Попаданец на максималках 1

Глава 50

На следующий день я снова отправился с лейб-гвардейцами в степь, но Ханна не приехала. Я расстроился, конечно, но мысли о предстоящей тайной встрече с братом кахана не дали долго горевать. Что ему надо? Зачем потребовалась подобная скрытность? Может, это западня? А смысл? Если есть желание как-то навредить мне, то сделать это в Саркеле очень просто. В конце концов, приглашение на разговор хоть и выглядит подозрительным, но вряд ли чрезмерно опасным. Хотя… В любой момент какой-нибудь злодей может пустить стрелу из соседней юрты, и никто и не поймёт откуда. Надо быть готовым ко всему, но и следует и понимать, что мало на что могу повлиять.

Подумав ещё, я решил не передавать содержание просьбы Фетха даже послу. Барону незачем знать о всех моих действиях, тем более, о тайных переговорах. Потом расскажу… может быть.

Ближе к вечеру я снова шагал в окружении тех же сержантов и капралов, как и в тот первый раз. Конечно, и они ничего не знали о предстоящем событии, поэтому вели себя за едой вполне непринуждённо. Я и сам постепенно расслабился, и не сразу заметил, как один их телохранителей брата кахана делает мне неявные знаки.

— Посидите все тут, — сказал я тихо своим спутникам. — Мне надо уединиться. Переел, наверное.

Подчинённые у меня вымуштрованы хорошо, и если командир говорит продолжать в том же духе, то никто не подумал проявлять излишнюю инициативу, навязываясь в сопровождающие. Я же, подмигнув Белякову, поднялся и как можно непринуждённее отправился к выходу. Всё случилось так, как Фетх и предупредил, — меня повели по какому-то коридору и вскоре указали на дверь, куда я шагнул, мысленно перекрестившись.

— Добрый вечер, принц! — услышал знакомый грубоватый голос и сразу успокоился. — Времени мало, так что оставим все формальности.

— Да, хорошо. Зачем я понадобился?

— Завтра будут скачки. Мой брат великий кахан выставит не только искусных наездников, но и соблаговолит поучаствовать лично. Думаю, принц отлично понимает, что выиграть его коню скачки против арабских и текинских жеребцов не получится. Поэтому и рисковать смысла нет. Надо просто продемонстрировать старание, но не более. Проиграть самому кахану, выросшему в седле, — не позор.

— Я это понимаю, уважаемый Фетх. Ханна уже продемонстрировала мне несбыточность подобных фантазий.

— Хорошо, — с видимым облегчением ответил собеседник. — После того, как мой брат насладится победой, я попрошу о поощрительном подарке для иноземного гостя. Предположу, что великий кахан не откажет. Соответственно, гостю отказываться тоже не стоит. Да и подарок понравится, конечно же.

— Если понравится, то, понятное дело, отказываться неразумно.

— Теперь о более сложных вещах, — голос мужчины стал ещё жёстче. — Некая юная особа мне сказала, что один молодой человек сделал ей некоторые предложения. Это опасно, поскольку кое-кто проявил логичное беспокойство насчёт несбывшихся матримониальных планов. В самое ближайшее время упомянутая юная особа покинет место своего проживания и уедет. Если тот молодой человек не испугается определённых неприятностей для него лично, то после скачек можно вернуться к этому разговору и обсудить всё более конкретно.

— Уедет?!.. — чуть не воскликнул я.

— До свидания, принц! — встал Фетх. — На сегодня все важные темы обговорены.

Я вышел из комнаты, как пыльным мешком по голове ударенный. Я не увижу Ханну! Как же так?

Тот же телохранитель повёл меня обратно, и вот я сижу в окружении своих лейб-гвардейцев, почти не заметивших моего недолгого отсутствия. Мы ещё пробыли час, чтобы моё отсутствие не было воспринято возможными соглядатаями как истинная причина посещения этого места, покидали в благодарность танцовщицам немного монет и ушли.

Ещё ранним утром гнедой ляхский конь был приведён в порядок. Других важных дел у меня не было, как и волнений. Мне дважды дали понять, что победа является недостижимой мечтой, так что следует лишь отбывать номер. Почётный номер, конечно. Впрочем, а чего я ждал?

