Попаданец на максималках 1

Глава 57

— Милка, сбегай, позови барышню Анну… Да побыстрее! — дала Ника распоряжение дворовой девчонке и повернулась ко мне. — Ханна в последнее время рукоделием увлеклась. Да и чем ещё в нашей глуши зимой заниматься?!

— Охотой, конечно! — почти возмутился князь Шаликов, вышедший первым меня встречать. — Только женскому полу это не понять! С чем пожаловали, Ваше Императорское Высочие?

— Да вот, решил у вас Новый год встретить.

— Наслышаны-наслышаны мы об этой вашей затее, — с готовностью закивал Пётр Ипполитович, хотя и без особого энтузиазма. — Вот только здесь её далеко не все понимают. Считают блажью… Ой, простите, принц…

— Ничего, — благодушно махнул я рукой. — Через несколько лет привыкнут и даже удивляться начнут, как это раньше обходились без подобного празднества.

— А чего это мы во дворе стоим? Его Высочие замёрз, наверное…

— И то правда, дочь!.. — спохватился хозяин усадьбы. — Прошу! — широко повёл он рукой в приглашающем жесте.

Мы только-только начали делать первые шаги, как из дому появилась Ханна, подбежала и… остановилась, немного покраснев. Я тоже не знал, что делать, немного стесняясь князя, но тот, не обращая внимания на заминку, продолжал идти вперёд. А вот хазарка не стала долго раздумывать и, протянув свою ладошку, взяла меня за руку и пошла рядом, довольно улыбаясь. Да уж… осёл я… Мельком взглянул на идущую чуть в стороне Нику. Та старательно делает вид, что ничего не происходит, но края губ немного подёргиваются в ухмылке.

— Как ты? — только и успел негромко спросить я, как мы уже подошли к двери.

— Потом… — в тон ответила Ханна.

Поскольку посыльный к князю приехал ещё два дня назад, в его доме всё было подготовлено для встречи, и особой суеты не заметил. Привыкли, поди, что наследник престола в очередной раз приехал.

Мне совершенно не хотелось разговаривать с Петром Ипполитовичем, но правила приличия никто не отменял. Чинно расселись в гостиной, и начались светские расспросы о столичной жизни, о дворцовых новостях и просто слухах. Хорошо ещё, что соседей нет, а то бы до вечера изводили своим вниманием.

Через полчаса слуги начали подавать, а вся наша небольшая… э-э… компания… заняла места за столом. Меня, как наследника престола, в очередной раз пытались усадить на главное место, но я так же в очередной раз отнекался, сев рядом с Ханной и напротив Ники. Впрочем, никого больше не было, и сей факт расстраивал лишь хозяина дома. Может, сосватать ему какую знатную девушку? А то дети скоро своими семьями обзаведутся, и деятельный князь может захиреть со скуки. Интересная идея! Вот только как бы это сделать потактичнее?

— Пётр Иполитович, — прервал я уже начавшуюся беседу о подготовке к охоте, которая должна состояться на днях. — Я плохо знаю провинциальные свадебные обычаи. Вот, к примеру, вдовцу прилично ли оставаться в своём статусе и не искать пару?

Все замолчали, и в этой тишине раздался одинокий кашель поперхнувшейся Ники.

— Кому ещё нет и пятидесяти, — не спеша начал князь, — желательно позаботиться о вступлении в брак. Это женщинам поздно… А для мужчины и пятьдесят лет — не преклонный возраст.

— Вот как? — удовлетворённо кивнул я. — Сколько же может быть тогда его невесте?

— Чьей невесте? — спросил, не поняв, Шаликов.

— Невесте вдовца, коему ещё и пятидесяти нет.

— Тут уж как получится, Ваше Императорское Высочие. Понятно, что совсем молоденькую дочь её родители не согласятся отдать, но, по разным причинам, можно найти и какую-нибудь старую деву лет двадцати трёх или, даже, двадцати пяти лет.

Ника опять закашляла.

— Дочь, выпей же скорее воды! — обратился к ней князь. — Да, принц, бывают у нас и такие безбрачные.

— Что так? — деланно удивился я.

