Попаданец на максималках 1

Глава 63

Вскоре я ещё раз встретился с Зеровым и Лекайном, и мы пришли к выводу, что переводить на новое вооружение будем пока лишь гвардейские полки, поскольку уральские мануфактуры большую нагрузку не потянут, а вовлекать кого-то ещё нежелательно, если хотим сохранить относительную секретность. Пришлось поведать о работах по созданию прототипа совершенно новой печи и посетовать на слишком медленную разработку огнеупорных материалов. Надо было видеть, как удивлённо вытянулись округлые лица литейщиков. В конце концов, мы договорились о встрече у Лина, к которому мои новые компаньоны привезут и своих специалистов.

— Экселенс! — управляющий торговым домом «Доверие» Ерофей Дмитриевич Бессонов был не на шутку возбуждён во время нашей очередной встречи. — Неотложные дела требуют вашего прямого вмешательства.

— Что случилось? — покосился я, недоумевая, что этого человека так вывело из обычного спокойного состояния. — Какая-то беда у нас появилась?

— Нет, — мотнул головой собеседник. — Дела пошли настолько хорошо, что появились неожиданные проблемы другого свойства. Будет совершенно неправильным продолжать хранить поступаемые деньги в конторах нашего торгового дома. Вот я и предлагаю создать банк.

— Создать банк?! — теперь я на самом деле был обескуражен. — Кому вы предлагаете создать банк?

— Вам, экселенс! Я долго над этим размышлял и пришёл к выводу, что нам нужен собственный банк.

— Да? Рассказываете… — на автомате проговорил я.

— Часть средств, полученных от лотерей, продаж игр и прочего, из губерний поступает в столицу. Оставшиеся деньги снова пускаются в оборот. Но прибыль растёт и надо или создавать свою многочисленную охрану для сопровождения обозов в столицу, или подыскивать надёжные хранилища на местах. Как я уже сказал, наши конторы не могут обеспечить безопасное хранение, а посему самым разумным видится создание собственного банка. К тому же банк сможет пустить в рост те средства, что зачастую лежат без дела. Я уже нашёл несколько инициативных и надёжных людей, могущих взяться за подобное начинание. Не самому же мне ещё и этим заниматься?!

— Хм… В этом есть резон, — помедлив согласился я. Бессонов явно не потянет это направление и хорошо это понимает. И, как всякий малоинициативный человек, предлагает загрузить работой других, следуя принципу: «заставь других, чтобы не делать самому».

— Этих людей уже проверил барон Верёвкин, — продолжал управляющий. — Он предложил ещё не снимать с них негласный надзор и в дальнейшем.

— То есть, вы предлагаете открыть в губерниях по банковской конторе? — продолжал тупить я.

— Именно так, экселенс! Я не вижу смысла свозить ь все деньги в столицу, поскольку сие нецелесообразно, раз дела ведутся по всей Империи. Незачем посылать обозы с монетами туда-обратно, если ими можно разумно распоряжаться на местах. На создание филиалов не потребуется слишком много вложений, поскольку в губернских городах здания стоят намного дешевле, чем в столице. Жалования там тоже скромнее. Да, в первое время будет заметно проседание в доходе, но уже через полгода или год прибыль возрастёт.

Видя моё сомнение, управляющий привёл ещё один аргумент:

— Количество банков в Империи ничтожно мало по сравнению с той же Поляндией, где населения раза в четыре меньше нашего. Да, конкуренты у нашего банка будут серьёзные, но и задача всех переплюнуть стоять пока не стоит, ведь главное — пустить в оборот монеты, лежащие мёртвым грузом.

— Скажешь тоже! — недовольно промолвил я. — «Мёртвым грузом»!.. Денег всегда не хватает. А если их перестанут свозить во Владимирград, то чем я буду оплачивать новые прожекты? Вон, сейчас с уральцами собираюсь серьёзное дело начать.

— Будем платить теми деньгами, что станут храниться в уральских филиалах нашего банка. К тому же, мы серьёзно сэкономим как на транспортных расходах и охране обозов, так и оплате услуг по переводу денег другими банками. Единственная проблема заключается в поиске многочисленного и надёжного персонала для новых контор. Так что на первое время можно открывать филиалы в тех городах, где уже есть люди барона Верёвкина.