Надо отдать должное кахану, он не стал делать из объявленного мероприятия ярмарку тщеславия. Наоборот, народу, в смысле придворных, было немного, и почти все на лошадях. Как мне сказали чуть позже, планируется несколько заездов и все на не очень длинные дистанции. Весь вчерашний день, оказывается, по данной территории ходили хазарские воины и осматривали землю, ища в ней ямки и норы, которые засыпали землёй с мелкими камушками. Ещё не хватало, чтобы конь самого правителя угодил копытом в подобное углубление и не только сломал ногу, но и подверг своего всадника ненужному риску.

Ещё я заметил несколько человек в одеяниях, отличающихся как от хазарских, так и от европейских. Вот вы какие, едомеи! Если в скачках эти ростовщики принимать участие не будут, то зачем они здесь? Ответ, как мне показалось, пришёл довольно скоро. Едомеи встали около кахана и начали возносить молитвы. Ого! Никаких тенгрианских жрецов не видно, а вот пришлые присутствуют! Всё страньше и страньше. А я на днях ещё распинался перед каханом, что наши религии очень похожи… Похоже, ему всё это было до лампочки.

Приготовления к скачкам закончились, и первые участники подъехали к старту. В каждом заезде участвуют по пять наездников. Такое небольшое количество выбрано для того, чтобы не было толкотни, и можно спокойно наблюдать за каждым всадником в отдельности.

Да, кони были на заглядение! В этом заезде присутствовали только арабские вороной и золотистой мастей. Считается, что это лучше скакуны. Невозможно не согласиться, глядя на их движения и аллюр. Я не очень хороший знаток лошадей, но увиденное завораживало. Эх, мне бы таких. Правда, вряд ли на подобных можно посадить лейб-гвардейцев. Уж очень нервные эти чистокровные лошади, а на войне нужные совсем другие — спокойные и неприхотливые. Впрочем, войны в степи и где-нибудь на Аппенинах сильно различаются.

Интересно, что арабы, в отличие от других конезаводчиков, ведут родословие своих лошадей по материнской линии. Да и почти все арабские воины ездят на кобылах, поскольку те более спокойны.

Во втором заезде были выставлены текинцы. Они славятся своей выносливостью и для них, как я узнал, приготовили более длинную дистанцию. Думаю, что отличить арабскую лошадь от текинской сможет даже мало что знающий о лошадях вообще человек. Текинцы имеют специфичный прямой или чуть горбоносый профиль. «Арабы» же — чуть меньшую голову с заметной вогнутой, можно сказать, курносой, переносицей.

Меня заранее предупредили, что участвовать я буду в последнем заезде вместе с каханом и ещё кем-то. Причём, все лошади будут разных пород. Это сделано специально, поскольку люди чаще говорят о последних скачках, а первые забываются. Наконец, после седьмого заезда настал и наш черёд. Кахан, как я и думал, сидел на арабской кобыле. Была ещё персидская лошадь и две довольно сильно схожие кавказские.

Дан сигнал, и все рванули вперёд. Как и ожидалось, Ябгу на «арабе» почти сразу вырвался вперёд, за ним шли оба «кавказца». Замыкали «перс» и мой «лях». Всю дистанцию этот порядок сохранялся, и моей задачей было финишировать четвёртым, что и удалось. Лишь когда я прокручивал скачку в своей памяти, стал подозревать, что «перса» сознательно придерживали. Ладно. Сделаю вид, что поверил. Спасибо и на этом.

Кахан прямо светился от удовольствия и с важным видом принимал поздравления. Насколько заслуженно, конечно, — это другой вопрос. Впрочем, личной обиды не было, поскольку я чётко осознавал достоинства и недостатки своего коня.