— По разным причинам. К примеру, жених уехал на войну и не вернулся, а невеста его ждала-ждала…

— Часто ли вдовцы женятся на вдовах? — продолжил я расспрашивать, старательно не замечая взгляд сидящей напротив девушки.

— Да, ежели из простого сословия. Даже мелкопоместные дворяне, не говоря уже о безземельных, в подобном замечены неоднократно.

— Ну, а если вдовец — граф или князь?

— Князь? — Пётр Ипполитович оторвался от блюда и устремил на меня испытующий взгляд. — Позвольте спросить, о каком князе спрашивает Ваше Императорское Высочие?

— Ни о каком, — продолжил я беспечно тыкать вилкой в салат. — Мне просто интересно узнать как можно больше о провинциальной жизни. У мамана… у Ея Величия, то есть, в штате состоит одна фрейлина. Всем она хороша, но вот служебные обязанности, исполняемые ею… Короче, не для неё это. Ей бы замуж, супруга любить и детей рожать… Кстати, даже строгий дворцовый этикет ограничивает используемое вами сейчас официальное титулование лишь несколькими случаями, — поморщился я.

— Извините, Ваше Высочие! — смутился князь. — Что касается фрейлин, то находиться постоянно при императрице — большая честь и обязанность, — продолжил Шаликов. — Имей я чрезмерные амбиции, то обязательно бы определил Нику на такую должность… Да испей, дочь, снова воды! Что-то много кашляешь сегодня.

— Так-то так, князь, но не всем это подходит. Находиться в центре дворцовых интриг и прочих действ — не каждой дано. Кому-то хочется и спокойной семейной жизни, наперекор желанию родителей через дочь влиять на внутреннюю политику государства.

— Это можно понять, — кивнул Пётр Ипполитович, давая слуге знак принести паштету. — И кто эта фрейлина, если не секрет?

— Не хочу пока называть, но она старшая дочь одного княжеского рода, отданная в штат императрице, дабы младшие сестры смогли найти себе хорошую партию.

— Ну да, ну да… Мне редко доводилось слышать, чтобы дочь какого-нибудь графа занимала подобную высокую должность. А уж камер-фрейлиной такая точно никогда не станет. Могу я спросить о причине, по которой вы, принц, решили поучаствовать в судьбе той девицы?

— Сам не знаю, — дёрнул я плечом. — Просто дворцовая жизнь не для неё. Печально видеть, как красивая девушка, достойная знатного жениха, живёт не своей жизнью.

— Красивая?

— Даже очень, — кивнул я. — А вот эти заячьи почки просто объедение! Их готовят по какому-то особому рецепту?..

— Я скучала, — неожиданно откровенно произнесла Ханна, когда мы остались наедине. Благо в усадьбе Шаликовых можно было не слишком задумываться о соблюдении всех тонкостей этикета.

— Я тоже, — мой голос прозвучал довольно тихо, но убедительно. — К сожалению, в столице много дел, которые требовали моего участия.

— Понимаю. Даже мне в Саркеле приходилось постоянно чем-то заниматься, а здесь я просто отдыхаю и делаю лишь то, чего хочу. Вот, рукоделию Ника меня сейчас учит, а наступит лето, буду показывать ей, как надо в седле держаться и из лука стрелять.

— Ой, ли?.. К лету она замуж выйдет и в дом жениха уедет, наверняка. Поговаривают в военном ведомстве, что до победы недалеко. Вот только сомневаюсь я.

— Что так?

— Как говорил один из великих: «Для войны нужны три вещи: деньги, деньги и деньги». Вот у германцев эти деньги откуда-то недавно появились. Да ещё в большом количестве, а казна ляхского короля уже почти пуста. Как бы всё белым миром не закончилось.

— Что это — ‘белый мир’? — удивилась Ханна.

— Ничья, попросту выражаясь. Только для нас эта ‘ничья’ будет сродни поражению, поскольку все будут только и говорить, что такое огромное государство не смогло завоевать небольшие германские феоды. И никого не будет волновать, что деньги у германцев не свои, а от идумеев, держащих в финансовой зависимости пол-Европы.

— Интриги, — понимающе кивнула девушка. — Дядя очень этих едомеев-идумеев не любит. Он часто говорит, что осёл, груженный золотом, возьмёт любую крепость.

