Шаликова, мой брат, — с вызовом ответила девушка, смерив меня высокомерным взглядом.

— А тебя как зовут?

— Ника, — захлопала собеседница ресницами.

— Вот что, Ника, — взял я её за руку. — Идём, я тебя потанцую! — и не обращая внимания на попытки сопротивления, потащил за собой девушку.

Несмотря на всё своё изначальное возмущение, Ника танцевала прекрасно, и я вынужден был признать, что даже лучше, чем Ханна. Но не это было мне сейчас интересно, а то, какой вид был у этого Полибия, когда он смотрел на нас. Чтобы усилить эффект, я притрагивался к Нике несколько ранее, чем требовалось, а придерживал чуть дольше.

Живчик, — а именно так переводится имя этого князёныша, — с каждой минутой всё больше и больше наливался краской. Его уже не интересовала Ханна, которая, как ни странно, продолжала улыбаться. Когда танец закончился, я взял Нику за руку, но не для того, чтобы отвести на место, как требовал этикет, а чтобы удержать на месте. Девушка подняла ресницы и смогла только вымолвить:

— Что?

— Второй танец, — спокойно ответил я.

Тихий вздох был мне ответом.

Я был бы не я, если к концу второго танца, с ехидством наблюдая краем глаза за пунцовым лицом Живчика, не задумывался о третьем. Ника, доселе проявлявшая похвальную выдержку, резко изменилась в лице, и нервно смотрела на меня. Может, она как-то догадалась, кто я? «Не порть праздник», — вспомнились тихо произнесённые слова, и я сдулся. Отвёл партнёршу к тому месту, где её подобрал, вежливо кивнул в знак благодарности и направился к Ханне.

Когда я оказался рядом, то мне показалось, что эта иностранка в открытую забавляется, глядя на мои выкрутасы. Как бы то ни было, она, как ни в чём не бывало, заметила:

— Эта девушка очень хорошо танцует.

— Ты тоже, — решился я на комплимент.

— Лучше, чем ты, конечно, но не так хорошо, как она, — и Ханна посмотрела на меня в упор.

А меня просто умилила эта прямота в суждениях. Уф... Аж сердце заколотило. Внезапно я увидел, что лицо девочки изменяется.

— Пригласи меня скорее, — скороговоркой произнесла она.

— Разрешите пригласить вас на танец, — громко произнёс и, дождавшись быстрого согласия, взял Ханну за руку. Обернувшись, я увидел, как один из приятелей Живчика, но постарше, шёл к нам. Ага! Мне объявлена война! На душе стало спокойно, будто я уже зарядил арбалет, и осталось лишь спустить тетиву.

На этот раз танец был парный. Я положил одну руку на... хм... талию Ханны, взял её ладошку в другую, и мы закружились в чём-то отдалённо напоминающем вальс. И тут до меня дошло, что это третий танец. Третий! Не удивлюсь, если это заметили и те, кто наблюдал за постепенно разгорающимся конфликтом. Да и наплевать! Я сейчас и на четвёртый приглашу, и мне по фиг, кто там что подумает. А думать было кому, поскольку кроме подростков в зале было достаточно взрослых.

На пятом танце я заметил, что танцующих пар стало как-то меньше, заметно меньше. Многие смотрели в мою сторону, и их лица выражали весь спектр эмоций: от мрачного негодования до одобрения. Весёлое и беспечное выражение лица Ханны сменилось на задумчивое.

— Нам надо поговорить, — шепнула она перед самым окончанием танца.

— Иди за мной, — бросил я ей и, как мог быстро, но соблюдая приличия, повёл по известному мне коридору... А за нами катилось эхо голосов.

Я уже почти довёл Ханну до лестницы, и осталась пара дюжин шагов, чтобы провести её через караульный пост, не дававший излишне любопытным гостям подняться на второй этаж, как нам преградил путь высокий мужчина. Я чуть ли не налетел на него, но удивлённый возглас Ханны удивил меня.

— Дядя!

Остановившись, я воззрел на эту гору мускулов. «Не похож!» — мотнул головой, и попытался обойти живое препятствие, не отпуская руку девочки.

— Ханна!

Гора умеет говорить? Я обернулся и увидел, как моя спутница тормозит обеими ногами, препятствуя мне дотащить её до лестницы. Я остановился.

— Куда вы идёте? — с уже знакомым иностранным акцентом вопросил мужчина.

— Нам надо поговорить, — на автомате произнёс я.

— Ханна, мы уезжаем, — гора даже не позаботилась мне ответить.

— Хорошо, дядя!

Это согласие было сродни выстрелу в спину. Я оторопел и лишь молча наблюдал, как моя Ханна покорно идёт за этим Мистером Олимпия.

***

Императрица была на удивление спокойна.

— Сын наш! — начала она обычным голосом. — Расскажите, что произошло вчера вечером с вами.

— Любовь произошла, матушка.

— Любовь? — так же спокойно переспросила Елена Седьмая.

— Любви все возрасты покорны, — решил отшутиться я.

— То, что вы можете любить, мы уже знаем. Но... — женщина не могла сформулировать мысль. — Но кто она такая?!

— Не знаю, — мой ответ прозвучал неожиданно тихо.

— Как это, не знаю? Имя-то вы её узнали?

— Да, её зовут Ханна.

— Что вы о ней ещё знаете? — с непонятной интонацией спросила маман.

— Она приехала из Византия со своим дядей.

— С какой целью она там была?

— Не знаю, — ещё тише ответил я. — По какому-то семейному делу.

— Откуда она вообще? Из какого государства?

Я молчал, опустив очи долу. Матушка тоже не спешила говорить.

— Вот посудите сами, сын наш, — наконец начала она. — Через двадцать лет ваша дочь скажет, что влюбилась в юношу, но кто он, откуда и прочее, она не знает. Что вы ответите?

— Дам ремня, и вся дурь сразу вылетит из головы.

— А мы вас ни разу не ударили, между прочим. И кто из нас двоих тиран и сумасброд? — губы Елены Седьмой дрогнули в улыбке.

— Насчёт сумасброда согласен, — кивнул я.

— Где вы с ней познакомились и когда?

— В городе. Давеча. Где именно, — не скажу.

— От тайного сыска её сберечь хотите?

— Хочу, — кивнул я, снова опуская глаза.

— Пугаете вы нас иногда своей пылкостью, сын. Правитель должен быть...

— С холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками? — зачем-то перебил я.

— Дурачок! — улыбнулась маманька. — Ступайте, вечером бал. Но из дворца мы вам запрещаем уходить.

— А уезжать?

— С глаз моих!..

Что именно с глаз, я уточнять не стал, моментально скрывшись за дверью.

Весь день я был сам не свой, а часов с трёх занял позицию у главного входа и наблюдал за входящими. Через полчаса приглашённые начали появляться. Прошёл час, второй, третий. Было слышно, как зазвучала музыка, и начался бал. Ханна не пришла. Была, конечно, вероятность не заметить девочку в толпе, но дядю её даже если не захочешь, то всё равно увидишь...

— Сержант, — обратился я к Белякову, — надо опять сходить в «Трёхрукого лесоруба» и узнать, что случилось с... ну ты понял.

— Так точно!

— И почему ты ещё тут стоишь?