Затем наступил момент, о котором упомянул в разговоре Фетх. Он похвалил каждого участника последнего заезда и сказал, что если бы гость имел настоящего скакуна, то скачки только выиграли бы от этого. Просто в их землях (моих, то есть) нет больших открытых участков земли, и кавалерия там имеют несколько другие задачи. И вот тут наступил кульминационный момент: кахан соизволил лично сказать, что дарит гостю пять «персов» и пять «кавказцев» для разведения. А так же добавил, что когда лесные жители, — как он назвал подданных Империи, — научатся разводить таких скакунов, то при моём следующем приезде подарит арабских и текинских лошадей.

Конечно же, пришлось громко поблагодарить великого кахана, да продлит Небо ему годы жизни, и открыто восхититься щедрым подарком. Затем его подданные начали восхвалять мудрость своего правителя, необычайно доброго к соседним государствам и прочее, и прочее. В целом, всё закончилось вполне неплохо для всех. Каждый смог хорошо сыграть ту роль, которая, без сомнения, была ему прописана изначально.

Теперь можно почти с полным правом сказать, что главные цели моей экспедиции достигнуты, но осталось недоумение от ситуации с Ханной, да и Фетха надо послушать. Вот чую, неспроста всё это.

— Скажи, Пётр Григорьевич, — обратился я к послу, когда мы отдыхали в его доме после яркого на впечатления дня, — давно ли едомеи толкутся во дворце кахана?

— В последнее время меня не так уж и часто туда приглашали, но года так два они мне иногда встречаются.

— А до этого?

— Не припомню, — посол явно напрягал память. — Нет, не было их тут раньше. Ну, может раз в год кто-то случайно появится проездом.

— Ага… Получается, что они стали чаще появляться как раз перед той войной, в которую мы ввязались на стороне ляхского королька?

— Я с такой позиции об этом не думал, Ваше Высочие, но если хорошенько поразмыслить, то да. Где-то за год до начала войны они тут почти постоянно начали присутствовать. Возможно, это связано с усилившейся торговлей.

— А чем они торгуют?

— Да разным. Сюда оружие привозят. Отсюда шёлк, который из Поднебесной поступает. Коней закупают. Ну а так Хазария ничего особенного не производит, окромя рыбьего клея. Из Булгарии поступают меха, которые потом везутся в Хорезм или в Византий. Ещё мёд, кору белого тополя… Рабов ещё.

— Хм… Так ведь коней и шёлк можно едомеям и в других государствах покупать.

— Можно, — кивнул посол. — Вопрос лишь в цене, качестве и доступности, соответственно.

— Подожди-ка, Пётр Григорьевич… Ты сказал «рабов»?

— Да, Ваше Высочие, — грустно ответил барон. — Печально говорить, но работорговля — важная статья доходов в этих землях.

— И откуда рабы?

— Да из разных народов. В основном булгары захватом занимаются.

— Значит, и русские есть?

— Как не быть, — развёл руками посол. — Самим хазарам рабы по большей части без надобности, поскольку и своего населения хватает, чтобы скот пасти. А вот в Ромейской империи, да в других южных странах спрос на невольников имеется. В ту же Африку везут.

— Зачем? Там же негры есть.

— Негры, как правило, живут южнее Великой пустыни. Да больно своенравны чернокожие рабы и лишь для тяжелого труда годятся. Наши же ремёслами всякими полезными владеют и их стараются перепродать в первую очередь. Следует заметить, что с каждого проплывающего корабля, даже если он не собирается торговать в Саркеле, берут пошлину. На невольников пошлина большая, но и с ней работорговля очень выгодна. Так что подобное будет здесь ещё много лет.

— Интересно… Если хазары запретят рабов через свои земли провозить, то у булгар и причин не будет пленников захватывать?

— Наверное, Ваше Высочие. Только Хазарии зачем уничтожать такую торговлю? Зачем рубить сук, на котором сидишь?

— Едомеи тоже рабами торгуют?

— Как не торговать? Они и есть главные перекупщики, которые всё контролируют.

Остаток дня я размышлял над полученной информацией. Понятно теперь стало, кто тут всем заправляет, и кто хочет расширить своё влияние. Война, как известно, является решением не только политических вопросов, но и экономических. Пока одни кровь проливают, другие расширяют торговые зоны и устанавливают влияние на новых территориях. Уж не собираются ли едомеи здесь вскорости очередную войну спровоцировать? Как бы это у Фетха выяснить?