— Я тебе подарки привёз, — решил изменить тему разговора и показал несколько изящных женских безделушек, привезённых с военными трофеями.

— Красивые, — улыбнулась Ханна и, потянувшись, неожиданно чмокнула меня в щёку. — Надо бы Нике что-нибудь из этого дать.

— Ей я тоже привёз, не беспокойся, — не стал я заострять внимание на этом неожиданном проявлении чувств.

— Скажи-ка, Юлий, а что это ты о женитьбе с князем заговорил? — прищурилась визави.

— Ничего, — для убедительности я развёл руками. — Просто.

— Ну, вот зачем ты так? — даже расстроилась девушка. — Я, пока мы плыли сюда, неплохо тебя изучила, — лёгкий румянец покрыл щёки Ханны, — и вижу, когда ты строишь какие-то планы или каверзы.

— Хорошо, сдаюсь… Ты права. У мамана, как я уже говорил, появилась новая фрейлина, которая часто находится в одиночестве, когда остальные веселятся, а потом плачет, жалея себя. Просто захотелось помочь и князю, и ей.

— Ну, да. Он ещё видный мужчина, и детей у них может родиться немало. Вот только что скажет Ника и её брат, когда вернётся? Наследство-то князь оставит не слишком большое, как я вижу.

— Я рад, что ты такая рассудительная у меня. Что-нибудь да придумаем. Земель в государстве много, так что никто в бедности не останется.

— Надеюсь, ты так не обо всех будешь беспокоиться? Поскольку тогда от просителей проходу не будет, — серьёзно спросила племянница кахана. — Люди в первую очередь должны рассчитывать на себя.

— Даю слово! — улыбнулся я.

— О чём это ты? — Ника неожиданно вошла в комнату.

— О том, что привезу ещё подарков, а сейчас тебе привёз вот это, — показал на несколько предметов, выложенных на столик.

Ближайшее время девушки были заняты рассматриванием безделушек и обсуждением их дальнейшей участи, а я размышлял о том, что Живчик и жених Ники вполне могут и не вернуться домой, оставшись лежать в чужой земле, отдав свои жизни за чужие амбиции. Надо будет князя скорее женить, чтобы он не сошёл с ума, в случае утраты, а вот как быть с Никой? Впрочем, она молода и красива, из знатной семьи, пусть и не очень богатой, так что особо об её будущем беспокоиться не стоит. Мне свою бы обустроить.

От приёма гостей-соседей уберечься не получилось. Они быстро прознали про мой приезд, и на следующий день усадьба Шаликовых была полным-полна, как та коробушка из песни. В основном были всё те же, что и в прошлый раз, так что особого официоза удалось почти избежать. Если взрослые больше интересовались глобальными вопросами, расспрашивая о столичных новостях, то молодёжь, — как правило, женского пола, — бросали недобрые взгляды на Ханну, пытаясь понять её статус и моё к ней отношение. Некоторые даже демонстративно хмыкали, когда видели, как эта незнакомая ранее девушка по-свойски обращалась ко мне. Впрочем, подобное поведение объясняли тем, что она берёт пример с Ники, которая тоже не отягощала себя излишним соблюдением даже провинциального этикета.

Единственной гостьей, которая имела некоторое право бросать косые взгляды на хазарку, была Настя Дивеева. Но почти далёкие печальные события, произошедшие с её семьёй, сильно изменили девушку, и она приняла незнакомку без излишнего удивления. Вскоре все три о чём-то оживлённо беседовали в уголке, куда бросали любопытные взгляды некоторые соседские недоросли.

Как я и подумал, они оказались не очень сообразительными и, пока я против своей воли развлекал их родителей умными речами, начали клеиться к Ханне, чем немало потешали Нику. Да, я внимательно наблюдал! Конечно, у меня и в мыслях не было бросаться в бой, показывая кто тут главный. Зачем?! Пусть девушки развлекаются, поскольку здесь зимой действительно скучно, а конкуренции мне бояться просто нелепо.

А разговор с помещиками начинал приобретать интересное направление. Непонятно почему, я начал говорить о повышении роли женщин в государстве. Мои речи о том, что половина населения почти бесправна и вынуждена находиться в тени своих родителей, а потом и мужей, повергла некоторых в изумление. Впрочем, после продолжительной дискуссии, — да, я поощрял не соглашаться со своим мнением, — некоторые женщины увлеклись этой идеей.