— Это ты сам придумал? — подозрительно спросил я.

— На пару с бароном придумали, — безхитростно ответил Бессонов. — Он ещё сказал, что некоторые его агенты смогут иметь официальное прикрытие, как работники этих самых банковски контор, что только послужит для общей пользы.

— Хорошо, — после недолгих раздумий ответил я. — Но спрашивать всё равно буду с тебя…

Конечно, я и сам пару раз задумывался о собственном банке, но отмахивался, поскольку почти ничего не смыслю в данном деле. Ерофей Дмитриевич прав, что подобное начинание будет на пользу. Да, придётся тщательно контролировать новых работников, но людям Верёвкина на ком-то тренироваться надо же. Так что общая польза очевидна. Только вот неожиданно всё это… Удивил меня лентяй Бессонов, удивил. Надо будет прямо сейчас заехать к Верёвкину и поговорить на всякий случай.

— Да, экселенс, — подтвердил мой серый кардинал. — Управляющий со мной три дня подряд эту тему говорил. Даже уморил.

— И что на него нашло? Раньше подобной прыти за ним замечено не было.

— Так он со своей женой развёлся, — улыбнулся барон. — Она его годами пилила постоянно, вот он пришибленным и ходил, только и думая о тяжести семейной жизни. Сейчас же привёл свои гуморы в равновесие, и все силы стал работе отдавать. Обычно люди начинают рогом землю рыть, когда в брак вступают, чтобы в семью больше денег принести. Ну, а этот, наоборот… Люди разные бывают, экселенс. Как бы то ни было, нам сие лишь на пользу.

— Раз так, то пускай ходит холостым, — согласился я. — Но ты за ним приглядывай. А то найдёт какую профурсетку, и мы ещё добрым словом предыдущую жену помянем.

— Не извольте беспокоиться, экселенс! Всё будет сделано в лучшем виде, — как можно убедительно заверил Верёвкин. — Кстати… — неожиданно замялся мужчина, — хотел доложить о результатах наблюдения за домом Его Высочества Тита Прокопьевича.

Я взглянул на часы. До встречи с литейщиками ещё было время.

— Хорошо, говори, — кивнул в ответ. — Только по делу и кратко.

— На днях в его особняк приехала полудюжина повозок. Кто и что — выяснить пока не удалось, но вроде как люди непростые, с лакеями. Один обязанный нам слуга вашего дядюшки рассказал, что среди гостей была девушка странной наружности. Явно нерусская.

— Что значит странная наружность? — решил уточнить я. — Под такое определение может подойти почти кто угодно.

— Волосы светлые, лицо простовато, невыразительно… Этакий широкий овал. По-русски не говорит. Ваши родственники величают её уважаемой гостьей, — начал объяснять барон. — Для того, наверное, чтобы на людях по имени не называть. Многие из гостей по-русски говорят очень плохо. Между собой же часто произносят слова: муга и эй. Это пока всё, что удалось узнать.

— А одеты они как? — спросил я, хотя и не до конца понимал, что даст ответ.

— Одеты?.. Не знаю. Наверное, обычно одеты, — пожал плечами собеседник. — Слуга ничего об этом не сказал, а мы не догадались спросить.

— И что они там делают? Зачем приехали?

— По всей видимости, это невеста для сына Тита Прокопьевича.

— Вот как?! — искренне удивился я. — Впрочем, мой кузен Аристотель ненамного меня младше, так что почему бы и нет…

Я снова посмотрел на часы.

— Наблюдение продолжайте. Источнику информации дайте денег, чтобы разузнал более основательно, — начал я давать распоряжения. — И, да… За дядькой Дмитрием, как и за его недавно построенным особняком в столице, тоже следите. Его сын… Забыл имя…

— Роман, — подсказал барон.

— Да, Роман, — кивнул я. — Он, насколько помнится, погодок Аристотелю и тоже может скоро жениться.

Верёвкин поклонился вместо ответа, а я отправился к Лину.