Ближе к полудню к дому Минчакова пригнали обещанный табун из десятка лошадей. Красавцы, хоть и не «арабы». Вместе с погонщиками прибыл и дворцовый конюший, дабы рассказать о повадках и правилах ухода за животными. Барон переводил, а я записывал. Каждая пятёрка состояла из двух самцов и трёх самок. То есть, даже если кто-то из них и не переживёт дальнюю дорогу, то жеребята всё равно будут.

Почти целый день ушёл на знакомство с лошадьми, а к вечеру неожиданно прибыл Фетх, который громко заявил, что раз оказался инициатором данного подарка, то и хочет самолично удостовериться во всём. Я немного опешил от такой заботы, не соответствующей рангу брата кахана, но скоро понял, что это лишь официальный повод, позволяющий открыто обсудить совсем другую тему.

Хозяин дома опять был послан погулять, а мы уселись на ковре одной из комнат.

— Ханна уехала с караваном на Кавказ. Это, как говорят в Европе, официальная версия, — почти без предисловий начал Фетх. — Но я сомневаюсь, что каравану дадут туда добраться, поэтому сам решил инспирировать нападение разбойников.

— Зачем? — не удержался я от вопроса.

— На тот случай, если великий кахан прикажет доставить девушку во дворец живой. А так пускай ищут, куда её увезли, и что с ней случилось.

— Мудро! — опять перебил я, но мужчина даже не заметил непочтительности.

— Великий кахан дал согласие на отбытие важного северного гостя, — продолжил Фетх. — Так что нет нужды испрашивать аудиенцию и прощаться. На данный момент принц соседнего государства правителю стал неинтересен.

Я на секунду обиделся таким поворотом дел, но последующие слова снова привлекли внимание.

— Но это не значит, что не будет соглядатаев. Скорее всего, слежка станет производиться издалека, дабы убедиться, что важный гость как бы случайно не заблудился и не поехал в другую сторону. Так что лучше на самом деле направиться на север, домой.

— А как же Ханна? — с нетерпением спросил я.

— Ты на самом деле хочешь быть с ней? — серьёзно спросил мужчина.

— Да, это моё желание!

— Принц подумал, как будет добираться в своё государство?

— У меня есть корабль, но я сомневаюсь, что мои воины смогут долго грести вёслами. Нанимать же местных не хочется. С другой стороны, на конях получится ещё дольше, и я не уверен, что такой серьёзный поход не принесёт значительные трудности.

— Да, это может быть трудностью для тех, кто не привык долгое время находиться в седле, — без всякой иронии согласился Фетх. — Но, как говорят в Европе, безвыходных ситуаций не бывает.

— Ты часто бываешь в европейских странах? — с удивлением спросил я.

— Бываю, но не так часто, как мог бы, — ответил собеседник, о чём-то размышляя. — Если проблема в гребцах, то её можно решить. Будет ли это легко сделать, я пока не знаю. Зато решение принесёт некоторое… э-э-э… удовлетворение.

— Хмм… Я слушаю.

— Сейчас половодье, но скоро начнётся спад воды в Итиле. Значит, в эти дни из Булгарии приплывут последние корабли, и купцы поспешат по-быстрому миновать сухопутный переход между Итилем и Доном, пересесть на другие корабли и доплыть до Таврики.

Я выжидательно смотрел Фетха, не понимая, к чему он клонит. Он, увидев мой взгляд, улыбнулся и продолжил:

— На тех кораблях они перевозят невольников. Если выкупить их, то проблема с гребцами отпадёт.

— Вот ещё! — я закусил удила. — Зачем мне рабы?!

— Так это будут русские рабы, в большинстве своём, — спокойно, как маленькому стал объяснять хазарин.

— Ага… Понял! — улыбнулся я. — Это, можно сказать, изящное решение, хотя и сложное, как мне кажется. Но всё равно придётся нанять человека, который плавает по Дону. Хотя, это уже несущественная проблема. А сколько стоят рабы? Я не уверен, что мне хватит денег на них и на дополнительный корабль. Возможно, придётся покупать два.