— Я бы тогда стала учительницей в школе, — неожиданно послышался несмелый голос Насти.

Оказывается, она уже некоторое время стояла рядом и внимательно внимала речам взрослых. Неудивительно, что взгляды многих гостей устремились на неё, посмевшую влезть в разговор.

— Почему бы и нет?! — я решил поддержать девушку, пока кто-нибудь из ревнителей этикета не успел указать ей на бестактность. — Если есть знания и умение донести их до других, то это хорошая идея.

— Вот родители замуж выдадут, и вся блажь вылетит из головы, — не удержался кто-то.

— Замуж можно выйти и немного позднее, — стоял я на своём. — К тому же вероятно совмещать семейную жизнь и преподавание в школе.

— Да какой муж это позволит! — не сдавался мужчина, чьё имя мне не удалось вспомнить.

— Умный, — ответил я. — А другой Анастасии и не нужен.

Как и ожидалось, мне перечить никто не стал. Девушка кинула на меня благодарный взгляд и отошла, а прерванный ею дискуссия продолжилась с новой силой.

— Наконец-то все уехали, — выдохнула Ника.

Я согласился, поскольку все разъехались довольно поздно даже по городским понятиям, но на это были причины: кто-то серьёзно увлёкся разговорами о возможной роли женщин в обществе, другие строили матримониальные планы, готовые вылиться во что-то осязаемое уже летом. Ну а молодёжь тоже занималась своими делами, и двое лоботрясов уже почти повздорили из-за Ханны. Да, дальняя родственница известной княжеской фамилии — не самая выгодная партия, но и кандидаты тоже не на золоте и серебре каждый день едят.

Мне было интересно посмотреть, как хазарка выйдет из сложившейся ситуации, но она решила не накалять обстановку, наблюдая за петушиными боями, и как-то всё разрешила ко всеобщему удовольствию. Ну, что ж, плюс пять в карму, как говорилось в моём мире.

Сейчас все три девушки, — Настя напросилась остаться, — готовились ко сну. Слуги приводили комнаты в порядок. Глава дома, уставший выполнять обязанности гостеприимного хозяина, уже храпел в своей опочивальне. Я же принял доклады своих сержантов и перед тем, как тоже направиться в царство Морфея, решил потратить десяток минут, чтобы записать некоторые здравые высказанные мысли по поводу моей идеи об равноправии.

— Зачем тебе это надо, Юлий? — Ника всё ещё стояла рядом и с интересом поглядывала на меня.

— Что именно?

— Я о недавнем разговоре про это… равноправие.

— Не припоминаю, чтобы ты при этом присутствовала.

— Настя рассказала.

— Понятно. Равноправие, о котором я говорил, даст возможность половине населения полноценно участвовать в развитии государства, не ограничиваясь лишь деторождением и ведением хозяйства.

— Разве не в этом смысл жизни у женщин?

— Не все женщины могут рожать. Не всем женщинам дан талант хорошо управлять хозяйством. Что им делать? Они тоже могут приносить пользу, как себе, так и другим. Понятно, что тем, у кого десяток детей, есть чем заняться, но не все такие.

— Ты не боишься, что это равноправие станет причиной уменьшения рождаемости?

— Хм… — удивился я подобной прозорливости. — Да, риск есть. Но уменьшение рождаемости будет не из-за равноправия, а вследствие увеличения продолжительности и качества жизни. Когда младенческая смертность снизится до минимального уровня, отпадёт необходимость рожать по десятку детей, из которых выживет лишь трое-четверо. Если женщина будет работать вне дома, то на возможность рожать это не сильно скажется.

— Не знаю, — подёрнула плечами Ника. — Всё это как-то необычно.

— Не бойся, — усмехнулся я. — Если это произойдёт, то не скоро. В любом случае, потребуется лет десять, а то и двадцать. Не меньше.

— Значит, можно надеяться, что я это увижу?

— Можно, — кивнул я. — Надежда не постыжает.