Как и ожидалось, Лекайн с Зеровым уже ожидали меня на территории мануфактуры и о чём-то разговаривали с алхимиком. Невдалеке молча стояли ещё несколько человек. Власа видно не было.

Моя повозка подъехала поближе, но трое мужчин всё равно сделали несколько шагов, чтобы поприветствовать:

— Добрый день, Ваше Императорское Высочие!

— Добрый, уважаемые! Вижу, что вы уже познакомились с Орестом Неоновичем. Думаю, что нет нужды стоять на холоде.

— Да-да! — засуетился Лин. — Прошу всех в помещение, непосредственно к печи, — и пошёл впереди, за ним я, потом литейщики и их люди.

У прототипа печи находился Влас. Изобретать стоял в нарядной одежде, изрядно напустив на себя важности.

— Вот, уважаемые… — Лин начал объяснять на правах производства, — Это опытный образец печи, над которым мы трудимся в последнее время. Она спроектирована для постоянной выплавки стали из чугуна и тушить её после каждой плавки нельзя.

— Вы хотите сказать, что люди должны будут работать круглосуточно? — на всякий случай спросил Зеров. Он уже слышал об этом от меня, но, как казалось, не предал данному факту должного внимания.

— Именно так, уважаемый, — в разговор вступил Влас. — В этой печи особый упор делается на огнеупорных кирпичах. И при повторном нагреве они начинают разрушаться, а чтобы её довести до нужной температуры потребуется почти целый рабочий день. Сами понимаете, что выгоднее поддерживать её в рабочем состоянии. К тому же на это уходит меньше топлива, да и быть оно может не слишком качественное.

Лин, Влас и гости начали оживлённую беседу, к которой я особо не прислушивался. Все знания о печах регенеративного типа я передал своим помощникам, да и незачем принцу дискутировать о различных мелких деталях литейного дела. Конечно, до реальных размеров мартеновских печей, известных по советскому прошлому, нам пока не дойти, но эта тоже поражала своими размерами.

— Необходимо будет иметь в запасе изрядное количество чугуна… — краем уха выцепил я в продолжающемся разговоре, и погрузился в думы о странной девушке, которую привезли к моему кузену. Кто она? Откуда? И почему всё обставлено такой таинственностью? Если скрывают, то что-то замышляют же… Или мы все страдаем паранойей, а дядя просто не хочет выставлять личную жизнь на всеобщее обозрение? Возможно и такое. Надо бы с императрицей поговорить…

Мастеровые и Влас закончили обсуждать мелкие детали совместного проекта, а Зеров, Лекайн и Лин уже давно высказались и лишь молча слушали. Договорились о том, что с прототипом произведут некоторые опыты и начнут строить подобную печь у себя на Урале. Точнее, две печи — по одной на заводах их родов. Я согласился, поскольку при такой конкуренции разработки как огнеупорных кирпичей, так и других необходимых деталей пойдут быстрее.

Подмечаю, как мой алхимик облегчённо выдохнул. Обрадовался, конечно, что одной головной болью у него станет меньше. Впрочем, и Влас не выглядит расстроенным. Да, согласен, у них много и других проектов, а думы о регенеративной печи в последние месяцы оставляли мало времени даже для хорошего сна.

— Скажите, уважаемые, — вдруг сказал я. — Может, вы знаете в каком языке имеются такие слова как муга и эй?

Лекайн и Зеров недоуменно переглянулись.

— Мы таковых слов не слыхивали, Ваше Высочие. Уж простите нас…

— Вашей вины нет, господа, — заверил я их. — Я просто спросил. Никто не обязан знать все слова из всех языков.

— Хм… — раздалось в стороне.

Все посмотрели на одного из уральских мастеровых, который даже покраснел из-за такого пристального внимания.

— Ваше Высочие… — неуверенно начал мужчина. — Простите…

— Говорите, — я улыбнулся подбодряя. — Что вы хотели сказать?

— У меня есть жена, — продолжил мастеровой. — Она не из нашего народа…

— Кому интересно, что у тебя имеется жена?.. — с чего-то разошёлся Лекайн.

— Не надо его перебивать! Пусть говорит! — жёстко оборвал я промышленника.