— Рабы в Саркеле стоят недорого. Ведь их ещё надо довести до крепости едомеев, что тоже неблизко… дней двадцать уходит примерно. Продав здесь рабов, купцы купят шёлк и другие товары, которые продать в Таврике может выйти даже выгоднее. Хотя я слабо в этом разбираюсь, — поскромничал собеседник, но я ему почему-то не поверил. — Если принц решится, то я пришлю надёжного человека, который может помочь за некоторую плату заняться покупкой рабов и кораблей.

— Эта помощь не будет забыта, уважаемый Фетх, — поклонился я, краем глаза заметив, что обычно суровое лицо мужчины чуть размякло.

— Теперь поговорим о моих делах, — неожиданно начал он. — Я сделаю так, чтобы на обратном пути принца с ним смогла встретиться Ханна. Но мне нужна уверенность в тебе Юлий! — Фетх впервые назвал меня по имени. — Так что поклянись всеми святыми для себя клятвами, что никогда её не оставишь и выполнишь все обязательства, что давал ей. Иными словами, что женишься на этой девушке.

— Я готов это сделать и без всякой помощи со стороны уважаемого Фетха, — гордо сказал я. — Но могу я узнать причину такого отношения к ней? Насколько я знаю, хазары смотрят на женщин как на…

— Товар? — поднял бровь мужчина. — Да, почти так. Причина же в том, что я очень был привязан к её отцу, даже сильнее, чем к брату, ставшему великим хаканом. И когда младший брат умирал, я дал клятву, что всегда буду рядом с его единственным ребёнком. Из-за этого я воспитывал девочку, как своего сына, которого мне Великое Небо не дало. Я посадил её в седло и учил стрелять из лука. Я… Ханна мне как сын.

Хазарин замолчал, внутренне переживая нахлынувшие воспоминания.

— Прошедшие месяцы, когда она почти каждый день вспоминала о тебе, я ругал себя последними словами, что поддался на уговоры и повёз её на тот бал. Ей очень хотелось участвовать в европейских балах. У ромеев их нет, а в другие, более далёкие страны поплыть тогда не было возможности, а в том году мне надо было оказаться ещё и в Булгарии. Вот так мы и добрались до Владимирграда, где она встретилась с тобой, принц… Теперь я думаю, что это была судьба, а она уверена в этом и ранее.

Я положил руку на сердце и поклялся всем дорогим, что у меня есть… Получилось не очень торжественно и многословно, наверное.

— Великий кахан уже несколько раз хотел выдать её замуж, но Ханна довольно своенравна, и от этого у неё множество проблем. Кто бы не взял её в жёны, в конечном итоге он будет недоволен, и моей девочке не поздоровится. А тебе, как я понял, её нрав по сердцу. Но прошу… Нет, я требую!.. В ближайший год или два никто не должен узнать, что Ханна — племянница великого кахана. Поэтому вы не сможете пожениться в ближайшем будущем. Мой брат может подослать убийц, да и мне придётся бежать… Всем будет плохо.

— Я понял и принимаю это условие! — ответил я торжественно. — Хотя даже знаю, где она пробудет всё это время. У меня есть знакомый князь, живущий в нескольких днях пути от столицы. У него имеется дочь. Эта девушка видела Ханну на балу и знает о наших… отношениях. Соответственно, и поможет понять наши законы, традиции и этикет.

— Эти люди надёжны?

— Да, уважаемый Фетх. Если не они, то вряд ли кто тогда сможет всё сделать без лишней огласки. К тому же я буду периодически навещать их.

— Хорошо. Тогда давай поговорим о некоторых других делах перед тем, как я уйду. Например, о твоих речах о нашей вере.

— Я сказал что-то неподобающее?

— Скорее, необычное. Я много раз был в Византии, но никто там не говорил, что наши веры похожи, и это очень мне странно.

— А… Понятно… — с облегчением вздохнул я, обрадовавшись, что нашёлся-таки заинтересованны слушатель.

Некоторое время я кратко пересказывал всё, что ранее излагал купцу Илигу.