Девушка уже ушла, а я сидел и пытался безуспешно вспомнить источник последней фразы, поскольку то, что она является цитатой, я не сомневался. Наконец, отмахнувшись от назойливой мысли, взял перо и, макнув в чернильницу, начал записывать тезисы будущего законопроекта. Вот удивятся члены Малого Совета, когда я им их зачитаю. С удовольствием посмотрю на их удивлённые лица! Жаль, что это случится не скоро.

Как ни странно, но спал я недолго, и с первыми лучами зимнего солнца уселся за стол, продолжив писать. В доме было тихо и это помогало сконцентрироваться на своих мыслях. Идеи сыпались одна за другой, будто бы рядом стояла муза и нашёптывала мне тексты. Я себя в самом деле ощущал неким Петром Первым или Павлом Первым, желающим изменить действительность, и остро ощущающим недостаток сил и времени на проведение реформ.

Часов в комнате не было, и то, что я просидел немало времени, стало понятно лишь тогда, когда послышался стук в дверь, и на пороге появился хозяин дома.

— Не помешаю, Ваше Высочие?

Князя почти излучал неуверенность.

— Нет, Пётр Ипполитович, — ответил я. — Вот, просто сижу и записываю различные мысли на будущее.

— По поводу вчерашней беседы? Интересные мысли высказывались. Не уверен, что они найдут понимание у всех людей, но то, что они необычны…

Шаликов умолк, постоял немного и уселся в ближайшее кресло. Мы посидели немного, как бы играя в молчанку. Муза начала нетерпеливо теребить меня за плечо, и рука потянулась к перу.

— Я тут подумал… — прервал князь движение руки. — Полночи думал о том разговоре…

«Далось тебе это равноправие!»

— …Про фрейлину… Про женитьбу…

Ого! Когда это ты успел задуматься? Неужели, мои слова, как зёрна, упали на уже кем-то вспаханное поле?

— Да… — я решил подбодрить мужчину.

— Мне немало лет, но я ещё в расцвете сил. Моя супруга покинула нас давно… а дети уже выросли и скоро создадут свои семьи…

Князь почти излучал неуверенность, но идея о женитьбе, как я понял, давно точила его подсознание.

— Пётр Ипполитович, я могу сказать лишь то, что девушка из хорошей семьи. Многие помнят, что её дед был храбрым генералом, обласканным воинскими почестями, но его дети, не имевшие подобное дарование, почти промотали отцовского состояние, что привело к безызвестности. Если вопрос приданого не является приоритетным…

— Деньги меня мало интересуют, Ваше Высочие… Если девушка красива и вообще… — Шаликов неопределённо махнул рукой.

— Насколько я понял, она может быть хорошей женой. Правда, я в этом понимаю немного, но не будь я моложе её и… То вполне мог рассмотреть в качестве своей невесты.

— Даже так?! — лицо князя удивлённо вытянулось и почти сразу расплылось в довольной улыбке.

— Давайте сделаем вот что, — начал я форсировать события. — Приезжайте-ка все трое в начале февраля… Уж пара свободных комнат в это время всегда найдётся во дворце. Если девушка вам понравится, то и дальнейшие события устроить можно попробовать.

— Не будет ли Ея Величие недовольна?..

— Следует положиться на меня в этом вопросе, — заверил я со всей убедительностью. — Тем более, что в Империи нет недостатка в девушках из знатных семей, желающих занять место при монархе.

— Так вы, принц… э-э… уже подобрали некую особу на это место? — князь немного изменился в лице.

— Нет, Пётр Ипполитович! Ни в коей мере! Я действую лишь из желания помочь одному хорошему знакомому, сидящему передо мной. Из человеколюбия, так сказать. А кто там займёт освободившееся место, мне всё равно.

Шаликов довольно выдохнул и улыбнулся.

— Будут ли какие распоряжения насчёт предстоящего празднества? — спросил хозяин усадьбы.

— Я же гость! Какие распоряжения?! Надо лишь найти в лесу небольшую ёлку и установить её где-нибудь… Хоть во дворе, если в комнатах может случиться из-за этого стеснение. Да нарядить деревце различными украшениями. Не удивлюсь, если соседи захотят приехать, но это уже не мне решать.

— Не беспокойтесь, Ваше Высочие, — снова улыбнулся князь. — Принимать гостей мне не трудно и даже приятно.