— Моя жена… — неуверенно продолжил мужчина, почти раздавленный рыком начальственного возмущения. — Она из карел и поначалу плохо знала наш язык. Так вот… Я часто слышал от неё такие слова. Они означают: да и нет.

— Из карел? — переспросил я. — Мне думалось, что ваш и их языки блики.

— Нет, Ваше Высочие, — замотал головой Зеров. — Мы совсем не понимаем друг друга. Да, есть какие-то схожие слова, но речь не понять без переводчика.

Я поблагодарил мастерового и дал ему пять рублей. Не знаю, насколько им сказанное мне поможет, но имидж благодарного принца надо поддерживать.

— Поскольку мы, господа, пришли к определённым предварительным договорённостям, то направлю вас к управляющему Ерофею Дмитриевичу Бессонову с тем, чтобы обсудить частности, — обратился я к промышленникам, намекая, что негоже наследному принцу заниматься подобными вещами.

Мы распрощались, и будущие деловые партнёры и их консультанты уехали. Я же поздравил своих помощников с очередной вехой в нашей деятельности и отправился во дворец.

На обратном пути, когда повозка проезжала по улицам Владимирграда, по крыше что-то ударило. Кучер, как было оговорено уже давно, поспешно двинул дальше, а вот часть моей охраны осталась на месте выяснять причину происшествия. Как было доложено позже, с крыши одного из домов упала черепица. Не вся, конечно… Случайность или чей-то умысел? Всё возможно. Хозяина дома увезли на допрос, но, скорее всего, он не причём. Очень хочется на это надеяться, а не думать, что, к примеру, кто-то захотел отомстить за недавнюю отставку большинства главных жрецов.

Нет, надо всё-таки заехать к Бессонову и дать ему чёткие указания насчёт уральцев. Снова глубоко задумался. В будущем его следует вызывать к себе во дворец, а то уже барон, поди, привык, что будущий император к нему зачастую сам приходит, а должно быть наоборот.

Приказав кучеру ехать к зданию «Доверия», начал размышлять о развитии системы патентования в Империи. В принципе, о такой относительно недавней западной практике здесь известно, но редко где применяется, поскольку наши люди не привыкли платить за чью-то идею. Конечно, единократно дать деньги могут, но долгосрочный бизнес строится на соотношении вкладываемых в общее дело средств. Если ты гол, как сокол и что-то там придумал, то как на равноправного партнёра смотреть не будут. Дадут сотню рублей и пошлют лесом, если начнёшь заикаться хотя бы о небольшой доле. Другое дело, если изобретатель имеет вес в обществе, то есть признанное имя.

Имя и вес у меня имеются, так что смело могу диктовать условия. Даже вложиться могу в общее дело, чтобы никто и усомниться в моём праве на долю не пожелал. Вот только уральцы и своих монет имеют немало, и в долю никого брать не хотят. Да, я принц, но к деньгам это имеет опосредствованное отношение. К тому же не они будут решать важные вопросы, а главы родов, которые меня в глаза не видели и, поэтому, надо изначально уговариваться о патентных отчислениях.

Бессонову долго объяснять свои мысли не пришлось. Поставил ему условие брать от уральцев не процент от доходов, а твёрдую ежегодную плату за использование моей плавильной печью, пусть и воплощённую в виде прототипа. Будут ли они что-то в ней улучшать или нет, — это уже не моя проблема, если сие не будет иметь принципиальных конструктивных особенностей. Вот додумаются до того, как делать качественно другие огнеупорные кирпичи, то могут запатентовать от своего имени и торговать идеей. Думаю, уральцы ухватятся за такую возможность.

Я же в ближайшее время займусь законом, оговаривающим три объекта интеллектуальной собственности: изобретение, полезную модель и промышленный образец. Само собой, надо будет подумать о времени действия выдаваемых патентов, чтобы не создавать монополистов, многими десятилетиями сидящих на золотой жиле. Всё-таки всеобщий прогресс в Империи более важен, чем забота о процветании лишь небольшого круга людей, но и об изобретателях забывать нельзя. Иначе, они просто уедут в другие государства.

Приехав во дворец, я переоделся и направился к императрице. Её секретарь с готовностью пошёл докладывать, и вскоре я оказался перед Еленой Седьмой.

— Мы не ожидали вашего прихода, принц, но раз уж вы пришли, то скажем одну новость.

— Новость? Интересно!

— Да, вчера прибыл гонец с известием о том, что одно из германских княжеств полностью контролируется нашими и союзными войсками. Мы решили отпраздновать сие событие. Будет объявлено о бале во дворце и народных гуляниях в столице за государственный счёт.

— И когда же сей бал состоится? — тупо спросил я.

— Через двадцать дней, — промолвила довольная женщина. — Этого времени вполне достаточно для подготовки. Да и живущие поблизости дворяне успеют приехать.

— Сие весьма полезно для поднятия настроения среди подданных, Ваше Величие, — ответил я с поклоном.

— Вам, принц, тоже надо будет присутствовать. Новое платье шить нет необходимости. Просто наденьте свой мундир.

— Как скажете, маман, — ещё поклон императрице. — Позвольте откланяться…

— Да… Нет… С чем вы к нам приходили?

— Я? Ах, ну да… Мне стало известно, что к Титу Прокопьевичу заявились таинственные гости, привезшие какую-то девушку, почти девочку.

— Что за гости? — подняла бровь Елена Седьмая? — Откуда?

— Точно неизвестно, — развёл я руками. — Но по некоторым косвенным признакам можно сделать вывод, что из Карельского королевства.

— Ха!.. — неожиданно шумно выдохнула императрица. — Хотелось бы знать наверняка.

— Рано или поздно узнаю, — ответил я, пристально глядя на изменившуюся в лице женщину.

— Сие довольно подозрительно, сын наш, — произнесла она, — но ожидаемо.

— Что вы хотите этим сказать? — удивлённо произнёс я, глядя на собеседницу.

— Мы ожидали, что ваши родственники начнут свою тайную игру. Их посещение недавнего Государственного Совета не случайно и имеет далеко идущие планы. Вы же помните, как карельский король прислал портрет своей старшей дочери?

— Да… — роясь в памяти, ответил я. — Вы думаете, что та девушка и…

— Наверняка, — ответила Елена Седьмая. — Наш посол в том государстве прислал несколько месяцев назад сообщение, что кто-то приезжал из Империи для встречи с королём, но подробностей не знает. Выводы очевидны.

— И зачем дядьке Титу женить своего сына на карельской принцессе? — задал я первый же пришедший на ум вопрос.

— Чтобы внуки были претендентами на тот королевский престол, принц, — просто ответила императрица. — В их законах о престолонаследии трон переходит к сыну дочери, если умирают все сыновья.

— А если у короля несколько дочерей и у каждой имеются дети? — зачем-то начал интересоваться я.

— Тогда трон переходит к самому старшему из внуков, а его мать объявляется регентом.

— Хм… Значит, внук Тита Дмитриевича может запросто стать королём, — вслух задумался я. — Да и пусть! Какое это имеет значение для Империи? Будет лишь очередное дружественное соседнее государство.

— Мы не думали, что вы настолько недальновидны, принц, — повысила голос императрица. — Этот внук может иметь официальную претензию если не на трон Империи, то на её земли, соседние с Карелией. Войну может объявить даже регент от лица малолетнего короля.

— В этом северном государстве слишком небольшое войско, чтобы воевать против нас, маман, — отмахнулся я, стараясь не показать, что слова Елены Седьмой меня покоробили.

— Сейчас, да. Но всегда можно найти союзников. Та же Жемайтия, Булгария, Хазария, карпатские князья…

— К тому времени мы Булгарию завоюем с помощью хазарского каханата.

— Это ваши мечты, принц. Вы же сами говорили, что едомеи что-то замышляют у южных границ Империи. Да и в германских землях идумеи финансируют наших противников. Что им мешает помочь карельскому королю?

— Хм… — серьёзно задумался я. — Вы правы, Ваше Величие! Я об этом не подумал. Остаётся лишь надеяться, что озвученный вариант событий имеет небольшую вероятность осуществления.

— Будем надеяться, принц, — холодно произнесла Елена Седьмая, жестом отпуская меня.